Вкус диких ягод

Прозрачные дождевые капли звонко стукнули по стеклу и быстро сползли вниз, оставляя за собой мутную дорожку и небольшое скопление влаги в щели дома под окном. Мирабель хмуро сидела на кровати, сжимая край простыни пухловатыми пальцами. Прошло два года с тех пор как их семья прошла через гибель магии, но небольшой осадок таился в самых закоулках, где-то далеко внутри, откуда никогда его не достать. Бабушка стала иначе относиться ко всем членам семьи, с большим трепетом и любовью, боясь вновь все потерять и на этот раз безвозвратно. Мама начала чаще прислушиваться к Мирабель, уже не считая ее обиженным из-за недостатка дара и внимания ребенком. Изабель перестала относиться к младшей сестре надменно, наоборот, заботилась о ней и стала ее не самой лучшей, но подругой. Но что не давало покоя самой «обычной» в семье Мадригаль, это ей было знать не дано. — Ох, милая, запоздала ты на завтрак, — бабушка встала и, погладив внучку по плечу, усадила за стол, в то же время заботливо пододвигая к Мирабель тарелку с лепешками. — Здравствуй, — знакомый, вкрадчивый голос, отличающийся от всех в семье, заставил девушку дернуться, — Ой, прости, не хотел напугать. Бруно неловко улыбнулся и отвернулся к своей тарелке, ему было явно непривычно находиться за семейным столом, но в какой-то мере приятно ощущать близких рядом, а не взглядом из-за стены. Синяки на тонкой коже под глазами ярко выделялись, но не портили внешность провидца, а придавали некоторый жуткий шарм. Шум за столом навевал приятный комфорт счастья, звон тарелок и бокалов с соком, Камило как всегда шутил, заставляя почти всех широко улыбаться, Долорес рассказывала интересные истории, которые услышала в течении дня, обычное утро для семьи Мадригаль. — Дядя Бруно, — аляпистая юбка бросилась в глаза, а звонкий голос, казалось, смог бы заменить колокола в церкви. — Что такое? — мужчина мягко улыбнулся, ожидая нечто необычное, что любит выкидывать Мирабель, когда с ним заговаривает. — Нуу, я подумала, вдруг у тебя есть лишние советы для меня по некоторым вопросам, — крупные, как морские жемчужины, зубы показались из-за пухлых губ, как обычно неловко натянутая улыбка при разговоре с дядей. — Ну, что ж, пойдем ко мне в комнату, надеюсь, я найду для тебя нужный ответ на твои вопросы. Шум песка напрягал и заставлял вспомнить вновь тот страх, который испытала юная Мадригаль, когда на нее чуть не обрушился потолок в комнате дяди. Но, все же, рядом родной человек, тем более это его комната, так что бояться уже нечего. — Ты, наверное, устала, тут очень много ступенек, — Бруно заботливо поддерживал племянницу, чтобы той было не так тяжело подниматься. — Да нет, я не первый раз сюда прихожу, почти привыкла, — опять неловкая улыбка и румянец на лице, ничем не проясненный, и даже сама Мирабель не понимала, почему так смущается своего дяди. Пройдя все препятствия, они попали в достаточно темную комнату, по которой бегали маленькие крысы, уже не в столь огромном количестве, как когда дядя жил в стенах дома. Мирабель взяла одну и провела рукой по прилизанной шерстке, изначально ее пугали эти грызуны, но теперь она начала видеть в них некоторую особенность, как и в других животных. — Так, о чем ты хотела меня спросить? — Бруно постучал по дереву и кинул соль через плечо, на секунду забыв о находящейся рядом родственнице. — Нуу, я хотела поделиться этим с тобой как со взрослым, и как с человеком, которому доверяю… — мужчина внимательно посмотрел на племянницу, которая нервно мяла край цветной юбки. — Что же именно? — усталый взгляд стал мягким, а голос успокаивающим, давая понять, что он ее поймет и не стоит волноваться, — Все хорошо, говори. Мирабель еще немного помялась, и выдохнув, начала: — Мне уже семнадцать лет, почему я не чувствую ничего к мальчикам моего возраста, тяжело испытывать к ним симпатию, даже мимолетную, — послышался тяжелый девичий вздох, Мирабель поправила трясущимися от волнения руками очки, ведь сейчас о своей тревожной тайне говорила дяде, но потупив взгляд, продолжила, — Все девочки уже в моем возрасте в кого-то влюблены, а мои чувства странно поломаны и мутны. — О, Мирабель… — его шершавые ладони легли на маленькие руки, крепко сжав, словно пытаясь отдать всю заботу и понимание племяннице через кончики пальцев, — Просто твое время еще не пришло, ты так молода и красива, не стоит торопиться, придет та минута, тот час и чувства все скажут сами за себя. Тепло рук дяди Бруно приятно обволакивало изрядно замерзшие ладони, ведь в его комнате все-таки достаточно прохладно. Внутри девушки осталось приятное порхание, казалось, радость, что близкий человек ее поддержал и не отмахнулся от нее, была так огромна, и пасмурная погода на улице, вызванная тетей Пеппой, уже не навевала мрачную ноту переживаний. — Спасибо, дядя Бруно, — племянница двинулась вперед и обвила шею провидца крепкими, но аккуратными руками. Он улыбнулся сам себе и ответно приобнял девушку. *** Входная дверь со скрипом открылась и домой влетела промокшая и уставшая Мирабель. — Камило, что с твоей мамой? Льет как из ведра, — кудрявые волосы запутались и склеились, вода собиралась на темных кончиках и падала на промокшее до нитки платье. — Да так, мама как всегда разозлилась на папу, — мальчик улыбнулся и стянул с Мирабель очки, — Какая оправа, какой цвет! — Камило! — Мадригаль вырвала очки из рук кузена и нахмурилась, — Мне сейчас не до шуток, я вся мокрая. — Все, я ретируюсь, — сказал с ухмылкой брат и скрылся в другой комнате. — «Иногда он невыносим», — подумала измученная погодой, мыслями девушка и пошла переодеваться. Мощная и толстая ткань платья плюхнулась на пол, издав мокрый звук, за ним пошло промокшее нижнее белье. Девушка прошлась нагой по комнате и остановилась у тумбочки, дерево, из которого была сделана тумба, пахло приятно, напоминая о забытых воспоминаниях, детстве, когда мама рассказывала Мирабель сказки, и ее печенье казалось еще более вкусным, чем сейчас. Голая смуглая кожа блестела от воды и капли, которые все еще падали с волос, плавно стекали вдоль по позвоночнику, девушке было очень неприятно, она хотела поскорее вытереться и надеть теплую и сухую одежду. — Мирабе… — дверь отворилась и в комнату зашел Камило, — Ой, прости пожалуйста. Дверь с грохотом захлопнулась, настолько сильным был хлопок, что Касита недовольно загремела досками пола. Черные глаза расширились, а сердце остановилось и не хотело дальше ритмично постукивать. Что это сейчас было? Он видел ее голой, первый мужчина, который видел Мирабель обнаженной, это было страшным ударом для незамужней девушки, еще и в столь юном возрасте. — Боже… — ноги подкосились и девушка осела рядом с кроватью, прислонив ладонь к губам, — Я забыла запереть дверь. Но можно же было постучаться… Я его убью, или себя? Какой стыд… И что теперь делать? Забыть это? Но как, если мой кузен видел меня голой, полностью. Комната помрачнела, за окном уже смеркалось, тучи уплывали, дождь почти прекратился. Все готовились ко сну, но не Мирабель. Она со всех ног бежала по темному коридору, освещаемому лишь несколькими свечами, и выискивала глазами комнату Бруно. Она не побежала ни к маме, ни к сестрам, а уж тем более, ни к бабушке, которая бы посчитала ее виноватой в том, что Камило застал ее голой. Она хотела найти поддержку в глазах, хотела залезть под крыло к человеку, который поймет и скажет теплые слова. — Дядя Бруно, — рука дрогнула, но пересилив страх, костяшки стукнули по твердой поверхности. Дверь плавно открылась, и перед Мирабель, растрепанной и взволнованной, стоял, ссутулившись, сонный дядя, которому она доверяла почти все тайны, с которым ей было интересно болтать и размышлять обо всем, для Бруно она было столь же важна, ведь его племянница единственная, кто его принимал и понимал таким, какой он есть. — Проходи, я вижу, что-то случилось, — мужчина ободряюще положил руку ей на плечо и, закрыв за собой дверь, проводил до своей постели. — Я не знаю, что делать, — начала юная Мадригаль и закрылась руками, прикрывая стыдливо покрасневшее лицо, — Камило, видел меня голой, когда я переодевалась, как можно было забыть запереть дверь… Бруно недовольно нахмурился: — Он бы мог постучаться, в комнаты нельзя бездумно вламываться, и не важно какой час дня. — Ты прав, но я чувствую себя виноватой, — пышная шевелюра закрыла половину лица, словно Мирабель хотела спрятаться от взгляда дяди, — Распутной. — Не говори глупостей, милая, ничего страшного, ты же не специально это сделала, — мужчина аккуратно прижал к себе племянницу, пытаясь ее успокоить. — Ты такой теплый, дядя Бруно — прижимась, прошептала Мирабель. — Да ты вся озябла, промокла на этом дожде, хоть бы не заболела, — с этими словами дядя заботливо накрыл племянницу одеялом, — Тебе холодно? Мирабель прикрыла глаза и зарылась носом в дядино пончо, теплое, оно пахло пылью и песком. Уютно, спокойно, хочется спать. Бруно прошелся ладонью по густым влажным волосам, сам закрывая уставшие глаза.