to feel your warmth

◾️ это знойное лето мы проводили в дороге. плавящийся асфальт, рыжие степи, сменяющие полупустыню. всё вокруг слишком не было похоже на привычный педантичный аккуратизм изъезженной вдоль и поперёк не-родной страны. эта земля была другой. красочной, сочной и при этом словно припорошённой пылью, неидеальной. безумно красивой и отвратительно душной, но дышалось здесь свободно, как нигде. мне уже несколько дней то и дело упорно начинало казаться, что в мире мы остались одни. очередная остановка у заправки. холодильник приказал долго жить, а Мирону дико захотелось воды, именно ледяной. ну и дозаправиться - понятно. я встал у колонки, а он, похрустывая щебёнкой, зашагал к двери. из окна нашей машины тихо играла "Forest" - The Cure. я смотрел вслед Мирону. не мог оторваться, пока он не скрылся внутри, не мог поверить почему-то, хотя всё это было совсем не ново. как приход какой-то поймал. мне показалось в этот момент, что весь мир завидует нам. тому, что он мой. смешно, нас в этом мире в лицо никто и не видел толком, пусть и мы и успели стать известными к этому времени, а даже если мы бы насветили ёбычами побольше, узнать нас здесь, в стране, где не говорят ни на одном из наших трёх языков, на совершенно пустой дороге, было некому. но я почувствовал это кожей, сердцем, всем своим существом. рядом с ним я был частью целого, я был - его, с потрохами. песня, которую я очень любил, кончалась, и она слишком отличалась от того, что я чувствовал все эти годы, и особенно сейчас. это было похоже на предчувствие или ожидание. мне стало вдруг так хорошо, что захотелось плакать. или курить, но мы оба давно всё бросили. надвинув бейсболку почти на глаза, я заправил бак, отёр лоб рукой, пахнущей бензином и салоном машины, поднял взгляд. ко мне бежал пёс. совсем маленький, ещё щенок, коричневый и глупый, немного грязный. совсем один на безлюдной заправке посреди длинной-длинной трассы. он махал коротким хвостом и смешно прыгал на четырёх белых лапах. Мирон появился через минуту, шёл к нам, жадно прикладываясь к запотевшей бутылке. мы с псом уже успели сдружиться - я гладил его и прижимал к себе, подняв на руки. Мирон посмотрел на пса, потом на меня, спросил: - соскучился? я сглотнул, подумав вдруг, а что, если он его не захочет? - очень. он обнял нас с щенком, закрыл глаза. - где ты его умудрился откопать? - а какая разница? считай, он у меня с детства, - ответил я, коротко хмыкнув, зная, что он, наверное, поймёт, - как ты. Мирон иронично фыркнул. - что, правда? - правда, - кивнул я. расставаться с псом я был не намерен. Мирон посмотрел на меня большими глазами и улыбнулся своей знакомой улыбкой, от которой у меня защемило сердце. я ведь и правда так подумал, когда его впервые увидел, хотя это случилось, когда мне было уже за двадцать. подумал, что он всегда был рядом, всегда был со мной, даже до своего рождения. и с этим щеном то же самое, хотя у меня уже бакенбарды седели. - надо его покормить, - сказал Мирон, пошёл обратно в маркет, отдав мне холодную бутылку. а я закинул её на переднее и достал из багажника глубокую алюминиевую тарелку, не выпуская щенка из рук. Мирон вернулся, отобрал миску, поставил на землю, на секунду задумался и насыпал туда совсем немного собачьей еды, мелкой, как раз для таких же крошечных зубов. молча взял у меня щенка и поставил его рядом. щенок стал ластиться к моей ноге. я посмеялся и потрепал его за ухом, сказал: - ешь, тупица. Мирон положил ладонь мне на плечо. я повернулся и заглянул ему в глаза, в которых я видел свет. так было всегда, каждый раз, когда он смотрел на меня, и сейчас вот снова. мы оба посмотрели на щенка. он неподвижно глядел на нас - то на меня, то на Мирона, растерянный. я присел на корточки и подвинул миску поближе. щенок сначала понюхал мою ладонь, а потом начал есть, жмурясь и тихонько повизгивая. он так увлёкся в какой-то момент - голодный же - что передними лапами залез прямо в тарелку. он бы и весь там поместился, если бы захотел. я не стал его дёргать, ничего, пусть, он же пока в шоке. Мирон сел рядом с нами. я чувствовал, что он смотрит на меня. - всё же есть в этой собаке что-то особенное, - вдруг сказал он. - как ты смотришь на то, чтобы назвать его Мордором? или Ородруином? может, Моркой? чтобы было похоже на Мордор. хотя нет, с таким именем он выглядит нелепо. ты ведь не хочешь, чтобы твой Мордор выглядел нелепо? - точно не хочу, - я усмехнулся. Мордор так Мордор. посрать, по крайней мере, мы с Миро будем его любить. щенок съел всё и вопросительно поглядел на Мирона. он так и стоял в пустой миске, между его собачьими пальцами лежала крошка. Мирон протянул ему свою ладонь. щенок опустил голову и осторожно положил морду на его руку. пёс наконец вытащил лапы, разлёгся и закрыл глаза. он нам как-то сразу доверился, будто не только я его знал всегда, но и он нас тоже. ◾️ так же, как Мирон когда-то. я его узнал сразу (он был сразу всем: воображаемым другом детства с которым можно сбегать от паршивой жизни - самым интересным и крутым, моей первой любовью из советского фильма про гостью из будущего, кем-то невидимым, кем-то кто всегда маячит где-то рядом в светлых снах), а он меня нет, но мы очень быстро стали друзьями. наверное, если бы он отверг меня, или если бы пути наши когда-нибудь разошлись, я бы ему не простил. и себе. он стал бы мне злейшим врагом, я возненавидел бы его. а полюбил я его и захотел себе с первого взгляда, с первого слова, хоть и понял позже. смотреть на него всегда было приятно - глаза цвета пасмурного летнего неба под длинными светлыми ресницами, глубокий взгляд, красивый изгиб губ, изогнутый нос, уши, торчащие в разные стороны. мы дружили, крепко, но я смотрел на него по-другому. не как на кентов - Витю, или Ваню, или Генри... и точно не так, как на девчонок, с которыми мутил или дружил. я смотрел на него, как на звёздную ночь, как на облака в лунном небе, как на рассвет - всё, что вдруг разгоняет страшный мрак и заливает долину. он для меня таким и был, разогнал мрак в душе и расшугал рычащих волков в голове. так и не успевших стать взрослыми хищниками - щенками они ушли охотиться в другое место. а у мирона были свои. и их я тоже любил. он не замечал ничего, хотя был очень умным, и тоже любил меня, я думал, как родственника, называл "братом от другой мамки". я соглашался, хотя знал, как он относится к чужим мамкам - ну, тут я тоже был не святой. я ревновал его к тёлкам. цеплял и задевал за это порой, как конченый дебил наказывал за то, о чём он даже не подозревал, да и не должен был. одна из них как-то стала постоянно возле нас тереться - Мари. её внимание льстило Миро, я замечал, что он смотрит в её сторону чаще. я даже замечал, как он осторожно трогает её за задницу на вечеринках. она на него немного шипела, смеялась, но была не против. при этом всегда смотрела в мою сторону. да, я ревновал. я её ненавидел тогда, хотя она ничего не знала. а может и видела что-то, но вряд ли, Мари была тупая как пробка. или это мне хотелось видеть её такой, или она казалась мне тупой и пустой на фоне Мирона - этим бесила больше всего, она была не достойна даже его взгляда. она была невысокая и толстая, очень сексапильная, и многим она нравилась. иногда я замечал, как она ласкает его ухо или шею. как бы невзначай. улыбалась. и я тоже улыбался. а внутри закипал мутный гнев. я хотел откусить ей пальцы или ударить её, хотя я никогда не бил девок. в один из таких разов, когда мы тусовались у Ганса, я тихо подошёл к ним и тронул её за плечо. она обернулась, глаза её расширились - и тут же сощурились. - чего тебе, милый? - сказала по-немецки, ухмыльнувшись. - хочешь поговорить с моим парнем? - эй, Мари! короче, слушай. он не для тебя, - ответил я, никак не объяснившись. она покачала головой и повела рукой. - ты для меня? - нет, - я ухмыльнулся ей в ответ, хотя, наверное, это больше было похоже на оскал. - я для него. я знал, что Мирон меня не слышит. музон долбил так, что вибрировало нутро. он взял её за руку, а я вдруг в каком-то отчаянии коснулся другой его руки и спросил, наклонившись к нему: - ты к ней что-то чувствуешь? Мирон пожал плечами. я немедленно отдёрнул руку, будто обжёгся, и пошёл прочь, прячась в толпе. это была чёрная ревность, она ударила в голову и растворила моё восприятие. затуманенный мозг мой в ту же секунду решил пригласить на танец какую-нибудь девчонку, которая мне не нравится, а потом, если она захочет, потрахаться с ней, хотя сам я, конечно же, не хотел. Гансу всегда льстило, когда по углам его дома происходил какой-нибудь разврат - в каждой комнате можно было отыскать пачку кондомов, листочек со старательно выведенной от руки просьбой убирать за собой и даже смазку. все это знали и с удовольствием приходили на его вечеринки, а значит большинство было не против случайного перепихона. но эти тупорылые планы быстро порушились - Мирон зачем-то догнал меня и на мгновение взял за запястье. - чё ты опять психуешь? - спросил он. - тебе нравится Мари? почему сразу не сказал тогда? - как тебе объяснить, Мирончик... - ответил я зло, перекрикивая долбёж. - в общем. мы просто друзья! - я попытался подобрать слова. - а я хочу не просто. но чтобы мы оба хотели, понимаешь? не с ней. блять, Миро. с тобой. он помолчал. а потом сказал: - ясно. пойдём танцевать? я ответил, всё ещё подрагивая от злости: - давай. и мы пошли. мы танцевали, как идиоты, не замечая никого. по крайней мере, я не замечал ничего, кроме его глаз. здесь они казались колючими, под светом стробоскопа то и дело меняя цвет. я так хотел, чтобы он взял меня за руку или прижался, так, как Мари липла к нему, но он просто танцевал. музыка была быстрой и долбящей - безмозглой, обычно мы с Мироном такую не слушали и даже презирали тех, кто слушал. а потом Мирон спросил: - так ты действительно этого хочешь? - хочу, - ответил я. он кивнул. - что ж, - сказал он, - пошли. он повёл меня на второй этаж. когда я вошёл в пустую комнату, он запер за нами дверь и повернулся ко мне, не включая света: - раздевайся. я сел на кровать. Мирон снял с себя кофту. - ну, раздевайся, Дим, - повторил он с улыбкой, и я послушался, как в трансе, быстро скинув с себя всё, кроме трусов, забрался на постель уже с ногами. он склонился надо мной и заглянул мне в лицо. его волосы были короткими, невнятного цвета, а глаза теперь, в полумраке, казались почему-то чёрными. и властными. он был щуплым, но не тощим. он виделся мне ужасно сексуальным, даже в темноте. меня всего била крупная дрожь, как будто до того я на тусовках никогда не оставался ни с кем наедине, ощущая на своём лице чужое дыхание. он на секунду замялся, а затем поцеловал меня в губы. потом ещё раз, и ещё. потом чуть оттолкнул меня - руками и коленом. - иди ко мне, - спротиворечил он сам себе. на самом деле он вообще всё время это делал. одним касанием и одним жестом он развернул меня и обнял со спины. - вот так, - прошептал он, целуя мои плечи. - ты же хотел. я хотел. ещё как. ◾️ Мордор вырос сильным псом. мы не ожидали, что он повзрослеет так быстро, но он вымахал, оброс густой курчавой шерстью и отрастил длинные клыки, хотя был по сути всё ещё собачьим подростком. наше путешествие планировалось как небольшой трип на лето, но вместо того, чтобы вернуться в одну из наших стран, в конце осени мы купили дом на колёсах и рванули втроём на север, перезимовать. весной нужно было всё же осесть - в апреле у нас был запланирован выход новой книги. по вечерам, сидя за откидным столом, Мирон переводил "Vagabund" - нашу третью, по совместительству мою пятую и его шестую книгу, на этот раз о рэперах-эмигрантах - на английский. я со своей немецкой версией закончил быстрее, хотя всегда был распиздяем (хотя, что там, я всегда знал, что он - ещё больший), поэтому в это время просто лежал на кровати в обнимку с Моркой, который то и дело принимался облизывать мне лицо. иногда я рисовал иллюстрации, которые, хоть и были по теме, не предназначались для печати в книге. иногда я рисовал Миро. но чаще я просто доставал его, комментируя и обшучивая собственные мысли, любовался сгорбленной спиной. Мордор порой весело поскуливал, спрыгивая, ласкался к нему. книга у нас получилась интересная, заковыристая и грустная, но со своеобразным хэппи-эндом, пусть пацанам из книги пришлось его подождать. Мирон погружался в перевод с головой, как он умеет, проебав все дедлайны - он не обращал на нас внимания. но я был счастлив.