Среди холодных ветров и могучих фьордов

Холодный солёный ветер хлестал по её щекам, мешая окончательно погрузиться в раздумья. Беспощадное море шумело, билось об острые скалы Каэр Хеймдалль, вступало в хватку с ветром, грозило отчаявшимся рыбакам, готовящих свои жалкие лодчонки для того, чтобы попытаться покорить стихию. «Глупцы», — подумала Йеннифэр, стоя на одной из высоких скал, откуда можно было отлично наблюдать за морем. «Никакая рыба и радость жены не стоят отнятой жизни», — продолжала про себя чародейка, вглядываясь в коварные тёмные воды, гоняемые ветром, которые не сулили рыбакам ничего хорошего. Даже она, кутаясь в полушубок из добротного меха и укрываясь от стихии под любимым плащом, продрогла – что говорить о местных жителях, вышедших в своих поношенных вещичках прямо к надвигающемуся шторму? Но их ничтожные жизни Йеннифэр мало заботили. Она не собиралась бросаться спасать их, предупреждая об опасности. Чародейка пришла сюда, чтобы проветрить голову и насладиться глотком свободы, коей для неё являлся Хиндарсфьялл. Она прибыла на остров недавно, но не сидела без дела. Йеннифэр требовалось минимум времени для отдыха и восстановления сил, если она имела под рукой все её привычные мелочи: горячая ванна, мягкая просторная кровать, на которой не стыдно было бы понежиться или провести с кем-то досуг, немного личного пространства для магических практик и место, где она могла бы подумать или побыть в полном одиночестве. Таким местом для неё стал Каэр Хеймдалль, эта могучая скала, с которой открывался прекрасный вид на весь Хандарсфьялл. Йеннифэр принципиально не стала оповещать Краха ан Крайта о своём прибытии на архипелаг, хотя могла воспользоваться и его щедростью, и его гостеприимством. Каэр Трольде она знала довольна хорошо, как знала и Краха: пусть их дружба и память о сладких минутах осталась далеко в прошлом, несмотря на свою симпатию к ней, Крах стал бы задавать вопросы. Много вопросов. Йеннифэр, которая ненавидела не знать ответов, ещё больше ненавидела, когда кто-то начинал лезть в её дела. И не важно, благие намерения у него были, или нет. Вот уже несколько месяцев чародейка изучала новый кладезь магии, о котором писали в магических книгах, но не изучались магичками в Аретузе. Формально, Капитул Чародеев вовсе не запрещал знания об этом источнике магии, так что Йеннифэр не нарушала никаких запретов… Во всяком случае, она хотела бы на это надеяться. Она слишком многим могла заплатить, если этот магический источник окажется необузданным даже для её сил. Йен начала основательную подготовку: завершив свои дела в Венгерберге и закрыв свой магазинчик на неопределенный срок, она отправила на Скеллиге с помощью заклинания сначала необходимые ей для исследования вещи, а зачем переместилась сама. Поселившись инкогнито в постоялом дворе на Хиндарфсьялле и платив вдвое больше хозяину за молчание, она начала свою работу. Тиссая де Врие бы ею гордилась: Йен оставалась на удивление терпеливой там, где обычно бы разнесла всё в щепки. Она запахнула свой плащ, тщетно пытаясь не выпускать тепло. В пальцах противно покалывало от усталости, а начертанные на руках руны загорались каждый раз, когда она опускала на них свой взгляд. «Вернись к нам! Разгадай нас!», — словно кричали ей неизведанные пока символы, на разгадку которых она бросила все свои знания и силы. Ей уже не одну луну снились странные сны: проникновенные мелодии, под которые скальды пели для Йеннифэр на неизвестном ей языке. Ей виделось холодное море, громадные непокоренные фьорды, девственные леса, в которых прогуливались северные олени. Ей снились гейзеры и действующие вулканы, сон которых был чуток и опасен для всего находящегося с ними рядом. Ей снилась сила, которую она не могла ухватить и подчинить, и каждое пробуждение после этой бесплотной охоты давалось ей с огромным трудом. Она не зря прибыла на острова, Йеннифэр знала это точно – руны наконец стали ей отвечать, пусть их ответы были спутанными и высасывали из неё все силы. Чародейка не знала, что несмотря на излишнюю бледность и небрежность причёски, её глаза вспыхивали фиолетовым огнём каждый раз, когда она приступала к разгадке рун, как и не знала, что во лбу у неё начинает гореть новый символ, ключ к исследуемой ею загадке… Йеннифэр не знала, далека или близка она была к постижению этой странной, чарующей магии, взращённой в холодных землях, где царствуют холодные ветры и могучие фьорды. Она чувствовала себя свободной среди них, и следы Ласточки и Волка хоть на эти мгновения исчезали, преклоняясь перед силой, понять которую ей только предстояло. Она искала ответы и в священной роще, и в храме Фрейи, где почувствовала уже знакомое покалывание в пальцах и пыталась найти его причину. Йеннифэр злилась, потому что её многолетние знания и опыт оказались бессильны перед тайной, которая стала для неё всем. «Эта магия намного древнее и мощнее той, что породило Сопряжение Сфер. Она идет словно из другого, параллельного мира, зеркально похожего на наш. Вот только как эта магия могла сюда проникнуть и как прижилась, не имея на континентах источника?», — рассуждала Йеннифэр, осматривая храм под незримым наблюдением Фрейи. Она не давала чародейке подсказок, хотя могла многое ей рассказать. Йеннифэр из Венгерберга была не их тех, кто отступала перед трудностями или старалась прибегнуть к чужой помощи всякий раз, когда у неё что-то не получалось. Эта женщина была упорной, и в своём упорстве могла посоперничать с самими древними скалами: ни её, ни их, сдвинуть было просто невозможно. Руны вновь вспыхнули на руках, а вокруг послышалось негромкое звучание таинственной музыки, снившейся Йеннифэр ещё с Венгерберга. Она слышала звучание скрипки, цитры и флейты, а их соединение порождало сменяющие друг друга сюжеты из неведанных ею героических саг, о которых пели скальды. «Время возвращаться к работе», — сказала себе чародейка и, найдя взглядом сражающихся с волнами рыбаков, угрожающе раскачивающихся на своих лодках, сделала жест рукой, применив заклинание, и спасла их от свирепой ледяной волны, подкрадывающейся сбоку. Среди этой беспощадной стихии и холода она чувствовала себя спокойной, пусть таинственный магический источник не выходил у неё из головы. Йеннифэр окинула взглядом вид, открывающийся с Каэр Хеймдалля и покинула своё место для размышлений, пригладив на голове явно растрепавшиеся вихры чёрных волос. «И всё же… свобода свободой, а горячая ванная и парочка листов бумаги мне сейчас бы не помешали», — решила она и под вой холодных ветров направилась к постоялому двору, где её ждала бессонная ночь под аккомпанемент магической скандинавской музыки, завлекающей чародейку в свои покрытые коркой льда тайны.