Tragoedia Nativitatis

— Я сегодня не дома, сама знаешь – работа. — Проговаривал я, мимолётно целуя свою девушку в губы на прощание. За окном стелились белые снежные ковры. Небо серое, как обычно бывает в холодное время года. В поясной кобуре – самозарядный пистолет, калибра девять миллиметров Glock-17 на предохранителе, но патрон всегда был заряжен в патронник, а во внутреннем кармане пиджака, который скрывает тёплое пальто, лежит «значок федерального агента Мэйда». На левом бедре, висит подсумок с двумя дополнительными магазинами. И хоть ФБР пользуется оружием только в крайнем случае, но по распоряжению босса, в рабочее время мы должны быть снаряжены как подобает. Два магазина на 17 патронов в набедренном подсумке и сам пистолет, который так нежно баюкается в поясной кобуре на правой стороне. Каждый второй день начинается со звонка телефона, эхом раздающимся в коридоре небольшой квартирки, который сопровождается моим раздражённым вздохом. Мороз пронзает моё тело до костей, не смотря на три слоя одежды. Лицо противно закололо от зимнего проказника. Но, несмотря на это, зима была в самом разгаре, что ни говори, но это, пожалуй, самое красивое время года. На тёмных волосах отражается белый цвет снежных сугробов. Под ногами хрустит снег, но несмотря на то, что правительственные организации его чистили, снежная пелена успела уже окутать чистые дороги. В душе покоится грусть, ведь вероятность того, что завтра я буду свободен и смогу провести праздник в присутствии любимого человека – достаточно мала. Даже не то что достаточна мала, её скорее всего вообще нету. Стоит полагатся только на новогоднее чудо. Прибыв на Грэйтэнд Роуд, где произошло очередное убийство, я пролез под яркой отгораживающей лентой. И завидев босса, направился к нему, в сторону машин скорой помощи, и трёх чёрных пикапов. В штате Вирджиния криминальный мир не спит даже в преддверии рождества. Да если так подумать... Он никогда и не уснёт. ФБР приходится работать тогда, когда обычные люди сидят в гостиной, со включенным на фоне фильмом, и обсуждают какие подарки дарить родственникам и друзьям. — Джерэми Мэтью Майклсон. Работает в банке, жена и трое детей. Застрелен в грудь. — Выпаливает детектив Райд, при этом сильно жестикулируя руками. Я хоть и не верю в приметы, но мне определённо кажется, что ему стоит перестать показывать причину смерти на себе. Я подхожу ближе, завидев крупную мужскую фигуру, лежавшую между домов на расчищенном от снега асфальте. Пока на мусорных пакетах стояли пометки про найденные улики и тело, которое благополучно переместили, дабы найти пулю и увидеть количество крови. — Никто не слышал выстрела, вероятнее всего убийца использовал глушитель. — Объявляет босс информацию, что они успели выведать пока я ехал в кажется бесконечных пробках. — Лэнс, пуля найдена? — Спрашиваю я у единственной девушки детектива в нашей команде, волосы которой стянуты в тугой конский хвост. — Да, прошла насквозь. Я всё утро проковырялась в мусоре, и, о боже, если бы я её не нашла. — Шатенка кривит губы и вздёрнув нос, направляется к нашему медэксперту Коллу Пэйронсу. Я без промедлений следую за ней, в желании узнать все подробности. Хруст снега эхом раздается в ушах, а я потираю розоватые от холода кисти рук. — Пуля прострелила ему трахею. Он мгновенно перестал дышать, и умер в течении нескольких секунд. Сама пуля деформирована из-за достаточно близкого расстояния. Вероятнее всего – не больше пяти метров. — Проговаривает мужчина средних лет, с небольшим количеством лишнего веса, а на его носу покоятся прямоугольные очки классического размера. — А что по поводу баллистики? — спрашиваю. — В этом-то и дело, агент Мэйд. Из-за того, что пуля была деформирована, быстро не найти пистолет, из которого та была выпущена. — Колл остановился чтобы набрать дыхания и продолжил. — Остаётся только предполагать расстояние выстрела. — закончив, Колл, развернулся и пошёл дальше что-то рассматривать возле трупа. — Спасибо Колл. — Говорит босс и поворачивается ко мне, Эшли и Джеффри. — Мэйд, — серые глаза окидывают меня с ног до головы, — возьми Лэнс и езжайте оповестить жену. — Кидает он, и кивает в сторону моей машины. Когда мы с Эшли начинаем постепенно отдаляться, нас окликает голос Ройта (наш босс). — И не исключайте её из списка подозреваемых. *** Классика. Жена, узнав про любовницу и рассвирепев от ревности – взяла и застрелила его, напрочь забыв про улики и детей, которые теперь будут жить в приюте. Сегодня рождество. Мы с Ками (моей девушкой) направляемся на ярмарку. Проходя мимо небольших ларьков, запах глинтвейна, свежей выпечки и пряников пробивается в нос. Снег хлопьями сыпется с неба и хрустит под ногами. Моя рука покоится предположительно на её талии, сквозь толстый пуховик и три слоя одежды. На улице действительно холодно. Минус пятнадцать градусов, и мы с девушкой направляемся за рождественским тёплым алкоголем, дабы погреть руки. Мы не любим праздновать дома. Наша гиперактивность даёт о себе знать. Огни на городской ёлке, высотой около десяти метров, сияют всеми цветами радуги, отражаясь в зелёных девичьих глазах. Её губы немного посинели от холода, а на щеках и носу проявился яркий алый румянец. Под елью лежат десятки оболочных подарков, а на колючих ветвях покоятся разнообразные рождественские игрушки. — Два глинтвейна. — Проговариваю я, отчитывая деньги для оплаты. Приятная на внешность девушка кивает и поворачивается к нам боком, наливая горячий напиток в бумажные стаканы. Я отдаю деньги, оставляя десять долларов в качестве чаевых, и забираю алкоголь. Медовый запах которого сразу улавливают мои нюховые рецепторы. Повсюду громкие возгласы людей. Солнце всё быстрее уходит за горизонт, отдавая место луне. А небо становиться всё темнее, раскидывая сотни звёзд по своей поверхности. Я редко могу держать Камиллу за руку, вот так, ни о чём не беспокоясь и не имея работы. Два года назад она стала для меня всем. Из-за должности я не могу отдавать ей каждую частичку себя, но это то, чего я так сильно желаю. Я не хочу видеть её грустные глаза, когда стою у двери, намереваясь выйти по звонку босса. Зато сегодня я могу сделать всё, чтобы осчастливить её хоть чуточку. Горячий напиток согревает онемевшие от холода пальцы и обжигает горло при каждом глотке. Музыка исходит от десятков колонок по периметру ярмарки. Она приглушённая, но достаточно сильно слышна, чтобы желание потанцевать появилось во мне. — Пошли. Твоя любимая песня. — Сказал я, подталкивая шатенку к местечку без людей. Её волнистые волосы встрепенулись, а на губах застыла нелепая улыбка. — А напиток куда? Он же ж разольётся. — Лепетала девушка. Её зелёные глаза неистово сверкали, пока я забирал алкоголь из её рук, выливая в ближайшую мусорку, со словами "Куплю новый". Я обхватил её предплечье, кладя ладошку на свою талию. Наши ноги двигались в унисон с ритмом и мелодией. Ничто не напрягало, и мы дали свободу чувствам, отдаваясь танцу полностью. Мороз ходил по открытым участкам кожи, а на ресницы падали маленькие снежинки. — Я тебя люблю. — Прошептал я, прислоняясь к девичьему лбу. Резкий звук заставил содрогнувшись вскрикнуть. Люди вопили, бежав в противоположную от ёлки сторону. Я не успел понять что произошло, когда Кам обернулась, и моему взору открылись десятки, если не сотни людей, половина из которых лежала в горящих обломках не дыша. Мы стояли в пятистах метрах от ели. Она полыхала пламенем, вернее. . . её останки. Обугленные ветви продолжали падать, а небо заполонил запах гари и чёрный дым. — За меня. — Резким тоном приказал я своей девушке. Теракт в рождественский вечер. Нужно быть полнейшим извергом, чтобы осквернить такой светлый праздник. — Звони девять-один-один. — Проговаривал я, осматриваясь. Сердце эхом отбивалось в ушах. Сотни невинных людей погибли из-за того, что просто пришли отдохнуть от работы и встретить новый год с распростёртыми объятиями. Дьявольски ужасно. Последнее что я помню, были сирены скорой помощи и полиции. В оболочных подарках нашли ещё две бомбы, которые взорвались бы на расстояние более четырёх ста метров, если бы лучшие сапёры ФБР не сделали свою работу на превосходно. Такой радостный и счастливый праздник теперь будет носить за собой ношу огромного количества смертей, а тот, кто это сделал, был приговорён к смертной казни три дня назад.