Шесть цифр

      — Ты всерьёз хочешь, чтобы я надела это?       — Не то, чтобы хочу, но у тебя нет выбора. Больше у нас ничего нет. Вообще нет! Все, вообще все ткани забрали торгаши в обмен на лекарство.       — Ну это же срамота! — возмутилась я.       — Слушай, мне всё равно, — махнула рукой Эрмина. — Сейчас ты вообще голая. Иди прямо так.       — Ладно, так и быть… Погоди, ты хочешь сказать, что даже трусов нет?       — Я даже свои трусы и лифчик отдала, чтобы хватило на противоядие от яда герпель-скорпиона. И даже майку.       — Проклятье!       — Ну изнутри он вроде как мягкий и приятный.       — А если месячные, что делать будем?       — Даже не представляю. Но к тому времени, мы будем во дворце Мигельта. Думаю, все будет проще с одеждой и гигиеной.       — Или мы спасёмся…       — Или погибнем, — добавила Эрмина.       — Может поменяемся?       — Нуу… не знаю…       — А если я прикажу?       — Мы вроде как уже не на службе, — сразу же ответила Эрмина.       — Как раз-таки, ещё на службе. В любом случае, согласно воле Мигельта ты моя служанка. Не буду же надевать этот эротико-косплеерный костюм…       — Ты же сама его купила для себя.       — Дереку понравилось, хотела подарок ему сделать. А теперь это уже не имеет значения… — я вдруг задумалась, — или имеет… Впрочем, сейчас не подходящее время… Эрма, давай я надену военную форму, а ты комбез. Ты всего лишь сержант, а я майор, мне не по статусу надевать эту срамоту.       — Моя одежда на три размера больше, и я не смогу влезть в твой комбез. А снаружи холодно.       — И действительно. Ладно, я поняла, выбора нет.       Комбинезон был однотонный, приятного синего оттенка, снизу темнее, сверху светлее. Он был очень качественный и полностью оправдывал свою цену. Тёплый, облегающий, без швов, очень мягкий и приятный изнутри. Штанины плавно переходили в комфортную обувь наподобие слипонов. Всё идеально подходило под моё тело, даже вшитый лифчик.       Надевать комбинезон одной рукой неудобно и долго, Эрмина помогла мне. Комбинезон был сплошной, непокрытыми остались только ладонь и голова.       Полюбовалась на себя в зеркало. Я была грациозна и стройна, комбинезон подчеркивал все мои формы. Только свободно висящий правый рукав портил весь вид.       — Надо как-то убрать рукав, — сказала я. — Он бесит меня.       — Можно внутрь заправить.       — Рукав под комбезом будет портить фигуру.       — Ты же только что говорила, что комбез срамота.       — С заправленным внутрь рукавом получается нелепая бесящая срамота.       Эрмина отрезала ножом рукав, оставив небольшой лоскут, после чего засунула его внутрь. Сам рукав она спрятала в кармане куртки, пригодится ещё, всё-таки текстиль и трикотаж тут на вес золота. Я обернулась перед зеркалом, получилось неплохо. У комбинезона была только одна короткая молния сзади, вообще он был как вторая кожа, а убранный рукав только усилил эффект.       — А если мне в туалет захочется? — спросила я. — Мне придётся снимать его полностью.       — Я помогу тебе.       — Какая же всё-таки срамота… — сказала я, посмотрев на себя в зеркало ещё раз.       — Захотела идти голой?       — Нет. Молчу. Пошли.       Погода была холодная, облачная и ветренная. Типичная для зимы на этом континенте, благо, комбинезон оказался теплым и почти непроницаемым для ветра.       Завтра Герион продаст остатки личного состава шестой базы по цене живого веса. Это примерно сорок человек. Сама я в безопасности, завтра меня с Эрминой увезёт партнёр Гериона — Мигельт. Подразумевается, что я как бы буду в безопасности, как минимум, пока ему не надоест. Говорят, что надоесть быстро не должно. Говорят, что Мигельт бывает милостив и даже может даровать свободу лет через пятнадцать, если я всё это время буду хорошо себя вести. Могу ли я променять жизнь в золотой клетке на свободу и жизни своих коллег? Нет, не могу. Моя авантюра может завершиться неудачно. Нет, не может, а скорее всего завершится неудачно. Не то, чтобы эти люди очень важны для меня, я их практически не знаю, если не считать Дерека, с которым у меня были отношения полтора года и с которым я порвала месяц назад. Главное в другом: мне не нужна золотая клетка, поэтому я рискну жизнью и попытаюсь спасти своих сослуживцев.       Хотя есть шанс, что через пару-тройку лет или даже через полгода меня с Эрминой спасут из плена Мигельта, при условии если командование вообще узнает, что мы в плену у него. Шанс не высокий, но и не нулевой. Но если я выберу этот путь, сорок моих однополчан совершенно точно умрут.       Дорога до дома Гериона составляла примерно километр и проходила через ту часть деревни, где жили самые верные его соплеменники. Одноэтажный дом местного главаря скрывал забор с красивыми воротами. Огороженная территория была непропорционально велика по отношению к самому дому, а сам он выглядел не свойственно блёкло для жилища того, кто тут самый главный. Летом тут, видимо, растёт большой и пышный сад, но сейчас всё в упадке. Мы прошли в дом, а потом и в комнату Гериона практически без препятствий, если не считать досмотра у ворот, где Эрмине пришлось оставить свой боевой нож.       Экторианцы имеют шесть конечностей, могут ходить как на двух ногах, так и на четырех, средняя пара конечностей может использоваться и как руки и как ноги. Это что-то вроде сильных рук для выполнения грубых действий. Экторианцы полностью покрыты шерстью и, если не считать боевую экипировку, не нуждаются в одежде даже зимой. Они, по сути, местные дикари, просто очень смышленные и быстро осваивающие высокие технологии. Они больше добивают остатки военных баз, нежели воюют против нас. Грабят как человеческую технику, так и сидерийскую, обменивают и торгуют как техникой, так и самими людьми и сидерийцами.       Герион стоял на четвереньках и не сразу обернулся, когда мы вошли. В комнате находилось ещё двое вооруженных экнорианцев, один из них стоял на двух ногах и был на две головы выше Эрмины. Сам Герион был без оружия, живот между его ног и средних конечностей увеличился ещё больше и уже не мог скрыть беременность. Главарь проговорил на своем языке изобилующим звуками “л” и “м”, а также частыми раскатистыми “р”. Потом заработал автопереводчик:       — Думаю, Аргина пришла ко мне по важному делу. Мне очень интересно.       — Привет, Герион, — ответила я. — Да, у меня есть важное дело. Точнее просьба.       Автопереводчик перевёл мои слова на язык понятный Гериону.       Экнорианцы может быть внешне и не имеют с людьми ничего общего, но эмоционально и психологически очень проницательны и легко распознают человеческие эмоции, иногда они как будто мысли читают. Герион внимательно посмотрел на меня и на Эрмину. Одновременно: двумя глазами на меня и двумя на мою спутницу. Четыре очень подвижных ярко-голубых глаза осмотрели нас с ног до головы. Потом пары глаз поменялись, глаза, которые смотрели на меня, посмотрели на Эрмину, и те, которые смотрели на Эрмину, посмотрели на меня. Потом тремя глазами посмотрел на меня и одним на мою спутницу, потом наоборот.       Герион заговорил таким тоном, как будто все понял. Автопереводчик произнёс:       — У Аргины такая просьба, которую я не буду исполнять за просто так. Аргина это понимает.       — В последний день и последнюю ночь мне нужно провести со своими соратниками и друзьями, — сказала я и, подождав перевод, продолжила: — Взамен я расскажу, как можно получить доступ к секретным данным с компьютеров базы, которые ты унес.       Герион усмехнулся в типичной экнорианской манере.       — Предложение Аргины не имеет ценности, — сказал он через переводчик. — Эти компьютеры уже проданы, у меня их нет уже несколько дней. Вернуть их назад невозможно.       А вот теперь всё! Конец игры. У меня больше нет ничего, что я могла бы дать взамен.       Автопереводчик продолжил переводить Гериона:       — Я знал, что Аргина знала, как получить секретные знания. Но Аргина имеет защиту Мигельта, поэтому я не мог получить знание Аргины через пытки.       Мохнатый прав. Единственное, что сейчас защищает меня от банального убийства прямо тут и сейчас — это то, что я фактически собственность могущественного Мигельта. А у Гериона, я нахожусь, можно сказать, “на передержке”, когда хозяин на время отдал знакомому своего питомца, пока сам будет очень занят.       Автопереводчик продолжал говорить:       — Аргина за простую встречу с сослуживцами не дала бы секретное знание, которое может нанести вред всем людям на этой планете. Значит встреча очень важна и ценна. Возможно, это даже нанесёт ущерб самому Гериону. Но Герион дипломатичен и всегда готов выслушать варианты расплаты, которая должна быть равноценна риску, на который идёт Герион.       — Но у меня нет больше ничего, — сказала я.       Герион послушал перевод. Сказал:       — У Аргины есть нечто очень ценное как для нее, так и для меня, чем она может расплатиться за возможность побыть с сослуживцами до следующего утра.       Мы с Эрминой переглянулись и пожали плечами, так и не поняв, на что намекает экнорианец.       Герион продолжил:       — У Аргины только одна рука. Рука очень ценна для неё, потому что единственная. Для меня её рука ценна, потому что костный мозг и мышцы позволят мне вырастить грепофоду, слизь которой очень полезная и очень дорогая. Слизь очень пригодится мне в конце беременности и моему ребёнку в первый год жизни.       — Почему рука Эрмины не подходит? — спросила я.       Услышав мой вопрос, Эрмина даже вздрогнула. Я понимаю её, не хочется лишаться руки, особенно под корень. Особенно если это решают, не спросив твоего мнения.       Экнорианец ответил:       — Аргина не обычная женщина. Аргина высокопоставленный воин. Всех воинов такого ранга люди с помощью чудо-технологии меняют и делают так, чтобы воин стал сильнее духом и набирал меньше жира.       Я поняла о чём он, все офицеры в космофлоте проходят через курс SGEP-6, который подразумевает генные модификации. Люди становятся более стрессоустойчивы, то есть “сильнее духом”, у женщин в частности период месячных увеличивается в среднем до 44 дней, а скорость набора жировых отложений замедляется, кожа и мышцы буквально омолаживаются. Побочные эффекты тоже имеются: либидо снижается в четыре раза, но только у женщин. Изменение генов происходит в основном в костном мозге. Видимо, так совпало, что грепофода тоже способна расти на изменённом костном мозге, хотя обычно растёт только на филе редких и трудновылавливаемых моллюсков.       — А почему не ноги? — спросила я.       Впрочем, я поняла почему нельзя ноги, ещё до того, как дождалась перевода.       — Я проверял. Грепофоды могут расти только на костях верхней половины тела, — заговорил автопереводчик. — Все кости с нижней половины тела делают грепофод неправильными. Испорченными. Даже позвоночник не проходит. Я убил семь женщин ранга как у Аргины, только кости черепа, рук, рёбер и шеи проходят для грепофод.       А мохнатый не промах! Сечёт фишку! Из-за курса MSSU-3 нижняя половина скелета всех военных в космофлоте, можно сказать, на четверть синтетическая. Причём у женщин доля может доходить до трети. Суставы, межпозвоночные диски, хрящи и кости генно модифицированы для долгой службы в условиях разной гравитации. Нам бы может улучшали и верхнюю часть тела, но там уже начинаются побочки. Впрочем, я слышала, что этот вопрос решён и со следующего года вновь поступившие на службу будут с полностью улучшенным опорно-двигательным аппаратом.       — Среди моих сослуживцев есть офицеры, — сказала я. — Почему они не подходят?       — Я уже пробовал, — прозвучал перевод слов Гериона. — Нужны именно женщины.       — Я погибну от потери крови.       Услышав перевод, Герион усмехнулся, потом что-то проговорил и показал на стоявшего на двух ногах охранника. Потом заговорил автопереводчик:       — У меня есть много комплектов неотложной помощи вашего производства. Там есть обезболивающее и то, что вы называете "клей для плоти". А ещё у меня искусный мясник, — видимо мясник это тот, на кого указал Герион.       Клей для плоти — это Адекс-В, что-то вроде мази или крема. Наносишь на любую рваную рану или даже на культю и через несколько минут он фактически превращается в кожу. Потом настоящая кожа и другие ткани врастают в него и полностью заменяют собой.       — Я останусь без рук. Ты испортишь собственность Мигельта. Тебе потом несдобровать.       Герион посмотрел всеми четырьмя глаза в мои два глаза и усмехнулся.       — Поэтому я запишу видео, на котором Аргина говорит, что добровольно соглашается отрезать себе руку. У меня много устройств вашего производства, с помощью которых можно записывать видео.       Чёрт! Всё предусмотрел.       Вопрос был серьезный. Мы с Эрминой переглянулись. Я посмотрела на свою единственную левую руку, потом посмотрела на правое плечо. Правую руку я потеряла в результате несчастного случая два месяца назад: при полёте над лесом я попала в аварию, руку раздробило у самого основания, а дело завершил местный хищник. Чуть не умерла от потери крови. В итоге из-за бюрократии и прочей волокиты, мне разрешили вылет с Экнории только через месяц. Мне оставался всего один день до отлёта из этой дыры, когда планету атаковали сидерийцы. В итоге моя военная база была практически уничтожена, а я из-за стечения обстоятельств стала собственностью экторианца по имени Мигельт.       Будь вылет с Экнории хотя бы на день раньше, у меня не было бы всех этих проблем и сейчас бы на Земле я уже училась пользоваться протезом правой руки.       Что будет с моими сослуживцами, если я откажусь? Сейчас они засели на высоте пятидесяти метров в бункере Адьяна на одноимённой скале. У них круговая оборона, выгодная позиция, достаточно боекомплекта и пропитания. У Гериона нет средств, чтобы выкурить их оттуда без потерь для себя, но завтра придет ещё один его партнёр, своя по всему, с усыпляющим газом, и парням точно конец. Вообще, они добыча Гериона, но он не хочет с ними возиться и продал тела всех сорока человек за половину стоимости.       Экнорианцы используют плоть людей, чтобы выращивать на них идэбгию. Это что-то вроде вязкой липкой резиноподобной плесени по свойствам очень похожей на грепофоду, но в отличии от неё использует для роста любую человеческую плоть. Она, можно сказать, медленно переваривает человеческое тело и растёт за счёт него. Когда тело будет переварено, идэбгии достаточно давать обычную питательную смесь из сока местных растений. Расти она уже не будет, но будет вырабатывать нечто по свойствам похожее одновременно и на наркотики, и на лекарства.       Выживших с шестой базы можно просто разбомбить и у Гериона имеется такая возможность, но тогда от людей останется мало чего полезного. Поэтому завтра выживших скорее всего закидают усыпляющим газом, а проснувшись они осознают, что находятся под действием наркотической смеси, которая помимо обезболивания ещё и обездвиживает. В общем, они все будут медленно переварены идэбгией. Хорошо, что хотя бы без мучений, под постоянным кайфом. Через два месяца от них ничего не останется.       Стоит ли моя рука жизней сорока человек?       А что будет со мной, если я откажусь от плана? Меня заберёт Мигельт и я проживу как домашнее животное несколько лет, может пять, может десять. Теоретически меня когда-нибудь могут спасти. Но вопрос не в этом. Вопрос в том, смогу ли я жить, зная, что пожалела свою руку ради спасения сорока человек?       От раздумий меня пробудил голос Гериона.       — А ещё Аргина и её слуга могут помочь мне с разблокировкой смартфона сослуживца, — заговорил автопереводчик. — Точно известно, что на этом телефоне есть ключ для полного контроля суперптицы. Но телефон не включается, и требует код. Если телефон разблокируется, то Аргине не нужно отдавать руку.       Пока переводчик говорил, Герион взял со стола телефон, подошёл ко мне и показал экран ввода пин-кода. Причём не стандартного, а дополнительной защитой: пин-код был шестизначный и подразумевал ещё и ввод букв.       Под “суперптицей” Герион подразумевал конвертоплан, владение которым для экнорианца означало огромное влияние и богатство. С учётом искусственного интеллекта они могут управлять ими без особых проблем, а топлива для них на Экнории предостаточно.       — Клаус триер танго дельта индия, — сказал Герион, выключив переводчик. Разумеется, с акцентом, но прилагая усилия, чтобы произнести слова правильно.       Потом пояснил, что когда его владелец умирал, он сказал своему подчинённому эти пять слов. Подчинённый на следующий день был случайно убит, но по предположению Гериона, скорее всего не знал, как разблокировать смартфон.       Я попросила разговор наедине с Эрминой, на что Герион охотно согласился. Мы вышли на улицу и отошли подальше.       — Клаус Триер — этот тот режиссёр, который снял фильм "Ускользающее время", — шёпотом сказала я. — Он же написал сценарий и сыграл главную роль. Но я не смотрела его.       — Я тоже не смотрела этот фильм. Но видела только приколы про этот фильм, на всех была надпись “The Day I Invented Time Travel”.       — И в чём смех?       — Понятия не имею, — сказала Эрмина. — Но сами картинки как правило намекали на путешествие в будущее.       — Надо смотреть фильм, а по приколам достоверно ничего не понять. Может в фильме совсем про другое? А "танго дельта индия" — это TDI. У любого пилота и того, кто как-либо связан с летательными аппаратами, TDI ассоциациируется с TDI-71. Это самый распространенный и надёжный…       — Прибор индикации давления, состава воздуха, радиации, опасных примесей и чего-то там ещё, — перебила меня Эрмина. — Даже я знаю это. Но в пин-коде с дополнительной защитой нельзя вводить дефис, его можно вводить только в режиме максимальной защиты, когда даже длина переменная. Возникает вопрос, какой последний шестой символ?       — Даже не представляю. В любом случае, без знания фильма или биографии Триера ничего не понять. Впрочем, это не важно. Даже если бы мы знали как разблокировать смартфон — это всё равно, что подарить конвертоплан Гериону, а это значит, что наш план пойдёт прахом.       Мы вернулись в дом Гериона. Он даже огорчился, узнав, что мы не поможем разблокировать смартфон. Он даже не потрудился убрать его с видного места, небрежно брошенное устройство так и осталось лежать на столе. Впрочем, без пароля — он не имеет никакой ценности.       Мне пришлось принять самое тяжёлое решение в своей жизни. Никогда никому не пожелаю, попасть в ситуацию, когда надо будет сделать подобный выбор. Говорят, выбор есть всегда. У меня есть выбор: я могу ничего не делать и могу отдать руку, чтобы спасти людей.       Ничегонеделание всё равно, что смерть для меня.       Мне надо спасти людей!       Герион записал видео, на котором я сказала, что добровольно отдаю руку взамен на возможность с Эрминой посетить своих сослуживцев и при желании пробыть с ними до следующего утра. Потом тот, кого Герион назвал искусным мясником, вывел нас с другую комнату, где вместе с двумя другими экнорианцами занялся подготовкой. Я посмотрела на свою руку ещё раз, потрогала лицо в разных местах, нос, губы, глаза через закрытые веки, пощупала уши, даже залезла мизинцем в левое, обняла рукой саму себя. Эрмина начала отговаривать меня, но я сказала ей:       — А что если был выбор между моей рукой и твоей жизнью?       Она впала в ступор и ничего не ответила.       — Я все делаю правильно, — добавила я.       Чтобы не запачкать комбинезон, Эрмина расстегнула молнию и оголила меня до пояса. Я даже немного засмущалась, но эмоциональное напряжение пересилило смущение. Впрочем, мохнатых вообще не интересуют женщины в сексуальном плане, у них даже нет половых органов в привычном понимании. Третий присутствующий завязал прочный узел на запястье, потом меня посадили на стул, зафиксировали ноги и туловище. Потом зафиксировали руку на рядом стоящем столе. Вниз постелили кусок полиэтилена. "Мясник" сделал два укола обезболивающего, ровно в два раза больше положенной нормы: один укол сверху, другой снизу. Потом сделал ещё один укол каким-то другим шприцом. Через пару минут я перестала чувствовать руку. Попыталась двинуть ею, но она не двигалась. Эффект был такой, как будто её уже отсоединили. "Мясник" вытащил блестящий нож и я отвернулась.       Резали как будто не меня. Я смотрела строго вправо. Краем глаза заметила, как экнорианец взял нечто похожее на маленькую прищепку. Скорее всего, чтобы зажать артерию. Потом я зажмурила глаза. Через некоторое время меня дёрнули влево. Потом послышались звуки использования баллончика "клея для плоти", потом услышала звук упавшей на пол прищепки. Потом меня развязали. И даже когда развязали, я не сразу осмелилась открыть глаза. Постоянно напоминала себе, что это всё для благого дела, что это не зря, что это приемлемая цена за спасение сорока человек.       Через минут пять или шесть я услышала слово "нипог", что с экнорианского означает "готово". Я открыла глаза, но смотреть на левое плечо не решилась. Увидела как утаскивают полиэтилен с несколькими губками пропитанных кровью.       Ко мне подошла Эрмина.       — Как ты? — робко спросила она.       — Даже не знаю.       — Тут только кажется, что в губках много крови… Я вообще не думала, что будет так мало крови. Он регулярно промазывал…       — Давай не будем, — перебила я Эрмину. — Одевай меня.       — Погоди, пусть окончательно подсохнет.       Тем временем, мою руку унесли. Герион сказал, что через пятнадцать минут приедет машина и меня отвезут к сослуживцам.       Эрмина потрогала место ампутации и принялась одевать меня. Я, наконец, набралась смелости посмотреть на левое плечо. Убедилась, что да, действительно, теперь у меня нет и левой руки. Эрмина застегнула молнию сзади и поправила комбинезон, чтобы сидел ровно, после чего мы пошли на улицу.       — Отрежь рукав и сделай то же, что и с правой стороны, — сказала я, когда мы вышли за территорию дома.       Отрезанный рукав Эрмина засунула в тот же карман куртки, в котором лежал первый рукав.       Вдруг на меня накатила неимоверная досада из-за того, что я теперь безрукая, совершенно беспомощная и никчемная. Меня как будто унизили в очень грубой форме. Омерзительное чувство. Хотелось даже не плакать, а рыдать в три ручья. Уже было плевать, что я майор, а передо мной сержант. В итоге я уткнулась лицом в Эрмину и дала волю слезам. Она обняла меня в ответ и начала гладить. Эта девушка ведь даже не близкая подруга мне, мы сблизились вынужденно. Мигельт разрешил мне взять ее с собой в качестве служанки. В обычных условиях, мы были бы едва знакомы и наше общение никогда бы не вышло за пределы обсуждения чисто служебных вопросов. Эрмина на голову выше, крупнее и сильнее меня, про таких говорят “дылда”. Она воин в прямом смысле этого слова, в физическом. А я пилот: всегда в тепле, в небе, сижу в комфортном кресле, кнопочки нажимаю, раздаю приказы рою беспилотников.       Выпустив эмоции, я собрала волю в воображаемый кулак, воспряла духом, вытерла слезы об куртку Эрмины и отступила назад, выйдя из её объятий.       — Теперь тебе придется и попу мне подтирать, хе-хе, — шмыгнув носом, сказала я, скорее чтобы подбодрить саму себя. — Я теперь даже не смогу сама раздеться… А комбез, конечно, срамота.       Эрмина ничего не ответила. Я заметила, что она тоже чуть не расплакалась.       — Ну ничего, — продолжила я, уже чтобы развеселить её, — сделаю протезы и стану реальной боевой тёлкой! — хотела добавить "если спасёмся и улетим с этой проклятой планеты", но не стала, так как это подразумевало бы и возможность противоположного исхода. — Уже не буду слабенькой девкой. Вот тогда посмотрим, кто из нас сильнее.