***
- “Обаятельный мерзавец”! Нет, ну надо же! Он обозвал меня мерзавцем, сэр! - жаловался Уилл. Учитывая, что сегодня была репетиция, Калвер был снисходителен, не требуя от своего саба ничего запредельного. Приблизительно так проходили их встречи раньше, когда максимум, который себе позволял Калвер, было заставить Уилла раздеться. - Не тебя, а Эндрю Тирмана, - улыбнулся Калвер, с интересом изучая листок, который ему дал Уилл. Он с легкостью распознал руку Майерса - сложные предложения с множеством оборотов и подчиненных частей, неторопливые перечисления… В Эндрю Тирмане действительно легко угадывался Уилл Фарлоу, странной разве что была излишняя демонизация героя - Кит с упоением приписывал своему антагонисту язвительность, мелкую мстительность, лицемерие, зависть и кучу всего. Естественно, это видели только главные герои: учителя и посторонние считали Эндрю очень вежливым, добрым и милым. - А то непонятно, с кого он списывал этого своего Тирмана! - сердито буркнул Уилл. Поднос качнулся и сахарница негромко звякнула о блюдце. Калвер медленно поднял взгляд и нахмурился. - В отличие от тебя, Уилл, Эндрю явно умеет контролировать свои эмоции, - обманчиво мягко сказал он, возвращая чашку на поднос. На самом деле, об этом имело смысл подумать подольше: Эндрю явно был отображением Уилла, но через призму мышления Майерса. И Кит определенно описывал своего врага: упоенно и зло. Возможно, объединить этих мальчиков в одной унизительной роли было не самым верным решением. Но тогда непонятна была реакция Майерса в той сцене с минетом. Если его антипатия такая сильная, почему он согласился и не остановил Игру? Или потребность подчиняться в нем прошита гораздо глубже социальных установок? “Мне везет на юных извращенцев.” - Простите, сэр… - Уилл внимательно следил за руками, чтобы даже поверхность чая в чашке оставалась неподвижной, - мы поссорились вчера… И этот Эндрю - подлая и извращенная месть! Если бы не мисс Олдман, я бы послал эти пробы куда подальше вместе с Майерсом! Помимо Уилла мисс Олдман пригласила на пробы еще несколько человек. Роли второго плана в основном, но она планировала воспользоваться шансом на полную. И если Марк был Уиллу не конкурент - смуглый и рослый, его тренерша метила на роль друга главного героя, то вот Алан вполне мог составить Фарлоу конкуренцию. Тоже светлый и хрупкий, но в нем не было той аристократичности, которой обладал Эндрю. Алан скорее был своим “рубахой-парнем”, ему бы играть положительных героев-ковбоев: клетчатая рубаха, соломинка в зубах - идеальная картинка. - Кит написал этот текст задолго до того, как вы поссорились, - сказал Калвер и понял, что это было ответом и на его сомнения. Вероятно, совместные Игры дали Майерсу возможность посмотреть на Уилла с другой стороны, поэтому оба мальчика легко наладили отношения, - кстати, мне хотелось бы услышать и твою точку зрения. Калвер отложил листок, внимательно вглядываясь с смущенное лицо Фарлоу, который упрямо не поднимал глаз от содержимого подноса, который держал в руках. - Он… Он неправильно меня понял, - выдавил из себя Уилл, - я не успел даже сказать ничего такого, просто… ну… - Громко подумал? - подсказал Калвер. Он снова взял чашку, и марципановую конфету с блюдечка. Как он и ожидал, Уилл проводил чашку взглядом и поднял голову. - Наверное, - признал он, - я просто хотел, чтобы он понял, что если у него никого нет, то всегда остаюсь я. А еще, я же знаю, что он любит шоколад, но никогда ничего себе не покупает. А для меня это не проблема, сэр… - У Кита тяжелые отношения с семьей, - Калвер не был уверен, что имеет право рассказывать Уиллу все, но решил, что понимание ситуации заставит мальчика быть чуть тактичнее и держать язык за зубами, - много детей, финансовые проблемы, его родителям сложно вкладывать ресурс в ребенка, от которого они не видят отдачи. Ты же одним махом прошелся сразу по двум болевым точкам. - Я не знал, - тихо выдохнул Уилл, - я хотел его порадовать. Это же просто подарок, без подтекста! Калвер взял еще одну конфету, чувствуя как рассыпается под пальцами сахар. Никогда не знаешь, рассыпется ли она песком или спрессуется в твердый камень. Тема разговора напоминала ему сейчас такую конфету. - Ты же знаешь, что Кит очень гордый. Ему важно то, каким его видят другие. Нет той самодостаточности, которая позволяет не реагировать на общественное мнение. Он не любит казаться слабым, выглядеть глупо, попадать в неловкие ситуации. Сначала твой шоколад действительно был дружеским подарком, а затем ты нечаянно сказал нечто, что Кит интерпретировал как подачку. Впредь тебе стоит быть осторожнее с подарками. - Он на меня обиделся так, что больше ничего у меня не возьмет, - тоскливо отозвался Уилл. - Майерс упрямый, но отходчивый и незлопамятный, - Калвер утешающе погладил его по плечу, - подожди пока он перебесится и попытайся поговорить. Уилл убито кивнул, кусая губы. Внутри снова росла волна давно забытого ощущения неправильности. Все было не так. Иначе. Плохо. И существовал только один способ вернуть все на свои места и разложить по полочкам. Решение еще толком не оформилось у него в голове, но Уилл уже был уверен, что оно верное. - Сэр, накажите меня пожалуйста! - попросил он, поднимая глаза. - Что, прости? - Накажите меня. Стеком. До крови. Как тогда, за макет. Мне очень нужно, - фразы вылетали рваные и дробные. Давно усвоенная аксиома, старательно вдалбливаемая мистером Ридом: за наказанием приходит прощение, а боль - его проводник. - Ты считаешь, что после моей порки Кит простит тебя? - Калвер выпрямился, легко ощутив его напряжение, но голос его пока еще звучал обманчиво-мягко. Уилл ощутил как надвигаются на него стены кабинета - ему казалось, что даже в воздухе разлился запах озона - как перед грозой. Он не совсем понимал, вызвано это его собственным мироощущением, или он просто разозлил Калвера. - Нет, но мне станет легче. - Не станет, - сухо ответил Калвер, - поэтому нет. - Пожалуйста, сэр! Мне нужно! - Уилл упорно подался вперед, игнорируя звякнувшую посуду на подносе. Почему-то мысль о наказании резко отодвинула все остальные. За болью всегда приходит облегчение, очищение, перезагрузка. Возможно, избавившись от тяготеющего на душе груза, ему будет легче понять, как помириться с Китти и вернуть ту хрупкую гармонию, которая возникла у них в последние дни. Обидно, что Калвер упорно отказывается понимать это. - Я сказал “нет”, Уилл, - учитель легко выдерживал его взгляд. На секунду лицо Уилла приняло какое-то беспомощно-растерянное выражение, а затем кончик рта поехал вниз, обнажая кривую надменную усмешку. Не отрывая от Калвера дерзкого взгляда, Уилл медленно поднялся на ноги. Демонстративно качнул подносом, от чего из чайника выплеснулось несколько капель на салфетку, давая ясно понять, что собирается сейчас сделать. И по сузившимся враз заледеневшим глазам Дома понял, что тот прекрасно распознал его намерение. - А я сказал - “накажите меня”! - он практически увидел и услышал то, что сейчас произойдет. Грохот подноса о пол, дребезг разбивающейся посуды, терпкий запах разлитого чая и мелкие крошки сахарных конфет, которые хрен выковыряешь из жесткого короткого ворса ковра. Маленькая дерзость с большими последствиями. - Мистер Фарлоу, - отрезвляющий звук его собственной фамилии остановил его буквально за мгновение до того, как он отпустил полированные ручки, - прежде чем вы расколотите мой любимый фарфоровый сервиз, подумайте еще раз, чего вы хотите добиться. Уилл распахнул глаза. Отрезвление было мгновенным. Словно кто-то выключил туннельное зрение, раздвинул стены кабинета и резко включил свет. Калвер сидел абсолютно расслабленно, медленно покачивая чашку и наблюдая за кружением редких чаинок. Не напряженным, не сердитым, вовсе не собирающимся идти к комоду за стеком. - Я сказал уже, я прошу у вас наказания, - медленно теряя уверенность, повторил Уилл. Калвер как будто бы на секунду задумался, а затем охотно кивнул. - Хорошо, это я могу вам устроить, - он встал с дивана, мимоходом поставил чашку назад на поднос и прошел к своему столу, - хамство по отношению к преподавателю, угрозы… Думаю, недели отработок будет достаточно. - Сэр! - отчаянно понимая, к чему привел его поступок, вскрикнул Уилл, но Калвер только махнул рукой, подзывая его ближе. Приступ буйства и агрессии схлынул сам собой. Его назвали по фамилии, а учитель никогда не позволит себе ударить ученика. Во всяком случае по тем правилам, которые озвучил ему Калвер и которых неукоснительно придерживался с того момента, как они приняли это соглашение. - Поставьте поднос на место, не маячьте, мистер Фарлоу, - доставая привычный голубой листок для замечаний, - с завтрашнего дня с восьми часов поступаете в распоряжение миссис Кокли. Ей вечно нужны помощники в столовой. Медленно, двигаясь словно зомби, Уилл вернул поднос на полку и взял протянутый листочек. Восемь часов. Калвер намеренно указал то время, когда Уилл и Кит приходили к нему. До следующей пятницы. Пропасть, в которую свалился Уилл Фарлоу, оказалась гораздо глубже, чем он думал. - Пожалуйста, простите меня, сэр, - чувствуя как слезы сами подступают к горлу, попросил он. Уилл еще не видел конкретно того, в чем он ошибся, но чувствовал, что сделал или сказал что-то неприемлемое. И раз наказание такое жестокое, нужно начинать просить прощения еще до того как осознал, в чем же была твоя вина. А еще он не понимал - почему. Почему Калвер не пошел ему навстречу, ведь обычно он никогда не отказывал Уиллу в его просьбах. Калвер привычно поднял его лицо двумя пальцами за подбородок, заглядывая в глаза. Уилл почувствовал как его желудок падает вниз. - Ваше время в понедельник и четверг все еще остается вашим, мистер Фарлоу. Если вам будет необходимо, я готов уделить вам оставшиеся полчаса. Для разговора. Просить прощения не имеет смысла, я просто выполнил вашу просьбу. Если почувствуете, что снова близки к тому, что готовы сорваться в истерику, подобную той, что я имел неудовольствие наблюдать, подойдите и скажите - я договорюсь со школьным психологом, чтобы она выделила вам время. А на сегодня все, можете быть свободны. Уилл кивнул, с трудом сдерживаясь, чтобы не смять листок в кулаке. Что не так? Калвер прощал его и за большие дерзости. Почему сейчас по-другому? - Я понял, сэр. Спокойной ночи, - сейчас надо было как-то сразу спрятаться в туалете и умыться, чтобы никто не увидел, что Уилл Фарлоу разгуливает по коридорам, еле сдерживая слезы. - Спокойной ночи, мистер Фарлоу, - тем же нейтральным тоном пожелал Калвер. Уилл почти дошел до двери, когда он негромко сказал ему в спину, - помните, что неделя всегда может трансформироваться в две. И даже в месяц. Не доводите никого до точки кипения, мистер Фарлоу, ни меня, ни себя.***
Последний раз они ссорились так почти полтора года назад. Две недели игнорирования, пустоты внутри и равнодушных взглядов. Две недели ощущения, будто потерял что-то важное, без чего не можешь существовать полноценно. Его друзья не понимали что с ним, а он не мог никому пожаловаться, выплеснуть наболевшее, попросить утешения. Но сейчас, в отличие от событий полуторагодовой давности, у Уилла был человек, которому можно было поплакать в жилетку. И который бы его понял, не задавал бы глупых вопросов и пусть неловко и коряво его бы утешил. “А может в этом и была задумка Калвера? Помирить нас таким вот жестоким образом? Он не мог не знать, что я к нему пойду”, - думал Уилл, поднимаясь по ступенькам в крыло, где располагалось общежитие гуманитарных классов. Он думал, что скажет Майерсу, стоит ли снова просить прощения или сразу выплеснуть наболевшее? Возможно, тот сам все поймет, хотя этому толстокожему носорогу обычно надо было все разжевывать. В конце коридора, в закутке у лестниц мелькнула обжимающаяся парочка. Уилл с трудом сдержал улыбку. Правила школы хоть и не запрещали романтические отношения между студентами, жестко регламентировали рамки дозволенного. Максимум, что могли позволить себе влюбленные - подержаться за ручки да публично заявить, дескать, мы теперь парень и девушка, у нас все серьезно. Поцелуи и объятия были запрещены, нахождение студентов разного пола в одном помещении без педагога или воспитателя строго наказывалось. Девушки даже спросив разрешение учителя не могли пройти дальше общих комнат, парней не пускали в женское общежитие в принципе. Одноклассник Уилла - Томас Ридли, который с четырнадцати лет “встречался” с Изабеллой Фокс - милой девушкой на курс его младше - до сих пор спрашивал у Калвера разрешение на то, чтобы провести ее в общую гостиную, и отпрашивался на свидания. Калвер при всех своих заморочках никогда не зверствовал в этих вопросах и даже один раз ходил к воспитателю Изабеллы, чтобы ее отпустили на очередную прогулку. Возможно поэтому Том и Иза очень дорожили оказанным доверием и никогда за все два года их отношений не позволили себе что-то выходящее за рамки правил школы, хотя Ридли и хвастался, что на каникулах они с лихвой возмещают все то, что не могут позволить себе в пансионе. Влюбленные под лестницей здорово рисковали. Во-первых, до отбоя оставалось полчаса - время, когда любые прогулки, посещения и посиделки уже были под запретом. Студентам полагалось закончить все свои дела (период с семи часов до половины десятого по расписанию фигурировал как “свободное время”), принять душ (за полчаса до отбоя включали горячую воду) и подготовиться ко сну, чтобы в десять лежать в кровати (составители расписания были большие оптимисты). Во-вторых, если бы эту парочку заметил бы кто-то из преподавателей, на первый раз они бы отделались месячными отработками. На второй - их лишили бы свободного времени до конца триместра. Невероятно жестоко, но как говорил заместитель директора по воспитательной работе: “Не нравится - на выход”. Частные школы очень берегли свою репутацию, а чем именитее детки в них учились - тем громче возможные скандалы. Тем не менее, студенческое братство очень трепетно относилась к Ромео и Джульеттам и по возможности покрывало шалости таковых. Благо, пока всем парочкам школы хватало ума не залететь. Уилл с трудом сдержал улыбку, подходя ближе. Девушка с длинными волнистыми волосами буквально вжимала своего партнера в стену, столь яростно его целуя, будто планировала в будущем стать стоматологом и языком изучала его зубную карту. Парень, кстати, был более корректен, во всяком случае, его руки лежали на ее талии, не шаря по телу в поисках мест, которые трогать было бы неприлично. “Английское воспитание” - уважительно подумал Уилл, становясь так, чтобы если что увидеть того, кто будет спускаться по лестнице и в то же время контролировать коридор. - Кхм, ребят, не хочу вас прерывать… Но время как бы подкатывает к десяти, вам имеет смысл оторваться друг от друга, пока вас не спалил кто-то из взрослых. Девушка отскочила от парня как ошпаренная и Уилл, наконец, смог увидеть лица любовников. На него ошарашенно смотрел Кит Майерс, парень, которого он мысленно называл “своим”. Вид у него был чрезвычайно глупый, как будто это был первый поцелуй с девчонкой в его жизни. А вот его партнерша явно чувствовала себя хозяйкой положения, потому как увидев, кто их застал, она мгновенно успокоилась. Кэролайн Райс откинула от лица волнистую прядь и хищно улыбнулась, застегивая пуговку блузки на груди: - Спасибо, что предупредил, Фарлоу, - томно мурлыкнула она. Она сделала было шаг из ниши, но вернулась и снова вовлекла Майерса в поцелуй, на этот раз менее агрессивный, мягкий и даже нежный, - если все получится, - прервавшись, негромко шепнула Райс, - помни о перспективах. Пока, Кит. Сладких снов, Фарлоу. Уилл почувствовал, что его затошнило. “Слишком много стресса для одного дня…” - подумал он, удивляясь, что кроме тошноты не чувствует больше никаких эмоций. Чувства как-то притупились, ссора перестала казаться чем-то весомым, проблемы с Калвером отодвинулись на второй план. - Ты что-то хотел? - каким-то бесцветным, равнодушным тоном спросил Кит, не отрывая взгляда от пружинящей походки Кэролайн по коридору. Уилл отстраненно подумал, что более быстрого способа поднять свою репутацию в глазах одноклассников, он и сам бы придумать не смог. Хотя нет, если бы на месте Райс была Эмили Браун, это было бы весомее. Но Браун была типичная чопорная ханжа, зацикленная на собственной репутации и положении отца. Завести роман без разрешения родителей и общественного одобрения? Особенно с американцем-стипендиатом? Это Кэрри могла эпатировать публику подобными выходками и, что примечательно, ее действия вызвали бы волну сплетен и общественного внимания, но никак не осуждение, как в случае с Эмили. Кэролайн была яркой, популярной и интересной, любой ее поступок только добавлял ей очков. - Уилл? - напомнил о себе Кит. - Ты меня искал или что? Естественный вопрос, потому что физмат находился совершенно в другой стороне, а здесь, Кит - был единственным, с кем Уилл хоть как-то общался. Но хотя отрицать очевидное было глупо, Фарлоу даже не задумавшись ответил: - Шел мимо, Китти. Знал бы, что это ты, не стал бы портить вам свидание. Спокойной ночи. - Это было не свидание! И не называй меня “Китти”! - крикнул ему вслед Майерс, но Уилл поступил в лучших традициях подростковых сериалов - гордо ушел, посчитав, что отвечать ниже его достоинства. “Так и будем бегать друг за другом”, - думал он, чувствуя как изнутри поднимается волна нездорового веселья, - “то я за ним, то он за мной. Хотя нет. Китти за мной бегать не будет… Райс не потерпит конкурентов!”