кофе и молочный шоколад

его глаза, глубокие, цвета самых горьких зёрен кофе робуста, а он — ебаное произведение искусства. слишком добрый, активист, черт его дери. пат заботливый и внимательный, словно насквозь видит и знает, куда надавить, чтобы добиться расположения к себе. смотрит вдаль задумчиво, а прана этот вид бьёт в поддых так, что он больше не чувствует ничего, кроме восхищения и умопомрачительной дрожи в коленках, и, если бы парень сейчас стоял, то непременно позорно грохнулся перед патом на колени. песок не ощущается под нежными подушечками пальцев, которые вдруг решили стать до невозможности чувствительными и пропустить через себя пару разрядов прямиком в сердце прана, который даже от обычного прикосновения к собственной руке готов скулить, как ебаный щенок. морской бриз не отрезвляет разум, будто ножом в спину, пока прикосновения чужой руки наглее с каждой секундой, и пран чувствует себя обдолбанным — сердце заходится, словно его вот-вот схватит артериальная гипертензия. по пересохшим губам скользит собственный язык, стоит их взглядам столкнуться. глаза прана — молочный шоколад, на который у пата аллергия, но даже неприятная чешущаяся сыпь и запреты родителей не заставят перестать тайком есть его коробками. это похоже на странную зависимость и глупую игру в ассоциации, в которой они оба принимают проигрывающую позицию, ведь пран ненавидит шоколад, а пат — кофе. тонкое запястье подносят к губам и целуют аккуратно, будто бы даже кожи не касаются, но этого достаточно, чтобы щеки напротив начали пылать: — пат, придурок, у меня руки все в песке. — то есть сам факт того, что я целую их, тебя не смущает? тишина. хочется провалиться под землю или зарыться с головой в этот же несчастный песок, лишь бы не сгореть дотла то ли от пронзительного взгляда, то ли от пылающего чувства неловкости и стыда за свою тупость. закончить внутренние дебаты прану не дает еще один поцелуй в холм венеры, совсем рядом с первой фалангой большого пальца, и, знаете, уже совершенно все равно на все вокруг. момент — хрупкий, словно фарфор, а пран не думает, когда тянет свободную руку к чужим губам, стряхивая с нижней пару крупинок. они так и сидят, кажется, вечность, близко и одновременно будто бы через толстое стекло по разные стороны. лишь ощущение жара чужого тела позволяет пату не забыться в своих мыслях и не утонуть в его молочном шоколаде. — что ты сделаешь, если я поцелую тебя прямо сейчас? пран кроме слова «поцелуй» ничего слышать и не хочет, зависает на пару секунд и глазами по чужому лицу бегает, пытаясь найти хотя бы один намек на то, что парень шутит, но находя лишь дрожание чужих губ, а во взгляде бурлящие желание и страх, тихо шепчет: — отвечу.