Я помню...
5 мая 2022 г. в 11:40
Я помню тот взгляд, которым ты одарила меня при встрече в Министерстве Магии. Я помню ту улыбку: фальшивую, удивленную, натянутую. Испуганные, карие глаза, с которыми я столкнулся при твоем с дружками побеге. Притворившись министерским работником, ты думала, я не узнаю в тебе ложь? Ты поступила опрометчиво в тот день, грязнокровка.
Я видел, какой всполошенной ты была в момент того, как вы с Поттером и Уизли покидали Министерство. Как ты толкала их к каминам, прикрывая крепкие, мужские спины своей утонченной, женственной. Как отбрасывала летящие в вас вспышки магии, как грозно ты смотрела своими карими, медовыми глазами, уворачиваясь от очередного, брошенного мною заклинания. В истинном обличии ты выглядела намного естественней в стенах Министерства Магии. Каждый твой жест, шепот, взгляд казался усладой для меня.
Такая убегающая, справедливая, строгая и самое главное живучая. Тебе было страшно. Ты боялась смерти. И я чувствовал это. Но твоя гордая осанка, презрение во взгляде и интонация голоса скрывали тот внутренний ужас, который видел я.
Война не для маленьких девочек. Война не для грязнокровок. Но ты рвалась в бой, обходила и разбрасывала Пожирателей Смерти.
Признаюсь. Я был в твоем доме. Лорд отправил нас, верных Пожирателей Смерти, осмотреть домишко грязнокровки и убить всех, кто попадется на нашем пути. Да-да, мне поручили убить твоих родителей. Очень грустно. Вот только ничем не примечательный, тихий домик оказался пуст. Дом твоего детства, грязнокровочка, уже успел покрыться пылью. Хозяев дома не оказалось. Какой у вас все-таки не гостеприимный домик. Даже вещей не оставили. Только одна лишь фотография на полке камина и могла скрасить столь скудную картину.
Я по глупости тогда коснулся этой картинки, но она, вопреки моим ожиданиям, не двинулась ни на дюйм. Я и позабыл, что магловские фотографии статичны. Но не пренебрег и забрал столь интересный экземпляр.
И самое ужасное, что из-за тебя в тот день я получил «Crucio» от Господина. Ты оказалась умнее, и Лорду это не понравилось. Он наказал за мое упущение тебя и твоих маглокровных родителей. Но даже столь мучительная, физическая боль не успокаивала мою черную душу. Может что-то изменилось в момент нашей первой встречи? Что-то неведомое, не знакомое мне ранее резануло внутри острием лезвия. И без того черную душу Пожирателя Смерти разорвало на две из-за твоих взгляда, голоса, жестов.
Я не пропустил ни единого собрания в мэноре Малфоев. И я вспоминаю тебя растрепанной, заплаканной, распластавшейся на полу. В то время мне казалось, что дни грязнокровочки Грейнджер сочтены. Но как выяснилось позже, твоя воля крепче драгметаллов и ее не так просто сломить. Удивительно то, что ты смогла не сойти с ума после пыток Беллатрисы Лестрейндж, так еще и умудрилась сбежать со своими хваленными дружками.
Я сражался не так и далеко от тебя во время битвы за вашу треклятую школу. Меня, как человека с немалым опытном, поражала твоя манера колдовать. Порой не каждый чистокровный мог похвастаться столь точными движениями руки, четкостью произношения заклинаний, а ты… То, как ты раскидывала нас, Пожирателей, направо и налево, прикрывая непутевых друзей, поражало воображение. Пушистые волосы, больше походившие на запутавшийся одуванчик или львиную гриву, которые при всем нежелании лезли в глаза, нисколечко тебе не мешали бросать заклинание в завивавшихся нас.
Лорд бы счел меня дураком, если сказал бы я ему, что все давно кончено и нашу власть не вернуть. Посадил бы еще на кол. С появлением вашей проклятой троицы все пошло на перекос. Для тех, кто принял метку, кто поклоняется тьме, — все предрешено. Оставшиеся годы мы будем гнить на одиноком острове в пучине бушующих вод в окружении дементоров.
Я помню, как повстречал тебя перед финалом. Ты, кажется, меня не заметила. Опрометчиво. И я приближался к тебе, хотел, наверное, поговорить, но не успел. Напротив меня ты упала на колени. Тогда я, скорее всего, впервые испытал страх за чужую жизнь. Но ты упала на колени перед рыжим. Уизли…
Эту семейку знал и ненавидел каждый Пожиратель Смерти, но в то же время многие восхищались некоторыми личностями, в том числе и близнецами. И с этого момента один из них обездвиженным лежал на ледяном каменном полу. Был ли он мертв? Я так и не узнал. Но я видел, как ты обнимала второго, слышал, как ты всхлипывала, захлебываясь собственными, душащими слезами. Ты направила палочку на тело и стала шептать что-то красными, искусанными губами. Конец палочки тогда осветил весь коридор. Но я так и не узнал, чем закончилась эта история. Я ушел.
Я — не Поттер, не благородный герой, не спаситель человечества, и тем более не чистый душой, но во мне вдруг возникло желание убить. Убить соратника. Убить того, кто это сделал. И не потому, что я это могу, а потому, что ты этого не сделаешь.
Ты была и в зале суда. Я помню тот день, когда меня судил Визенгамот в полном составе. Это было в какой-то степени приятно. Я помню, как с непоколебимым лицом наблюдал за всей катавасией. А ты сидела на скамье, изредка отрывая глаза от бумаг, оглядывала помещение и людей в целом. Я в первые видел твои глаза настолько пустыми, стеклянными и вовсе потерявшими тот прекрасный цвет.
За столько месяцев моего заключения, за столько дней вашей победы, — я впервые услышал свой голос. Он был таким тихим, легким, нежным. Но в то же время в нем временами проскальзывали решительность и неприязнь:
— Нет, — твой голос отразился от стен зала суда, возвращаясь эхом. Твой ответ оказался для многих присутствующих шоком, включая меня. Ни один так и не смог с первого раза поверить своим ушам. Их «золотая девочка», «героиня войны» и «мозг команды Гриффиндора», — Гермиона Джин Грейнджер не могла сказать такого.
— Героиня Войны — Мисс Грейнджер, вы уверены в своем решении? — голос нынешнего Министра Магической Британии был сдержан, но полон недовольства. Столько фальши отражали его голосовые связки, что порой к горлу подкрадывался нервный комок.
— Я — Гермиона Джин Грейнджер. И я уверена в своем решении. Ни при каких обстоятельствах, я не отрекусь от вышесказанного, дорогой мистер Бруствер, — подняв подбородок, горделивая, своенравная лошадка, укоризненно взглянула на темнокожего мужчину во главе суда.
— Не обижайте Гермиону, министр, — ты не двинулась с места, в отличие от многих присутствующих. Твой закадычный друг — мистер Поттер — будущий глава Аврората позволил себе присутствовать на суде. — Прошу вас.
Ты приходила ко мне во снах. В таких редких, но приятных, чувственных, теплых. Десять лет. Целых десять лет в сырой, холодной, серой камере. Слава Мерлину, без дементоров.
Меня согревали легкие сны, в которых мелькала ты — прекрасная дева, подруга победителя, кружащаяся в белом, воздушном платье, которое при дуновении ветра становилось настоящими ангельскими крыльями, а над волосами, подаренный самим Солнцем, красовался золотистый нимб. Я тянулся к тебе, к единственному лучику света, в этой камере. Только ты держала меня в этом чертовом мире.
И я увижу тебя сегодня. Спустя одиннадцать лет мы наконец встретимся, мой блуждающий лучик Солнца. «Косая Аллея» украшена в честь скорого наступления праздника. В очередной раз первокурсники получили письма в заново возведенное учебное заведение — Хогвартс. Сейчас вокруг только малознакомые магазинчики. Неизменным остался разве что Банк, да самое яркое и заметное здание на всей улице. Магазинчик знаменитых близнецов Уизли. На крыше, перед самым входом, располагалась статуя одного из них, в приветствии снимающая и надевающая цилиндрическую шляпу.
Я продолжил путь по каменным плитам переулка, выстилающим дорогу. Мой путь лежит в тот самый магазинчик Уизли. Народ столпился перед входом, создавая огромную стену. Прохожие расступались, взрослые волшебники тянули к себе непонимающих детей.
Даже спустя столько лет, спустя заточение, нас бояться, презирают, желают убить. Но те, кто не сошли с ума, смирились. Смирились с тем, что мы никогда не сотрем позорного клейма, наложенного на наши души Британским правительством.
Я приблизился к самой двери, но магазин оказался наглухо закрытым. Право, движение внутри было заметно невооруженным глазом. Кто-то все время мотался из стороны в сторону по помещению, махал руками и, возможно, кричал или очень смачно.
Оставалось только ждать. Народ позади стал крайне быстро разбредаться, просачиваясь в закутки других магазинов. Дверь распахнулась ни сразу. Прошло минут пять, если не больше. Но предо мной, на пороге, стоял высокий мужчина с рыжими волосами, собранными в хвостик, в строгом темно-бирюзовом костюме с ярким, фиолетовым галстуком в горох. Он отмер лишь спустя несколько секунд:
— Добрый день, мистер Яксли, — на удивление спокойно поздоровался один из близнецов.
— Кому как, мистер Уизли, — благоговейно ответил я.
— Проходите, нечего у порога стоять, — Уизли поспешил вглубь магазина, оставляя открытой дверь.
— И кого же принесла не легкая, а, Фред? — раздался голос откуда-то сверху.
Значит и второй близнец живой.
— Это к Гермионе пришли, позови-ка ее.
— Отчего же к нашей Гермионе? — к нашей?
— К нам блондины с косами не ходят! — подал смех первый.
— Ну, хватит, а?! — раздался твой возмущенный голос. — Столько можно? — послышался стук каблуков. На спиральной лестнице появилась ты, та самая не высокая девушка с кудрявыми волосами. Грациозная, величественная и властная, одетая в прямую, белую юбку-карандаш, строгий, точно такого же цвета, пиджак и красную блузку. — Кыш! — встречавший ретировался прочь.
Я ждал этой встречи столько лет. И наконец ты — ангел, мои грезы здесь, передо мной.
— Мистер Яксли? — ты, словно робея, подошла чуть ближе. Склонила голову на бок, из-за чего твои волосы метнулись следом.
Немного помедлив, взвешивая все «за» и «против», я схватил тебя за тонкое запястье, касаясь своими грубыми ладонями столь бархатистой, молочной кожи.
Притягивая твою ручку к левой стороне своего пиджака. Я хочу, чтобы ты накрыла своей теплой, маленькой ладошкой мое сердце. И я шепчу те слова, которые ни на секунду не покидали мой разум:
— Я укрою тебя от мира…