***
С каждым днём он всё больше понимал правила этого мира. Оказалось, Флампти создал его сам, и для очень конкретной цели. Его главной мечтой, как он говорил, было наличие настоящего друга. Он уверял, что Блэм тоже теперь его друг, но ему нужно нечто другое. Говорил, что Блэму этого не понять. Тот, впрочем, не обижался. Этим другом должен был стать кто-то из людей, но сперва пройти испытание. Для этого как раз Флампти нужна была помощь Блэма и остальных. Блэм быстро со всеми перезнакомился, но не построил каких-то определённых взаимоотношений. И пока между Бобром, Красным Человеком и Клоуном то возникало по сто конфликтов на дню, то они все внезапно дружились, прямоугольный демон держался в стороне. На самом деле, близко общался он только с Флампти. Хозяин этого измерения искренне считал Блэма другом, тогда как тот испытывал к нему чувства как к какому-то подобию создателя, наставника, кого-то старшего и более мощного. Но менее тёплыми чувства от этого не становились. Ему нравилось дружить Флампти, это было приятно. Блэм был не особо активным и шумным, но любопытным и точно не зажатым. Флампти поощрял любые его стремления (просто потому что они никак ему не мешали), проводил с ним свободное время. «Испытания» для людей занимали основную часть их жизни, но Блэм никогда не ощущал их чем-то особенным. Все человеческие смерти он вообще никак не осознавал. Если убить человека порой легче, чем задуть свечи на праздничном торте, то в нём ценности не больше, чем в блохах из шерсти Бобра. Стать настоящим другом Флампти — дело действительно нелёгкое, и Блэм иногда задумывался, почему он позволил ему с остальными монстрами стать своими друзьями так просто. Видно, что-то их отличает от людей. Блэму было хорошо. Иногда уныло, тоскливо и невероятно скучно, но в целом хорошо. Он бы хотел, чтобы так и дальше продолжалось. Не было желания мучить себя вопросами о смысле своего существования, о том, было ли что-то до его появления здесь, зачем они продолжают убивать людей и зачем Флампти скидывает тела этих людей в какую-то дыру. Это казалось нормальным.***
Время всё шло, и их, казалось, однотонная жизнь начинала меняться. Менялись поначалу взаимоотношения Флампти с остальными. С Блэмом они дошли до того, что прямоугольный осмеливался с ним спорить. Появлялись какие-то малюсенькие тревожные звоночки, вроде внезапной смерти Бобра. Было много неудобных вопросов, но немного времени, чтобы их задать. Всё начало меняться быстрее, Флампти обещал что-то про лучшие условия, переносил всех в новое место. Всё, что он сказал по поводу Бобра, это что его заменит новый друг, даже целых два. В общем, в одиночестве они никогда не будут в любом случае, он позаботится об этом, Флампти позаботится обо всём. Надо было привыкать к каким-то новым правилам, однако это было лишь плюсом. Блэм и остальные словно пробудились от утомительного сна. Мир приобрёл новые краски, наконец-то что-то новое. Блэм познакомился с Совой и даже начал общаться с ней. Она была намного спокойнее остальных и неизменно находила увлекательные темы для разговоров. Только Флампти она не особо любила. Поначалу Блэма это смущало, но потом он вдруг обнаружил, что в чём-то с ней даже согласен. Но Флампти он в этом никогда не признавался. Рядом с ним он удивительно легко отбрасывал все спорные мысли. Даже когда Сова тоже умерла. Флампти всё такой же приятный собеседник и идеально подходит на роль лучшего друга. Блэму нравится держать его за руку. Это всегда даёт чувство защищённости. Сколько силы, сколько власти в этой мультяшной ручке. Непозволительно много. От одного лишь движения пальцем сколько всего может случиться. Блэму всё ещё нравятся эти способности Флампти. Ему нравится, как легко и неожиданно он может вручить ему какой-нибудь подарок. Словно тот самый первый, самый беззаботный День рождения до сих пор продолжается. Так не хочется думать про что-то другое. Он всё чаще желает, чтобы их жизнь была иной. Флампти слишком много думает об этом «настоящем друге». Они слишком многих убили, из жертв даже получился целый громадный монстр, а этому яйцу всё мало. Блэм не хочет думать о том, что люди, возможно, действительно очень сильно страдают. Он бы хотел, что бы людей вообще не было в их жизни. Но Флампти не станет никого слушать, здесь лишь он сам всё решает. Флампти может позволить себе буквально всё. Что бы не случилось, ему не важны последствия. Если ему нужно будет, любое действие будет отменено. Бобёр будет воскрешён, Сова будет воскрешена, они будут сшиты в одно целое. Будет новое место, новые комнаты, новые условия и правила. Всё, чего Флампти пожелает. Нельзя угадать, что он выкинет дальше.***
— Флампти, что ты тут делаешь?.. В чём Блэм был уверен в любой из дней, так это в том, что ему Флампти никогда не навредит. — Я думал, ты сегодня отдыхаешь… Чья это кровь? Если бы хоть что-то заставило его сомневаться в этом, он бы, наверное, сошёл с ума. — Могу показать тебе, если хочешь. — Ну… хотелось бы знать. Всё хорошо? — Ну конечно! Пойдём за мной. Голова закружилась от запах крови, которой были залиты стены и пол. Все были здесь. Все до одного. И все мертвы. — …Кто это сделал? — еле слышно спросил Блэм. — Они больше не нужны. Они ужасно бесполезны, — Флампти грустно вздохнул, будто всей душой сожалея об этом. Блэму вдруг захотелось блевануть на пол, поэтому он отвернулся от трупов. Теперь он видел лишь пугающе спокойное лицо своего самого близкого друга. Из глубины коридоров доносились какие-то громкие звуки. Словно что-то изменялось. — Я понял, что могу справиться в одиночку, — Флампти вдруг улыбнулся, и Блэм инстинктивно отшагнул назад. — Извини. Он еле заметно шевельнул пальцами правой руки, и прямоугольный демон влетел в противоположную стену. Из него словно выбило разом весь воздух. Флампти резко оказался прямо перед ним и, не говоря ни слова, впился своими пальцами в прямоугольную голову, и дальше Блэм уже не чувствовал ничего, кроме боли.***
Он даже не боится, он думает лишь о том, как ему обидно. Он ничего не понимает, абсолютно ничего. А вот, Флампти, похоже, не видит в этом ничего такого. Блэму впервые хочется кричать на него, но получается только давиться кровью. Он чувствует, как Флампти аккуратно опускает свои ладони на его безвольно опущенную руку и что-то говорит, но Блэм не может разобрать слов. Этот ласковый голос, словно яичный желток, смешанный с сахаром, обволакивает мозги, пульсирующие в огромной кровоточащей ране. Все чувства и ощущения с каждой секундой всё больше блекнут. Умирать больнее, чем он думал.