Шанс

Наступал очередной Новый год, на этот раз совсем безрадостный. Мёрдок смотрел в окно на танцующие в воздухе снежинки и думал, что раньше бы непременно радовался снегу, здесь, дома, такому нежному и всегда долгожданному. Снегу и еще праздникам с семьей, а не где-нибудь в середине Атлантики, как это частенько случалось прежде. Раньше, но не теперь. Эх, пусть бы теперь хоть в Атлантику, хоть чёрту в зубы, лишь бы в плавание, подумал Мёрдок мрачно. Впрочем, в последнее время мрачными являлись все его мысли: иногда совсем, а иногда с мимолетным оттенком надежды. Но и он, этот крошечный проблеск, постепенно совсем покинул Уилла. Да, все было совсем плохо и делалось еще хуже с каждым днем. И как же иначе, если "Титаник" погиб, а Мёрдок происками каких-то злых сил - нет? Эх, если б не та предательская осечка!.. А на новый выстрел времени не дал океан, накативший могучей волной. Что ж, волна тоже неплохо, хоть и менее быстро, мелькнуло тогда в голове Уилла, но, видно, в тот апрель всё было против него. Когда его зачем-то выловила шлюпка Лоу, нырнуть обратно не хватило сил, а потом сделалось уже поздно. Да и Ада... не заслуживает она таких вестей, что ее муж покончил с собой. А сам Мёрдок не заслуживает жизни, но самой жизни, точнее говоря, миропорядку, это ну совсем не интересно. А интересно ему другое: раз наворотил дел, то изволь отвечать. И Мёрдок отвечал. Всем своим существованием отвечал, раз уж не повезло выжить и раз дознания не объявили его виновным напрямую. Постеснялись, что ли... проклятая деликатность некоторых! Или, может, на них произвело впечатление то, как он держался на допросах? О, скольких сил тогда это стоило! Но Уилл понимал и чувствовал, что раскисать перед дознавателями - не выход. И его усилия впечатлили, похоже, даже безжалостную прессу, которая как следует отвела душу на Исмее, а его, Мёрдока, измышления журналистов почти не затронули. Во всяком случае, в этом смысле все могло бы быть гораздо хуже. Но из "Уайт Стар" все равно пришлось уйти. Причем они ведь не настаивали, просто Уилл не мог никому смотреть там в глаза, даже тому же Исмею. И вот уйти ушел, а чем заняться дальше - это большой вопрос, который вскоре грозил встать перед Мёрдоком во весь рост, ведь сбережения, на которые они с Адой жили, почти закончились, а новой работы все не было. Другие судоходные компании ничего не предлагали - да и кто в здравом уме позовет на свои лайнеры человека, потопившего "Титаник"? Мёрдок и сам не взял бы себя никуда, даже на совсем микроскопическую должность. Конечно, оставалась еще суша, там наверняка можно найти себе дело, но Мёрдок пока так и не смог сообразить, чем ему заняться на берегу, если уж с морем покончено. Ему было на суше тяжело без морских просторов, будто вольному ветру, запертому в тесной комнате, и каждый новый тягостный день он мучился, считая минуты до ночного сна. В нем хотя бы можно будет забыться, ощутить под ногами качающуюся палубу и соленые брызги в лицо. Но на этот раз и ночное отдохновение подвело Уилла. Привидевшийся сон был необычайно ярким и запоминающимся, будто злая насмешка. Он сам на мостике - и четыре ярко горящих в солнечных лучах полосы на рукаве; в порту ему попадается радостный Лайтоллер, приподнимающий в знак приветствия фуражку с дубовыми листьями по козырьку; Уайльд возле наряженной елки в окружении гомонящих детей, лицо его светится нежностью и любовью; Муди, стучащий в дверь - открывшая девушка с восторженным визгом бросается ему на шею, а в глубине комнаты виднеется женщина посолиднее и мужчина с ней рядом, но счастье в их улыбках совершенно такое же, как и у девушки... упущенные возможности и погибшие вместе с "Титаником" надежды. Проснулся Уилл с таким настроением, что хоть прямо сразу в петлю. И сразу увидел на столе письмо. Самое с виду непримечательное, письма они с Адой получали регулярно: писали их родственники и изредка кто-нибудь еще. Но на обычных конвертах есть марки и обратный адрес - а тут ничего, пустая белизна качественной плотной бумаги. Уилл почему-то с опаской протянул руку к конверту, распечатал его и постарался сосредоточиться на написанном. "Если хочешь все изменить, не молчи. Полночи, что приходит раз в году, дана особая власть, надо лишь попросить", - гласило письмо. Уилл нахмурился, повертел бумагу в руках и поскорее отложил в сторону. Что это за...? Чья-то не слишком остроумная шутка - или...? А ведь сегодня как раз тридцать первое, последний день тысяча девятьсот двенадцатого, года, поделившего жизнь на до и после, сообразил он затем. Странное письмо, конечно, лишь разбередило то, что и так вряд ли заживет, но... Что, собственно, он, Уильям МакМастер Мёрдок, теряет, если сделает так, как написано? Уже ничего, похоже, ведь все, что можно, он уже потерял. Кроме любви Ады и поддержки родственников. Так почему бы не попытаться, хотя бы ради них? Когда старинные скрипучие часы на стене пробили первый раз из двенадцати, Мёрдок шепнул тихо, почти неслышно, чтобы не разбудить Аду: - Пусть все изменится! Подождал миг, прикрыл глаза - и... ничего не случилось. Так я и знал, горько усмехнулся про себя Уилл. В этом мире, полном несчастий и печали, можно полагаться лишь на себя - и иногда на близких - а не ждать, когда тебя внезапно облагодетельствуют небеса. И вообще за такие вещи, которые он натворил, может облагодетельствовать только ад... не успел Мёрдок додумать, как его подхватила какая-то неизвестная сила и повлекла за собой. ... - Хэмминг, проследите, пожалуйста, чтобы даже чуточка света не попадала на мостик. Это важно, мы как раз подходим к ледовой области. - Есть, сэр! Как все-таки похолодало, а! Такое ощущение, что за этим что-то кроется. Океан тих просто на редкость, и звезды-звезды-звезды! Их столько и они такие яркие, что, пожалуй, могут отвлечь своей красотой. И совсем не рассеивают тьму, даже удивительно... Мёрдок взялся было за бинокль, но тут же передумал. По его опыту, бинокли в ночных наблюдениях помогают мало, стоит надеяться лишь на собственные глаза, ну и на чутье - куда без него? И какой-то странный холодок в груди, и все отчего-то кажется будто знакомым, и на миг замерло сердце... это от мороза или дурное предчувствие? Сомнения Мёрдока развеял звук колокола в "вороньем гнезде" - три отрывистыхудара, еще более громких в абсолютной тишине этой ночи... предчувствие, несомненно. И оно не обмануло. Что там, впереди? Мёрдок всмотрелся в черноту перед собой до боли в глазах. Да, вот он! Кажется совсем небольшим отсюда, но внешность так обманчива, особенно у айсбергов! - Айсберг прямо по курсу! - сообщил то, что Уилл видел и так, Муди. Мёрдок не смотрел на него, но ощущал очень ясно, как напряжен сейчас шестой офицер, как ждет от него, первого, каких-то мгновенных решений и действий, которые позволят "Титанику" избежать столкновения с ледяной глыбой, приближающейся с неотвратимостью рока. И они, эти решения, уже были у Мёрдока наготове. - Право на борт! - резко велел он, сожалея, что не отдал приказ сразу, хотя прошло всего несколько секунд. - И... - "стоп машина!" - хотел добавить он, но какая-то неведомая сила будто зажала ему рот и эти слова остались несказанными. В прозрачном ночном воздухе почудилась какая-то дрожь, еле уловимая, но могучая, словно бы сдвигалась самая ткань мира - с такой же легкостью, как повернулся руль "Титаника", в этот раз не сдерживаемый остановкой двигателей. ... - Мистер Мёрдок, туда пока нельзя! - Ну хоть на секундочку, миссис Пим! Я ведь только что из плаванья и соскучился, а тут такие новости! - Экий вы нетерпеливый, мистер Мёрдок! Сказано вам, пока нельзя, а как будет можно, я позову! - Ну хорошо, хорошо... Как вам не подчиниться? Но сразу скажите, как будет можно! - Да идите уже, все сделаю, как надо! Мёрдок с трудом заставил себя отойти от двери, за которой рожала его жена, и решил унять волнение чтением писем, которых в преддверии праздников на столе скопилась целая горка. Он взял первое: от Уайльда. Сначала из конверта выпала фотография, где светящегося от счастья Генри окружали его не менее счастливые дети, а елка рядом с ними так и переливалась блеском множества украшений. Тепло улыбнувшись семейству на фото, Мёрдок перешел к следующему посланию: Муди приглашает погостить на праздники, если у Уилла найдется время между рейсами. Теперь даже не знаю, покачал головой Мёрдок в ответ на написанное. Не опасно ли будет тащить только родившегося младенца в путешествие? Нет, лучше пусть Джеймс к ним, они с Адой рады ему всегда. Мёрдок потянулся к бумаге для ответного письма, но отвлекся, залюбовавшись на елку в углу. На ней так красиво выглядит новомодная электрогирлянда! Ее свет чудесно отражается в игрушках, дробясь на множество разноцветных озорных огоньков, заставляет их выглядеть еще волшебнее и... ну да, четыре капитанские полосы на рукавах Мёрдока блестят в ее свете новогодним золотом тоже вполне празднично, что уж скрывать. Уют и спокойствие ласково окутывали Уилла, отзываясь внутри теплой нежностью, и все его существо пронизала мгновенная вспышка счастья, когда раздался крик новорожденного, такого для них с Адой долгожданного.