Топографический кретинизм

      Глава 1       Наматывая сопли на кулак и непрерывно рыдая вот уже третьи сутки, Маша пыталась побороть приступ икоты, что начался из-за ее непрекращающихся слез. То, что они с мужем разъехались, взяв «перерыв на неопределенный срок», оправдывало девушку, позволяя, сколько душе угодно, заниматься самобичеванием и забивать на работу, потому что начальница — разведёнка, и вполне может понять чувства Маши.       Девушка пыталась понять, где именно они накосячили, что семейная жизнь начала рушиться, но так ни к чему и не смогла прийти. Она делала все дела по дому, вела хозяйство, поддерживала мужа во всех его начинаниях, и в сексе все было нормально. Муж так и не сказал, что именно его не устраивало, хотя именно он был инициатором их «перерыва». Значит что-то ему не нравилось, а она оказалась в стороне, потому что муж с ней как следует не поговорил. А ведь она всегда говорила, что все проблемы в семье возникают как раз из-за того, что супруги не разговаривают.       Закончив плакать, но всё также сильно продолжая икать, Маша плюхнулась на шумный кожаный диван, который купил ее муж (а она предупреждала, что стоит на него присесть, как он начинает издавать странные звуки, напоминающие несварение), и открыла ноутбук, чтобы посмотреть один из своих любимых «плакательных» фильмов. Они были сохранены в отельную папку как раз для таких случаев. Девушка достала бумажные платки и приготовилась считать «эники-беники», как увидела в окошке браузера новое сообщение от Моржихи с загаром — любительницы поболтать и похихикать.       Маша познакомилась с ней полгода назад на сайте любителей путешествовать. Объединенные общими интересами девушки сразу нашли общий язык и стали общаться, но общение ограничивалось лишь этим сайтом. А три дня назад Маш не сдержалась и на вопрос собеседницы «как она поживает?» рассказала все. Ей, этой незнакомке из Тольятти, Маша излила душу, когда муж бросил ее, и получила поддержку и понимание, в которых она так нуждалась. Ей и вправду стало чуточку легче после этого.       Моржиха с загаром: Ревешь?       Маша невольно фыркнула, потирая свой красный нос. Вместо приветствия сразу к делу.       Моська_Без_Слона: Только что закончила: ты отбила всю охоту реветь дальше.       Моржиха с загаром: Слезами делу не поможешь.       «Вообще-то горю, — мысленно поправила ее Маша. — Впрочем, делу тоже не поможешь. На работу надо вернуться, там, наверное, все меня заждались».       Маша тяжело вздохнула.       Работу свою, наверное, как и большинство людей земного шара, она недолюбливала. Платили не шибко много, да еще и взваливали на нее обязанности других людей — такое было сплошь и рядом, и не только она так страдала, но страдать все-таки не хотелось. Начальница, та, что разведёнка, разрешила ей не появляться на рабочем месте недельки две, однако Маша чувствовала, что не усидит и рванет в офис, потому что дома сидеть ей было совсем невмоготу — все равно она только ревет, а там люди, можно немножко отвлечься.       Моська_Без_Слона: Это верно. Больше плакать не буду, а завтра выйду на работу. Дома сидеть больше не могу, тошно. Да и о муже все напоминает.       Моржиха с загаром: Поехали в Карелию.       Маша подавила смешок, прикусив палец, чтобы не засмеяться в голос.       Моська_Без_Слона: В Карелию?       Моржиха с загаром: В Карелию.       Моська_Без_Слона: В <i>ту самую Карелию?</i>       Моржиха с загаром: А есть другая Карелия?       Моська_Без_Слона: Насколько я знаю, другой Карелии пока еще нет, но почему Карелия?       Моржиха с загаром: Почему нет? Там пейзажи красивые: я фотки видела на сайте. Давай съездим. Тебе необходимо развеяться, а путешествие как раз то, что нужно. Расширим наш кругозор, проведем время с пользой. Ну, как тебе идейка?       Моська_Без_Слона: Ты хочешь вот так взять и сорваться с незнакомым человеком в Карелию?       Моржиха с загаром: Конечно! Это ж круто!       Моська_Без_Слона: У тебя отсутствует чувство самосохранения?       Моржиха с загаром: Конечно! Это ж круто!       Тут Маша не удержалась и все-таки засмеялась. Первая улыбка за последние три дня. И хоть эта улыбка появилась из-за того, что у Моржихи частенько глючил интернет, иногда дублируя сообщения, она была очень рада. Что же она за человек такой: готова сорваться с места с незнакомым человеком. Юношеский максимализм да и только. И хоть им обеим было по двадцать четыре года, это были два разных двадцать четыре.       Моржиха с загаром: Я возьму с собой электрошокер. Если я найду ему применение — это будет круто!       Моська_Без_Слона: Ты серьезно хочешь намылиться со мной в Карелию?       Моржиха с загаром: Берешь меня на слабо? Ты как хочешь, а я уже загружаю страницу РЖД и вытаскиваю из дальнего угла шкафа свой огромный походный рюкзак. Дело за тобой; -)       — И кто кого на слабо берет? — пробормотала Маша, открывая новую вкладку и вбивая расписание железных дорог.       Пока страница грузилась, Маша поднялась со скрипучего кожаного дивана и посмотрела на сообщение Моржихи.       — Неужели я так легко поддамся порыву, сорвусь с места и поеду куда-то с незнакомым человеком? — задавала она себе этот вопрос снова и снова, убеждаясь, что она действительно сошла с ума, если ей и вправду приглянулась эта идея с Карелией. — Я там ни разу не была, тогда какая разница? Почему бы и не сейчас, если у меня отпуск, верно?       Разговаривая сама с собой, Маша, незаметно для себя, начала рыскать в шкафу в поисках походных вещей.       Так, совершенно спонтанно, девушки решили поехать в Карелию.       План маршрута у них был таков: Моржиха приедет из Тольятти в Москву к Маше, а оттуда они на поезде доберутся до Карелии. Дорога из Тольятти до Москвы на автобусе должна была занять пятнадцать часов.       Маша забронировала им билеты в плацкартном вагоне, сообщила об этом попутчице, а та, в свою очередь, прислала список необходимых вещей, которые нужно было взять с собой в дорогу. Зачем им нужны спальник, палатка и пенка, если они будут в поезде — Маша пока не очень хорошо понимала, но решила довериться девушке. Моржиха была профи и часто куда-то ездила, в отличие от Маши, которая ни разу не была даже в походе. Откуда ей в таком случае знать, что берут люди с собой в дорогу?       В поисках необходимых для дороги вещей, она отправилась в торговый центр. Там же она профукала всю свою месячную зарплату и еще положила немного сверху, но зато ушла с палаткой и пенкой, и теперь знала, как они выглядят.       Ориентировавшись на время, указанное девушкой из Тольятти, Маша в полной боевой готовности, с рюкзаком на плече, который весил двадцать пять с хвостиком килограммов, закрыла дверь милого семейного гнездышка, бросив последний взгляд на металлическую дверь. Она уходила с таким чувством, будто больше сюда не вернется.       Девушка покачала головой, избавляясь от глупых мыслей.       — Нельзя с таким настроением пускаться в дорогу. Нужно настраивать себя на хорошее, — говорила себе Маша, пока ехала на вокзал. — Нужно быть оптимистичной, — продолжала твердить себе Маша, пока сидела в зале ожидания. — Нужно всегда верить в людей, — уговаривала себя Маша, когда заметила, что Моржиха опаздывает на три часа. — Просто они задержались в дороге, такое бывает, — настаивала Маша, когда опоздание увеличилось и теперь составляло семь часов. — Жизнь — тлен, — убедилась Маша, поднимаясь с кресла и закидывая тяжеловесный рюкзак себе на плечи.       — Ну вот, меня опять обманули, и я вновь осталась с носом. И чья это вина, а? А все потому, что ты поддалась порыву, — бормотала себе под нос Маша, решаясь завтра все-таки выйти на работу. — И куда мне деть эту палатку? Где мне ее разбить: у себя в гостиной?       — Эй, Моська, подожди! — раздался позади бодрый женский голос. Маша обернулась. — Я немножко опоздала.       Маша с ужасом оглядела девушку с ног до головы: та собрала на своем теле невидываемые образцы пыли и грязи.       — Нифига себе Моржиха с загаром…              Глава вторая, в которой Моська слегка озадачена       Придя в себя от эффектного появления попутчицы, Маше захотелось вернуться обратно домой. Одно то, что девушка предстала перед ней в таком виде в самом начале их путешествия, говорило о том, что идея прогорит, а все потому, что ехать с незнакомым человеком — к несчастью.       — Ты какая-то грустная. — Девушка наспех отряхнулась и плюхнулась на кресло, вытянув ноги и выдохнув «уф-ф». Маша бросила взгляд на ее одежду: когда-то толстовка была желтой, спортивные штаны из непромокаемой ткани и кеды синими. — Извини, что так долго. Сейчас я приведу себя в порядок, и мы тронемся. — Она распаковала рюкзак, такой же большой, как и у Маши, и стала искать сменную одежду.       — А как ты меня узнала? — поинтересовалась Маша, недоумевая, почему она все еще не на полпути к дому.       — Ты здесь единственная с таким огромным рюкзаком. Хороший, кстати. Где купила?       Девушка сняла с себя толстовку, под которой была спортивная футболка и надела верхушку от своего спортивного костюма, а штаны с кедами не тронула, лишь протерла влажными салфетками. Потом она привела в порядок свое лицо — загорелое, не то, что у Маши, чья кожа почти не видит солнца. Моржиха не зря называлась с загаром.       — Ну-с, я готова, — девушка бодро вскочила с кресла и улыбнулась Маше. — Ой, кстати, не уточнили один момент: а тебя как зовут-то?       Маша только сейчас вспомнила, что не знает настоящего имени Моржихи. Вот и отправилась, называется, с незнакомкой в путешествие.       — Маша.       — Фи, как скучно, — девушка скривилась. — Марусей будешь.       — А сама-то? — обиделась Маша из-за такого неуважения к своему имени.       — А я Дуня, — она протянула Маше, та, на секунду замявшись, ее пожала. — Буду рада путешествовать с тобой.       — Мне бы очень хотелось узнать, почему ты опоздала на целых семь часов? Неточное время сообщила или что? Мы потеряли забронированные на поезд места. — Маша до сих пор не могла простить ей того, что она столько времени дожилась ее на вокзале, вместо того, чтобы сидеть все это время дома, в теплой постели.       — Ах, это! Ну-у… Тут нужна еда. В Москве нормально кормят?       Девушки с рюкзаками на плечах нашли на вокзале маленькую, но уютную кафешку, пристроились в самом конце зала, где Дуня поведала о своих злоключениях.       Она вполне благополучно добралась до Москвы, но примерно в трех километрах до въезда в город автобус встал — из капота повалил пар. Девушка прикинула, что три километра — это разговор ни о чем, преисполненная решимости, спросила у водителя дорогу до города, и тот, не особо охотно, но под напором и очарованием девушки раскололся и все как на духу выложил. Выкладывать, впрочем, было нечего: идти нужно все время прямо и только на развилке повернуть влево, и снова прямо и так до самого города. Дуня все хорошенько запомнила и пошла по краю дороги. Один раз она остановилась по малой нужде, а второй раз перед развилкой у которой, почему-то, было не две дороги, как сказал водитель, а три. Как всегда в таких ситуациях бывает, закон подлости действовал в меру своей испорченности: на мобильном были перебои с сетью, машины как один канули в лету, а «эники-беники» каждый раз меняли свое окончательное решение. В итоге Дуня попала не совсем туда, куда нужно, а именно упала в котлован. Оттуда она пыталась выбраться своими силами, затем дождалась строителей и те с помощью ковша («Я сидела в ковше! Это ж так круто!») вытащили ее. Девушка спросила у них дорогу, они подробно все объяснили («Всегда прямо, только прямо») и так Моржиха с еще бо́льшим загаром добралась до Москвы, где села на метро и доехала до ж/д вокзала.       Маша после этого рассказа начала переживать пуще прежнего, а Дуне хоть бы хны — впилась зубами в куриную ножку и кушала себе преспокойненько, будто не находилась совсем недавно в котловане. Это же как надо было не заметить в котлован и грохнуться в него? Хорошо, что рюкзак смягчил падение, а то не обошлось бы без травм.       У Маши задрожали руки.       — Ты всегда такая беспечная?       — Очень даже печная, но в дороге может всякое случиться, а если из-за всего будешь переживать — останешься без волос, — заявила Дуня. И все же Маша считала ее беспечной и очень переживала, что в попутчицы ей досталась такая особа. Но она ведь часто путешествует, значит, знает себя, и удача сопутствует ей. Наверное.       — Сегодня поезд до Петрозаводска отходит в десять вечера. Мы можем погулять по городу, а потом прийти сюда, — рассуждала Маша, смотря расписание поездов, когда они закончили кушать и спустились в зал регистрации. — Ты бывала в Москве? Можем погулять по Красной площади.       — Неа, не бывала здесь, да и городская архитектура меня не слишком заботит, честно говоря. Предпочитаю природу.       «Как так, впервые быть в Москве и не посетить Красную площадь? Да это дитя Автоваза совершенно ничего не понимает в ценности и красоте архитектуры».       Маше все-таки удалось вытащить Дуню на прогулку, но, как и ожидалось, девушку совершенно не заботил городской антураж. Ее больше занимала ловля птиц и кормление их семечками.       Отчаянно не понимая свое нежелание вернуться домой Маша все-таки предпочла общество Дуни плакательным фильмам, однако это было не так уж и легко — девушка оказалась еще более болтливой, чем в сети и ей, Маше, пришлось слушать словесный понос, лишь изредка вставляя свои пять копеек в беседу.       Когда время было десятый час девушки вернулись на ж/д вокзал, где Маша уже готова была пойти к кассам, чтобы купить билеты, но Дуня встала перед ней и, ухмыляясь, потащила ее на улицу.       — Куда мы? Ты что-то забыла?       — Неа, — Дуня остановилась у края дороги и стала что-то искать в своем рюкзаке. Маша недоуменно смотрела, как та вытащила из рюкзака картонку с веревкой и повесила ее на шею удивленной девушки, а сама вытянула в сторону правую руку, показывая большим пальцем вверх, а левой взяла Марусю за руку. — Я разве не сказала, что мы не поездом?       — А как же тогда? — Маша перевернула картонку и прочитала надпись «Петрозаводск» на ней. Озарение молнией ударило ее в голову.       — Мы поедем автостопом, — заявила она, ни на секунду не стирая улыбки с лица. — Готова спорить, что ты ни разу так не путешествовала. Это большое упущение, которое нужно исправить. Ой, а ты чего такая растерянная? Хочешь водички попить?       «Я хочу домой!» — кричал Машин мозг, но он мгновенно вырубился, когда перед ними остановилась машина, стекло пассажирского сидения опустилось и водитель сказал, что сможет довести их до Питера.       Как она села в транспорт Маша совсем не помнила. Она запомнила лишь искреннюю радость Дуни и ее возглас: «Это ж так круто!»              Глава третья, в которой Моржиха чудит не по-детски       — Песок, щебенка, дорога в колдобинах и лес по обе стороны — ничего себе как Питер изменился, а, Мохина? — ехидно поддела попутчицу Маруся.       Дуня только пожала плечами.       — В дороге и не такое случается.       В том, что водитель, знающий только два слова по-русски, выглядел подозрительно, Маша поняла сразу, как только оказалась на заднем сидении его автомобиля. Она всю дорогу дергала Дуню за рукав и тихо уговаривала выйти из машины этого человека. Время было одиннадцать вечера, солнце скрылось за горизонт, оставляя после себя едва заметные оранжевые пятнышки на темном небе. Оказаться на дороге Москва-Санкт-Петербург в такое время суток было не самой удачной идеей, но ехать со странным дядечкой, читавший себе под нос не то мантры, не то заговоры на непонятном языке и исподлобья косившегося на них было еще хуже. Но Дуню такое положение вещей вполне устраивало. То, что ее собеседник во время беседы бормочет таинственную лабуду, девушку не настораживало, как раз наоборот, ее никто не перебивал — разве это не счастье?       Когда машина внезапно остановилась у обочины, с лесополосой наготове, Маша внутренне сжалась в комок, но попыталась убедить себя, что это ничего и водителю просто приспичило отлить, и он не собирается покуситься на их честь. Когда он к ним повернулся, сверкая золотыми зубами и пышными усами, Маша положила руку на ручку автомобиля, готовая выпрыгнуть из машины и бежать, куда глаза глядят. Ну, а когда мужчина вытащил из кармана темный предмет и нацелился на них, Маша и Дуня взвизгнули: одна от ужаса, вторая — от восторга. Темный салон озарила вспышка света, и все закончилось.       — Ух ты ж как круто! — Дуня трясла Машку за плечо, показывая на телефон, лежащий в ее руке.       Он загорелся, и еле живая Маруся увидела фото: Дуся, показывающая знак «мира» и Маша с былым ошарашенным лицом и выпученными глазами, вцепившаяся мертвой хваткой в ручку двери.       — Такой клевый косплей, Марусь! Мне надо было тоже такое лицо сделать, а то я выбиваюсь из фотки, — печально заключила она, отдавая телефон владельцу.       Легким движением руки, Дуня достала свой телефон, придвинула лицо к усатому мужчине и оба счастливо улыбаясь, щелкнулись на память.       Девушки вылезли из машины со своими рюкзаками, а водитель, оставив барышень у обочины, свернул налево и скрылся — только свет от фар указывал, куда он едет.       Маша была в культурном питерском шоке. У нее не совсем укладывалось в голове, что только что произошло. Почему мужчина оставил их у обочины дороги на ночь глядя? Что за проклятия он говорил? И почему, к чертовой бабушке, Дуня лыбится как будто ей перепал кусок пирога?       — Это, знаешь ли, не Питер! — зашипела Маша на свою компаньонку. — Почему мы стоим у дороги, когда должны были мчаться на всех порах в Питер?       — О, так у него жена в санатории, что неподалеку находится, вот там, куда он завернул, рожать начала. Вот он к ней и поехал, а Питер обломался. Правда круто, что у него жена рожает? Он хотел нас с собой туда отвезти, но я подумала, но это будет невежливо, если мы напросимся на роды, поэтому отказалась.        — А когда ты успела? И вообще, этот мужик, он же ахинею какую-то нес! — У Маши закружилась голова от слишком сильного непонимания ситуации, что опустилась на свой рюкзак, не волнуясь, что котелок впивается ей в зад.       — О, так он немец. Такой милый язык, не находишь? Все так хардкорно, ух! Как я люблю!        «Я поехала с сумасшедшей!» — думала про себя Маша, определенно начиная волноваться за свое самочувствие. Стресс, от которого она так надеялась избавиться, не только не отступал, но набирал обороты, а Дуня его, стресс, поддерживала, подливая масла в огонь.       — А ты чего притихла? Устала? Не переживай, мы сейчас палатку поставим, тут и переночуем.       Маша огляделась вокруг. Ночь. Ни единого фонаря вокруг, только луна освещает им близлежащие окрестности. Тишина. Ни единого дуновения ветра. И лес. Лес с обеих сторон. И они, две девушки с неподъемными рюкзаками. Вот уж действительно хардкор.       Еще девушка поняла, для чего Дуня просила ее прикупить палатку. С самого начала затея с поездом была лишь заманухой. Только автостоп — вот чего хотела Дуня.       Ставить палатку Маша не умела, нужды в этом навыке до этого дня у нее не было. Дуня была в этом деле спецом, поэтому ее Маруся должна была послушать, но было боязно, когда она предложила следующее:       — Мы должны углубиться в лесок.       Темная ночь. Две девушки. Лесок. Все это не могло кончиться добром и пони.       Сжав ремни рюкзака так сильно, насколько это было возможно Маша, все еще удивляющаяся, что не побежала с криками домой, побрела следом за Моржихой, которая была на седьмом небе от счастья.       — Ах, я снова на природе! Хорошо-то как!       И не важно, что трасса была рядом и запахами природы в этом лесочке не пахло, девушка была безгранично счастливая, не замечая такие незначительные вещи, и неустанно благодарила Машу и ее, так вовремя появившуюся, депрессию.       Маша бы сказала девушке, что сейчас, на данный момент, думает о ней, но Дуня выдала такую приятную фразу, а главное, от чистого сердца, что Маруся передумала сообщать ей о своем недовольстве ситуацией.       — Я так рада, что мы путешествуем вдвоем. Мне давно так здорово не было.       «Ну-у, — подумала Маша, — отчасти я тоже рада, что поехала с тобой. Но только чуть-чуть. Усатые немцы, ночь и пустынная дорога — это не то, чего жаждал мой уставший от стресса организм».       Найдя уютную полянку девушки оставили тяжелые рюкзаки и принялись искать сухие ветки, которые можно было использовать для костра. Не желая ни на секунду расставаться с Дуней, Маша вцепилась в ее руку мертвой хваткой. Пришлось Моржихе взять ее с собой., хотя по отдельности у них было бы больше шансов найти необходимое.       Чем дальше они углублялись, тем страшнее становилось Маше и тем возбужденней была Дуня. Как Маша и считала, у нее компаньонки напрочь отсутствовало чувство самосохранения. Только с таким человеком, если уж хочется проблем, можно смело идти и искать их. Они не заставили себя ждать.       Девушки вышли на к краю низенького склона, а внизу была освещенная луной полянка, на которой, спинами к ним, глазами поднятыми на небо, стояли двое голых мужчин. Можно было сказать, что они принимают солнечные… то есть лунные ванны.       От обилия, за сегодняшний день, странных типов, Машу конкретно вынесло. Она начала тянуть Дуню за руку, давая знак по-тихому сваливать и не мешать мужчинам, чем бы они там не занимались и что бы это не значило. Но Мохина не была бы Мохиной, если бы все закончилось благополучно.       — Мать моя, тут голые мужики с шикарными задницами! Как же я вовремя! — С этими словами в руке девушки мгновенно появилась камера с какой-то чудовищной вспышкой, ибо она осветила всю полянку поярче луны.       Сказать, что мужчины были в замешательстве, значит все преуменьшить. Литота, чистой воды.       Сначала закричали мужчины — благим матом, посылая нас, а затем и друг друга в такие места, что только Дуня, из-за ее тяги к приключениям, согласилась бы сунуться. Затем взвизгнула Мохина, продолжая с остервенением нажимать на кнопку затвора — казалось, что поляна освещалась вспышками молний.       Мужчины, быстро шевеля пятыми точками, так лестно оцененными Дуней, в чем мать родила, скрылись в лесочке, продолжая сыпать проклятиями.       Маша положила голову Дуне на плечо и схватилась за сердце, ей казалось что сегодняшний день она просто не переживет, но нашелся и для нее своеобразный утешительный бонус, который, все-таки, улучшил ее настроение и подвел итоги первого дня путешествий.       Как оказалось, Дуня была ценителем не только филейной части, но и передней и в тот момент, когда мужчины обернулись на вспышку всем своим телом, юный фотограф в лице Моржихи, успел сделать парочку очень шикарных кадром и при увеличении девушки смогли оценить все, чем одарила мужчина природа.       Когда девушки поставили палатку (точнее палатку ставила Дуня, а Маруся разводила костер) было уже далеко за полночь. Они устроились в двухместной палатке Маши, запечатавшись в спальники. Последняя ужасно устала, но сна у нее не было ни в одном глазу, не то, что Дуня, которая мирно посапывала рядышком. Маша нервно хихикнула, вспоминая первый день своего путешествия и то ли ужаснулась, то ли наоборот обрадовалась ему. Одно она знала точно, по мужу она сегодня не скучала.              Глава 4 в которой Моська слушает романтическую историю       Несмотря на то, что путешественницы легли спать поздно, проснулись они рано, проспав часа четыре, не больше. Маша выползла из палатки, потянулась словно кошка, но в пояснице стрельнуло так, что девушка разлеглась на земле. Положив подбородок на ладони, она с упоением разглядывала солнечные лучи, пробирающиеся через густые деревья. Микроскопические пылинки танцевали в этих лучах, спокойно перемещаясь между ними.       Маша вдохнула полной грудью и сама того не замечая, улыбнулась. Она впервые ночевала в спальном мешке, считай под открытым небом, разжигала костер, собирала для этого дрова. Ей нравилось вспоминать эти свои маленькие достижения, потому что все для нее было впервые, и она радовалась в душе словно ребенок. С возрастом люди перестают радоваться мелочам, даже не замечая, что они есть вокруг. Маруся была уверена, что будь здесь с ней ее муж, он бы не чувствовал такого же счастья, разжигая костер, какое получала сама Маша, несмотря на то что он тоже никогда не бывал в походах.       «Ну, вот, — вздохнула она, — вспомнила о муже. Интересно, где он сейчас? Чем занимается? И не звонит ведь».        — Доброе утро! — раздался бодрый голос Дуни. Она шла с охапкой сухих веток и бересты для утреннего костра. Выглядела Мохина на все десять. Сразу чувствовалось, что она находится в своей среде. — Я хотела собрать их до росы и встала раньше. Сходила на ту поляну, а мужчинки так и не появились. Так жалко. — Дуня печально вздохнула, укладывая ветки в нужную конструкцию, а в серединку закинула берету, чтобы разжечь костер. — При свете дня вышли бы классные фотки.       — Извращенка, — улыбнулась Маша, с неохотой поднимаясь с земли.       Она подсела ближе к огню и наблюдала за действиями Дуни. Девушка не спешила предлагать свою помощь, потому что предлагать было абсолютно нечего: она пока не была приспособлена ни к чему, что бы могло помочь Дуне, но она внимательно наблюдала, запоминая то, что делает Мохина.       Дуня одолжила ее котелок и начала разогревать воду, что она взяла с собой в баклажках, чтобы приготовить завтрак, а оставшуюся половину отдала Маше, чтобы она умылась. Пока Маруся игралась с водой и приводила себя в порядок, Дуня приготовила картошку под углями и сварганила овсяную кашу.       Она наложила себе поверх тарелки еду, а потом хотела то же самое положить и Маше, но та отказалась.       — Не люблю овсяную кашу.       — Да? О… Ну тогда скушай картошку, уверена, она тебе понравится.       Маша откопала из-под углей картошку и начала ее осматривать. Такую картошку она еще не пробовала. От нее пахло костром, и руки жгло от жара. Девушка медленно, дуя на пальцы, стала очищать ее от кожуры, которая покрылась твердой хрустящей корочкой и пахла жареной курицей. Маша проглотила слюну, до того аппетитно пахла картошка.       Слоило ей сделать один укус, как душа понеслась в рай — ее уже было не остановить. Маша за один присест умяла три крупных картошки, и ей хотелось еще. Маруся никогда много не ела, не потому, что следила за фигурой или что-то такое, просто ей от природы не требовалось много, но тут она не могла остановиться. Картошка под углями была вкуснее любого блюда дорогого французского ресторана.       Дуня со счастливой миной трескала свою овсянку и наблюдала за тем, как Маша умяла еще одну картошку.       — Блин, почему я не могу наесться? — в перерывах между чавканьем, бубнила она.       — Не удивляйся, Марусь. На природе всегда хочется жрать, а не кушать. Аппетит разжигается не на шутку.       Плотно позавтракав (Маша думала, что не только не сможет подняться из-за такого количества съеденной пищи, но и наберет приличное количество килограммов) девушки сложили свои вещи в рюкзаки и двинусь на выход из лесочка (Дуня при этом умудрилась заблудиться, и их выводила Маша).       Выйдя на трассу, на которой их вчера оставил усатый немец, они двинулись прямо по дороге.       — Пойдем пешечком, растрясем то, что съели, а если услышим, что едет машина, тормознем, — предложила Дуня. Маше оставалось только согласиться.       Пока они шли было очень тихо. Единственным источником звука были птицы: где-то вдалеке ухала сова, кукушка настырно отсчитывала годы жизни, а дятел стучал о дерево, будя этим звуком других обитателей природы. Солнце освещала дорогую, которой, казалось, не было конца и края. Когда наступит полдень, она будет плавиться так, что от запаха горячего асфальта станет дурно. Маша подумала, что они похожи на героев какого-нибудь американского роуд-муви.       — И все-таки… — запыхавшись из-за тяжелого рюкзака, Машин голос прозвучал слабо, и ей пришлось повторить. — И все-таки, почему Карелия? Ты так толком и не сказала.       Дуня шла впереди, огромный рюкзак полностью скрывал девушку — только ноги было видно.       — Из-за моего бывшего. Он был в Карелии. Я не могла это так просто оставить, и мне тоже захотелось в Карелию. — Голос Дуни звучал весело. Не казалось, что она была расстроена и опечалена. Наоборот, казалось, что она с радостью поделится интересной историей, если задать наводящий вопрос, чем Маша и поспешила воспользоваться: узнать о человеке с которым путешествуешь — в этом нет ничего зазорного. А уж о таком человеке как Дуня и подавно. К тому же Маша просто обожала романтические истории.       — И что произошло? Почему он стал бывшим? — Маша задала нужные вопросы, Дуня мгновенно активизировалась.       — Ну, это нужно рассказать с самого начала. Познакомились мы с ним где-то года два назад на том же сайте, что и с тобой. Я искала попутчика для поездки в Индию. Он сразу откликнулся и в тот же день мы начали собираться в поездку. Сам он из Калининграда, поэтому сначала он приехал ко мне в Тольятти, а уже оттуда мы начали свое путешествие. Где-то автостопом, где-то поездом, а где-то пешком добрались до Казахстана, оттуда в Китай, а затем в Индию. Наше путешествие длилось где-то восемь месяцев — не влюбиться было сложно. Знаешь, как бывает, когда люди с одними интересами и увлечениями вместе двадцать четыре часа в сутки и в горе («Палатка пропала!») и в радости («Ура, нашла!») — это накладывает определенный отпечаток на ваши отношения. Мы исколесили Индию вдоль и поперек. В Бангалоре сыграли свадьбу по индийской традиции (– А красное пятнышко на лбу было? — заинтересовалась Маруся. — Угу, — подтвердила Дуня, тряхнув рюкзаком). В общем, все было здорово, но в какой-то момент все пошло не так. Может, потому что приелись друг другу. Мы крупно поссорились. Я осталась в Индии, а он вернулся в Россию. Когда я вернулась домой, узнала, что он побывал в Карелии. Прочитала его статью и обзавидовалась. Мне тоже захотелось в Карелию, и тут я наткнулась на тебя. И вот мы здесь, — радостно закончила Дуня.       — И вы не пытались после помириться? У вас же свадьба была, пусть и экзотичная, но все же.       — Ну, я была серьезно настроена, даже хотела ребенка родить, но потом подумала, что мамаша из меня выйдет так себе. — Мохина остановилась и наконец-то обернулась к Маше, а та была рада остановиться — ноги ужасно зудели. — Просто я не представляю себя без путешествий. Все это, — она мотнула головой, — делает меня ужасно счастливой, а быть счастливым человеком — большое богатство.       — Как же ты на это богатство деньги зарабатываешь? — Маша достала бутылку воды и отпила немного, затем протянула ее Дуне. — Все-таки путешествие — дорогое удовольствие.       — Думаешь, в баклуши бью? — Мохина на вопрос нисколько не обиделась. — В сложно поверить, но я юрист.       — Нет! — Машка так и прыснула от смеха.       — Самой не верится, — усмехнулась рассказчица. — На самом деле это не моя профессия. Стабильный заработок, да и только. Профессия для души (и кошелька) — фотограф. Фотографии продаю в соответствующие журналы, а еще пишу статьи — делаю обзоры других городов и стран, а также мест, где я побывала. На том сайте, на котором мы познакомились, есть куча моих статей. Самореклама, хи-хи. Ну и подработки по мелочи, типа починки компов. Так что, как только я накапливаю нужную сумму, я еду в новое место, навстречу приключениям! — заключила Дуня свою тираду довольным визгом.       — У тебя все как не у людей, — покачала головой Маша, массируя уши, которым было опасно связываться с голосовыми связками Мохиной.       — А как у людей — это как? — поинтересовалась она, а потом замахала руками, улыбаясь во все тридцать два. — Эй! Уху! Остановись!       У обочины притормозил пикап, на передних сидениях сидели двое молодых людей, а еще один устроился на заднем.       — Вам в Питер? И мы туда же. Садитесь, девчат.       — Здорово! — Дуня залезла на заднее сидение, прижав третьего парня к стеклу своим рюкзаком. — О, рюкзаки мы закинем в кузов. Клево, давно не ездила в пикапе! Я Дуня, а это Маруся. Рады знакомству!       Молодые люди тоже были рады знакомству с девушками.       Маша закрыла за собой дверь и, прижав голову к окну, призадумалась.       «Действительно, как у людей — это как?»