Обожающий тебя Локи.
Восковые капли застыли на желтой бумаге, Лив ногтем отслоила листы друг от друга и из глубины конверта вытащила кольца. На первый взгляд самые обычные, но при ближайшем рассмотрении она разглядела переплетение голубых нитей, они как капилляры переплетались между собой по всей окружности кольца. В душе что-то радостно сжалось, будто Лив снова стало десять и на Рождество ей подарили долгожданного мишку-барабанщика с моторчиком. Заметив краем глаза движение, девушка повернулась к Уллю, тот привстал на локтях и еще жмурился, пытаясь разглядеть жену в солнечных лучах. — Доброе утро, — шепот мягко опустился на книжные полки, Лив коснулась губ бога. — Доброе утро, валькирия, — Улль потерся кончиком носа о нос девушки. — А почему так тихо? — Еще спят, наверное, или разошлись по домам. — А почему ты не спишь? — Ты же знаешь, я всегда просыпаюсь раньше всех. Старая привычка, — Лив сжала кольца в кулаке. — А почему меня не разбудила? — Улль сел в кровати, две косички упали на плечи, привлекая внимание к ключицам и широкой груди. Лив сглотнула, прогоняя лишние фантазии, сейчас ей по-настоящему хотелось только одного: попасть домой хотя бы на секундочку. — Я хотела, чтобы ты выспался, праздники ведь, но в ранних подъемах всё-таки есть свои плюсы, — девушка разжала кулак перед Уллем. Бог нахмурился и посмотрел на свою левую руку — обручальное кольцо оказалось на месте. — Это… кольца? Лив кивнула и подползла ближе к мужу, усаживаясь между его ног. — Ты доверяешь мне? — Конечно, Лив, а почему ты спрашиваешь? — Это — подарок Локи и Сагра на Новый год. Подарок для нас. Эти кольца могут перенести в Мидгард. — Ч-что? — Улль протер глаза. — Ты хочешь сказать, что мы можем… — Да, можем, я покажу тебе всё-всё, только если ты согласишься отправиться со мной. — Как они работают? Лив взяла Улля за руку и осторожно надела на указательный палец кольцо. Неизвестность пугала, но еще больше пугало то, как долго Лив не видела Землю. Конечно, переступив через портал в последний раз, она знала, на что идет. Любовь к Уллю побеждала любые сомнения, но год спустя казалось, будто невидимая стена все равно выросла между ними, потому что Лив боялась признаться богу: она скучала по людям. По тем современным, спешащим, вечно занятым, с телефонами в руках. Лес в Идалире поражал воображение, бесспорно, но ей хотелось услышать лай собак и лечь на ровно подстриженный газон в центральном парке, почувствовать аромат горячего кофе и утренних круассанов, заглянуть перед ужином в хлебный магазин. Зима по ту сторону от Мидгарда оказалась не слишком снежной и чересчур спокойной, Лив мечтала прогуляться по городской площади, пока снегопад мешает смотреть вдаль, она во снах видела, как пьет глинтвейн в кафе с деревянными столиками и салфетницами в виде снеговиков. И вот та самая возможность наконец оказаться дома — хватай, беги, надевай кольцо, представляй всё, что угодно и отправляйся в родные места. Мечта стала явью благодаря друзьям. Лив улыбнулась, медленно поворачивая кольцо на пальце, она будет дома не одна, а с Уллем — любовью всей ее жизни. — Ты уверена, что хочешь опробовать их сейчас? — спокойный голос Улля вытянул Лив из фантазии. — Уверена, если ты поддержишь меня. — Всегда. Лив потянулась к Уллю за поцелуем, а когда их губы нашли друг друга, представила снег и аромат корицы, ветер, раздувающий меховой воротник куртки, она почувствовала как пальцы постепенно начинают замерзать и решила, что это из-за слишком крепкой хватки Улля. Но затем послышались голоса и звуки, множество звуков отовсюду сразу: песнь скрипки и фортепиано, перезвон колокольчиков над лавками торговцев, скрип входных дверей, петли которых не смазывали умышленно, заманивая посетителей иллюзией старины. За спиной раздался бодрый голос: — Ма, я пряник хочу! Мы зайдем к тому усатому мужчине, да? Он обещал дать мне какао в подарок! — Зайдем, милый, конечно зайдем, только для начала давай прокатимся с горки? Я предлагаю во-он ту… Лив открыла глаза. На ресницы мгновенно опустились снежинки и тут же растаяли. Она оглянулась и увидела рядом с собой Улля, который походил на потерявшегося зверька, однако не выглядел напуганным. Дети вдалеке водили хороводы вокруг елки, перекрикивая родителей и актера, исполнявшего роль Святого Николая. — Валькирия, где мы? — Улль тряхнул головой и капюшон толстовки слез на шею. Лив про себя отметила, что такая одежда ему очень подходит, через ткань всё равно проступали напряженные мышцы. Локи постарался на славу. — Кажется, это Германия… я была здесь в детстве с родителями. Давай насладимся этим местом и я покажу тебе всё постепенно? — Лив двумя руками обхватила запястье лучника, он кивнул, соглашаясь. — Куда поведешь сначала? — На каток! Смотри, там не очень длинная очередь. Они отправились к палатке с коньками и скамейками, молодой парень в ярко-красной шапке выдавал снаряжение и перчатки всем желающим. Некоторые новогодние ярмарки в Германии проводились бесплатно, чтобы каждый мог почувствовать атмосферу сказки независимо от дохода и положения в обществе. Праздники всегда объединяют людей, дарят возможность отвлечься от повседневных забот, пересмотреть настоящее, будущее и выдохнуть. Двое девочек лет семи, тянули отца за руки в сторону киоска с вывеской «Brezel und Crispy Crunch», мальчишка в болоньевой куртке тянул за собой санки со снежками, аккуратно построенными в пирамидку, неподалеку бариста с оленьими рожками на голове смешивал для кого-то взбитые сливки, шоколадную стружку и кофе. Улль аккуратно подтолкнул Лив в спину и она покатилась вперед, широко расставив ноги и руки так, будто собиралась сделать снежного ангела. — Я думал, ты умеешь кататься, раз позвала сюда. — Я умела, просто давно не практиковалась! — Лив дождалась, пока бог догонит ее и вцепилась в его плечи. — Ну-ну, а я рассчитывал на большую экскурсию в человеческий мир! — Улль рассмеялся, опустил руки Лив на свой живот, крепко обнял и начал набирать скорость. — Готова, валькирия? — он задавал этот вопрос всегда, прежде чем вдавить девушку своим телом в матрас, одним движением заполняя спальню тягучими стонами. Лив сглотнула и завизжала, распугивая людей, катающихся вокруг. Порывы ветра разбивались о покрасневшие щеки, разноцветные лампочки гирлянд смешивались в одно пятно перед глазами, а Лив сильнее сжимала кофту Улля и не сомневалась, что он ни за что ее не отпустит. Лезвия коньков вырезали во льду спирали, широкие зигзаги, круги. Улль чувствовал как мягкий плюш кофты соприкасается с кожей и удивлялся тому, насколько далеко зашли люди, раз научились делать материалы мягкими к телу, почти невесомыми. Он объезжал детей в костюмах эльфов, родителей в широких куртках, влюбленных парней и девушек. Улль поднял голову к небу, там голубой соединялся с белым и облака казались такими далекими, пустыми, неважными. Лучник увидел свободу, простор для действий без страха получить осуждение от богов, гномов, великого Одина. Все вокруг веселились точно также как он, обнимались, играли в игры. Улль перестал оглядываться по сторонам и искать лишние уши, он смог отпустить себя и вынужденную осторожность. Бог охоты впервые не натягивал тетиву, он бросил лук в сторону и знал, что теперь безоружным предстанет перед Лив.* * *
Музыканты не торопясь расставляли искусственные свечи по сцене. Пюпитры осветили круглыми лампочками, направив их на страницы. Бармен в футболке — несмотря на холод — наливал посетителям лимонад, горячее пиво и авторский чай в чайники. Лив и Улль устроились за маленьким столиком, коих здесь было не много. Владельцы бара перевозили с собой ограниченное количество мебели и декора, потому что их фургончик вмещал только самое важное. Лив сжала руки в кулаки и по очереди подула в каждый, надеясь хотя бы немного согреть пальцы. Улль молчал и держался отстраненно, обдумывал что-то с тех пор, когда они доделали снежных ангелов и остались валяться в сугробе, глядя друг на друга. Лив чувствовала как свитер постепенно намокает, а коленки дрожат. Снова тишина, возникшая сама по себе, заполняющая пространство между ними, запрещающая двигаться дальше. Тишина, призывающая растоптать ангельские крылья на снегу. Они лежали так какое-то время, пока Лив не закашляла, Улль поднялся с земли и протянул ладонь валькирии. Теперь они сидели здесь, вдвоем — уставшие от перемещения, взаимного молчания и неуверенности. Неуверенность — вот что их по-настоящему всегда объединяло, они оба умело надевали маски крутых ребят, когда на самом деле даже не представляли, куда двигаться дальше. Бог и валькирия нашли друг в друге частицы силы, объединили их и вместе стали непобедимыми. Лив знала, что перепрыгнет адское пламя, нырнет в чернеющую бездну, закроет собой Улля, но никогда не позволит причинить ему боль. Лив надеялась, что бог понимает и чувствует сам, без слов. Говорить всегда было труднее, чем касаться или писать утренние послания. Просыпаясь, она улыбалась, ощущая теплые ладони Улля на животе. Лив казалось, что молчание между ними каждый вечер — успокаивающий ритуал, но потом тишина начала тяготить и девушка испугалась, хотя по-прежнему предпочитала молчать. Улль знал, что Лив пожертвует всем ради его спасения, Улль знал, что она ничего не делала просто так, во всём всегда был смысл. Он убил бы кого угодно, отправился бы куда угодно, лишь бы видеть валькирию счастливой и улыбающейся. Любовь между ними не возникла «вдруг», никто не почувствовал бабочек в животе при первом взгляде, но в молчании между ними всегда оставалась загадка и страсть. Они разжигали костер как могли, подкидывали уголь, размахивали тонкой дощечкой, разгоняли искры среди тлеющих поленьев. Любовь выросла между ними со временем, постепенно пробираясь в сердца и сейчас Улль не понимал, куда делся клубок из эмоций. Они осели в Идалире. Улль охотился, любовно ухаживал за лесом, обходил каждый уголок, касался листьев. Лив занималась домом и маленьким садом, поливала клубнику, черную смородину, украшала комнаты. Бог возвращался каждый вечер к своей валькирии, она молча встречала и гладила подушечками пальцев с красными разводами от ягод его подбородок, шею, ключицы. Улль закрывал глаза, выдыхал, вдыхал, но никогда не начинал разговор. Он ведь и без слов любил Лив, также как и она его. В тишине проходил ужин, нарушаемый лишь пристальными взглядами и стуком ложек о миски с олениной. Даже во сне они, казалось, старались не дышать чересчур шумно, потому что тогда разрушили бы тишину и идиллию, которая обоим казалась правильной. Рутина выжрала Лив и Улля чайной ложечкой. Исколола внутренности, заставив сердце, желудок и легкие замереть в предсмертной судороге. Так умирают птицы, пораженные метким выстрелом, их крылья дергаются из стороны в сторону, бьются о грязь, ломая перья. Птица хочет взлететь и продолжить путь, но кто-то уже выбрал конец для ее судьбы. Улль и Лив тоже зачем-то выбрали быстрый финал, вместо яркой полосы препятствий они внезапно решили не бороться. — Я возвращался домой зная, что там ждешь меня ты и я думал, этого достаточно. Я понял, как сильно заблуждался, когда перестал видеть тебя улыбающейся. Лив судорожно выдохнула и поспешила ответить: — Улль, я все понимаю… — Нет, Лив, послушай, я ждал твоей инициативы. Да, признаюсь, я привык, что нас поджигаешь именно ты. Мне как всегда стало проще спрятаться в своем лесу, уйти на охоту, нарубить дрова. Но что если бы Локи не подарил эти кольца? Сколько бы еще мы молчали? Лив не знала ответ. — Я боялся начинать этот разговор, потому что знал, что тебе будет неприятно. — Улль перевел дыхание. — Мне кажется, мы поспешили. Живот Лив сжался в спазматическом приступе. Улль будто бы прощался, а Локи только помог в перемещении. Они организовали все так, чтобы Лив не сожалела. К горлу подступили слезы. Девушка не хотела верить в разрыв отношений, они ведь совсем недавно сыграли свадьбу и Улль клялся… Бог, заметив смятение валькирии, продолжил: — Мы поспешили тогда, когда приняли решение сидеть дома. Закрылись в четырех стенах, пытались успокоиться что ли, прийти в себя после медового месяца, встреч с друзьями, Нового года. Я думаю, мы раньше времени отказались от приключений… — Улль раскрыл ладонь и Лив вложила свою, переплетая их пальцы. — Я люблю тебя, Лив. Всем своим сердцем и разумом. И я собираюсь бороться за нас. — Я люблю тебя, Улль, — Лив не хотела, чтобы пауза между его признанием и ее ответом была такой длинной, но чувства разом раскалились внутри грудной клетки и потребовалась передышка для концентрации, — и я тоже не собираюсь сдаваться. Знаю, мы сделаем все возможное и будет как раньше. Верно? — Верно. — Я хочу, чтобы ты знал, мой дом там, где ты. Я не представляю жизнь здесь без тебя, но и оставаться навсегда на Земле не хочу. Наш дом в Идалире нуждается во мне, лес ждет только тебя, да и Локи, в конце концов, будет скучать. Обещаю, что не промолчу, когда в следующий раз почувствую себя плохо и спасибо тебе за то, что решился отправиться со мной сюда. Улль подвинулся ближе к столу, одним движением притянул Лив за подбородок и поцеловал так, как целовал только наедине, наплевав на осуждающие взгляды мамочек с маленькими детьми. Он ощутил железистый привкус на кончике языка, что означало только одно — Лив снова кусала внутреннюю сторону щеки. Соленый поцелуй вперемешку с каплями крови, едва уловимые, прерывистые выдохи и гул крови в ушах, наконец пробившийся сквозь тишину. Их щеки стали влажными из-за слез, Улль целовал Лив как в первый раз, не только забирал, но и восполнял пустоту. Через касания бог и девушка из Мидгарда знакомились заново. Каждый из них знал — они никогда больше друг друга не потеряют.* * *
— Такие дела, детишки! Это вам не сказки из книжек, а жизнь! — Локи хлопнул в ладоши, выпрямляясь в большом бархатном кресле. Подушка тихо шуршала под его пятой точкой и двое малышей каждый раз хихикали, переглядываясь друг с другом. — Дядя Локи, а это правда, что папа не улыбался, пока не встретил маму? — кудрявая девочка держала в руках детскую кружку, в которой еще недавно было теплое молоко. Рыжий хохотнул, почесал бороду и ответил: — Анни, твой отец не только начал улыбаться после встречи с мамой, но и научился плакать! Малышка преувеличенно удивленно подняла брови. — Папа говорит, что я иногда тоже могу плакать! — мальчик, почти точная копия своей сестры, отложил мягкого змея в сторону и нахмурился. — Но дядя Сагр говорит, что мужчины не плачут! Локи неопределенно крякнул, едва успев открыть рот. С Сагром нужно поговорить, он не должен влиять на воспитание детей никоим образом. Если Лив узнает, чему бородатый учит ее детей… даже мудрый Один не защитит его. — Хакон, дружище, — Локи поднял указательный палец вверх, — не слушай Сагра, этот дур… думающий бог иногда неправильно выражается. Ты же умный малый, верно? Хакон кивнул, сохраняя серьезное выражение лица. В такие моменты Локи едва мог отличить мальчика от Улля. — Вот и славно! А теперь посмотрите-ка туда, — Локи кивнул за спины детей, прямо на высокую ель, украшенную белыми шарами, золотыми лентами и желтыми лампочками; хватило полсекунды для рассеивания иллюзии и под густыми ветвями появилось два подарка, упакованные в бумагу из скорлупы грецкого ореха. Дети радостно завизжали, одновременно вскочив с пола и как два маленьких Ёрмунганда обвились вокруг ног Локи. Попытки разжать ладошки не увенчались успехом, поэтому бог дождался, пока первая волна восторга утихнет и затем подтолкнул малышей к ёлке. В передней комнате раздался топот ног: Улль и Лив вернулись из короткого путешествия в Мидгард. Теперь раз в полгода они перемещались на родину валькирии, проводили там несколько дней, наслаждались обществом людей, друг другом и иной обстановкой. Жажда постоянного движения объединяла их, обновляла воздух, эмоции, мысли. Локи напрашивался нянчиться с детьми, буквально прогонял Лив и Улля из дома, те редко возражали, хотя однажды девушка поделилась с другом мечтой о том, чтобы показать Аннике и Хакону Землю. — А чем это вы тут занимаетесь? — Улль выглянул из-за стены, несколько косичек свесились набок. Увлеченные распаковкой, дети даже не заметили как родители вернулись домой, но услышав родной голос, оставили подарки и с дикими воплями помчались атаковать руки отца. Улль не старался уворачиваться, стойко выдерживая атаку за атакой, по очереди раскачивая каждого из детей над полом. — Привет, дружище! Как всё прошло? — Локи подошел к Уллю и едва смог отбить «пять», прежде чем мальчик потянул за запястье и принялся воевать с пальцами. — Чудесно! Локи, ты не представляешь какая Испания красивая зимой! Оранжевые крыши под снегом, томленные улитки, херес! — Лив поцеловала Анни в щеку, свободной рукой взъерошивая прямые волосы Хакона. — Улитки? Я всегда знал, что люди — сумасшедшие создания! Улитки годятся для самых простых и противных зелий, Ванадис подтвердит! А вы там, в своем Мидгарде, этих слизняков ели! — Локи скорчил гримасу. — Что еще успели попробовать? Суп из болотной тины? Улль и Лив засмеялись, переглянувшись, но ничего не ответили, чем только больше шокировали рыжего. — Дети, нам с мамой нужно успеть накрыть на стол к приходу гостей, — легкие властные нотки в голосе Улля заставили детей тотчас умолкнуть и компания двинулась на кухню, где Лив успела достать продукты и несколько блюд для сервировки. — Кстати о гостях, Андвари не сообщил: он придет один или с новой госпожой? — Лив игриво качнула плечами и потянулась на полку за мялкой для картофеля, Улль придержал ее за талию. — Хм, нет, мистер Самая Высокая Шляпа ни о чем таком не предупреждал, а вот Сагр сказал, что придет вместе с Ванадис, Тор задержится… — Локи выглянул из кухни, чтобы проверить, чем заняты дети в большой комнате, убедившись, что они вновь увлеклись подарками, продолжил: — Лиод пообещала прийти раньше, а завтра с утра остаться и посидеть с детьми. — Я уже говорила насколько люблю ее? — Лив шутливо ударила Улля по пальцам, пока он пытался незаметно вытащить овощи из кастрюли. — Говорила, но она любит слышать признания почаще, поэтому напомни ей о своих чувствах при встрече! — Локи старался сдерживать радостную улыбку. Даже новые фокусы не приносили ему столько радости, сколько он получал всякий раз, когда видел племянников и их родителей счастливыми. Каждый ищет любовь или втайне мечтает встретить хорошего партнера. Жизнь закручивается плотным ураганом, то поднимая над землей, то роняя с высоты на острые скалы. Мы вроде бы готовы к любым исходам, решениям, мы принимаем других в свои мысли, открываем сердца. Любим не те идеальные образы, которые представляли перед сном, привыкаем к странному смеху, вслушиваемся в шепот, замечаем малейшие изменения в настроении. Нам кажется, что любовь — это взрыв, постоянный пожар, горящее пекло, но на самом деле любовь — это путь. Полоса препятствий, колеблющихся от случая к случаю, гонка в вагонетках по темной шахте. Важно найти того, кто проверит ремни безопасности и наденет каску, чтобы смягчить падение. Бабочки в животе никогда не живут вечно, но уверенность в чувствах возлюбленного, нежность, забота — по-настоящему навсегда с нами. В каждом из нас — достаточно отваги для того, чтобы пройти через самое страшное и если рядом окажется тот, кто ни за что не отпустит руку, вместе вы станете непобедимыми. Первые звезды высыпали на небо, из трубы повалил дым, а замерзшие травинки пропитались запахом дров. Вечер опускался плавно, тихо, так, словно не хотел тревожить друзей; вечер скользил по холодным деревянным подоконникам, заглядывал в окна, за которыми Анни и Хакон катались на широкой спине Тора, Ванадис и Сагр держались за руки под столом, а Локи хохотал над новой ярко-зеленой шляпой Андвари в форме елки. Улль на кухне переворачивал ягненка, а Лив смазывала румяные бока апельсиновым соусом, Лиод без подставки под ногами развешивала последние лампочки и стеклянные шары по стенам, на перила лестниц и люстры. Новый год на цыпочках следовал за вечером, щурился, изучал каждого гостя в доме. Новый год прикидывал: каким ему стать для этих улыбающихся богов и богинь? Он чувствовал нежность сквозь тонну событий, осевших на его плечах, он видел любовь, сверкающую в глазах, слышал детский смех, тихую праздничную мелодию, шорох блестящих лент. Решение возникло само собой. Новый год точно останется, свернется клубочком под кроватью и обязательно будет хорошим. Близкие, важные, нужные окажутся рядом, а даже если нет, то они обязательно вернутся домой.