если

      Хонджун вжимает в кафельную стену бедрами и совершает движения, похожие на толчки, несильно оттягивая Сонхва за мокрые пряди на затылке и ведя губами по его горячей шее, а старший всхлипывает и подается назад.       Изо рта вырывается стон, и за ним следует звонкий шлепок по бедру Сонхва. Он чувствует, как сильно у него начинают дрожать ноги.       - Ты хочешь чтобы все знали, чем мы тут занимаемся? - Хонджун ведёт кончиками пальцев от затылка к щекам, проводит вдоль линии скулы и крепко зажимает Сонхва рот, откидывая его голову назад, себе на плечо, - Хочешь, чтобы все увидели, какой на самом деле их хён нуждающийся? Как сильно он хочет мой член?       Сонхва мелко трясет. Хонджун ухмыляется и начинает размеренно ему дрочить - недостаточно чтобы кончить, но достаточно чтобы хотелось умолять.       Руки Хонджуна медленно танцуют по телу Сонхва, касаются будто везде одновременно и доводят до исступления. Он уже почти готов попросить сделать хоть что-нибудь, потому что желание ощутить внутри себя Хонджуна становится невыносимым.       Два пальца мягко скользят в рот и подушечками касаются языка, а Сонхва готов поклясться, что кончит в эту же секунду. Хонджун медленно дрочит ему, обводя большим пальцем головку, размазывая естественную смазку, то почти полностью останавливаясь, то наоборот ускоряясь настолько, что Сонхва готов заплакать. Хонджун вытаскивает пальцы изо рта, но не убирает руку, а только опускает её на подбородок и часть шеи старшего.       - Пожалуйста, бля-ять, - давится всхлипом и цепляется руками за Хонджуна.       Кимовы руки вдруг останавливаются, он разворачивает Сонхва к себе, подхватывает под бедра и впечатывает в стену, а старший откидывает голову назад, ударяясь затылком о кафель и подставляясь под поцелуи. Хонджун мягко, но напористо целует вдоль линии челюсти, прикусывает тонкую кожу под кадыком и двигает бедрами, выбивая из груди Сонхва глухие стоны.       - Если ты меня не трахнешь прямо сейчас, я..., - Хонджун затыкает болтливого хëна глубоким и мокрым поцелуем, сплетает их языки и напоследок прикусывает мягкую губу.       - Если ты не перестанешь болтать, завтра не сможешь стоять, - выдыхает в лицо и с легким нажимом оглаживает бедра Сонхва, заставляет его тяжело дышать только одним своим видом. Через секунду Сонхва снова твердо (почти) стоит на подкашивающихся ногах, а на его угловатые плечи накинуто большое кимово полотенце. Сам он прижимается со спины, прикусывает мочку уха и мягко, терпко шепчет.       - Я не собираюсь заниматься сексом без растяжки и смазки, - проводит одной рукой вниз по животу, а второй наклоняет голову Сонхва, чтобы коротко поцеловать его в уголок губ и подтолкнуть вперед, к двери.       - У тебя нет совести.       - Вообще-то наоборот, - Хонджун берёт с сушилки второе полотенце и заворачивается в него, - Я не хочу делать тебе больно.       - Нас будут слышать все, - Сонхва тяжело вздыхает, будто бы уже смирившись с этим.       - А вот и нет, - переплетает их пальцы и тянет внутрь комнаты, прикрывая за собой дверь, - Я попросил Сана забрать всех куда-нибудь, чтобы мы остались одни.       - Ты хочешь сказать, что Сан вдруг решил заняться благотворительностью? - Сонхва вопросительно изгибает бровь и медленно выдыхает когда ощущает спиной прохладу свежей простыни, а на щеку падает капля воды с волос Хонджуна, нависающего над ним.       - Нет, - Хонджун тихо смеется, - Он просто был мне немножко должен, - в голове всплывает картинка, на которой Сан мнется и пытается объяснить, почему весь этаж половину ночи слушал, как замечательно они с Уеном трахались. Хонджуну долго пришлось уверять персонал, что это были не они, а другие постояльцы.       - Мне не нравится, что в нашей кровати мы говорим о Сане, - Сонхва тянет ближе к себе, мажет губами по щеке к шее, слышит хриплый выдох, довольно улыбается уголками губ и вплетает пальцы в темные волосы.       - Как скажешь, можем поговорить об искусстве, - наклоняется низко, оглаживает бока руками и откидывает полотенце в сторону, опускается ниже чтобы выдохнуть теплый воздух чуть ниже ключиц, широко, но коротко лизнуть напряженный сосок и почувствовать как в волосах на затылке сжимаются длинные паковы пальцы, - Видел бы ты себя, знал бы, что это такое.       Сонхва коротко стонет и дергается, а Хонджун только усмехается, прекрасно зная о его слабости к комплиментам и похвале.       - Такой красивый, - мягко целует напряженный живот и отстраняется, а Сонхва на несколько секунд вместо тепла чужого тела чувствует прохладу ночного воздуха из открытого окна. С улицы доносится тихая приятная музыка из кафе напротив, она расслабляет и делает атмосферу приятнее.       Хонджун возвращается, щелкает крышка бутылочки смазки, и бедра Сонхва подбрасывает, когда он чувствует как по бордовой головке вниз стекает капелька прохладного геля.       Хонджун почти неслышно смеётся, отбрасывает баночку в сторону и равномерно размазывает смазку по члену Сонхва, заставляя того давиться воздухом. Ведёт рукой вверх-вниз, второй невесомо поглаживает по внутренней стороне бёдра. Медленно, но не сбиваясь с ритма дрочит, второй рукой начиная аккуратно растягивать Сонхва. Его ноги сводятся сами с собой, коленки непреодолимо тянет друг к другу, но Хонджун наклоняется ниже, так чтобы они лишь коснулись его тела с двух сторон.       Он проталкивает рядом с первым пальцем второй и буквально чувствует, как Сонхва сжимается на его пальцах, издавая задушенный стон.       - Джуни, пожалуйста, - еле слышный выдох и всхлип.       Улыбка и новый толчок пальцами, твёрдые движения ладони на паковом члене и капелька предэякулята, которую Хонджун беззастенчиво слизывает, ощутив во рту солоноватый привкус.       Сонхва коротко вскрикивает и дёргается, соскальзывая с пальцев Хонджуна и всхлипывая. Его взгляд становится совсем потерянным и затуманенным.       - Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, - на грани слышимости, почти как молитву, поджимая пальцы на ногах и тяжело дыша.       Хонджун прекращает стимуляцию, успокаивающе гладит вздымающуюся от прерывистого дыхания грудь Сонхва, спускается на живот, бока и бёдра. Дрожь медленно нарастает.       Ким мягко подхватывает под коленкой одну ногу Сонхва и закидывает её себе на плечо, коротко целует голень и придерживает ее. Придвигается ближе, позволяя ощутить то, насколько он уже твёрдый и медленно толкается, помогая себе рукой.       Кажется, позвоночник Сонхва изгибается до звонкого хруста, а рот беспомощно открывается, не в силах сделать и крошечного вдоха. На лице застыло пораженное выражение, и Хонджун бы самодовольно усмехнулся, если бы не задыхался от удовольствия. Внутри Сонхва тепло и горячо, он беспорядочно сжимается и пульсирует, распространяясь жар своего тела.       Хонджун начинает неторопливо двигаться, переплетая с Сонхва пальцы одной руки. Через, кажется, лишь пару минут, он ускоряется и отпускает руку Сонхва, но только для того, чтобы начать ему дрочить, размазывая выделяющуюся смазку и сжимая кольцо из пальцев под головкой. Сонхва дрожит всем телом и закатывает       глаза от неудержимого удовольствия, ловит своей рукой хонджунову, отрывистым движением кладёт её себе на шею, сжимает пальцами и хриплым от стонов, загнанным голосом шепчет:       - Души.       Хонджун сходит с ума. Отталкивает руку Сонхва от своей и сжимает его шею - достаточно, чтобы в глазах начало темнеть и удовольствие стало ещё ярче. На руке проступают вены, а по виску скатывается капелька пота. Сонхва почти плачет, мечется по кровати и сжимает простыню в пальцах до побеления, а Хонджун снова и снова толкается в него, сохраняя четкий и отрывистый ритм, с каждым движением будто доставая до самой души и касаясь её. Второй рукой сжимает карамельную кожу на бедре Сонхва, наслаждается тем, как его влажные губы приоткрываются, а язык скользит между ними.       Он наклоняется и целует, кусает паковы губы, тут же облизывает их и откровенно наслаждается. Сонхва совершенно потерялся, утонул в океане чувств, так и не доплыв до берега - а может и не пытался.       Сонхва кончает, красиво изгибаясь, оторвавшись от губ Хонджуна и испачкав их животы. Толчки всё ещё продолжаются, окончательно сносят крышу и приносят болезненное удовольствие в послеоргазменной дымке.       Хонджун делает ещё несколько толчков и кончает глубоко внутрь, впечатавшись в бёдра Сонхва своими и заставляя его почти кричать снова. Он обессиленно падает на кровать рядом с хёном и приглаживает его волосы, прилипшие к вспотевшему лбу и спутавшиеся на затылке. Сонхва прикрывает глаза и поддаётся незатейливой ласке, ощущающейся в сто раз лучше от того, что он знает, что желанен и любим.