Пустобрюхи

Общество в своей непостижимой мудрости однажды решило, что для счастливого будущего и процветания нации полного объема прав достойны лишь те, кто может дать самое важное, по их мнению — потомство. В погоне за наследием люди принимали законы, которые с каждой новой эпохой все больше превозносило тех, кто был способен дать новую жизнь, заметно поражая в правах всех остальных. Прокаженными с такой доктриной, практически сразу, стали беты, лишенные по природе возможности зачатия и вынашивания плода. Священный союз альфы и омеги превратил их во второй сорт людей, нужный разве что для грязной и тяжелой работы. Но этого обществу было недостаточно. К сожалению, природа была непредсказуема. Бесплодие было не только генетической мутацией целого гендера, но и болезнью для многих альф и омег. Ходили слухи, что государство скрывало факт того, что беты способны дать потомство, но никто не верил в эти теории заговора. Однако бесплодные альфы и омеги были. В народе их называли холощами и пустобрюхами. Для альф это являлось скорее унижением — окружающие лишь считали тех вернувшимися в подростковый возраст, когда все альфы перед гоном выплескивали лишь пустую сперму. Такие изгнанники зачастую забирались в темный угол и со временем умирали. И если холощи еще были способны функционировать в обществе, то пустобрюхов никто и видеть не хотел. Будто одно их присутствие со здоровыми омегами могли привести их к бесплодию. Поэтому такие люди уходили в заброшенные районы на окраинах, где сбивались в стаи и жили как бродяги, подальше от цивилизации. Но государство давно перестало быть обществом. В современном мире государство не признавало их существование, как социальную проблему. Даже наоборот, негласно поощряло, спустив установку в исполнительных органах. Вместо этого существовало лишь медицинское обозначение таких людей — низкий уровень оплодотворения. Бюрократическая машина в лице политиков просто напросто отказалась от понятия фертильность. Никто, кроме бет, по мнению правительства, не мог не быть фертильным. Поэтому те, кому обследование вынесло подобный приговор, включались в программу принудительного лечения. Как альфы, так и омеги. Избежать этого процесса можно было, лишь посвятив жизнь родине, в армии или иной государственной службе, в исполнении которых индекс фертильности не имел значения. Френчи с содроганием вспоминал об этих так называемых профилактических процедурах. В обычное время омег с низким индексом фертильности обязывали пить специальные препараты, как говорила упаковка, повышающая этот самый показатель оплодотворения. Но, по сути, от таблеток и инъекций оставался только один эффект — хотелось секса практически всегда. А после нескольких лет беспрерывного употребления омеги получали слабовыраженный синдром сатиризма, а альфы — приапизма, который медленно и уверенно менял саму личность. Омег с низким индексом, несмотря на законодательное равенство, обязывали сообщать любым сексуальным партнерам о своем «заболевании». А чуть позже, когда выяснилось, что почти никто перед сексом об этом не упоминал, прилепили браслеты с яркой биркой Минздрава. Словно клеймо, которое невозможно снять, не лишившись руки. И вмиг такие омеги стали прокаженными в обществе. Никакой альфа, даже самый сумасбродный, не стал бы вступать с таким омегой в серьезные отношения, заранее обрекая союз на бездетность. А для безродного сожителя вполне годились беты в качестве аксессуара, декларирующие наличие денег у их владельцев, официально, уважаемо и намного сподручнее. Хорошей оплачиваемой работы таким омегам не найти из-за социального статуса вечного одиночки, который никогда не будет связан ни семьей, ни сопутствующими обязательствами. А родные попросту выгоняли их из дома, несмотря на закон о несовершеннолетних. Служба опеки, полиция и суды с готовностью вставали на их сторону, когда выяснялась причина. В итоге, пустобрюхи и холощи превратились в тех же бет, лишь с правом не отсвечивать и подохнуть в сторонке от остальных. Френчи пока еще везло. Подработки сомнительной законности подворачивались ровно в тот момент, когда кончались деньги. Доставить заказ с неизвестным содержимым, поработать в магазине за гроши или убраться в особо загаженном доме. Но никакой стабильности в его жизни не было. Именно поэтому сейчас омега стоял под мостом, ведущим в район Пик Вольт, по которому проходила оживленная трасса на окраине обитаемого города, и ждал клиентов, которым не давали обычные омеги и готовых за пару десяток получить отсос или чпокнуться. Таких на удивление всегда было предостаточно. Несмотря на потребительскую культуру, основанную на религии оплодотворения и продолжения рода, многие альфы были лишены интима в своей жизни. К счастью для всех от препаратов Френчи постоянно понемногу тек и хотел секса. Но он был не один. В том же месте крутилась стайка таких же пустобрюхов, которым хотелось большого члена альфы. Так получилось, что он оказался самым старшим и, из жалости, присматривал за мелкими, как мог. Многие уходили с Пик Вольтовыми. Другие уходили с клиентами, а потом их трупы находили в канавах и коллекторах. Остальных забирал Минздрав, который, по слухам, нуждался в лабораторных крысах. Казалось, они теряли рассудок. Пичкали себя дешевой наркотой. Не испытывали предостережения и осторожности, были беззаботными и обдолбанными. Но никакая уличная химия не могла заглушить государственную дурь, отчего, порой, желание секса превращалось в манию и зависимость. Профилактическая процедура раз в три месяца. Он часто пересекался с одними и теми же лицами. Их графики совпадали день в день. Альфа страдал буквально в двух метрах от него. В Минздраве для них не делали разницу по половому признаку, а только в применяемых препаратах и аппаратах. На данный момент под пролетом обитало шесть омег. Дживс и Саммер — одногодки, которые едва успели закончить первый курс, как в универе узнали об их статусе, что превратило их жизнь в ад. Тарантул — костлявый высокий омега, любивший прятаться в самых невероятных местах. Он успел сбежать из дома перед тем, как его заберут в армию по приказу дяди-военного. Были и те, кто не успел закончить школу. Желторотик со своим пристрастием к золотому дождю вылетел перед выпускным, когда на вечеринку в раздевалке заявился учитель. Торчок Красноглазый стал пустобрюхом из-за наркоты, которую толкали в их школе. А Пушинку выгнали родители в тот же день, как пришли результаты теста после первой течки. Френчи не знал, где они жили, ночевали. Была ли у них какая-то поддержка, чем они занимались, уходя отсюда. Но если клиент оказывался проблемным, то старший омега всегда бросался на выручку. Все были худые, как щепки. Обычный омега, без стресса или больших физических нагрузок, к двадцати пяти годам наращивал массу, делавшую омег немного пухлыми и в теле, чтобы дать энергию и питание плоду во время беременности. Но для пустобрюхов рост будто резко останавливался. В двадцать три Френчи выглядел примерно так же, как и в пятнадцать, когда у него прогремела первая течка. Организм, словно, узнал в себе отпавшую функцию и перестал париться по этому поводу, оставив омегу с тощим болезненным тельцем и ростом в плечо здорового одногодки. О младших и говорить нечего. Почти половину всей выручки с клиентов Френчи покупал дешевой хавки на всех, чтобы утихомирить совесть и инстинкт, требовавший обеспечивать членов стаи. Порой, он даже водил их в секонд-хэнд, где иногда подрабатывал у старого омеги, и покупал какие-нибудь второсортные шмотки и безделушки. Но им много и не надо. Все, что было нужно, это короткие шортики или юбка, обувь на крепкой подошве да узкий топик. Они всегда текли, и всем всегда было жарко — эффекты от химического коктейля министерства. Зачем больше одежды, если по ногам почти струилась смазка из дырки. И даже зимой они мерзли очень редко, лишь когда заболевали по-серьезному. Френчи помнил двух хороших знакомых из другой компании пустобрюхов, которые сгинули без лекарств. К счастью, никто из его подопечных пока еще проносило. Однажды под мостом появился какой-то чел. В тот момент Френчи работал, и три дня не появлялся под эстакадой. Каждый раз он брал нового омегу и методично проходил их стаю. Никто не мог рассказать о нем чего-то странного или подозрительного. Альфа, средних лет, на не примечательной тачке, не жадный, крутое тело и хороший член. Обычный клиент без особых фетишей. Но Френчи чувствовал, что дело было нечисто. В подавляющем большинстве их клиенты делились на два типа — наглые и пугливые. Первые вели с пустобрюхами, как с шлюхами — оттаскивали за первый угол или нагибали прямо там, где встретили, всячески показывая, что он — лучше них. Другие испытывали страх перед чем-то запретным, ломались и всячески передавали инициативу на омег, которым приходилось делать всю работу самим и выпытывать из альф пожелания за их же деньги. Никаких поцелуйчиков и прочих нежностей, которые могли осыпаться только на нормальных омег. Френчи помнил, как много лет назад, еще в школе, у него был альфа, с которым он встречался. Но все разрушилось в тот момент, когда расползлись слухи о его статусе. Каким образом об этом узнали, омега не понял и по сей день, но отношения на этом закончились. Теперь в глазах окружающих он сравнялся с бетой по значению. Бесполезный мастурбатор, в который можно кончать без риска его обрюхатить. И этим пользовались так активно, что под конец дня, особенно если клиенты приходили компанией, у Френчи надувался живот спермы до состояния беременного. Незнакомец не подходил ни под одну категорию, чем напряг омегу, когда пришла его очередь. Альфа отвел его к своей машине — ничего необычного. Из откинутых сидений уже образовалась лежанка, на которую клиент пустил первым Френчи. Скинув шорты и сланцы на дорогу, омега проворно забрался внутрь, устроившись посередине импровизированной постели, которая, к удивлению, была застелена какой-то пеленкой. В голове мелькнула мысль, что она предназначена для защиты салона не от смазки и спермы, а от крови. Френчи напрягся и приготовился бороться за свою жизнь, если опасность будет неминуема. Но нырнувший в салон вслед за ним альфа устроился напротив него и подался лицом вперед, будто брал на понт. Омега был не из пугливых, поэтому ответил тем же, и они уставились друг на друга, соприкасаясь носами. Считалось, что глаза были зеркалом души. У незнакомца были серые с крапинками зеленого, которые словно лучи расходились от зрачка. Френчи настольно завис над изучением радужки альфы, но не заметил, как тот оплел его руками, пока еще не касаясь. Осознав свою ошибку, он напрягся и медленно откинулся назад, опираясь спиной на сомкнутые предплечья. Альфа устремился за ним, вновь сближаясь вплотную, но в этот раз не только лицом. Наконец, Френчи заметил скопившийся в машине аромат альфы — резкий и доминирующий, который заставил его инстинктивно склонить голову в сторону, открывая шею. Клиент воспользовался возможностью и провел носом под коже над железами, шумно вдыхая его запах. Омега задрожал от резкого притока смазки между ног, которой организм пытался привлечь внимание партнера. Френчи машинально расставил бедра в стороны, позволяя руке альфы нырнуть под вставший отросток и безропотно забрать пальцами напрямую из его пульсирующей дырки. В следующий миг незнакомец слизал прозрачный секрет и улыбнулся. — А ты вкусный, — подметил он. — С… Спасибо? — омега не знал, что еще ответить. — Мне повезло, что гон пришелся на тебя, — усмехнулся альфа и резко пришел в движение. В следующий момент грузное тело придавило его лежанке, а дыхание сперло от влетевшего по корень члена. Крупный и горячий ствол принялся долбиться внутрь без оглядки, зажигая яркими огоньками рецепторы удовольствия. Те бушевали от запаха альфы уже давно, но теперь несдержанно закричал от переполнившего его наслаждения, принимая похоть партнера с охотой. На вздувшийся спустя несколько минут узел, под басовитый стон незнакомца, омега не обратил внимания, дрожа всем телом в лихорадке оргазма под плитой чужой туши. Пока тот вылизывал его шею, омега лишь надрывно охал от удовольствия под звуки чавкающей смазки и спермы, которые, не задерживаясь, с каждым разом брызгами выплевывались наружу безостановочно гуляющим в его разбитой попке крупным узлом. Клиент выпустил Френчи наружу только ближе к ночи. Но ни столько из-за завершения секса, сколько для собственной передышки, если судить по тому, как плотно и глубоко продолжал сидеть член альфы внутри. Когда тот откинулся спиной на капот, омега поднялся с груди и вдохнул свежий воздух, крутя тазом на узле. Незнакомец одобрительно замычал и принялся подбрасывать вверх его хлипкое тельце, раз за разом нанизывая его на член. Омега стонал во весь голос, не стесняясь ни капли. Давно он не испытывал такого удовольствия, и им хотелось насладиться до конца, который был близок, как подсказывал ему опыт. Так и случилось. Альфа прижался вплотную в последний раз и остановился, наполняя его семенем, которое вылилось на бедра клиента, капот машины и землю. Натруженная попка уже давно не удерживала в себе такие объемы без помощи пробки. И Френчи был даже капельку разочарован, что тот не задался целью закачать его по самые гланды. В обмен на такой шикарный секс, которой омега получал довольно редко, он был готов пойти на несущественные жертвы. Однако, ночь еще не закончилась. Едва Френчи улегся на капоте машины, параллельно альфа, тот завел беседу, которых пустобрюх наслушался до конца жизни: — А ты работаешь? Ну, помимо всего этого… — Я отказал Валетам и тем более не собираюсь говорить по душам с каким-то незнакомым хмырем. Ебешься классно, но для этого достаточно лишь немного поработать. Так кто же ты? Коп? Мажор? Или чинуша какой? Если радеешь за чужую душу от безделья, то бросай эту хрень. — Вовсе нет. Но если ты свободен и не против иметь нормальные деньги за те же усилия, то у меня есть предложение. — О, хочешь стать моим папиком? Мужик, я шлюхой работаю только для удовольствия, а не из-за денег. Я — пустобрюх, если ты не заметил. Хотел бы заработать, подался бы в Пик Вольт. — Решай сам, но для начала выслушай. Я не предлагаю, кому попало, Френчи. — Откуда ты блять знаешь мое имя? Из Минздрава что ли? Или мафии? — Ни то, ни другое. Именно поэтому тебе стоит подумать. — Ладно, так в чем соль? — Бюро Интимных Услуг — это моя контора, и нам нужны такие кадры, как ты.