Oraculum

-Граждане пассажиры, будьте осторожны при высадке! - разносится мужской голос по каждому из вагонов паровоза, но этот баритон, пропитанный жгучей хрипотцой, явно вызванной по средствам долгого курения, тонет в пронзительном свисте труб и в скрипе колес при трении о рельсы. Соседние места, вскоре после приезда, стремительно пустеют, оставляя в пульмане лишь несколько знатных семей. Кажется, наш герой узнал в одной из женщин супругу высокопоставленного­ и преуспевающего.. Как это теперь модно употреблять? Бизнесмена . Морщины и проступающая седина, но теплая улыбка вызванная поведением рядом сидящей девчушки в милом платьице и канотье. В хрупких ладошках зажата миниатюрная коробочка напоминающая шкатулку - кажись, именно этим и являлась эта занятная штуковина, которую юная леди крутила в руках, никак не переставая охать и ахать от одного лишь вида её убранства. Губы юноши, которого по рассеянности своей мы ещё не представили оставляя в тени, тронула улыбка, но та сразу же утонула в безразличии к ситуации, как только мать дитя повернула голову и устремила свой взор на любопытного попутчика. Их взгляды тут же встретились, вгоняя молодого художника в краску из-за нелепости всей ситуации. Если подумать, то ничего плохого он не затевал, глядя на эту малышку в прелестном платье, но её опекунша могла подумать совсем другое - к сожалению сейчас по улицам гуляет огромное количество разбойников и негодяев. Быстро спрятав взгляд в газете, молодой человек, едва подрагивающими ладонями, сжал края газетных листов, желая тотчас отвлечься. К сожалению, ничего путного и интересного в новостях не наблюдалось. Всё слишком серо и уныло, всё как обычно. В этом мире и не может быть иначе, эта реальность, по мнению паренька, была обречена на вечное прозябание в объятиях небытия и безысходности. Аккуратно сложив листы, шатен задумчиво провёл ладонью по своим, зализанным к верху, волосам. Недолго думая, выбора больше не было, его взгляд приковался к окну, вернее сквозь него. По перрону выхаживали, подобно птицам, люди, перемешиваясь между собой, теряясь в многочисленной палитре красок. Вот, у кассы, подобно старой нахохлившейся курице-наседке, стоит пожилая дама в платье жухлого желтого цвета. Её шляпка съехала на бок, а мех на вороте жакета явно давненько облез, оставаясь на основной ткани россыпью тонких ворсинок. На её лице не отражалось ничего, кроме безразличия ко всему происходящему вокруг. Эта дама всем своим видом показывала, что её жизнь давно закончила свой бег и она, в качестве сосуда, доживает свой век в нищете. Вот мимо неё "пролетает" стайка воробьев-мальчишек в простецких рубашонках и штанах с многочисленными заплатками. Издалека не было особо видно, что те сжимали в своих руках, но вроде это были, как показалось, буханки хлеба. В отличии от первой персоны их рты то и дело раскрывались и те, быть может, что-то выкрикивали друг другу - из-за шума большой машины не было слышно. Поодаль же от наседки пристроилось двое павлинов, вызвавших смешок у голубоглазого зрителя. Всем своим видом они показывали остальным, что являются аристократами. Одни их жесты и манера поведения вынуждала закатить глаза и шумно выдохнуть - наш герой не любил эту напыщенность и фарс. Там, за окном поезда, во всю кипела жизнь. Девушки в длинных платьях на турнюрах с корсетами, юноши в выглаженных костюмах, милые дети в очаровательных нарядах, облезлые старики просящие милостыню, забитые жизнью беспризорники. Один из последних застыл на месте напротив окна шатена, не отрываясь глядя на этого принца из высшего света. Сдвинутая на бок кепка, порванная рубаха, заштопанные штаны, не завязанные ботинки, измазанное в копоти лицо.. Он прожигал взглядом. Грудь незнакомца судорожно вздымалась, вся его сущность говорила о его нелегкой и побитой жизни. Человек за стеклом ничего не мог поделать. Лишь смотреть в упор на это хрупкое создание покинутое Господом Богом. -Простите, здесь свободно? - выводит из раздумий голос, вынуждая шатена повернуть голову в сторону нарушителя его спокойствия. Конечно, незнакомец оказывается ещё одним представителем элиты - других в пульман никогда бы не пустили. Изумрудный классический костюм прекрасно сидит на нём, делая из этого паренька сбежавшего героя из какой-нибудь детской сказочки. Фиолетовая рубашка, накрахмаленный ворот, высокий цилиндр под цвет основного костюма с окантовкой в цвет рубахи и платка убранного в верхний карман пиджака. Русоволосый, цвет глаз колеблется от серого до небесно-голубого, слегка натянутая, но широкая улыбка и зажатая в правой ладони трость из, кажется, красного дерева с металлической рукоятью. -Извините за мою настойчивость, но могу ли я скрасить Ваше одиночество своим присутствием? - он настойчив, крайне настойчив. -Да, конечно.- не видя смысла отказывать молодому человеку, отвечает на вопрос юноша, украдкой оглядывая перрон - мальчишки уже не было. -О, прекрасно - заключает незнакомец в причудливом костюме и усаживается напротив шатена, после протягивая ему свою ладонь обтянутую кожей перчаток - Джесси Сент-Джеймс - представляется парень, слегка склоняя голову в сторону. Улыбка всё ещё красуется на его губах, его локоны вьются и забавно выбиваются из-под головного убора. Вырванный из размышлений юнец всё ещё думает стоит ли идти на контакт с этой странной личностью сидящей напротив. Почему именно он? В вагоне полно свободных мест, которые бы этот Джесси мог занять, но нет. Его мишенью стал именно.. -Куртис Элизабет Хаммел - художник улыбается краем губ и пожимает протянутую ему ладонь, слыша смешок в ответ. - Вас что-то рассмешило во мне? - вежливо интересуется, стараясь не задеть личные чувства нового знакомого. -Нет-нет, что Вы, сэр! - отстраняя руку выпаливает человек в изумрудном костюме, так напоминающий одеяние какого-то волшебника. - Просто, мне на мгновение показалось, что в Ваш разум закралось сомнение по поводу меня. - уклончиво ответил Сент-Джеймс. Его взгляд уже был направлен на ту самую девочку, которой он после махнул, почти сразу же получая недоверчивый взгляд прищуренных глаз мамочки того чуда. -Оно имеет место. -Вы так думаете?- его поза становится более вальяжной, когда он откидывается на спинку кресла, ладонями придерживая свою трость за рукоять и возвращая свой взгляд Хаммелу. -А разве нет?- вопросом на вопрос - Курт так любит. -О, мсье, Вы мне уже нравитесь! - смех. Звонкий, не подделанный, прекращающийся лишь спустя пару долгих минут. -Давайте закроем эту глупую тему? - отзывается шатен, с недоверием глядя на "шута" напротив. Один его вид вызывал сомнение, чего уже говорить о поведении, вгоняющим в некое подобие прострации и неопределенности. -Как скажете, Куртис. - Джесси задумчиво оглядывает юношу в строгом коричневом костюме, видимо про себя подмечая скукоту этого героя. - Куда Вы направляетесь? -В Лондон. - отрезает шатен. -И кто же Вас там ждёт, сэр? -Не всё ли равно, мистер Сент-Джеймс? - Курт любит официальность и ненавидит допросы, пускай даже в виде "дружеской беседы". -Я лишь спросил - поживает плечами - Не стоит на всё столь резко реагировать, Куртис. -Отчасти Вы правы, но я не люблю разговаривать на довольно личные темы с малознакомыми мне людьми. - поясняет голубоглазый, поправляя лацканы пиджака. - А Вы? -Так же, в Лондон. К любовнице.- с хитрой улыбкой произносит сидящий рядом, большим пальцем проводя по нагретому металлу рукояти. От столь дерзкого ответа брови Хаммела вздернулись вверх - он был приверженцем старых традиций и обрядов, в которых значилось, что измена любимому человеку может означать только неизбежное грехопадение. Зря он спросил об этом. Не стоило вообще соглашаться на предложение "разбавить его одиночество". Отвратительная затея. - Вы так спокойно говорите о том, что изменяете своей жене с кем-то. Это выставляет Вас в не лучшем свете, мистер Сент-Джеймс. -А не всё ли Вам равно, Куртис? - чуть наклонившись вперёд спрашивает русоволосый представитель высшего света, нарочито передразнивая самого художника. - Думаю, у Вас самого есть такой человек, от которого Вы хотите сбежать подальше. Впрочем, это уже действительно не моё дело. "Действительно" - мысленно повторил вслед за собеседником юноша, подмечая, что в его новом знакомом всё же имеется доля мозгов. На пару минут между ними повисла многозначительная пауза, разбавленная лишь редким и тихим постукиванием трости Джесси об пол. Они оба думали о своём, хотя это "своё" было почти одним и тем же по сущности своей. Один думал о любовнице, второй о своей невесте, с которой ему предстояло встретиться. Перспектива, сказать по правде, не из самых лучших, считая, что та леди отличалась своеобразностью характера. -Мистер Хаммел, как Вы относитесь к гаданиям? -Скептически. -Зря, очень зря.- буквально пропел сероглазый "волшебник", доставая одной ладонью из внутреннего кармана своего пиджака колоду карт Таро. - Я считаю, что каждому в этом мире присуща одна из этих карт.- он крутит колоду в ладони. - Хотите мы отыщем Вашу? -Думаю, что мой ответ очевиден. - устало отвечает шатен, демонстративно отворачивая голову к окну, устремляя взгляд в небо, в котором медленно проплывали дирижабли. Голубоглазый считал всё это полной чепухой и ересью, которую нужно было прерывать на самых ранних её стадиях. Судьба зависит от тебя самого, а не от глупых карт. Хотя, сказать честно, в его семье кое-кто увлекался этим, прививая любовь и самому мальчишке, который теперь старался вообще не вспоминать об этом занятии. Господин Сент-Джеймс же, казалось, совсем не слушал его и, положив трость к себе на колени, начал на сидении рядом раскладывать колоду на твердо убежденного скептика. Разглядывать судьбу он не решался, его главной целью было найти доминирующую карту. Не трогая младшие арканы, странный парень быстро перебирал старшие, несколько десятков раз перекладывая и ища нужную, которая, в скором времени, в гордом одиночестве лежала на сиденье рубашкой к верху, пока остальных её сестёр Джесси аккуратно убирал обратно - во внутренний карман своего пиджака. Подняв трость, захватив карту, юноша молча протянул её сидящему напротив шатену, медленно поворачивая ту к нему рисунком, давая разглядеть в полной мере. -Вам повезло, Куртис. - недоверчивый взгляд художника упал на изображение двух детей, играющих под солнцем. - Карта "солнце" очень хороший знак. - его губы трогает широкая улыбка, зажатый между двумя пальцами твердый листок несущий некую информацию опускается на ноги "главного героя", сам же "волшебник" постепенно поднимается, выпрямляясь и расправляя плечи. - Я буду рад вновь встретиться с Вами, а сейчас прощайте, мистер Хаммел. - учтиво кивая головой и чуть наклоняя цилиндр за поля, прощается незнакомец в изумрудном костюме, оставляя Курта в довольно странном положении с лежащей на коленях картой. *** Через какое-то время вновь начинают гудеть трубы и из под паровоза, в разные стороны, расходится пар, предупреждая всех о отбытии. Всю же последующею дорогу юноша так и проведет крутя в руках загадочный предмет, вспоминая не менее странную личность и взгляд того оборванца с перрона. Столь пронзительный и прожигающий, кажущийся ему знакомым, но столь же далеким.