Табу

Что такое табу? Некое правило, закон, запрет, который нельзя нарушать ни при каких обстоятельствах. Абсолютно ни при каких, будь то даже крайняя необходимость или угроза жизни - запреты и законы не появляются просто так. Другой вопрос, как отслеживать нарушителей этого самого закона. У вампиров существует табу на человеческую кровь, доказательством вины же признается несколько конкретных обстоятельств: чистосердечное признание вампира, донос выжившего человека либо свидетельство постороннего лица, но... Все просто только на бумаге. Если человек согласен отдавать свою кровь безвозмездно, вампир может ее взять - главное, чтобы никто больше об этом не узнал. И все. Закон обходится легко и без лишнего напряжения, и сложно сказать, хорошо это или плохо. Ведь недовольные этим табу остаются и поныне, а споры по этому поводу до сих пор продолжаются даже среди самих блюстителей порядка. Среди них же есть и те, кто этот запрет легко нарушает. Чисто формально Альдред никогда ничего не нарушал. Кей не был полноценным человеком, церковь его в прямом смысле модифицировала, превратив в оболочку для священного копья - с самой маленькой толикой души, почти без воли и желаний, лишь с горестным осознанием своего бремени. Но пах он всегда особенно, не так, как друзья по подразделению или Ренгокуин, который, бесспорно, был чистокровным человеком. Кей был... Совершенно другим. Он манил, притягивал к себе, хотелось пробовать его снова и снова, таким одуряющим был его аромат. Сладковатый, с кислинкой, Йосугара пах чуть недозрелой вишней, почти как... Младенец. Только лучше. И вампир, раз попробовавший его кровь на вкус, не мог устоять. Кей никогда не был против. Он с радостью отдавал себя в руки того, кто дал ему надежду, кто смог увидеть в нем не только наследуемое оружие, но и хрупкого подростка. Он думал, что это неважно - тогда, когда они только встретились в коридоре академии, но... Как Йосугара ошибался. А теперь, после возвращения приемного сына директора, отдавать ему свою кровь казалось чем-то абсолютно естественным и даже правильным. Привыкший к жестокости и зверскому голоду по ту сторону барьера, Альдред уже просто не мог снова перейти на искусственную кровь, и Кей был с ним согласен. Говорить никогда ничего не нужно, Йосугара сам знает, почему Альдред пришел к нему этой ночью. О, нет, он совсем не мучается от кошмаров, и, конечно, ему не одиноко. Ну, только если совсем чуть-чуть, ведь и вампирам свойственны страхи, они же тоже живые... Только вот теплый уголек, тлеющий в глубине обычно темной радужки глаз, говорит совсем о другом. Ванн Энвурио снова пришел просить друга об одолжении... И, конечно, тот просто не может отказать. Если подумать, Кею это даже нравится. Нравится чувствовать, как теплые руки Ала осторожно притягивают его к себе, немного согревая холодной зимней ночью - пледы в академии холодноватые, а тонкая пижама совсем не греет. То ли дело этот вампир, который горячий, всегда горячий, что бы там ни говорили старые легенды. Нравится, когда тонкие пальцы осторожно касаются бледной щеки, мягкого ушка, острого подбородка, хрупкой шеи, заботливо отворачивают ворот пижамной рубашки, расстегивая верхние пуговицы и оголяя чуть подрагивающие острые плечи... Нравится его теплое дыхание, от чего по тонкой человеческой коже пробегают мурашки. Нравится чувствовать, как Альдред ласково, нежно целует его сначала за ушком, потом - чуть ниже, касаясь обветренными губами артерии на шее, и снова ниже, почти до ключиц - Кей всегда прикрывает глаза, просто отдаваясь неизбежному. Ведь он знает, что будет больно. Ал пытается его расслабить, успокоить - но, когда шершавый язык касается бледной шеи, Йосугара уже вцепляется в плечи вампира, сам притягивает к себе - потому что так легче. И правда больно. Казалось бы, можно уже привыкнуть, но зубы у Альдреда все такие же острые - словно бритва. Они разрывают тонкую кожу, задевая незначительные кровеносные сосуды - это всегда дольше и больней, чем просто вцепиться в сонную артерию, но зато почти не приносит никакого вреда человеку. И Йосугара даже немного благодарен за это. Потому что... Он может идти на какой угодно риск, это не так уж и важно - тем более ради... Альдреда. Но жить все равно хочется. Им обоим жить хочется, и они знают, что без одного не выживет и другой.