Культ тела

      Оскар шумит крыльями и перевоплощается. Садится на стул, достаёт пачку сигарет, только-только украденных у заправщика. Людские утехи, как и сладости раньше. Правда, если узнают, простой уборкой не отделается.       Он затягивается одной и переводит взгляд на кровать. Там спокойно спит Солнышко. Ничего не подозревая. Уж тем более, что Оскар смотрит на неё так каждую ночь. Прилетает и упивается слюной.       Обычно говорят, что со временем всё меняется, но вот только не факт наблюдения за Солнышком ночью. Скажем так: меняются люди и людские чувства, но только не вампиры. У вампиров есть кое-что неизменное — жажда. Она может притупляться чем-то людским, может не так сильно проявляться, может заглушаться. Но никогда и ни при каких обстоятельствах не пропадёт.       И именно она отличает вампиров от людей. Именно она делает их нелюдьми.       Чёрт Оскара, конечно, побрал сделать лишнюю затяжку вплотную к фильтру: она всегда горчит и заставляет остатки лёгких вытеснить лишний газ. Солнышко проснулась.       — Оскар? Что ты здесь делаешь?       Её голос пробирает до дрожжи. И заставляет улыбнуться до ушей. И кажется, будто обычно комнатная температура тела подскочила до 40 градусов. Раньше он бы назвал это бабочками в животе и любовью.       — С-солнышко..?       Оскар вышел на свет от окна и увидел испуг на её лице. Под одеждой от этого стало тесновато.       — О... Оскар? Всё хорошо?       Сейчас он назовёт это жаждой. Жаждой страха, крови и чего-то по-людскому красивого, но по-вампирскому отвратительного. И это он находит в Солнышко сейчас. Только сейчас, потому что раньше она его не боялась.       — Сооолнышко.       Юноша подходит к ней ближе, девушка отодвигается на кровати.       — Оскар, это не смешно!       Ближе.       Оскару смешно. Оскару весело. Оскару нравится.       — Отойди!       Оскар взял её за руки и приблизился к ней ещё ближе. Он чувствует учащённый пульс у неё на запястьях. Это сносит крышу сильнее.       — Оскар, что ты делаешь!?       И ещё ближе.       Оскар помнит поцелуи в щёки с ней. Оскар помнит прогулки под луной с ней. Оскар помнит, что смотрел ей в лицо с каким-то особенным чувством. Оскар помнит, что любил её. Но была ли это любовь вообще?       Как таковые диллемы и размышления он испытывал ко всем тем, с кем он часто пересекается. К одноклассникам, профессорам, дяде, сторонним. Ко всем, кроме Солнышко. Её он воспринял изначально как "объект любви". Но сейчас понял, что любви "с первого взгляда" не существует. Любовь — это чувство близости с кем-то. Теплота. Привычка.       Никогда он с Солнышко не был так близок, как сейчас. И чувствует ли он теплоту? Нет.       — Оскар, пожалуйста, объясни мне что происходит!       Оскар видит, как Солнышко не выдерживает. Видит текущие по её щекам слёзы. Чувствует, что она пытается выбраться. И, о Господи!, как ему от этого хорошо.       — Солнышко... Что ты ко мне чувствуешь?       Если бы его действительно интересовал её ответ на этот вопрос, то он бы спросил не в такой обстановке. Оскар ожидает услышать конкретную фразу, о которой они оба знают.       — Сейчас я тебя боюсь, Оскар!       Раньше Оскар не замечал за ней этой тупости.       — А обычно?       Юноша чувствует, что Солнышко пытается восстановить дыхание. Ну, пусть пытается.       — Я... Я люблю тебя. Я же говори-       Дальнейшие слова после заветных трёх его не интересуют.       — Да плевать мне что ты говорила!       Оскар кричит, у Солнышко снова подступают слёзы. Пальцами он нащупывает пульсирующую сильнее вену на её руке.       — Оскар, что тебе нужно?!       Оскар чувствует страх. Отчётливо. И это пьянит. Ой как пьянит.       — Твоё тело.       На мгновение всё замерло. Казалось, что его самого удивил этот ответ. Сильно удивил.       — Ч-что?       Оскар наклоняется к её уху и шепчет.       — Меня интересует лишь твоё тело.