Последний бой

На башне одиноко стоял сержант. Сороколетний мужчина в годах, заполучивший уже проседь в чёрных как смоль волосах, был комендентом этой крепости пять лет. Его списали сюда из-за ранения, которое тот получил во время одной из кампаний короля Виктора, так сказать "дослуживать" время до пенсии. Крепость была хорошо укреплена и находилась в тылу, что внушало оптимизм спокойно дослужить и отправиться к себе в деревню, где уже спокойно дожить свой век. Но судьба решила иначе.. Всего за пару месяцев половина королевств пылала в огне, король либо умер, либо отступил с войском, орки рвутся вперёд, убивая все, до чего дотягиваются. Сержант злобно сплюнул со стены. И ударил кулаком, в бригантинной перчатке, по парапету. А ведь он предупреждал старост деревень и мера города, а так же своего господина, что надо уходить сейчас же! Иначе будет поздно! Но пейзанам было жалко терять свой скарб, а герцогу было жалко свои земли. Все думали, что обойдётся... И поэтому, когда в окрестностях неожиданно появился один из отрядов орды, это стало для всех полной неожиданностью... И теперь все в панике собирали вещи, чтобы бежать. От господина помощи ждать не приходилось, он со своими рыцарями, а так же лучшими солдатами и большей частью ополчения, был в королевской армии. Поэтому именно им, коменданту с гарнизоном и частью ополчения, предстояло дать время низшему сословию на эвакуацию. Сержант бросил взгляд во двор, который напоминал муравейник, в который ткнули веткой. Солдаты бегали, переносили стрелы и болты для луков и арбалетов, таскали древесину для ремонта стен и ворот, активно подготавливали снаряжение. Полторы сотни солдат, а так же двести пятьдесят ополченцев. В обычное время достаточно, чтобы с месяц сдерживать превосходящие силы противника, скрываясь за крепкими стенами. Но не сейчас... У приближающейся орды в распоряжении были довольно опытные боевые части, если судить по броне и оружию. Крепкие стены их задержат, но не более того. К тому же, сама крепость была хоть и крепка, да и укрепления не самые плохие, но давно не ремонтировалась, а рва нету и вовсе. Точнее раньше то он был, но туда сваливали нечистоты и мусор, и в итоге воды там теперь было максимум по пояс человеку, что же говорить о взрослом орке... а всё из-за того, что торгаши в городе и герцог зажимали деньги, на обновление и чистку укреплений. Действительно, зачем выделять на это средства, если она в тылу? Вот только она перекрывает основной тракт этой провинции! Вот и довыделывались... Но даже не смотря на это, оркам не найти здесь лёгкой победы и добычи. Солдаты и ополчение будут сражаться до последней капли крови, стоя не ради себя и своих товарищей, а ради своих семей и всех, кто не поднимет сегодня оружия. Всего у него в распоряжении было четыреста человек. Довольно много. Вот только качество солдат, было далеко не самым лучшим. У него было пятьдесят опытных мечников, которым было не привыкать штурмовать и оборонять укрепления, тридцать таких же опытных алебардистов, а так же сорок арбалетчиков и тридцать лучников йоменов. А так же сто пятьдесят ополченцев, вооружённые копьями и топорами дерьмогого качества, а так же щитами и плохой кожаной бронёй, и ещё сотня местных охотников и браконьеров с луками. Вот только против более чем двух тысяч орков и гоблинов, этого мало... Да, можно было бы поставить под копьё всех, кто может его держать, но сержант и так забрал около половины оставшихся ополченцев. Остальные должны были охранять крестьян и горожан в пути. — Волнуетесь, сержант? — на башню зашёл его помощник. Совсем молодой парень с белыми волосами и белозубой улыбкой, всегда готовый пошутить и повеселиться. Но сейчас его лицо было сосредоточено. — А кто же не волнуется? — ветеран пожал плечами. Молодой солдат на время застыл, переминаясь с ноги на ногу, будто не решаясь задать вопрос, но в итоге, всё же, решился: — Сержант, а это правда, что мы все тут умрём? — на бывалого вояку уставилось два молодых глаза, силясь прочитать хоть что-то на его каменном лице. — Да. — не стал отрицать очевидное комендант — Мы тут умрём. Мы должны дать хотя бы каплю времени крестьянам, для спасения их жизней. Для сбора вещей, а так же для того, чтобы они ушли как можно дальше, дабы их не достали орки. Им нужно хотя бы три часа. — Значит, вот как... — офицер шагнул к сержанту и вместе с ним уставился на распростёртые внизу поля и леса, наполненные бурной весенней жизнью — Выходит, для всех нас тут конец... — Да. Но мы сами выбрали этот путь. В конце концов, нам так много платили, а так же гарантировали всякое, чтобы мы в случае чего пожертвовали своей жизнью. Вот как сейчас... — Да... Такова судьба солдата. А ведь столько всего ещё не сделано... И Мирошка, моя хорошая, только только родила мне сына... Красавец. Богатырём будет. — на лице юноши появилась грустная улыбка — Жаль только не увижу, как он повзрослеет, семью заведёт... Тоскливо даже как-то становится. Но зато хоть жёнушка моя ему сможем смело говорить, что его папка герой... — Такие уж герои. Вынуждены исправлять чужие ошибки, ценой собственной жизни... Повисла молчание, тихое и умиротворящее, которую не нарушал даже шум ругани и работ во дворе крепости. Пели птицы, шумел зелёный лес, ярко светило солнце... Природа продолжала жить, дарить всем вокруг тепло и ласку. И ничего не говорило о том, что скоро здесь прольётся море крови. Разве что вороны, прилетевшие в предчувствии пира, напоминали об этом. И это находилось ещё большую тоску. Сержант обвёл грустным взглядом. Данные земли уже успели стать ему домом. Он даже планировал жениться на одной из местных дев, когда дослужит, настрогать сыновей и вырастить из них бойцов, которые гордо пронесут меч и честь по пути своей жизни. Он водил бы их на охоту, лично обучал, потом по знакомствам пристроил бы в дружину господина минимум десятниками, а то и сонники сразу! Ему бы такие возможности в детстве... Когда бегал босоногим пацаном по своей деревне. Сын землепашца, которому суждено всю жизнь провести в поле. Но активному ребёнку это было не по нутру. Его тянуло к стражникам и ополченцам, войне и подвигам. И когда ему исполнилось шестнадцать лет, он сбежал к блидацшему гарнизону, где уломал командиров взять его с собой. И пусть, его представления о войне разрушилось, когда до него дошло, что война это кровь и кишки, а не подвиги, ни разу его выбор не позволил ему пожалеть. Он обрёл семью из своего отряда, дом, опыт. И это для него было ценнее золота. И было стали появляться мысли, что ему предстоит спокойная пенсия и жизнь стариком, как судьба решила, что это не для него. Для него была уготована участь умереть с мечом в руке. Через несколько часов появились первые отряды орков и гоблинов, на дальних рубежах, которые тут же кинулись в стороны, разорять и грабить. Но оттуда уже вывезли всё ценное, а сами крестьяне ушли, поэтому врагам не досталось ничего. На стенах собрались стрелки и, частично, мечники с тяжёлыми башенными щитами, обитыми железом. В крепости ударило затишье перед бурей жестокой схватки. Кто-то молился, кто-то вновь и вновь натачивал лезвие своего меча или топора, на худой конец копья, кто-то же и вовсе напевал какие-то песенки. У каждого нервы были натянуты в жгуты и каждый старался их расслабить по-своему. Какие-то идиоты хотели и вовсе выпить, но сержант такие выходки принёк на корню. Нету в бою ничего хуже, чем выпивший воин. Вскоре враги стали приближаться всё ближе. Матёрый глаз старого война выхватил самые важные детали. Против них было как минимум две тысячи мечей, из которых молодое мясо, только половина, что было крайне плохо. Их измотают, закидывая телами самых слабых, а уже после, добьёт ударный кулак клана. И как будто в подтверждение этого, раздался гвалт, в котором смешались крики, визги, ор. Огромная шевелящаяся масса, состоящая из самых слабых гоблинов, которые были вооружены костяным и каменным оружием, с дикими криками бросилась на приступ, таща за собой лестницы. Попытка взять нахрапом, чтобы снять слабый гарнизон и первыми грабить и мародерствовать. Вот только гарнизон тут был всё же неслабый... Ударили тетивы, распрямляя упругой плечи луков и арбалетов, отправляя в полет сто семьдесят снарядов, которые тут же скосили передние ряды. А арбалетные болты и вовсе пробивали тела насквозь. Нападающие будто наткнулись на стену, потеряв примерно пятую часть убитыми и ранеными после первого же залпа. Стрелки тут же стали стрелять по готовности, не глядя посылая стрелы и болты в колыхающуюся массу поджарых, коричневых тел. Ещё пол минуты под обстрелом, и гоблины рванули назад, оставив на поле перед крепостью как минимум треть своих бывших товарищей. Солдаты на стенах кровожадно заулыбались, довольные результатом. Ещё бы! Столько трупов за максимум минуту "боя". Вот только эти голодранцы силу и представляли, только количеством, а не качеством и умением. Даже крестьяне, в равном количестве, могли бы с ними раздеваться, не говоря уже о ополчении. Скоро поднятуться остальные силы, и тогда начнётся настоящий бой. Через десять минут, подошли ещё силы, которые снова бросились на штурм. Армия орков растянулась, из-за чего к ним доходили самые быстро передвигающиеся силы. Если бы, сюда дошла вся армия махом, да передохнуть после марша и постреляла по стенам и башням... Но они это не сделали. Вместо этого, на штурм вновь побежали гоблины, только теперь с ними были ещё и мелкие орки, этакие подростки оркского племени. Они точно так же, практически ничего не носили (только если не считать грубые куртки из плохо выделанной шкуры, которые постоянно поняют, но могут защитить от самых слабых ударов) и мало на себе тащат, поэтому то и доделали быстрее. Вожак у них явно дерьмо, если такое допустил. Вновь запели свою песню луки и арбалеты, уносят жизнь жителей пустоши, к их богам, но на этот раз никто не побежал. Толпа врагов добежала до стен, и стала поднимать лестницы, которые тут же старались сбросить обратно, что получалось не всегда. Стрелкам пришлось сдвинуться в башни или на те участки стен, где не было лестниц орков. В бой пошла пехота. Мечники, сбив строй и стену щитов, не давали оркам и гоблинам подняться на укрепления, вырезая любого, кто только показывал свою харю над бойницами. Спустя пять минут боя, враги снова отхлынули от стен, вновь оставив несколько сотен убитыми. У людей же были только пяток легкораненых и один убитый, один ушлый гоблин умудрился ткнуть копьём с обсидиановым наконечником прямо в лицо мечника, попав в глаз. Барбют не закрывал лицо. Вновь потянулись минуты, стрелки снова выстроились на стенах, скидывая трупы орков и гоблинов со стен, мечники же поправляли заточку и поправляли снаряжение, между ними сновали молодые ополченцы, разнося воду. Скоро им снова предстоит рубка, и лучше уж быть к этому готовыми. В этот раз враги решили обожать, поджидая основные силы. И при их виде, комендант крепости чертыхнулся, матерясь через зубы. Им достался один из худших вариантов из возможных. Панцирники и тролли. Панцирники, это крупные и сильные орки, которые были как минимум на пол метра выше человека, а в плечах и того больше, одеты же были в крепкие доспехи, этакие панцири. В одной лапе держали огромные щиты из металла, а в другой либо топор, либо молот, либо охряпник. Причём последних было большинство. Это были большие, тяжёлые тесаки, которые рвали плоть с противным звуком "хряп", из-за чего своё название и получили. Тролли же были и того больше. В два раза выше, метров пять, в ширину были точно такими же, изза чего напоминали квадратные шкафы. Эти чудовища, с крепчайшей шкурой и мощнейшими руками, были крайне опасным противником. И эта тяжёлая пехота орков двигалась к ним, собирая за своими спинами тех, кто выжил после двух первых приступов. Вновь засвистели стрелы и болты, отправляемые в наступающих. Но на этот раз они принесли мало пользы. Наконечники отскакивали от щитов и брони панцирников, которые сбили грубое подобие фаланги и линий, а так же подняли щиты. Единсвенные, кто приносил хоть немного пользы, это два десятка арбалетчиков с осадными арбалетами, чьи болты хоть как-то пробивали броню орков. Остальные же стрелки продолжили заливать стрелами, только уже троллей. Эти два десятка гигантов шли дальше, полностью игнорируя колючий дождь, лишь изредка бесясь от этого. И к тому времени, когда враги уже дошли до ворот, лишь три тролля лежали мёртвыми, остальных же всё таки спасла чудовищная регенерация. Панцирники потеряли вообще, только десяток. Могучие удары обрушились на ворота. Во дворе столпились войны. В первых рядах алебардисты, которые должны были сдержать первый натиск троллей, за ними находились мечники во все оружии, часть из которых сменила клинки на клевцы. В тылу войнов толпились ополченцы, которые должны будут вступить в бой позже. В той рубке, которая щас начнётся, от немного обученных крестьян толку будет мало. Удар. Ещё удар. Снова. С троллями оркам таран был решительно не нужен. Крепкие ворота скрипели, хрустели, но пока держались, даже не смотря на подпорки в виде брёвен. Но спустя ещё пяток ударов, слетели с петель, и внутрь ворвались гиганты, тут же наткнувшись на выставленные алебарды и пики. Остронаточенные наконечники вспороли крепкую шкуру и уткнулись в крепкие кости монстров. Те вщревелеи от боли и рванулись вперёд, чуть ли опракидывая строй алебардистов, которые не упали лишь потому, что сзади их подпирали другие войны. В воздухе загремел рёв раненных троллей, а так же орков, врывающихся внутрь, вслед за гигантами. Люди закричали в ответ. Адреналин, агрессия и стресс выплеснулись в этом громком боевом крике, после чего солдаты рванули в атаку. Две волны сшиблись, захрустело дерево, зазвучала песнь оружия. Сталь начала рвать плоть, на двор полилась кровь, окрашивая песок в алый. Вновь закричали все. Кричали раненые и умирающие, атакующий и защищающиеся, зазвенело оружие, врезаясь в щиты и броню, зачавкали тела, когда в них вонзались клинки. Сержант стоя в третьем ряду, вооружённый мечом, навалился вместе со всеми вперёд, стремясь выдавить орков из двора. Слева от него, сразу двоих смяла дубина тролля, превратив людей в куски покорёженого мяса и костей. Гигант снова занёс свое оружие но упал, поймав удачный выстрел из осадного арбалета глазом. Ещё троих монстров завалили прямо на панцирников алебардисты, и ещё троих уже изрубили. Какой-то панцирник попробовал ударить ветерана топором, но тот увернулся и рубанул лезвием по горлу врага, вскрывая тому глотку и артерии. Вверх ударила ярко алая струя крови. На место убитого, тут же встал другой, производя укол охряпником. И наплевать, что тот для этого не предназначен, с чудовищный силой орка даже такой выпад смертелен. Сержант еле успел прикрыться щитом, в которые и воткнулся конец вражеской оружия чей обладатель получил удар по голове клевцом, от война в первом ряду. — Вперёд! Тесните из наружу! Не узнавал своего голоса, настолько тот был наполнен яростью, прокричал ветеран, рванувшись вперёд нанося удар по новому врагу. Снова раздался боевой клич солдат, которые рванули вслед за своим командиром, наваливаясь на врагов. Троллей уже всех убили, либо зарубили, либо застрелили. Стрелки на стенах не зевали, и посылали стрелы в открытые оркские спины. Но, когда вражеская мелочь в виде гоблинов и всякой зелени вновь стал штурмовать стены, им пришлось отбиваться. Тем временем во дворе царица жестокая безумная схватка. Люди не думали, что выживут, поэтому пёрли вперёд чтобы забрать как можно больше орков, стремились сделать так, чтобы враг умылся кровью. А то и утонул в ней. Орки же реалист вперёд в первобытном бешенстве и практически в полном отсутствии инстинкта самосохранения. Людей стали теснить. Врагов было слишком много, они расталкивали солдат своей массой, проходя всё глубже в крепость. Тогда уже в бой вступило ополчение, заткнув собой дыры в обороне. Вчерашние крестьяне реались вперёд, затыкивая копьями толпой одного, но всё же убивая. Теперь уже орков теснили обратно, к воротам. Все уже практически оглохли от криков и звонка стали, но не замечали этого, стремясь выдавить врага из крепости. Но этому не суждено было сбыться. Орки, оправивишись от натиска, вновь начали теснить защитников. Жители пустошей были куда более сильными и выносливыми, чем люди. И единственное, что сейчас спасало солдат от поражения, это то, что врагам приходилось наступать по трупам, которые уже щедро завалили двор, да и туши троллей посреди прохода в крепость, знатно мешали нападающим. Земля же под сапогами превратилась в хлюпающую смесь из крови, пыли и грязи, и во всём этом находились чьи-то внутренности и конечности. Но ситуация становилось всё критичнее. Всё больше солдат и ополченцев гибли под натиском обезумивших от битвы гоблинов и орков, и восполнитьпотери было не кем, в то время как враги все прибывали, стены же были и вовсе потеряны. Стрелков смяли в рукопашке, выжившие же стали оттягиваться в донжон. Туда же стали пятиться и остальные защитники. Двор потерян. Вот, схватка уже происходит в самом донжоне. Узкие проходы не дают врагам задавить остатки солдат числом, но не мешало выдавливать тех из них, как пробку из бутылки. Люди отступали всё дальше, продолжая терять товарищей, но сделать ничего не могли. Вскоре, оставшихся людей выбили уже на крышу донжона, где устроили незатейливую бойню. Но люди, в отчаянии, успевали забрать с собой двух-трёх противников. Сержант сражался вместе с остатками своего гарнизона. Всю правую часть лица заливала кровь из раны на голове, руки были отсушены от постоянных ударов, в груди болело. Но не смотря ни на что, он раз за разом поднимал меч, раз за разом нанося удар. Но ничего не вечно. Мощный удар в грудь откинул его на парапет, голова улетела назад, шлем слетел. Но затуманенный болью взгляд успел заметить хвост колонны, скрывающийся за поворотом. И на лице появилась улыбка, всё таки сумели. Колонна с беженцами была даже дальше, чем ожидали. Их уже не достанут. И даже когда остатки защитников убили, даже когда в сержанта вонзалось сразу несколько клинков со звуком "хряп". На его лице играла улыбка. Долг выполнен. Теперь можно и умереть...