Какие гении, такие и подкаты

— К биджу всё, — в сердцах рявкнул Ирука. Он сгрёб папки в охапку и затолкал в рабочий сейф. Умино спешно собирал свои вещи, ощущая краем глаз зудящее внимания любопытных Котзумов. Позади него тактично кашлянули. Умино подпрыгнул на добрый метр от неожиданности. За спиной могло быть только окно. — Ма-а, Ирука-сенсей, — так растягивал гласные только один человек во всей деревне скрытого листа. Хатаке Какаши тощей кошкой замер на оконной раме. — А я вам отчёт принёс, вот. — он достал тысячу раз измятый лист бумаги. Ирука покосился на замусоленный пергамент, как на преступника класса S. Умино тяжело осел обратно за рабочее место. Плечи штабного чунина поникли и он смиренно буркнул: — Давайте его сюда. Понимающие смешки Хагане действовали на нервы. Ирука оставался единственным на всю деревню, кто мог расшифровать каракули гения Конохи. Поговаривали разное. Некоторые считали, что Какаши учили всему, кроме самых простых вещей, таких как письмо и социальное взаимодействие. Другие предполагали, что копирующий настолько часто отправлялся на секретные миссии, что разработал свой секретный код. Последняя идея пользовалась особой популярностью. Из неё вытекало, что лишь пара человек в деревне могли знать точный перевод. Таким образом вокруг Умино ходили самые разные сплетни начинающиеся с шепотка о том, что он приблудный сын Третьего, заканчивая тайной должностью Ируки при АНБУ. Правда была на виду, но все её усиленно игнорировали. Умино уже устал объяснять, что будучи школьным учителем, он мог понять даже самый заухабистый почерк будущих воинов Конохи. — Какаши-сан, — воскликнул Хагане. — Снова потерялись на дороге жизни? — окончание вопроса потухло в заливистом смехе Изумо и Котецу. — Вам заняться нечем? — огрызнулся Ирука, удивляясь своей злости. Даже в академии он редко доходил до такой наивысшей точки ярости. Возможно, за последние недели, постоянно загруженный работой, он устал гораздо больше, чем мог себе признаться. Котзумы даже не вздрогнули и зашушукались между собой. Пока Умино старался разобрать ужасный почерк, до него долетели слова Котецу: «Недотрах, точно тебе говорю!» — Ирука-сенсей, — голова Хатаке оказалась перед носом Ируки. Чунин аж вздрогнул от неожиданности: — Ч-что? — Хотите, я вам книжку дам? — Какаши протянул ему свою потрёпаную Ичу-Ичу. После этих слов, Камизуки и Хагане даже дышать перестали. Ирука закрыл глаза и досчитал с десяти до одного, как учили его в юности контролировать порывы. Как раньше — не помогало совершенно. — Какаши-сан, — Умино выдавил уважительную приставку, стараясь сделать голос более дружелюбным. Выходило на редкость паршиво. — Вместо вашей похабщины, я предпочту опрятный отчёт. Чтобы он не выглядел так, словно им дрочили лет десять к ряду! Котецу издал восхищённое: — Ого, — и затих, не желая прерывать столь занимательную сцену. Хатаке бросил на Ируку невыразительный взгляд и убрал порнографическую книгу обратно в жилет. — Зато вы выглядите так, словно не дрочили вовсе. Умино бросило в жар. У него покраснели щеки и кончики ушей. Ирука не успел вовремя прикусить язык: — Желаете помочь, Хатаке-сан? Изумо подавился и осторожненько отодвинул стул. Камидзуки хотел вовремя слинять с Хагане в охапке, если копирующий решит прибить Ируку за дерзость. Умино уже успел пожалеть о сказанном. Он поднял на копирующего пристыженный взгляд и пораженно замер. Бледная кожа, не скрытая маской, стремительно сменила оттенок на цвет смущённой черешни. Хатаке что-то буркнул и выскочил в окно. Ирука, тем временем, смотрел прямо перед собой, пытаясь осознать произошедшее. Не мог ниндзя тысячу дзюцу, открыто читающий порнографию, так до слёз смущаться шуточному предложению Умино. Или мог? Изумо снова сел на попе ровно: — Ирука, я всегда знал, что ты язва. — Камидзуки продолжил затирать на тему длинного языка Умино, но тот его не слушал. Ирука задумчиво уставился на изничтоженный отчёт, не различая букв. Он перебирал в памяти информацию о копии. Всё известное, так или иначе, складывалось из слухов деревенских и жалоб от Наруто. Мальчишка ругался на одноглазого наставника за тяжёлые тренировки. Выходило не густо. О партнёрах Какаши так и вовсе ничего известно не было. Только домыслы, что Хатаке убивал каждого, кто видел его лицо. Про АНБУ вообще слухи ходили один другого краше. Сам Какаши, пусть и бывший член организации, на нормального не походил, даже по джонинским меркам. С ним разве что Ширануи периодически таскался, Райдо, Аоба, ну и Гай со своей силой юности, нуждающейся в постоянном укреплении. Ирука постарался оторваться от размышлений о личной жизни гения Конохи. Он потёр пальцами уставшие глаза и начал кропотливо расшифровывать мятый отчёт. Кое-где бумага оказалась порвана и не хватало пары букв, что затрудняло чтение. В одном углу бумаги нашелся странный белёсый развод. Молоко он пил? В голову пришла мысль понюхать пергамент. Умино дал себе мысленную затрещину. Нет. Это бред! Копия же не мог? Ирука покосился на припирающихся Котзум. Делая вид что роется в бумагах, он облокотился на руку. Стараясь двигаться незаметно, Умино прижал мятый отчёт к носу. Ирука отбросил отчёт Хатаке, словно гремучую змею и машинально начал заполнять новый бланк. Испорченный отчёт, слава Ками, пах только бумагой, чернилами и едва заметным флёром сливок. Ирука хотел забыть, что ему на миг стало любопытно, как пахнет сперма Какаши. Нет, он не интересуется. Ему плевать. А то что красный как маков цвет копирующий показался ему невероятно привлекательным ничего не значило. После этого во всех смыслах странного происшествия прошло не больше недели. За всё время Умино видел Хатаке лишь краем глаз, замечая седую макушку в толпе или среди штабных. К собственному беспокойству, Ируку не покидало ощущение внимательного взгляда, сверлящего его с завидной регулярностью. Даже дома, когда он развязывал бинты на ногах. Однажды ему показалось, что в окне на соседнем дереве что-то мелькнуло и Ирука завис на долгие минуты, не зная чего ожидать: нападения или глупой шутки от учеников. В итоге Умино решил, что то лишь игра света и тени, а ему пора в кровать. К вечеру пятницы в штабе стало довольно оживлённо. Все готовились к корпоративу по случаю праздника. Джонины притащили выпивку, чунины натаскивали чем закусить. Все, хоть мало-мальски свободные руки занимались перетаскиванием столов и уборкой помещений. Даже Ирука втянулся, наконец отчитавшись перед Хокаге за квартал. Умино вспомнил неловкий разговор с Хирузеном и прикусил губу, пока расставлял тарелки. «— Ирука-кун, как у тебя дела с Хатаке? Наруто-кун на него не жалуется? — Наруто бывает тяжело, но он благодарен Какаши-сану за его уроки. К тому же, я по себе знаю, как нелегко управиться с подрастающим поколением. — А сами то с ним ладите? Ирука издал жалобно-смущённый звук и потёр шрам на переносице. — Нормально вроде. — Сходили бы, не знаю, поговорили. Уверен, вам обоим будет полезно. Саске в последнее время выглядит удручённым, а Сакура стала ещё агрессивнее. Девочка даже для себя слегка перебарщивает. Ей может понадобиться совет или помощь. Ты опытный в таких делах. — Сакура-чан очень хочет равняться на Саске-куна по силе, — пояснил Ирука. — Она всегда этого хотела. Если её поведение так изменилось, то дело в страхе не догнать его по силе, не стать равной. Они с Наруто в чём-то похожи, но проявляют себя по-разному. Сарутоби приподнял брови и уточнил: — Разве она не влюблена в него? — Там всё несколько сложнее, как мне кажется, — отозвался Ирука. — Что ж, — Хирузен откинулся на стул. — Чувства всегда сложны. Особенно у шиноби, которым приходится сталкиваться с невероятным давлением, как физическим, так и моральным. — Вы говорите, словно имеете кого-то ввиду, — осторожно заметил Умино. Ему показалось, что этот разговор имеет за собой особую цель. Сарутоби удовлетворённо кивнул. — Ты всегда был проницательным, Ирука-кун, — хокаге вздохнул. — Поэтому я хочу, чтобы ты присмотрелся к Какаши Хатаке. — Замечая непонимающий взгляд Умино, он пояснил: — Какаши один из лучших. Идеальный воин, — Хирузен помедлил, пытливо посматривая на Ируку. — Какаши – гений, но с социализацией у него слегка не очень. Хатаке испытывает трудности, даже после стольких лет. На нём сказывается недостаток общения и пережитые трагедии. — Поведение Какаши-сана не слишком способствует дружелюбию, — буркнул Умино. Он удержался от жалобы Третьему на изуродованные отчёты. Жутчайшие каракули Хатаке приходилось переписывать со слезящимися глазами. А затем ходить за копирующим хвостиком, чтобы получить подпись на каждый документ. — Он чересчур прямолинеен, — попытался пояснить Сарутоби. — Ками, ну как же тебе объяснить, — Хокаге досадливо поморщился. Ирука хотел спросить, к чему весь этот разговор, когда Третий продолжил. — Вот ты работаешь с ксероксом? — Да-а, — подозрительно отозвался Умино. — Вот, Какаши, он, как ксерокс. Сказали убить – убивает. Сказали что-то сделать, он сделает. Это то, что касается приказов на миссиях, но Хатаке не делает различий. Среди простых людей приняты несколько иные способы взаимодействия. Какаши-кун это видит, но интерпретирует, скажем так... Порой не очень точно. Ирука уставился на Хокаге осмысливая весь разговор. — То есть, если ему сказать, предположим, — он откашлялся. — Предположим, сделать непристойное предложение. В шутку! Он может воспринять это за настоящее предложение? — Какаши-кун гений — с лёгкой ноткой сомнения протянул Хирузен. — Но ты же видел, что он читает? Умино осмыслил подтекст разговора и слегка вспотел. На природно смуглом лице проступили красные пятна. Нервничая, Ирука решился задать прямой вопрос: — Какаши-сан вам нажаловался? Сарутоби сделал вид, будто ему стал очень интересен пейзаж за окном. Хирузен мягко ответил: — Скажем так, он задал уточняющие вопросы. После чего уточняющие вопросы задал уже я.» Резкое прикосновение к плечу, вырвало Умино из раздумий. Ширануи приобнял Ируку: — Йо, Умино, а не сходишь с Хатаке за соевым соусом? — Не успевшего ответить Ируку, он выпихнул в коридор вместе с Какаши. Умино едва не растянулся на полу, но успел ухватиться за Хатаке. Ирука смутился и выпустил жилет Какаши из хватки и пробормотал извинения. Какаши уставился на Ируку единственным видимым глазом и произнёс: — Я не знаю, где у вас тут провиант, — голос гения Конохи прозвучал несколько приглушённо из-за царящего бедлама. — Ещё бы я знал, — пробормотал Умино. Он неловко царапнул коротким ногтём по кончику шрама на щеке. — Возможно, в подсобке ещё остались нетронутые кувшины. Хатаке двинулся по коридору, ловко лавируя между спешащими чунинами и джонинами. Умино старался не отставать. Почти каждый встречный кивал Ируке или говорил что-нибудь приветственное. Замечая рядом с Умино мрачного копирующего, знакомцы старались побыстрее слиться. — Вы на хорошем счету, — произнёс Какаши. Он пропустил Умино к стеллажам, где между полками пылились несколько кувшинов с соусом. — Так получилось. — Как, так? — Хатаке навис над ним, прижавшись плечом к одной из полок. — Я работаю в штабе, в академии, также веду записи на собраниях, — Ирука взял один из кувшинов и хотел покинуть кладовку. Какаши перегородил ему путь своей костлявой фигурой, поэтому пришлось замереть в не слишком удобной позе. Умино напомнил себе, что Хатаке с причудами. В другой ситуации, могло показаться, что джонин пытается его зажать в уголочке. — Я много с кем общаюсь, Какаши-сан: родители учеников, коллеги в академии, ребята из штаба. Вы наверняка тоже знаете многих людей благодаря службе в АНБУ и работе джонином. Наруто говорил, что успел познакомиться с невероятным количеством людей со времени получения первых миссий. Копия фыркнул: — Наруто заводит друзей с такой скоростью, с какой кролики не плодятся. Умино заливисто засмеялся, демонстрируя ямочки на щеках. — Да, так и есть. Наруто очень харизматичный. Хатаке чуть отстранился, давая Ируке пройти и пошёл за ним след в след. — Ты другой. Ируке пришлось напомнить себе, что говорил ему Хирузен о социальных навыках копирующего. Желание заехать Какаши по роже поутихло. Мало ли, что именно подразумевал Какаши Хатаке, нарекая его «другим» после слов Умино о харизматичном Наруто. Кто его знает, этого гения? В отместку, он решил ответить тем же: — Ты тоже другой. — Это значит, что мы похожи? — Удивил его вопросом Хатаке. — Я не гений, — хмыкнул Умино. — М-м, — протянул Какаши и подождал, пока Ирука передаст Ширануи свою ношу. Генма что-то быстро зашептал чунину на ухо. Умино, понятливо кивнув Генме, вернулся к Хатаке. — Поможешь мне расставить тарелки? Какаши согласился. С этого знаменательного момента, Хатаке весь вечер не отходил от Умино ни на шаг. То они помогали накрыть стол, то разнимали перебравших Райдо и Анко. Затем ходили докупить еды и выпивки в компании Майто. Поход до магазина мог кончиться для Хатаке очередным соревнованием с Гаем, но жёсткий голос Умино остановил Майто на полном скаку. Хатаке проникся. После этой памятной пятницы жители деревни потерпели культурный шок. Если раньше Ируку считали рубахой-парнем, а Какаши жутким одиноким волком, то с подачи Ширануи ситуация поменялась. Хатаке стал регулярно отираться рядом с Умино. То в штабе с книжкой засиживался, то Наруто науськивал на совместные обеды в Ичираку. А куда без любимого учителя? Умино соглашался из-за мальчишки. Их новообразовавшийся тандем за глаза стали называть «кофе с молоком». Аоба пытался доказать, что это скорее «виски со льдом» и в итоге сошлись на «кофе со льдом». Потому что, да, Ирука был горячим парнем со своей загарелой кожей, но отшивал всех так аккуратно и прохладно, что наличие в этом стакане льда в виде Хатаке показалось невероятно органичным. — Слушай, — обратился к Генме Намиаши, когда они узкой компанией собрались посидеть в баре. — А чего ты их вообще так настойчиво друг другу сватал? — Чего сразу я? — Возмутился Ширануи и закусил сенбон так, что тот встал остриём вверх. — Приказ сверху. — Да ладно? — тихо пробормотал Ямаширо. — То есть это не по просьбе Хатаке? — Ой, у Какаши всё вообще сложно, — отмахнулся Генма. — В общем, я так и не понял для чего, но Хирузен попросил помочь им подружиться. Вот я Ируку и напряг. — Интересно куноичи пляшут, — хмыкнул Райдо. — И что? Никаких мыслей? — Ну-у, — протянул Ширануи криво ухмыльнувшись и все сразу навострили уши. — Есть идейка. Ирука же сенсей. — Куда ты яйца катишь? — Нахмурился Аоба. — Может преподаст нашему гению уроки человеческого общения. Его даже я и то не всегда понимаю. — Ну да, чему бы ты его научил? По бабам шляться, да мужиков кадрить? — Ой, ещё скажи у меня плохо получается, — насмешливо отозвался Генма. — Но Умино, конечно, горяч, — мечтательно вставил Райдо. Ширануи предупреждающе пнул его ногой под столом. — Смотри при копии такое не брякни. — Думаешь, они снюхались? — Понизив голос, уточнил Ямаширо. — Я думаю, — в тон ответил Генма, наклонившись. — Что просто так Третий бы ко мне не обратился. И как доказательство могу предъявить то, что Какаши теперь всё свободное время либо в штабе, либо в академии. Угадаете, в чьей компании? За столом повисла задумчивая тишина. Какие бы интриги не вёл Хирузен, оставалось только наблюдать за развитием событий со стороны. Потому что, если не Третий даст по мордасам, так Хатаке яйца открутит для острастки. *** Ирука мог с точностью до даты сказать, когда его жизнь круто поменяла курс. Тот злополучный день несколько месяцев назад. Он разозлился на Хатаке за испорченный отчёт, сделав этот момент точкой отсчёта. Если бы его спросили, хотел бы он повернуть время вспять? Отменить резкие слова, из-за которых состоялся очень смущающий разговор с Сарутоби? Умино мог ответить только категоричное «нет». Потому что теперь это становилось сравни предательству. Какаши оказался совершенно не таким, каким он представал по слухам или тому малому опыту общения, который был у них до памятного корпоратива. За последним учеником закрылась дверь. В тот самый момент Хатаке запрыгнул на подоконник класса. — Ирука-сенсей? Умино выдохнул от испуга и улыбнулся. Он старался воспринимать Какаши, как большого ребёнка. Очень сильного взрослого ребёнка, который может положить целую армию вражеских шиноби в одиночку. — Ты уже отчитался Хокаге по миссии? Всё в порядке? — Ма-а, пустяк, — Какаши вытащил из жилета упаковку с какими-то диковинными сладостями и протянул Ируке. — Ты редко бываешь за пределами деревни. — С-спасибо, — желудок Умино издал голодный звук и тот пристыженно ойкнул. — Не обедал? — Забыл взять с собой бенто. — Я сейчас. — Какаши, стой! — Крикнул Ирука, но джонина уже и след простыл. Умино цокнул языком и заметил удивлённые взгляды. Неподалёку от окон академиии прогуливались юные куноичи. — Ирука-сенсей, здравствуйте! — Крикнули девушки почти хором. — Хорошего дня, — отозвался Умино и помахал им в ответ. Девушки оживлённо зашушукались, посматривая в его сторону и хихикая. Чтобы это не значило, но Ирука подозревал, что сплетен не избежать. Да и стоило их бояться? В конце концов, если раньше у него не было никого, кто мог переживать за его самочувствие и урчащий от голода желудок, то сейчас всё изменилось. Стоило пойти домой после работы или пройтись по зданию штаба, часто с ним нога в ногу начинал идти копирующий. И если раньше Умино не чувствовал себя одиноким, то при контрасте присутствия в жизни Хатаке, он казался себе без него неполноценным. Вечер пререканий в компании Ширануи и Какаши или прогулка вместе со своими бывшими учениками и Хатаке стала предпочтительнее одинокого вечера за учебниками и проверкой домашних заданий от будущих генинов. Не то чтобы ему не приходилось всё это делать после прогулок, но размеренная и ничем не примечательная жизнь Ирука заиграла новыми красками. Вы когда-нибудь просыпались от того, что в вашем доме кто-то воет? А вот Ирука да. Именно так состоялось более близкое знакомство Умино с нинкенами Какаши. Псы гения пробрались к нему на кухню. Зачем? Чтобы пожрать. Ну и передать Ируке весточку. Хатаке отменил поход в Ичираку вечером по причине полного истощения чакры. — Миссия? — со страхом уточнил Умино. — Зелёный зверь Конохи, — с насмешкой поведал Паккун. Ирука со стоном завалился обратно на футон. Ещё пять минуточек сна в свой выходной и он отдерёт себя от постели. Сварганит что-то по быстрому и соберёт нехитрый завтрак для Какаши, пока тот не зачах окончательно. Ирука знал, что копия отменно готовил, по заверениям умных собак, только тот не хотел лишний раз напрягаться. Особенно ради себя, что выводило Умино на раздражение всякий раз. Пока Ирука одевался, скармливал псам Какаши сухие пайки и жарил блинчики, нинкены не затыкались ни на секунду. — Хозяин не успел удр-р-рать вовремя, — рыкнул Акино, протискиваясь между столешницей и молчаливым Буллом, единственным не говорящим псом в стае Какаши. Ирука сильно подозревал, что огромный чёрный бульдог предпочитал не тратить время на человеческие глупости. — Майто ужасен, — вставил Шиба, разгрызая сухой паек. — Ты поговоришь с Майто? — уточнил Паккун у Умино. — Да, если встречу в ближайшее время, — Ирука ловко отодвинул тарелку с блинчиками, чтобы Уруши и Уухей их не столкнули. — Ты хороший человек, — заключил Паккун и следом заметил: — Хозяин выбрал достойную пару. Ирука едва не уронил сковородку, с которой снимал поджаристый блинчик. — Слушай, Паккун, — начал Умино, но его хором перебили Гуруко и Бисуке. — Мы всё о тебе знаем! — А ну цыц, — рыкнул Паккун, но сам и заткнулся под недовольным взглядом Ируки. — Что вы такое говорите? — Умино присел рядом с нинкенами, которые казалось обрадовались его полному вниманию. — Мы за тобой хвостом ходили, — поделился Гуруко. — Хозяин хотел добыть побольше информации о Ируке-сенсее, — добавил Бисуке с ухмылкой во всю пасть. — Он мог бы просто спросить, — пробормотал Умино, не зная, что чувствовать по этому поводу. Краем осязания он ощущал внимание к своей персоне, но нинкенов копирующего в списке подозреваемых не было даже близко. — Нет, так дела не делаются, — с достоинством поведал Паккун. — Разведка – важная часть миссии. — Мы друзья, — с нажимом произнёс Умино. — Друзья – это не миссия. — Миссия, — не согласился мопс. — Миссия по расположению к себе определённого человека. Если я верно оцениваю гору блинчиков, ты положительно расположен к нашему хозяину. — А-эм, — Ирука поднялся с корточек. — Возможно ты и прав, — пробормотал он. — Но логика всё ещё весьма и весьма странная, — Ирука начал складывать сияющие маслом блинчики в большой контейнер для бенто. Акино подал голос: — А как по-твоему правильно с тобой обращаться? — его солнцезащитные очки сверкнули от движения морды. — Что ты имеешь ввиду? — Уточнил Ирука. — Как за тобой ухаживать? — Вмешался бойкий Шиба. — Ох, — Умино порадовался, что стоит спиной к ниндзя-псам. Те не заметили, как он покраснел. — У людей всё сложно. Бисуке, с кандзи «шиноби» посреди лба согласился: — У нас всё действительно проще. Либо запах нравится, либо нет. — Тебе нравится запах хозяина? — Заголосили нинкены наперебой. — Эм? Нет? Да? Не знаю? — Ты его просто не нюхал, — понял Уруши. — Надо понюхать, — решительно заявил Акино. Ирука отмахнулся: — Люди так не делают. — А ты попробуй! — Заголосила стая. — Он же тебе нравится, — заметил очевидное Паккун. — У нас разные ранги, это… — Ничего не значит, — уверенно прервал его Шиба. Молчаливый Булл кивнул так серьёзно, что стало понятно — он понимает каждое слово. — Как давно тебе нравится хозяин? — Проницательно спросил Уухей, прижимаясь перебинтованной мордой к ноге Умино. — С чего ты… — Твой запах меняется, — пояснил Акино. — Когда хозяин рядом. А это значит… — … что меняется твой гормональный фон, — закончил за него Паккун. — Мы хорошо ощущаем такие изменения, поэтому запах для нас имеет первостепенное значение. Мы можем почувствовать страх, ненависть, любовь и нежность. — Как и хозяин, — ухмыльнулся Уруши. — Что? — Умино надеялся, что ему послышалось. — Члены клана Белого клыка невероятно чётко улавливают характер запаха, — пояснил Паккун. — Поэтому хозяин носит маску, — добавил Акино. — Его нос даже слишком чувствительный. До сегодняшнего дня Ирука не знал, что может краснеть настолько сильно, насколько он покраснел за сегодняшнее утро. Достаточно было бросить взгляд на зеркало в коридоре. Отражение взирало на него собственной донельзя смущённой физиономией. Нинкены сновали у него под ногами, а Паккун устроился в сумке на тёплом бенто завёрнутом в полотенце. — Так ты не ответил, — подал голос Уухей, когда Ирука вместе со всей сворой оказался на улице. На них косились удивлённые прохожие, а некоторые дети даже тыкали пальцем. Всё-таки не часто можно вот так запросто увидеть псов-ниндзя, если это не собаки клана Инузука. Хатаке рассказывал, что обычно выпускал псов потренироваться на полигоне или на заданиях за границами деревни. Умино попытался уклониться от вопроса Уухея. — К Какаши сложно относиться нейтрально. — А ты ему сразу понравился, — Гируко сдал Хатаке с потрохами. На него зашипели со всех сторон, но пёс отважно продолжил: — Ещё с той встречи в Лесу Смерти, когда ты спасал малыша Наруто. Сердце предательски сжалось. Ирука уже не знал куда деваться от смущения. — Вы преувеличиваете. — Хозяин так опешил, когда ты предложил провести с ним ночь, — хитро протянул Паккун из сумки. Ирука едва не запнулся. — Это была шутка! Я был в ярости, — попытался оправдаться Умино. Он машинально кивнул в ответ на приветствие от встреченного по дороге джонина. Собаки зафырчали на незнакомца, обозначая свою территорию. — Ками, я правда случайно. Отчёты Какаши просто ужасны! Требуется невероятное количество времени и сил, чтобы привести их к должному состоянию! У меня так давно не было отпуска. Дети в последнее время словно с ума посходили, а в штабе заболел коллега. Мне пришлось взять на себя больше работы. Это же очевидно — я был очень вымотан и не следил за своим языком. — Очевидное редко бывает истинным, — мудро заметил Гуруко. — Порой вещи именно такие, какими кажутся, — возразил Ирука, хотя был согласен с узкоглазым нинкеном. Он сам не раз учил своих подопечных быть внимательнее и не принимать всё на веру. Ведь во время миссии любая ошибка может стоить жизни шиноби и жизней всей команды. Вот только в тот злополучный или счастливый день, уж как посмотреть, Ирука действительно был злым и уставшим. Но даже так он не мог уверять, что смотрел на Хатаке равнодушно. «Никто не смотрел равнодушно на Ширинган Какаши» — услужливо подсказал внутренний голос. Ирука часто задерживал свой взгляд на копирующем, пока тот стоял в очереди за миссией или негромко переговаривался о чём-то с сослуживцами. Но чаще всего Хатаке устраивался на диване в комнате выдачи миссий, уткнувшись в Ича-Ича-Парадиз. Порой, Умино ловил себя на мысли, что ему любопытно. Хотелось узнать, что же там такого написано, отчего единственно видимый глаз принимал ехидную форму полумесяца, а плечи гениального шиноби подёргивались от беззвучного хохота. Однажды любопытство привело его прямиком в книжную лавку. Смущаясь, Ирука осмотрелся, чтобы вокруг не оказалось свидетелей и заглянул в мягкую книжёнку на произвольно выбранную страницу. «Юки-сама томно простонала и позволила юкате упасть к её ногам. — Акихико-сан, — сказала она с придыханием. — Я хочу чтобы ваши чресла пронзили меня огнём страсти. Скорее, заполните меня вашим семенем»,— на этой весёлой ноте, Умино книжечку закрыл. Он выскочил из лавки, словно за ним гнались вражеские ниндзя. «Неужели Хатаке-сан читал это?!» — В тот день Ирука пережил психологический кризис и ещё долго краснел и заикался, стоило копии прийти к нему за очередной миссией. Возможно, только возможно, именно тогда он сделал первый мысленный шаг в сторону необратимого. Когда Умино вместе со стаей Какаши пришел к общежитию джонинов, мимо пролетело тело. Неопознанный джонин приземлился в стороне, поднимая облако пыли. Нинкены окружили Ируку, готовые защищать чунина до последней капли крови. — Асума-сан? — С нотками ужаса пробормотал Ирука. — Вам нужна помощь? — А-а? Умино-сан? Да, всё в порядке, — весело отозвался Сарутоби и поднялся с колен. Он тут же отошёл в сторону, когда ему в след рухнул кошелёк. Сверху раздался звонкий голос Анко: — И без выпивки не возвращайся! — Это… — начал было Ирука, но Асума его перебил. — Опохмеляемся, — джонин поднял тугой кошель с земли. — Вчера с Намиаши, Ширануи и другими ребятами выпить решили, а потом ещё Гай присоединился и они с Какаши затеяли гонки по Конохе, — Сарутоби почесал затылок, замечая нинкенов. — А ты чего сюда в такую рань припёрся, да ещё с эскортом? — Опохмелять. — А-а, — понимающе хмыкнул Асума. — Даже завидую. Только Хатаке не пил ни капельки. Умино криво улыбнулся: — Благодаря Майто это мало что меняет. Сарутоби кивнул. — Тогда передавай привет и, если хотите, потом к нам поднимайтесь. — Спасибо, — с улыбкой отозвался Ирука. Он зашёл внутрь общежития, подгоняемый нинкенами. Пока они поднимались на нужный этаж, их приветствовали редкие сонные шиноби. Они уворачивались и шли по стеночке, стараясь избежать столкновения с псами Хатаке. Уже около нужной двери, Ирука помедлил. Паккун не выдержал: — Ну чего ты мнёшсси, как не родной? С ноги давай, с ноги. Стая, го-о-олос! Что тут началось! Ирука заткнул уши, когда помимо собачьего лая со всех сторон посыпались пожелания Какаши скорейшей встречи с предками. Ответом всему этому бедламу стала внезапно распахнувшаяся дверь комнаты копирующего. — Хватит, — низкий угрожающий голос, призвал свору к молчанию. Нинкены живой рекой скользнули между широко расставленных ног полуголого Хатаке. Ирука медленно разжал уши. Из сумки Умино высовывался гордо надувшийся Паккун. — Доброе утро, — пробормотал Ирука. На него смотрел единственный и крайне охреневший глаз Хатаке. Умино скользнул взглядом ниже: по вечной маске на пол лица, по бледному торсу с сеточкой шрамов по всей поверхности кожи. Ирука зацепился взором за лёгкий пушок серебристых волос под пупком. Тот спускался вниз и исчезал в кромке ткани боксёров. — Здравствуй, — хрипло пробормотал Какаши. Он отошёл в сторону, позволяя Ируке протиснуться в узкий коридор. — Я просил псов предупредить насчет вечера, а не тащить тебя сюда. — Он закрыл дверь под тихую ругань разбуженных шиноби и просверлил гневным взором меланхоличного Паккуна. Умино вынул мопса из сумки и поставил на пол, не забыв ласково потрепать по голове. — Они беспокоились, — тихо ответил Ирука, снимая сандалии. — Я блинчики сделал. — М-м, — Хатаке присел на корточки рядом с Умино и уткнулся ему в плечо, прикрыв глаза. — Как ты себя чувствуешь? — Спросил Ирука, едва ли не шёпотом. Он запустил ладонь в спутанные седые космы, как делал похожее с собаками Хатаке. Какаши хмыкнул:— Гай из меня всю душу вытряс, — он почесался носом о шею Умино. — Благодаря ему я никогда не покроюсь мхом, как старый камень. — Ты в любом случае никогда не придёшь к такому состоянию. — Раз ты в меня так веришь, — Хатаки хитро прищурился и приоткрыл коробку с бенто. — М-м-м, какой запах, Ками! А вкус, — он торопливо снял маску и запихнул в рот блинчик. — Сенсей, тебе нужно было идти работать поваром. — Чтобы Ирука готовил кому-то ещё?! — Ужаснулись нинкены из комнаты. Умино тихо рассмеялся. — Хватит подслушивать, — шикнул Хатаке на своих ниндзя-псов. Паккун заворчал: — Если бы не мы, ты бы за день даже зад от футона не отодрал чтобы пообедать. Ирука нас покормил и тебе поесть приготовил. — Прости за это, — покаянно пробормотал Какаши, но Умино только отмахнулся. Он стеснялся признаваться, но благодаря стае Хатаке, Ирука чувствовал себя в большой дружной семье. Это его невероятно грело. — Мне не сложно. Я бы всё равно в штаб пошёл или взял миссию на выходные. — Ты когда-нибудь отдыхаешь? — Нахмурился Какаши. Ирука не сдержался и, свернув блинчик, ловко пихнул в приоткрытый рот. Умино не ожидал, что Хатаке придержит его руку и оближет жирные от масла пальцы. — А я говорил, что всё идёт к случке, — раздался тихий голос Уухея, но на него сразу зашикали. Какаши чуть не подавился. Он заметил, как алеющий Ирука старательно смотрел в сторону. Хатаке прожевал блинчик и, всё ещё удерживая ладонь Умино, отчеканил в сторону псов: — Марш на полигон. Чтобы до ночи я вас не видел. Со стороны комнаты раздалось кряхтение, торопливые хлопки и вскоре повисла долгожданная тишина. — Всё хорошо? — Какаши несмело прижался губами к тёплым пальцам. Он старался держать себя в руках и не наделать глупостей. После того знаменательного экспромта от Ируки, в комнате выдачи миссий, Какаши испытал жуткую смесь стыда и интереса. Тогда он выскочил в окно и гнал по всей Конохе, распугивая АНБУ и пытаясь прийти в себя. Оказывается, что говорить пошлости объекту своих симпатий, совсем не то же самое, что слышать их от него. Как ему стоило себя вести? Ирука всерьёз хотел, чтобы, ну… Или это к слову пришлось? Хатаке приземлился на ветку между двух воронов, которые с криком стартанули в звёздное небо. Он знал по слухам и из собственных наблюдений, что у Ируки Умино в настоящий момент никого не было. Всех желающих отвадил либо сам Ирука, либо запугал маячивший в отдалении мрачный Шаринган Какаши. Он постарался действовать незаметно, но в какой-то момент к нему подвалил Генма. Ширануи с хитрющей рожей начал допытываться, мол, с какой это стати ни себе, ни людям. Тогда Хатаке пришлось пояснить, что Ширануи стоит гулять по блядкам как можно дальше от Умино. Так сказать, во избежание потери самого важного сенбона. Генма совету внял, но подумал и выдал, что такими темпами найдётся кто-то посмелее. И Какашину зазнобу уведут под смуглые рученьки в чью-то койку простыни греть. В ту же ночь, Хатаке ломанулся в окно Хокаге. Если кто и мог дать ответ насчёт человеческих чувств, то только Хирузен, собаку съевший на политических интригах. Никому другому Какаши бы довериться не смог. «— Биджевы подштаники! — рявкнул Хирузен, когда к нему вломился копия. АНБУ, охраняющие Хокаге, вытянулись по струнке смирно, заметив бывшего сослуживца. — Ма-а, поговорить бы, — взволнованно протянул Какаши. — Совсем сдурел? — не унимался Сарутоби. — Вот помру, так тебя Хокаге назначат. Сам разгребать будешь всё это великолепие, — он указал на стопку свитков перед собой и Хатаке аж передёрнуло. — То-то же, — крякнул Хирузен. — Так какого рожна тебе понадобилось? — Умино Ирука, — выпалил копия. — Чего? Ирука-кун? А что с мальчиком? — Ну-у, он это… того? — Кого? — прищурился Сарутоби, не догоняя, куда целит кунай отпрыск Белого клыка. — Кхм, он мужеложец? Хирузен продолжал смотреть на Хатаке с оценивающим прищуром. Какаши казалось, что он подбирает вежливые эпитеты. Ответный вопрос не заставил себя долго ждать: — Какаши, родной, а с чего такой интерес? Хатаке понял это как: «Тебя ебёт?» и решил расставить точки над иероглифами: — Мне бы хотелось предложить Ируке Умино долгосрочные партнёрские отношения. Сарутоби откинулся на спинку кресла и сложил руки пирамидкой на столе. — И этот в ту же степь, — пробормотал он едва слышно. — Не шаринган, а проклятье, честное слово. В деревне итак сильных кланов раз два и обчелся, так теперь ещё и … — Хирузен выпрямился и хлопнул себя ладонью по лбу. Ему же Цунаде приносила этот бред кромешный. Где он тут был? Сарутоби начал судорожно копаться в свитках и наконец нашёл нужный. — Хирузен-сама, — позвал Какаши. — Погоди, — отмахнулся Хокаге, разбирая аккуратный почерк Сенджу и вложенные отчёты Орочимару. — Так что ты там говорил про партнёрские отношения? — Ну так, с Ирукой-саном. — Да-да, клан Умино с сильной водной техникой, твоя молния тоже в своём роде уникальная. Неплохо, неплохо. — Хокаге-сама? —Хатаке настороженно следил за резкими движениями Сарутоби, напрягаясь всё больше. — Так, а Ирука-кун что? Не против? — Я не знаю, Хирузен-сама, — мрачно выдавил копия. Он запрыгнул на стол Хокаге, нависая прямо над ним. — Я поэтому и пришёл. Сил никаких нет не понимаю. Говорю ему, что он выглядит так, словно он не дрочил давненько, — на этих словах Сарутоби покраснел. — А он мне и отвечает: «Хотите помочь?». Что это? Шутка была или предложение? Хирузен глубоко вздохнул и выдохнул, стараясь сделать вид, словно понимает всю глубину отчаяния Хатаке. Хотя сейчас ему хотелось вылететь из собственного кабинета и проораться Сенджу о том, как он уже заколебался со всеми этими любовями. Одно дело политика, где всё чётко, гладко, тут лесть, там угроза. А тут на тебе: последний потомок клана Учиха заявляется на днях с требованием. Сам, как котёнок, а уже требует! С требованием, чтобы ему позволили после совершеннолетия заключить брак с мужчиной. И не сказал паршивец, на кого глаз положил. Да и тут вот ещё — боевой шиноби, который миссии S класса, как семечки щёлкает, выведен из строя молоденьким чунином и сенсеем академии — его любимцем. — Давай так, — начал Хокаге и Какаши весь обратился в слух. — Я осторожно поговорю с Ирукой, а ты сам не плошай. Нравится? Ну так вот тебе моё благословение. Но знай, причинишь зло, не посмотрю, что последний в своём роде, понял? — Да, Хирузен-сама! — Радостно отозвался Какаши и через мгновение растворился в ночи. — Час от часу не легче, пробормотал напоследок Сарутоби». Хатаке вынырнул из мыслей как раз тогда, когда Ирука прижался губами к костяшкам его ладони в ответном целомудренном прикосновении. Какаши аж как дышать забыл и весь пунцовым сделался под довольным взглядом Умино. — Не показалось тогда, — пробормотал Ирука, отмечая, как сильно покраснела видимая кожа. Чувствуя азарт, он повторил прикосновение. Хатаке издал какой-то непонятный звук и стал заваливаться назад. — Какаши-сан! — Испуганно вскрикнул Ирука, прибавляя уважительный суффикс. Он поймал гения тысячи дзюцу за мгновение до падения и оттащил жилистое тело в комнату на футон. Положив Хатаке, Ирука потрогал ему лоб и измерил уровень чакры. Мало. Он начал понемногу осторожно вливать свой запас, чтобы облегчить обморок. Вскоре Какаши задышал глубже и стало понятно, что тот крепко спит. — Как же ты меня напугал, — едва слышно признался Умино и прикрыл Хатаке мягким одеялом. Ирука огляделся, осматривая аскетичную обстановку и начал деловито приводить в порядок убранство комнаты. Ирука всегда старался себя занять, если сильно волновался. Так становилось легче и время проходило не давя на грудь. Появившиеся к вечеру нинкены застали идиллическую картину. Какаши посапывал на футоне, а на кухне Ирука готовил ужин на всю стаю. С каждым месяцем, проведённым рядом с Какаши, Ирука понимал, что его жизнь можно просто разделить на до и после. Хатаке всегда умудрялся рассмешить его в тяжёлый период. Даже постарался сделать отчёты более аккуратными, когда Ирука объяснил насколько тяжело их переписывать. Притаскивал еду в штаб, если Умино задерживался до ночи. Какаши оказался умным, начитанным, мог поддержать любую тему. Но в каждой бочке мёда, как говорится. И ложкой дёгтя в случае с Хатаке был его юмор и конечно же Ича-Ича. Умино понял, что Какаши с ним не просто флиртует только спустя недели две. Знает Ками, понять что это проявление глубочайшей симпатии, было не так-то просто. «— Объединим наш генетический материал? — Какаши, что? — Ничего» «— Ирука, а ты знаешь, что у меня в кармане не кунай? Это я так рад тебя видеть? — Какаши-саан, — протянул Наруто. — Но я ничего не вижу! — Ками-сама, не при детях же…» « — Признайся, ты вор? — Какаши, я ничего не брал у тебя! — А как же моё сердце?» «— Ирука, у меня при виде тебя всё течёт, — пробормотал Хатаке, прижимая руку к открытой ране на груди. — Лять, медиков сюда! Цунаде-сама-а!» После ночи, проведённой в больнице рядом с отходящим от наркоза Какаши, Ирука уверовал, что гении относятся к особой категории людей. И флирт у них соответствующий. Потому что то количество пошлостей, которое излил на него Хатаке за последние недели, Умино не слышал за всю свою жизнь. Он несколько раз проклинал Джирайю, чтоб ему чихалось, пока Какаши с чувством, толком, расстановкой рассказывал Ируке, какой у того прекрасный рот, потому что он обязательно подойдёт ему размером. И Ируке обязательно понравится глотать его семя. Про то, как они должны с ним продолжить род Хатаке, Умино слушал с непередаваемо спокойным еблетом. Красная, как рак Шизуне вылетела из палаты при первом же удобном случае. — Ты это всё в Ича-Ича вычитал? — уточнил Ирука, понимая, что он с подачи Хирузена познал дзен. — Тебе не нравится? — Какаши стал похож на обиженного ребёнка. Умино мягко убрал назад всклоченные серебристые прядки и погладил джонина по голове. — Нравится, нравится. Ты у меня уникальный. — Хочу чтобы ты ходил в раскорячку, — довольно мурлыкнул Хатаке и Умино покраснел. — Сначала вылечись, ебарь-террорист, — усмехнулся тот. — Это обещание? Вместо ответа, Ирука наклонился и оставил нежный поцелуй на лбу Какаши, отчего тот покраснел так, словно и не он ещё мгновение назад соловьём изливал пошлости. — Сделай так ещё раз, — тихо пробормотал Хатаке. — Кхм, — раздалось от двери и Умино отстранился, инстинктивно загораживая Какаши. — Так-с, братцы кролики, — протянула Цунаде и шлёпнулась рядом с Умино. — Никакой похабщины на моей территории, вы поняли? Шизуне из строя вывели своими срамными речами. Мне как теперь девочку успокаивать? — А что не так? — Грубо рыкнул Какаши. — Всё так, если за закрытыми дверями, — отрезала Сенджу. — Ты б хоть постыдился. — Это последствия наркоза, — вставил Ирука, сжимая ладонь Какаши в своей руке. Цунаде фыркнула:— Чего это его так прихватило? — Она изучила содержимое ампул. — А-а, ну да, экспериментальный препарат. Для отчётности: в постели он также выражается или это уникальное действие раствора? — Я думаю, это его личная реакция, — ответил Ирука, стараясь игнорировать любопытный взгляд Сенджу. — Хм, — промычала Цунаде и записала что-то в свой блокнот. — Стойте, в каком смысле экспериментальное?! — Рявкнул Умино. — А если бы он умер? — Спокойно, мальчик, — проворчала Сенджу. — Или я что по-твоему, совсем ку-ку? Ирука прикусил язык, с беспокойством поглядывая на Хатаке. — У наших детей будут твои глаза, — блаженно пробормотал Какаши. Умино не стал объяснять ему в такой момент, что с точки зрения физиологии, он слегка ошибается. — Кста-а-ати, — протянула Сенджу. Умино всегда знал, что Цунаде женщина ушлая и целеустремлённая, поэтому при таком тоне у него нехорошо засосало под ложечкой. — У меня один интересный препарат есть. Новая разработка. Ещё не изучен, но если опыты пройдут успешно, то это откроет новые горизонты для бездетных пар. Ведь любой сможет выносить и родить ребёнка. — Любой? — Ирука уловил хищный огонёк в глазах Сенджу. — Даже мужчина, — как бы намекая, закивала Цунаде. — Хотите испытать? — Нет! — рявкнул Умино. — Да! — воодушевлённо отозвался Какаши. — Поверь, ты не хочешь, — с нотками предупреждения в голосе, выдавил Ирука. — Это невероятная возможность, — заворковала Сенджу, пододвигаясь к Хатаке. — Ты можешь дать необходимый материал для колоссального научного труда и получишь маленькую версию Ируки-куна. Только представь: маленькие ручки, носик, глазки. — Цунаде-сама, вы не имеете права подбивать на опасные эксперименты человека, накаченного этим, — он отобрал бутылочку с наркозом и взболтал перед носом гениального Санина. — Только через мой труп. — Тц, как грубо, но я уверена Какаши-кун будет другого мнения, даже когда придёт в себя, — пообещала Цунаде и выпорхнула из палаты. — Ирука? — Поговорим, когда ты протрезвеешь. — Но ручки, глазки, носик? Дураком Ирука не был и складывая пазлы воедино, понял, что где-то в кабинете Хогаке сильно икает Хирузен вместе с довольной до усрачки Цунаде. Умино тяжко вздохнул, вспоминая точку невозврата и спрашивая себя вновь: он хотел бы повернуть всё вспять? Ответ был по прежнему: «нет».