Звездочки

Драко за все время учебы в Хогвартсе не выкладывался так, как работая над этой двухметровой гирляндой. Для осуществления своего замысла ему понадобились, по ощущениям, все знания, которые он только мог достать из огромной библиотеки школы. Двадцать одна маленькая звездочка соединялись искрящейся нитью, сотканной магией из пыльцы, которую Малфой семь ночей подряд выпрашивал у вредных хихикающих фей, живущих в Запретном Лесу. Продажные магические твари не поддавались ни на упрашивания, ни на угрозы, ни на мольбы, ни на мешочек золотых галлеонов, однако на них прекрасно подействовал горшочек клубничного варенья — оказалось, что на крылатых хохотушек оно действует не хуже, чем огневиски на магов. Сами звезды Драко собирал особым заклинанием — нужно было взглянуть на ясное ночное небо, протянуть руку, тихо сказать: «Аструс коллигентес», нарисовать заученную фигуру кончиком волшебной палочки, и крепко зажмуриться. Когда парень открывал глаза, крошечная близняшка огромного небесного тела оставалась лежать на раскрытой ладони, обдавая кожу приятной прохладой. Оставалось лишь ссыпать светящиеся точечки в черный шелковый мешочек и надежно спрятать под пальто, прижав к груди. Понадобилось примерно миллион попыток и столько же бессонных ночей, пока звездочки не начали оставаться у Драко в дрожащей бледной руке, а каждое такое заклинание вытягивало столько сил, что каждую звезду он хранил бережнее, чем свое собственное сердце. Закрепить «лампочки» на блестящей нити, аккуратно завернуть в рождественскую упаковку, — все это Малфой делал в выручай комнате, то и дело помогавшей ему на всем тернистом пути изготовления гирлянды. В один вечер она подкинула парню книгу «Лесные феи магической Британии: пищеварение и вкусовые пристрастия», в другой — организовала целую кипу блестящей подарочной бумаги — Драко предсказуемо выбрал темно-красную с рычащими золотыми львятами; и, наконец, откуда-то достала краски, кисти, и пергамент, на котором парень своим изящным узким почерком вывел спонтанно придуманную фразу «Ты — звезда в моей душе», решив в конце концов, что это дико глупо, но уже ничего не меняя. Подкинуть подарок неожиданно оказалось легче легкого. Бестолковые в большинстве своем гриффиндорцы совершенно не замечали слизеринца, притаившегося под дорогущей подаренной отцом мантией невидимкой. Малфой без проблем прокрался за каким-то первокурсником через портрет Полной Дамы, а там уже дело было за малым — найти спальню парней седьмого курса, убедиться, что все они ушли на факультетскую тусовку по случаю скорого конца экзаменов; догадаться, где находится кровать Избранного — по Молнии, небрежно завернутой в чехол с начерканной в углу буквой «Г»; и, наконец, скинув на мгновение мантию, аккуратно положить сверток на подушку, чтобы Поттер случайно на него не сел. Дело оставалось за малым — бежать в подземелье Хогварта, игнорируя выскакивающее из груди сердце, горящие щеки, непозволительно для аристократа растрепавшиеся волосы. В конце концов, уважение к себе Драко потерял уже давно — а было ли оно вообще? Или это была лишь маска, навязанная отцом? Терять больше было нечего. *** В девять тридцать утра, когда Малфой, измотанный бессонными ночами, ковырялся вилкой в яичнице, Поттер вбежал в торжественно украшенный к близящемуся Рождеству Большой Зал. Он судорожно искал кого-то в толпе, крутился на месте, не обращая внимания на окружающих, недовольных тем, что он расталкивал их. Драко не стал дожидаться, пока взгляд Избранного упадет на него, и, внимательно следя за тем, чтобы обогнуть Поттера по максимально далекой от него траектории, скрылся из зала. Догадался? Не мог, ведь Малфой сделал все чисто, без следов, он даже заблокировал на подарке свой магический след, к своему стыду, использовав заклинание из арсенала Пожирателей Смерти, потому что другого такого, к сожалению, не существовало. Нет, Поттер бы не догадался, и эта мысль окончательно успокоила парня. Он безмятежно отсидел все занятия, впервые за долгое время сумев сосредоточиться на учебе, пообедал, взяв пару сэндвичей с собой на Астрономическую башню, где можно было побыть одному и поразмышлять, наблюдая с огромной высоты за мелкими копошащимися внизу фигурками студентов и преподавателей, посидел в общей гостиной Слизерина, сделал домашние задания, заодно и за Крэбба с Гойлом, которые были настолько тупы, что не поддавались никаким объяснениям. Жизнь пошла своим чередом. Ровно до того момента, пока Драко не вернулся в свою спальню. Нет, сначала все было хорошо. Малфой переоделся в шелковую черную пижаму, аккуратно развесил мантию, уютно забрался под одеяло, и с удивлением обнаружил, что подушка лежит как-то неудобно. Он хотел поправить ее, как внезапно его рука почувствовала что-то, лежащее на простыни. Сердце парня замерло. Он дрожащими пальцами вытянул из-под подушки серебряную цепочку с подвеской в виде серебряного же дракончика. Дракончик смотрел на парня изумрудными глазами и тихонько урчал, еле заметно шевеля хвостом. Драко неверящими глазами смотрел на подарок, чувствуя подступающий к горлу ком. Это был первый подарок в жизни, который ему понравился. Нимбус 2001 отец подарил лишь для того, чтобы потешить свое же самолюбие, чтобы все видели, что их семья богаче и авторитетнее всех остальных. Золото, одежда, книги — все это покупалось не для Драко, а для того, чтобы показать статус. Родители и друзья вряд ли даже знали, что он любит. К деньгам, дорогим вещам и люксу парень был приучен с детства. Но Малфой никогда не получал ничего, что было выбрано для него с любовью и вниманием. Поэтому он прижал дракончика к груди, почувствовав, что его сердце снова разрывается. Нос подозрительно стал хлюпать, и Драко закрыл рот рукой, чтобы не заплакать при всех. Буркнув что-то о том, что ему нужно в туалет, парень надел цепочку на себя и выскочил в коридор. Стоя под тусклым светом факела, он снова достал дракончика из-под воротника пижамы и погладил его пальцами, с восхищением глядя на подарок. Слезы уже вовсю текли по щекам слизеринца. Это действительно был первый раз в жизни Драко, когда кто-то старался его обрадовать. И у этого кого-то прекрасно получилось задуманное. В тумане слез Малфой краем глаза заметил движение. Он машинально вскочил на ноги, ошалев от увиденного: Поттер стоял у противоположной стены, скинув к ногам свою мантию-невидимку, и смущенно смотрел на Драко. — Что ты тут делаешь, Поттер? — обычно ядовитое «Поттер» сорвалось с губ Малфоя как-то робко, удивив и его самого, и Избранного, вскинувшего подбородок. — Ты знаешь, мне еще никто не дарил звезду с неба, — гриффиндорец улыбнулся той своей широкой улыбкой, которая заставляла Малфоя испытывать дикую боль от разрывающей сердце любви, потому что эта улыбка всегда предназначалась кому-то другому. И вот сейчас он так улыбался Драко. — Не понимаю о чем ты, — ответил парень, не в силах оторвать взгляд. — Ты плохо скрываешься, — Гарри подошел к нему, осторожно ступая. — Не отрицай явного, Малфой. — Не сработало заклинание блокирующее магию? — Нет. — Я уронил что-то из своих вещей в вашей спальне? — Нет. — Грейнджер нашла какое-то заклинание, которое обнаруживает всех, кто трогал предмет? — Нет, Малфой. У Невилла жаба спряталась под кровать, и он оттуда увидел, как ты кладешь сверток мне на кровать. Все гораздо проще, понимаешь? Драко молчал, неверяще глядя на Поттера перед собой. — А это? — он показал на дракона на своей груди. — А, это, — Избранный протянул, кивая. — Тебе понравилось? Малфой кивнул, сжимая урчащего дракончика в руке. — Это японский среброкрылый дракон. Я видел его летом, когда с Уизли ездил в гости к Чарли, в драконий заповедник. Мне еще тогда подумалось, что он похож на тебя. Ведь похож, правда? А Гермиона помогла мне так заколдовать серебро, что оно приняло форму, которую я хотел. Я очень хотел, чтоб тебе понравилось. Слезы уже застилали все сплошной пеленой, и Драко всхлипнул, не в силах сдержаться. — И что теперь? — А что теперь? — ответил Поттер вопросом на вопрос. — Что будет дальше с нами? — парень весь дрожал от чего-то, что сам не мог объяснить словами. — Ну, я буду любить тебя. Вечно, если захочешь. Впрочем, если не захочешь, то тоже вечно. И если ты любишь меня, то больше ничего и не нужно, все будет хорошо, Драко. Гарри крепко обнял парня, успокаивая дрожь. — Правда? — услышал он в ответ шепот, полный неведомого огромного чувства. — Я тебе обещаю.