А небо сегодня беззвёздное

-"Кисаки! — громко крикнул парень куда-то в темноту, что постепенно поглощала всё вокруг, — Подожди же! Кисаки, не оставляй меня!" Что-то липкое коснулось его щиколотки, запуская по всему телу поток мурашек. Хотелось как можно быстрее бежать за растворяющимся силуэтом, но с каждой секундой сил оставалось всё меньше. Тело постепенно погружалось в липкую субстанцию, которая была уже по пояс. Страх, животный страх поглотил разум. Парень попытался прикрикнуть ещё, но голосовые связки словно исчезли, и вместо слов вырвался протяжный хрип. С каждым мгновением казалось, что он вот-вот потонет в этой субстанции, поглотившей его уже до шеи. Лицо выражало огромную скорбь, словно парень потерял нечто дорогое. Слёзы одна за другой скатывались по бледным щекам, исчезая в темноте, которая появлялась всё больше и больше и уже доходила до рта. Сил больше не осталось, и парень просто беспомощно плакал, освежая в голове образ давнего знакомого. Перед глазами то и дело мелькали картинки прошлого, заставляя эмоции всё больше вырываться. Когда же он стал так зависим от этого мальчишки? … Ханма наконец очнулся от долгого кошмара. Всё казалось таким нереальным, словно он застрял в этом страшном сне, которому не было ни начала, ни конца. Шуджи огляделся по сторонам: все вещи были на местах, а привычный запах противного табака так и не выветрился, оседая на разбросанных возле футона вещах. Было, откровенно говоря, плевать на всю эту реальность, парень хотел обратно туда, в сон. Пускай его поглотит эта тьма, пожрёт с остатками, но вернёт ему образ Кисаки, отдаст обратно, перестав терзать душу Шуджи. Исходивший из приоткрытого окна прохладный ветерок заставил поёжиться. Парню показалось странным, что больше всего замёрзли щёки, словно на них что-то пролили, но когда он аккуратно провёл рукой по лицу, то обнаружил влагу от недавних слёз. -"Я плакал?" — словно сам у себя спросил парень. Шуджи тихонько приподнялся на локтях, из-за чего бережно надетые ранее очки упали ему на колени. Он слегка вздрогнул, но после губы тронула нежная улыбка, а разум заполнился приятными воспоминаниями, полными веселья и юношеского максимализма. Определённо, это были самые лучшие времена в жизни Ханмы. Убрав очки в небольшую шкатулку и окончательно встав с футона, он осторожно принюхался, ощутив запах пота от старенького свитшота. И снова воспоминания полезли в голову. Почти не касаясь ткани, Ханма провёл по ней рукой. Фантомные прикосновения чужих рук казались сейчас как никогда правильными, словно он опять вернулся в тот день, когда Кисаки впервые захотел обновить свой гардероб. Он не говорил об этом напрямую, просто Шуджи ведь не слепой и видел, как его друг смотрел на витрину с парными комплектами. Конечно, изначально Тетта наверняка хотел носить этот комплект вовсе не с Ханмой. Скорее всего тогда его мысли были заполнены нежной девушкой по имени Хината, которая мило смотрелась бы рядом с Теттой в парной одежде, но ему бы никогда не хватило смелости сделать это с ней. Шуджи прекрасно понимал это, поэтому уже через пятнадцать минут с улыбкой на лице он довольный выходил из магазина вместе с Теттой в чёрных кофтах. Сначала Кисаки отпирался, но в итоге сдался и принялся выбирать дизайн комплекта. Они долго выбирали его, в итоге остановившись на свитшотах, на спине которых было по одному крылу. Таким образом, если бы Кисаки и Ханма шли рядом, то получался цельный рисунок пары крыльев. Сейчас это было так символично, ведь с уходом Тетты Шуджи потерял часть себя и больше не было того, кто дополнял бы его. Его второе крыло было потеряно навсегда. Снова выйдя из воспоминаний, Ханма решил постирать кофту и снова надеть её через несколько часов, когда пойдёт на могилу Кисаки. Сегодня ведь двенадцать лет как его нет. Как быстро, оказывается, утекает время в одиночестве. Надев белую футболку, что лежала неподалёку, парень достал из-под подушки пачку сигарет, выхватывая оттуда последнюю оставшуюся и томно вздыхая. Скоро придёт время платить за коммунальные услуги, а денег почти нет, оплаты за работу хватает ненадолго, поэтому следовало бы найти другую подработку. Зажигалка щёлкнула, показывая наружу небольшой огонёк, к которому сразу была поднесена сигарета. Парень втянул в лёгкие побольше дыма, облокачиваясь об ограждение балкона. От проникающего в разум никотина, что очень хорошо действовал на парня по утрам, закружилась голова. Захотелось присесть, рассматривая виды с балкона. Люди внизу всё время куда-то спешили, и лишь сигаретный дым время от времени закрывал собой обзор на них, поэтому Шуджи видел только мелькающие спины незнакомцев, которые за секунду исчезали в поворотах. Город казался очень оживлённым, но в сердце по-прежнему было пусто. Ханма просто не может так же, как другие, слиться с толпой, разговаривая с кем-то по телефону или общаясь с друзьями, что шли бы рядом с ним. У него ведь и не было ни друзей, ни ещё кого-либо близкого. Насколько он помнит, его родители забросили общение с сыном, когда ему исполнилось восемнадцать, а друзей он не заводил, считая это скучным и бесполезным занятием. К тому же людям свойственно предавать, а Ханме такая морока была ни к чему. Единственный его друг за всю жизнь — Тетта Кисаки. Тот, кто принял его и повеселил от души. Мальчишка хоть и был младше, но оказался смышлёнее всех одноклассников Ханмы, что иногда поражало старшего. В этой маленькой голове было столько планов и стратегий, он не боялся даже рисковать, а целью являлась просто какая-то девушка. Шуджи казалось, что изначальная цель в конце концов уже давно затерялась в мании властвовать, поэтому было неудивительно, если в будущем Кисаки убил бы Хинату за её отказ. Хотя чего таить, Ханма сам был наблюдателем такого исхода в одном из будущих. Было забавно, когда Тетта так легко отдал приказ об убийстве девчушки, ради которой так старался. Когда окурок был затушен и выброшен в пепельницу, Шуджи медленно поплёлся в сторону кухни, не ожидая увидеть там что-то новое, ведь еда закончилась ещё вчера. Пришлось довольствоваться оставшимся с прошлого месяца кофе. Кипяток неприятно обжигал нёбо и десны, но парень продолжал пить, чтобы пополнить энергию в теле. Вдобавок напиток был ещё и горьким — сахара дома тоже не было. Допив остатки, парень поставил кружку в мойку, о которой вспомнит ещё не скоро. Сегодня нужно было отработать последний день, а после получения зарплаты перечислить почти всё на услуги, оставив немного на еду. Кажется, сигареты ему не видать ещё как минимум месяц. Время без них обещает быть сложным. Но, может быть, за этот месяц он преуспеет в самоконтроле и бросит курить? Нет, точно нет. Выходя из дома, Ханма ещё раз огляделся, пристально смотря на небольшую шкатулку, где лежат очки. -"До вечера, Кисаки." — произнёс он, отправляясь на рабочий день. … После сложного дня всегда было трудно возвращаться домой, учитывая, что смена кончалась поздно, а ехать было далеко. Поэтому Ханма решил, что сначала заедет на кладбище и возможно останется там до утра, ведь ему надо многое рассказать Кисаки. Наверняка он посмеётся над холостяцкой и весьма бедной жизнью Шуджи. А ведь он даже не познал, что значит вырасти. Но таковой была жизнь, тут ничего не попишешь, нельзя было что-либо исправить. Последняя остановка, и он выходит, понимая, что не зря надел свитшот, ведь на улице заметно похолодало. От него внутри всё согревалось. Понадобилось около двадцати минут, чтобы добраться до нужного захоронения. На могильной плите было выгравировано имя старого друга. Шуджи аккуратно присел, воскуривая палочки ладана, помолился и только после этого дружески улыбнулся: -"Я пришёл, как и обещал, Кисаки." Рассказывая обо всём, что испытал сегодня, он переходил на смех и злобный тон, но в конце рассказа всегда внимательно смотрел на могильную плиту, словно оттуда вот-вот появится человек и поддержит разговор. Со стороны Шуджи слышится томный вздох и глупая усмешка: -"Таке-чан снова отправился в прошлое. Слышал, здесь Майки был главой какой-то серьёзной группировки. В этот раз я не пойду наблюдать за ним. Без тебя там слишком скучно, — Шуджи отвёл взгляд в сторону, опуская руку на плиту и нежными движениями оглаживая её, — Я бы хотел увидеться с тобой и поиграться, как в старые добрые. Жаль, что не могу ничего исправлять, как Таке-чан." Да, на самом деле, Ханма не мог изменять будущее, как тот же Такемичи, хоть и пытался не один раз. Он отвозил Кисаки подальше от проезжей части, но в итоге его всё равно сбила фура. Потом он просто уезжал далеко от места происшествия, но в тот раз они оба попали в аварию. Да вот только Ханма отделался лишь царапинами, а Тетта умер. Он столько раз пытался это исправить, но ничего не выходило. Если он вмешивался, то Кисаки в любом случае умирал. Поэтому, переместившись в последний раз, он оставил всё так, как было изначально, снова увидев скрюченное тело Тетты. -"Ты… Ты не против, я вернусь? Вернусь в прошлое хотя бы на минуту." — прикрыв глаза, произнёс Ханма. На душе разливалось горькое чувство, смешанное с небольшой каплей радости от встречи с другом. Сердце учащённо забилось, стоило Шуджи только представить, как он ведёт свой байк, пока сзади, обвив руками его талию, сидит Кисаки, ворчащий о том, что они едут слишком быстро. А сам Ханма будет нарочно игнорировать его, делая вид, что не слышит, но потом всё-таки сбавит скорость, когда они будут подъезжать к дому Тетты. Он снова последует за ним в дом, который стал ему роднее всех в мире, поприветствует тётушку, маму Кисаки, и пройдёт в комнату за парнем, оставаясь в этом доме как минимум до одиннадцати. Рука сама потянулась к могильному камню, аккуратно выводя выгравированные на нём иероглифы. Ханма вновь прикрыл глаза, сосредотачиваясь на образе Кисаки и местности, в которой хотел бы сейчас оказаться. Тело начало покалывать, а спустя пару мгновений покалывание сменилось сильным холодом, окутывая не только тело, но и сознание, покидавшее его. Последнее, что почувствовал Ханма, — собственное падение на землю. … Все ощущения растворились в оглушающей тишине. Казалось, что и звуков он больше не услышит, но, пробыв в таком состоянии пару минут, Шуджи вдруг слышит неподалёку крики. Открыв глаза, он осторожно приподнимается, начиная осматриваться. С удивлением парень заметил, что местность совсем не та, что он себе представлял. Сейчас Ханма находился посреди детской площадки с различными качелями и горками, но он определённо хотел попасть в тот момент, когда они с Кисаки катались по ночному Токио. Тогда почему он сейчас не там, а здесь? Может, что-то повлияло на его сознание, из-за чего сила переместила его в другое место? Находившиеся достаточно близко крики начали надоедать и мешать раздумьям, поэтому Шуджи решил проучить мешавших ему детей. Наконец встав с земли, он удивлённо заметил, что и тело его осталось прежним и сейчас на площадке находился не семнадцатилетний юноша, а двадцативосьмилетний мужчина. Те же отросшие волосы и кофта, капюшон которой закрывал голову. Должно быть, произошло что-то действительно странное. Но он не стал сейчас забивать этим мысли, идя в направлении голосов. Дойдя до нужного места, Ханма увидел троих подростков лет тринадцати и малыша, которому явно больше 8 не было. Старшие что-то хотели от младшего, возможно, трясли с него деньги. Шуджи подошёл к компании, осматривая каждого и подметив, что малец напоминает ему кого-то. -"Эй, малышня. Негоже вот так младших задирать. Неужели ваши родители не учили вас правилам хорошего поведения? Быть может, мне стоит это сделать?" — он растянул губы в неком подобии улыбки, которая больше походила на оскал. Группа подростков немедленно извинилась перед Ханмой, кинув злобный взгляд в сторону младшего, а после разбежалась. Забавило лишь то, что в глазах Шуджи они выглядели лишь маленькими муравьями. Усмехаясь, он чуть не позабыл про мальчишку, молча сжимающего своими маленькими ручками лямки портфеля. Обратив на него внимание, Ханма присел на корточки, чтобы оказаться на уровне его лица: -"Эй, пацан, и часто они так тебя задирают?, — ответом послужил короткий кивок, — Вот как. Ты должен стать сильнее, понял? Чтобы больше никто не посмел тебя и пальцем тронуть, но думаю, ты и сам прекрасно понимаешь это." Мальчик в благодарности склонил голову и убежал прочь, оставив Шуджи на площадке совсем одного. На это Ханма лишь тяжело вздохнул, направляясь к ближайшему магазину, чтобы понять, в каком времени он оказался. … Раскачиваясь на старых качелях, парень докуривал последнюю оставшуюся сигарету, параллельно думая о том, как его угораздило переместиться так далеко. На дворе был двухтысячный год, что никак не вязалось с тем, что Ханма хотел прыгнуть назад лишь на двенадцать лет. Недалеко послышались тихие шажки, но Шуджи предпочёл не обращать на них внимания. Однако тот, кто пришёл на площадку, стоял за его спиной достаточно долго, явно не собираясь ни уходить, ни подходить ближе. Тогда он решил обернуться и к своему удивлению увидел темноволосого мальчика, которого спас сегодня от хулиганов. Он стоял неподвижно, заведя руки за спину, словно пытался скрыть в них какой-то предмет. Гляделки продолжались слишком долго, поэтому старший решил прервать эту игру первым: -"Ты же тот малыш. Что-то хотел? Почему не подходишь? Вот, присаживайся." — указав на соседнюю качелю, произнёс Шуджи. Но мальчик не спешил подходить ближе, словно продумывал что-то. Тогда Ханма затушил сигарету и, выкинув в ближайший мусорный бак, сам подошёл к малышу, снова присаживаясь рядом с ним. -"Должно быть, ты боишься меня… Не волнуйся, мелких не трогаю. Мы, кстати, так с тобой и не познакомились. Меня зовут…, — он осёкся, потому что сейчас было небезопасно называть своё настоящее имя, поэтому, немного подумав, решил придумать другое, — Тору. А тебя?" Маленькая ручка схватила большую ладонь Ханмы, вкладывая в неё небольшой мешочек. -"Спасибо, Тору." — произнёс мальчик и, словно стесняясь, немного покраснел. Шуджи посмотрел на мешочек, аккуратно раскрыв его и увидев немного конфет. На душе стало так спокойно и нежно, что он невольно улыбнулся. -"Ты очень добрый малый, — парень потрепал другой рукой волосы мальчика, — Я с удовольствием съем их, но что же мне делать? Кажется, я не осилю всё это сам, поможешь?" Шуджи не умел обращаться с детьми. Вернее, он не знал, как это делается, но почему-то при виде этого мальчика слова и действия вырывались сами по себе, и Ханма решил просто плыть по течению. Темноволосый улыбнулся, но, смутившись, вернул на лицо сосредоточенность, медленно кивая: -"А можно? Я же принёс их для тебя…" Старший лишь тихо вздохнул и, улыбаясь, произнёс: -"Конечно можно, сядем на качели?" Малыш оглянулся по сторонам, приметив что-то, и осторожно схватил руку Тору, ведя того в неизвестном направлении. Когда они дошли, Ханма увидел небольшой домик, предназначенный для детских игр. -"Тут… Уютнее и спокойнее.." Темноволосый тихонько присел на пол, зайдя в домик. Ханма вскинул брови, думая о том, что мальчишка действительно не чувствует себя некомфортно рядом с ним. Разве он не должен бояться того, что Шуджи может внезапно украсть его или что похуже? -"Ты разве не боишься? Тебе не стоит так слепо доверять незнакомцам, малыш." Маленькие ручки сжались в кулачки: -"Ты не плохой, я вижу это, Тору." Шуджи усмехнулся про себя, наконец усаживаясь рядом с мальчишкой. Так они и просидели в этом домике, съедая по конфетке, пока говорили о разных вещах. За это время Ханма успел многое узнать о мальчике. Тот, увидев, что парень полностью погружается в их диалог, стал рассказывать о школе, о неудачах в заведении дружбы, на что Шуджи тихо вздыхал, говоря, что тоже неудачлив в этом деле. Тогда темноволосый неожиданно для старшего выпалил: -"Тогда можем ли мы стать друзьями?, — от взгляда Ханмы не укрылись искорки в его глазах, — А.. Ну, просто я подумал, что можно будет быть друзьями, раз мы оба одиноки…" Глаза опустились вниз, рассматривая землю. Мальчик стеснялся собственных слов, хотелось провалиться куда-нибудь подальше. -"Это будет выглядеть весьма комично, малыш. Но знаешь, я согласен. Не подумай ничего такого, я хоть и выгляжу на все свои двадцать восемь, но в душе мне по-прежнему десять, хаха." На минуту он представил, как его усаживают в полицейскую машину, осуждающе смотря. Мысли были весьма не позитивны, но этот мальчик действительно был для него некой отрадой после того, как парень оказался здесь. Хотел увидеть своего первого друга, а в итоге нашёл ещё одного. Этот дуэт будет самым комичным в его жизни. Возможно, жизнь сама тянет его к людям младше него, ведь за всю жизнь он, получается, сдружился только с тринадцатилетним парнем, а теперь ещё и с восьмилетним. Из раздумий его вывел голос теперь маленького друга Ханмы: -"Мне пора идти, Тору. Спасибо, что провёл со мной время, друг!, — уходя, проговорил он, особенно заострив внимание на последнем слове. По его интонации было понятно, что он очень счастлив, — Моё имя Тетта, Кисаки Тетта!" — крикнул темноволосый перед тем, как окончательно скрыться за поворотом. Последнее особенно поразило разум Ханмы. -"Так это был Кисаки?" — сжимая оставленный мешочек, Шуджи не заметил, как лежащая там конфета смялась. Все его мысли заполнил Кисаки, не давая возможности нормально рассуждать. Казалось, что этот поток было невозможно сдержать. Значит ли это, что судьба решила посмеяться над ним, отправив сюда? Как ему смотреть в глаза этого малыша, зная, кем он будет в будущем и что с ним произойдёт? Стал его другом, даже не заметив, как испортил будущее себе. Тетта всегда был особо догадлив, и если в будущем он заметит сходства между Ханмой и своим "другом" из детства, то у Шуджи появятся огромные проблемы, не так ли? В мыслях сразу всплыл самый оптимальный вариант решения — уйти, уйти, сейчас же, чтобы его образ стёрся в юном уме Тетты. Но внутри что-то сжималось, ведь мини Кисаки доверился ему и теперь считает своим другом. Не будет ли тогда Ханма последним предателем, если просто исчезнет? Было сложно придумать нечто более оптимальное, поэтому парень выбрал третий вариант: ещё ненадолго остаться с Кисаки, а потом сказать, что уезжает далеко-далеко, и покинуть его, возвращаясь обратно в будущее. Да, именно так он и поступит. Все последующие дни мини Кисаки, как прозвал его Ханма, приходил к тому домику, где они впервые разговорились. Шуджи, на самом деле, и не уходил оттуда, потому что жить ему было негде. Видя это, Тетта заботливо приносил ему какую-то еду из дома. Были как булочки, так и любимый напиток мальчика — клубничный сок, который ему покупала тётушка, но он заботливо отдавал его своему первому другу. Шуджи на это тяжело вздыхал, но принимал, ожидая, когда Кисаки разговорится, после чего незаметно отдавал ему часть принесённых булочек, а тот, деля с ним еду, и не замечал, как большую часть съедает сам. Однажды Тетта пришёл очень расстроенным, что заставило Ханму нахмуриться. Позже, со слов самого мини Кисаки, он узнал, что девочка, в которую был влюблён малыш, попала в неприятность, а Тетта ничего не мог сделать. Тогда-то и появился странный мальчик, возомнивший себя каким-то героем, и помог им, принимая все удары на себя. И всё бы обошлось, но, кажется, девочка теперь влюбилась в этого парня. Это очень огорчало мини Кисаки. Ханма тогда осторожно взял его маленькие ладошки в свои руки и, нежно поглаживая, проговорил: -"Не печалься, Киса-чан. Давай лучше посмотрим сегодня на звёзды?" — на лице старшего расцвела улыбка. Ханма примерно понял, что это были за девочка и пацан. Но если он сейчас скажет что-то не так, то потеряет ход этой линии, и тогда ему точно несдобровать. Лучше не затрагивать эту тему, чтобы не натворить дел. Кажется, после его слов мини Кисаки расстроился ещё больше, возможно заметив, как старший резко перескочил на эту тему. Вероятно, он ожидал от парня что-то в духе "давай я помогу тебе в завоевании сердца этой девочки" или что-то подобное. Шуджи не умел поддерживать, да и ситуация не позволяла, поэтому ему и самому было горько видеть грустное лицо малыша, но пришлось бездействовать в помощи устранения печали своего маленького друга. Крупные капли слёз начали стекать по щекам Кисаки. Когда он наклонил голову, слезинки стали попадать и на линзы очков. Ханма поджал губы. Он осторожно поднял лицо своего маленького друга и большим пальцем стёр слёзы с его щёк. -"Не плачь, Киса-чан. Ну же, ты ведь такой большой, верно?, — слов было недостаточно, и Ханма это прекрасно понимал, поэтому тихо сгрёб маленькое тело в объятия, словно защищая от всего окружающего мира, — Я всегда буду рядом, просто знай это." Он наклонил голову вниз, понимая, что то, что он сказал, частично является правдой. Он будет рядом со своим другом, но не последует за ним в другой мир, оставшись в этом. Однако Ханма точно всегда будет навещать его могилу, болтая с ним. Всегда. Тетта заплакал с новой силой, сжимая в руках кофту старшего. Слёзы пропитали её, оставляя на плече мокрое место. Но это не волновало никого из них. Один просто держался за своего первого друга, который стал его опорой, а второй молча сожалел о том, что время расставания было уже близко. … Вечером Кисаки не остался посмотреть на звёзды вместе с Ханмой. Вместо этого он, попрощавшись с ним, ушёл домой. А ночью Шуджи один, сидя на качелях, смотрел на небо: -"А небо сегодня беззвёздное, Кисаки." Так он в полном одиночестве и исчез из этой временной линии. После его ухода на ночном небе появилась одна яркая звезда. … Тело затекло, на улице было холодно. Ханма с трудом открыл глаза, столкнувшись взглядом с могильным камнем, где было выгравировано имя его маленького друга. Он вернулся. В правой руке было что-то мягкое, поэтому парень переместил взгляд на неё. Зрачки расширились, когда Ханма заметил, что мешочек, принесённый мини Кисаки, был с ним. Он быстро раскрыл его, спустя такое большое количество времени обнаружив там записку. Она была совсем маленькой, поэтому неудивительно, что парень заметил её только сейчас. На небольшом кусочке бумаги было написано детским почерком: «Спасибо! от Кисаки Тетты.» Второй раз за всю свою жизнь Шуджи расплакался осознанно. Слёзы стекали, падая на маленькую записку, что была немедленно прижата к груди. -"Прости, Кисаки… гх.." … Вина за то, что он не остался с Тору посмотреть на звёзды, медленно растекалась в уме. Поэтому Кисаки решил сегодня остаться с другом и посмотреть вместе на ночное небо. Но когда он пришёл к нему с едой, то ни на площадке, ни в домике никого не было. Ни сегодня, ни на следующий день Тору не появился. Он больше никогда не появлялся в жизни маленького Тетты. Мальчик самолично прождал его весь день, думая, что тот просто где-то задерживается. Звёзды одна за другой появлялись на небе. Послышались всхлипы, и Тетта прижал к себе булочку с клубничным соком: -"Смотри, Тору… Как много на небе звёзд…, — слёзы потекли с большей силой, оставляя после себя неприятные ощущения, — Ты же обещал, что всегда будешь рядом…" Так и прошло пять лет с момента исчезновения загадочного друга, и всякий раз, проходя мимо площадки, Тетта задавался одним вопросом: куда же пропал его первый друг? Но он никогда не мог найти на него ответ. Однажды, гуляя с Ханмой, Кисаки заметил в магазине парный комплект одежды, в котором была кофта, точь в точь похожая на ту, которую носил Тору. Они с Шуджи тогда спорили насчёт того, какую купить, но парень твёрдо настаивал на том, чтобы приобрести именно ту, с крылом, которое дополняло бы крыло его друга детства. Даже умирая, он вспоминал о нём. Тело болело, слова застряли в горле, и он был не в силах произнести что-либо. Внезапно Кисаки увидел Тору. Тот смотрел на него, а после, улыбнувшись, протянул руку. И, не раздумывая, Тетта принял её. В этот момент все болезненные ощущения стёрлись, и парню казалось, что он снова вернулся в детство. Взяв за руку своего друга, он шёл с ним на ту площадку, рассказывая о том, что пережил за пять лет их разлуки. Тору улыбался и хвалил его за проделанный путь. Всё происходящее казалось таким хорошим, будто Тетта попал в рай. И лишь мёртвое тело, лежащее на обочине, говорило о том, что парень умер и всё то, что он видит, и вправду является его личным раем. Сладким раем, созданным для него и Ханмы, который ещё не скоро присоединится к Кисаки.