Кровь и песок

Солнце в зените освещает золотистые барханы, плавно вырисовывающиеся на горизонте. Дует жаркий ветер, раскатывая по всей пустыне белёсые волны. Обжигает даже лёгкие, как только пытаешься сделать глоток воздуха. Яркие лучи режут глаза, что лишний раз приходится жмуриться. Парит. От духоты кружится голова. Ирак. 2003 год. Вся страна охвачена кровопролитной войной. На этой земле давно уже нет ни мира, ни счастья. Люди как оголодавшие собаки бросаются друг на друга, дерутся за каждый клочок земли. Здесь давно нет рассудка. Только гнев и ярость. В населённых пунктах царит хаос. Ещё не так давно, ранним утром, слышны были звуки выстрелов. Здесь вместо птиц на небе звучат пропеллеры вертолётов. Каждый день земля содрогается от очередной взорванной бомбы. Война. Повсюду, в каждом доме и в каждом ещё бьющемся сердце. Пустыня молчит. Она угрюма и монотонна. Здесь не чувствуется приятного лета как во время отпуска. Здесь чувствуется адское пекло. Ещё немного и скоро весь воздух будет насыщен запахом крови и дыма. Джейсон смотрит вдаль на ярко горящее солнце и щурится, собирая в уголках глаз ровные линии морщинок. Песок хлещет в лицо, которое частично спасает плотно повязанная вокруг головы чёрно-серая арафатка. Ресницы и брови становятся чуть ли не белыми, а глазами всякий раз приходится смаргивать наплывающее раздражение и сухость. На голову надета всё та же символичная серая кепка с цифрами 9/11, которую он, в условиях, Ирака носит как нельзя кстати. Чтобы было, будь он без головного убора – его драгоценная голова давно бы превратилась в раскаленный шарик, дымящийся как уголёк в костре. Джейсон покрепче сжимает пальцами автомат, который он держит на уровне груди и отворачивается от солнца. Под подушечками трется покалывающе песок, руки щекочет ветер – он ходит в условиях пустыни без полного обмундирования, так как не хочет помереть от жары. Однако его синяя хлопковая футболка, покрывающаяся влажными пятнами пота, совершенно не спасает его от едкого загара. Ему кажется, что он уже успел раз десять здесь загореть. Мускулистые венозные руки теперь кажутся красными. По локти сгорают, что видны белые полосочки отслаивающейся кожи. Татуировки уже кажутся не такими яркими. Но это не так страшно, как если бы он бегал в куртке и в каске при сороках градусах по Цельсию. Все знают, что у лейтенанта есть татуировки. Одна бросается в глаза каждый раз, стоит ему только приложить руку к голове в знак приветствия – его жёлто-белая кокарда с крыльями, обрамлённая чёрными линиями сразу запоминается солдатам, стоит им попасть под его командование. Некоторые даже видят его вторую татуировку на правой руке, но она находится гораздо выше и чаще напоминает растёртое чёрное пятно, нежели рисунок. С татуировками он кажется ещё более внушительным и грозным, особенно когда размеренно шагает по их базе, осматривая территорию изучающим взглядом из-под козырька кепки. Его глаза под бликами солнца отдают медовым оттенком, кажутся хищными, как у ястреба. Джейсон сам по себе чем-то напоминает хищника. Двигается плавно, почти неслышно ступает в тяжёлых ботинках. Расслабленно, еле заметно покачивается, так что мышцы медленно расправляются на его широкой спине. Он привык быть начеку – всегда быть настороже, прислушиваться к любым звукам, уметь с первой секунды различать вражеское движение. Недаром до лейтенанта дослужился. Колчек проходит вдоль хилого деревянного ограждения, покосившегося то ли от времени, то ли от ветра, и заходит в огромную палатку цвета хаки. Они устроили в одном из фермерских поселений скромную базу. На время, чтобы переждать бурю и отправиться в путь, как только придёт указ сверху. Им вообще запрещено делать что-то своевольно. Колчека эта даже удивляет, как они в условиях войны всё равно умудряются с места на место перекладывать бумажки и подписывать разрешения. Скоро наверное надо будет писать разрешение, чтобы банально выйти подышать свежим воздухом. В этом плане Джейсону не просто – он практик. Живой, чувствительный, быстросоображающий. Он готов действовать по ситуации без промедления, готов в любую секунду схватить оружие и погнаться в другое место, попутно стреляя во врагов. И если дисциплина в нём вбита жестокими учениями и годами тренировок, то к канцелярской работе он не привык. И не привыкнет никогда. Ведь он отправился в Ирак, чтобы воевать и кровью выбивать свою честь и желание отомстить за тех, кто уже погиб, а не тратить бесполезные чернила и бумагу. - Лейтенант Колчек, - раздаётся за его спиной громкий увесистый голос, как только он останавливается у складного столика с картами и заметками. Джейсон оборачивается, приспуская арафатку, но уже по голосу знает, кто решил потревожить его раздумья. Полковник Эрик Кинг. Всегда идеально вычищенный и прилизанный он носит белую кофту под бронежилетом, а на подопечных всегда смотрит сквозь круглые солнцезащитные очки. «- Пижон», - думает про себя Джейсон, окидывая взглядом этого перфекциониста. - Нам поступил приказ. Через полчаса выдвигаемся, - произносит полковник и протягивает ему документ с красной печатью, - Доложите остальным. Движемся в следующий населённый пункт. - И долго мы будем так ездить и пугать местных пастухов? – спрашивает Джейсон, вскидывая саркастично бровь. Он берёт документ и пробегается глазами по тексту, чуть наклонив голову. Всё те же самые слова и клишированные фразы. Последние их операции кажутся до невообразимого скучными – он только и делают, что носятся туда-сюда, будто выискивая чего-то. - Это уже не Вам решать, - Эрик слегка улыбается и забирает документ обратно, на что Джейсон издаёт лёгкий беззвучный смешок, складывая тонкие губы. Поражается с его наигранной вежливости. Полковник ведёт их команду на протяжении целого месяца, но Джейсон не знает, кто из них более бесячий – он или его женушка, которую он ещё в былые славные времена прозвал «альфа-сукой». Признаться, прозвище вышло звучным и интересным, так что все сразу его запомнили и тоже ввели в обиход. Только вот стоило лейтенанту ляпнуть это слово при мистере Кинге, как его чуть не раскатали по стенке ближайшего барака. Видели бы вы лицо Эрика. Он тогда улыбался, но видимо только из уважения к себе. Глаза-то у него на секунду загорелись в порыве ярости, что Джейсон растерял все слова, а потом и вовсе стал оправдываться. Но это было в прошлом. Сейчас Джейсон уже не страшится при полковнике лишний раз ругнуться, да покрепче. Он вообще любит обсценную лексику. Особенно когда приводит кого-то в чувства после очередной стычки с иракцами или пытается кому-нибудь вбить информацию в его «тупую башку». Эрик уходит в другую палатку, чтобы приготовиться к сборам, а Джейсон уже не решается взяться за валяющиеся карты и идёт выполнять данное ему поручение. Снова выбирается из палатки на докучающее пекло и подходит к старому, с соломенной крышей, домику, уже покосившемуся и частично ушедшему под землю. Под навесом сидит крупный смуглый мужчина и возится с автоматам, пытаясь очистить его от грязи. Ворчит что-то про себя, хмурит брови и поджимает пухлые губы, пока щётка елозит по накалившейся от солнца стали. - Всё с пушками возишься, - произносит Джейсон, останавливалась в двух шагах от него. Тень падает ему на лицо. Ник без особого энтузиазма вскидывает голову и глядит на друга. - В этой пустыне не только техника барахлит. Мы скоро тут все этим песком покроемся. Мне кажется, он у меня уже в горле застревает, - хмуро говорит Ник, сверля взглядом карие глаза сверху. - Вижу, ты явно заебался, - по-доброму улыбается Джейсон и перехватывает покрепче своё оружие, которое он всё ещё таскает с собой, - Собирай барахло, с полковником сейчас поедем в новое путешествие, - он старается произнести это как можно веселее. - Ну наконец-то, - Ник воодушевленно встаёт с места, разминая плечи, и откладывает ствол на один из походных сумок, - А я уже думал, мы никогда отсюда не уедем. Куда теперь? - Деревня в двадцати километрах от нас. Не знаю, какой хер им там нужно, но мы едем туда. У неё даже названия нет. Очередное место с хибарами. - Мы вроде должны воевать с иракскими солдатами, а не с местными гражданскими. - Ты не понял, мы выполняем секретные миссии по поиску хим. оружия, - Джейсон прищуривается, понижая интонация и явно язвит, - Задания особой важности, - ведёт он рукой по воздуху и на секунду делает взгляд полный восхищения, как будто открыл для себя клад с сокровищами. Ник усмехается и отступает к оставшимся запасам их снаряжения. Куча мешков, коробки с патронами, сложенные не совсем ровно палатки и кейсы с расходными материалами типа батареек или аккумуляторов. - То, что она секретная – я заметил. Ни один иракец нас не замечает походу. Ладно, буду паковаться. Колчек одобрительно кивает и не собирается как-либо продолжать разговор. Он закидывает оружие на плечо и быстрым уверенным шагом направляется к своей палатке. Ему-то и собираться особо не надо, он не таскает с собой много вещей, однако разложить всё толково нужно, чтобы в бою по-тупому не запутаться в собственных отделениях рюкзака. Спустя полчаса вся их команда собирается в центре базы, погружая рюкзаки в багажники или на задние сидения. В их распоряжении целых четыре военных джипа песочной расцветки. Один из них – внушительных размеров способен вмещать в себя до семи человек. В него они погружают основную часть их боезапасов. Есть ещё три – как и для солдат, так и для провизии. Все собираются быстро, не мешкают лишний раз. Даже для их маленькой группки из двенадцати человек барахла у них предостаточно, чтобы протянуть в пустыне не одну неделю. - Живей! Живей! Не тормозим! – командует Колчек, покачивая головой, когда рядовые солдаты начинают выяснять, на какое место закинуть сумку с провизией. Последними выходят мистер и миссис Кинг. Оба идут нога в ногу в чёрной военной форме. У обоих солнцезащитные очки. Действительно выглядят как супружеская пара. И у обоих одинаковое высокомерие на лице. - Всё готово? – спрашивает полковник, кивая в сторону джипа, в который как раз садится Ник. - Так точно, сэр. Мы собрали всё необходимое. Готовы хоть здание правительства штурмовать, - отвечает Джейсон, поворачиваясь к полковнику. - Надеюсь, мы быстро приедем, - произносит Рейчел и первой направляет к оставшемуся джипу для экипажа. Она снова садится за руль – раньше она постоянно водила транспорт. Правда, после несчастного случая с её мужем, у неё был период, когда вождение хотелось забросить навсегда. - Выезжаем! – громко произносит Эрик. Раздаётся звук заводящихся моторов. Первый джип выезжает задом с импровизированной парковочной зоны и медленно катится к воротам. Раздаётся громкий шорох песка. Джейсон поправляет лямку увесистого рюкзака и приземляется на одно из передних сидений, захлопывая за собой дверь. В салоне душно, пахнет потом и сигаретами. Колчек кладёт рюкзак на пол, зажимая ногами в светлых камуфляжных штанах с множеством карманов и поправляет кожаный ремешок на бедре. Носит всегда наколенники и дополнительную сумку, где хранит всякую мелочь вроде карманного ножичка. Устраивается поудобнее, кидает взгляд на Ника. Тот сидит на водительском сидении и поглаживает толстыми пальцами руль с протертой кожей, из которой уже лезут пучки ниток. - Готов к веселью? – кидает он через плечо, обращаясь к Джейсону. - Ещё бы. Не терпится надрать кому-нибудь задницу, - Джейсон смотрит в запылённое лобовое стекло с мелкими трещинами и чувствует как всё под ним начинает трястись и дребезжать. Машина с гудением выезжает вместе со всей колонной со двора и перекатывается на зыбучие барханы. Треск, лязг, рёв. Поездки по таким пустыням никогда не бывают плавными. И даже если у джипов достаточно амортизации, военные внутри всегда покачиваются и подпрыгивают от любого резкого спуска или поворота. Джейсон кладёт руку на поручень сверху и поправляет щекотливо трущуюся о выбритый подбородок ткань арафатки. Ник сильнее жмёт ногой на педаль газа, и они разгоняются. Песок залпом выбивается из-под колёс, оставляя длинные змеистые следы за собой. Они несутся на всех парах, рассекая ветер, так что теперь шум мотора кажется не таким громким. Колчек жмурит глаза от ослепительного солнца впереди. Они движутся к горизонту.