Тепло для замёрзшего сердца

— Я знаю, что ты уже не любишь маму, — со всей детской честностью и серьёзностью, заявил Боруто, обиженно хмурясь. Наруто пытался говорить с ним мягко, но недооценил его темперамент. — Ты всё время на работе. Я видел, как много мама плакала, и если она перестанет плакать, когда ты уйдешь, то я… я тоже не буду. — Боруто… — Наруто уязвлённо вскинул брови, но не знал, что сказать. Прежде чем он успел придумать нужные слова для своего ребёнка, Боруто уже спрыгнул с дивана и в молчаливой истерике убежал к себе комнату. За ним с хлопком закрылась дверь. Наруто моргнул. По груди расползлось что-то мерзкое, липкое. Он сжал руку в кулак, поймав один лишь воздух. Потерял. Неужели он… совсем всё потерял?.. — Ох. Я понятия не имела, что он так отреагирует, — вдруг в проёме гостиной показалась Хината. Может, она уже давно стояла там. Наруто обернулся. Выражение её лица было огорчённым, полным сожаления, и она добавила едва слышно, подходя ближе: — Извини. Наруто тяжело выдохнул и помотал головой, горбясь, сгибаясь под давлением захлестнувших эмоций: боль, обречённость, жалость к самому себе. Он упёрся локтями в колени и сложил ладони вместе, чтобы ткнуться в них носом. — Нет, это я виноват. Я не… тц, чёрт. Может, оно и к лучшему. Ему будет проще всё пережить. Не придётся выбирать, с кем остаться. Хината осторожно села на диван, сохраняя вежливую дистанцию. Рядом, но так далеко. — Он очень любит тебя, Наруто. Поэтому не знает, как справиться с эмоциями. Наруто отстранённо кивнул, но не посчитал нужным ответить. Молча уставился в стену напротив дивана, на ровные полочки с цветами, которые так нежно любила Хината. Когда-то он зазубривал наизусть их названия; когда-то — помогал их поливать, пересаживать и выращивать. Он помнил, как пачкался в земле, пересыпая грунт из пакета в аккуратные горшочки, а Хината, смеясь, потом оттирала ему полотенцем щёки. «Ну как можно было так измараться?!» — она смеялась. «Что?! У меня зачесалось!» — шутливо возмущался он в ответ, не сводя с её улыбки глаз. Они были так счастливы. Так счастливы. Наруто казалось, он нашёл свой маленький рай на всю жизнь. А теперь от него отвернулся даже собственный сын, и всё было так бессмысленно. — Мне… — Наруто прочистил горло, возвращаясь обратно в блеклую реальность. — Я хочу оставить себе машину и личные вещи, конечно. Я заберу их сейчас и полностью съеду в ближайшее время, хотя нам ещё придётся вместе встретиться с юристом и выслушать судебный вердикт по опеке. — Но… Наруто, пост… — Я не хочу делить жилплощадь, бытовую технику и прочее. Квартира останется тебе и Боруто. Когда всё уляжется, можешь её продать, сдать в аренду, найти новую, меня это уже не коснётся. Его слова прозвучали жёстко и категорично, как приговор. И после них в комнате зависла мрачная, напряжённая пауза; сам воздух пропитался ядом уныния. — Зачем ты так? — наконец спросила Хината дрожащим голосом. Наруто перевёл на неё усталый взгляд: почему в её глазах стояли слёзы? — Как? — ответил он. Без эмоций. — Ты… ты лишаешь себя всего. Как будто… Да, мы разводимся, но разве ты правда не понимаешь? Это всё наше. Мы вместе покупали сюда мебель, мы… я выбирала дизайн, ты собирал этот стол и прикручивал полки, и я… Зачем ты так? Ты оставляешь всё это мне? Наруто сглотнул, не до конца понимая, к чему она клонит. Разве это не было ясно заранее? — Уже нет ничего «нашего», Хината. Его давно нет. Последние четыре года я почти что жил на работе, а ты — здесь, с Боруто. Будет правильно, если… — Да чёрт возьми! — она неожиданно стукнула ладонью по диванной подушке. Наруто опешил, округляя глаза: Хината давно уже не была так разозлена и взволнована, давно не позволяла себе таких всплесков. — Я… может, ты думаешь, что мне на тебя плевать. Или тебе уже плевать на меня, но это… Я не могу!.. Мне жаль, ясно? Мне жаль, что я изменила тебе. Мне жаль, что я подала на развод. Наруто… Наруто так устал. Он сжал пальцами переносицу, морщась, чувствуя давление на череп откуда-то изнутри, а потом медленно встал с дивана. На него будто свалилась вся тяжесть мира, и он не знал, как нести её дальше на своих измученных плечах. — Хината… — начал он, поворачиваясь к ней спиной и пряча руки в карманы брюк. — Послушай. Всё, что я делал до сих пор, я делал ради тебя и Боруто. Да, прости, я не смог быть лучше. Я не мог притворяться, что хочу возиться с сыном после завалов на работе. Я не мог… уделять тебе внимание, как раньше. Я знаю, что изменился, и я давно уже не тот парень, в которого ты влюбилась. Но я пытался ради вас. Никогда ради себя. Может, в этом я и ошибся. Так что теперь… Квартира, мои деньги — всё ваше. И никакое великодушие тут ни при чём, это правда ваше. А если и было моим, то слишком давно, ты согласна? Тем более, я… правда хочу, чтобы вы с Боруто были счастливы и ни в чём не нуждались, поэтому, бога ради… Раз всё дошло до развода, давай уже со всем покончим. Не будем создавать друг другу сложности. Наруто не напомнил ей об измене, но знал, что она и так всё поняла. Услышала по голосу: он не простил, не отпустил, не смог перешагнуть обиду. Чувства угасли. Но привязанность ещё осталась. Поэтому в душе Наруто не был так же благороден, как на словах: он оставлял квартиру, потому что Хината была права. В ней слишком много призраков утраченного; каждая мелочь в ней напоминала об их светлом прошлом. Они въехали, когда ещё комнаты были совсем пустыми, и им приходилось спать на надувном матрасе. Они взяли жилплощадь в ипотеку после выпуска из университета, не имея почти ничего — один Наруто оставался уверен в себе и считал, что свернёт горы, если только Хината будет рядом. И у него правда всё получилось. Он добился высот, нашёл в материальной жизни баланс и стабильность. Сейчас он зарабатывал больше, чем когда-либо мечтал; мог позволить себе новое жильё и даже ещё одну машину, если бы Хината пожелала оставить эту себе и научиться водить. Да, Наруто всё предусмотрел: у него было слишком много времени на размышления о последствиях развода. Но в конце концов, эти два года пыток после измены Хинаты больше ни на что не были годны. Они играли в семью ради Боруто? Однако Боруто знал, чувствовал своим наивным, непорочным детским сердцем. И прав был тогда, на кухне у Итачи, Саске: «Какой смысл в полноценной семье, если она уже развалилась?». Все страхи Наруто воплощались в реальность здесь и сейчас. Он стоял на руинах собственного счастья, и будущее застилал дым рухнувших надежд. Замерев неподвижно на целую минуту, Наруто тщетно пытался принять этот шок, эту глубокую растерянность, пока вдруг не услышал всхлип Хинаты за спиной. Нет. Внутри ничего не встрепенулось. Он не нашёл в себе жалости или сочувствия к ней. Он был пуст. Он был… напуган перед новой бездной одинокой жизни, как ребёнок, случайно отпустивший материнскую руку в переполненном торговом центре. — Пойду соберу сумки, — наконец сказал Наруто и, не дожидаясь ответа от жены, сдвинулся с места, в сторону их спальни. Даже странно, что в последние годы они ещё делили эту постель. Пусть только для сна, но всё же. Если Наруто спал на диване в гостиной, утром бывало трудно объяснить всё Боруто, и они с Хинатой снова забирались в одну большую кровать, но под два разных одеяла. Наруто не понимал, как его жизнь умудрилась превратиться в такой бардак. И почему всё, о чём он мог думать, подготавливая сумки для переезда: как ему увидеться с Саске?