Последний день июня

С моря подул холодный ветер. Он забивался в щели, завывал в печных трубах, беззастенчиво громыхал ставнями. Томас поёжился и сильнее закутался в плед. С утра опять заболели колени. Так всегда бывает к перемене погоды. Он посильнее придвинулся к камину. Надо хорошенько прогреться, тогда боль будет не такой сильной. Идти совсем недалеко, будь он моложе, добежал бы до моря за несколько минут. Он специально купил, да нет, скорее, выпросил эту квартиру. В таких домах не было центрального отопления, поэтому бывшие жильцы не сильно упирались. Тем более, не смогли отказать просьбе солидных людей, уступили прихоти выжившего из ума старикана. Это им так казалось. Но Томас в свои 93 был ещё молодцом. Он всегда сам ходил в магазин. Дважды в день. Утром покупал нехитрый набор продуктов: много ли старику нужно. А вечером он ходил смотреть на море. И даже помнил ещё, зачем. Многие события и лица уже стёрлись из его памяти, да и всё остальное постепенно покрывалось мраком. Смерть потихоньку подбиралась к нему. Иногда он слышал её мягкие шаги за спиной. Она осторожно подкрадывалась, прислушивалась к стуку его сердца и, убедившись, что оно бьётся всё ещё напористо, сильно, отступала в отбрасываемую его неподвижной фигурой тень. Сердце же будто специально не давало ей шанса. Ещё не время, выстукивало оно. Нужно подождать. Всё должно вернуться на круги своя. Томас посмотрел на часы. Пора. Он поднялся, опираясь на подлокотники. Боль сковала его движения, и со стороны казалось, что он движется как в замедленном немом кино. Всегда молча. Он никогда не стонал, не ворчал, как другие старики. У него была цель. А боль лишь незначительная помеха на пути к этой цели. Гораздо менее существенная, чем Вятлаг (1)... Тогда, в сорок первом, всё было по-другому. Вместе с русскими в Таллинн пришёл голод. Деньги… Какие же тогда были деньги? Уже рубли или ещё кроны? Не важно. Их всё равно не хватало даже на хлеб. Томас тогда стащил ароматный bagel (2) из булочной. Фрау Марта гналась за ним два квартала, да куда же ей было угнаться за двенадцатилетним пацаном!... Томас оторвался от кресла. Воспоминания нахлынули на него, подхватили и вынесли на кухню. Томас проглотил две таблетки обезболивающего, запил из заранее заготовленного стакана с водой. Поморщился. Теперь должно хватить туда и обратно. Надо расходиться, тогда боль станет менее заметной… Это случилось второго или третьего июня. Или четвёртого? Он не мог вспомнить, но это и не важно. Гораздо важнее то, что он не может забыть все эти годы. Не хочет забыть. Он не стал есть бублик сразу. Это же было сокровище, добытое в пиратской схватке со злобной предводительницей корсаров! Нужно было насладиться владением, проникнуться духом пиратской вольницы и свободы. Он бежал по улочкам старого города, бежал мимо русских патрулей к заливу, где у него было своё укромное место… Старик спустился по лестнице. Боль уже не так беспокоила его, воспоминания отвлекали. Сжимая в руках раскладной стульчик, он заковылял к булочной. Ветер так и норовил сорвать с него шляпу, трепал полы шерстяного пальто, задувал в рукава. Багровые тучи сгущались над городом. С каждым шагом Томас чувствовал, как у него прибавляются силы, как боль отступает. Таблетки начали действовать. Мелодично звякнул колокольчик двери, и тут же молодой, напористый девичий голос крикнул из подсобки: — Oleme suletud! (3) Её прекрасная головка, увенчанная фирменной шапочкой, выглянула между полками, и уже извиняющимся тоном добавила: — Oh, onu Thomas! Ma olen praegu. (4) Она вынесла ему свой шедевр. Горячий, вкусно пахнущий батон. Она специально пекла его к семи вечера. Всегда один. И всегда свежий, только что приготовленный. В бумажном пакете. Томас бережно взял батон и поглубже засунул его за пазуху. Он будет греть его своим стариковским телом, чтобы не остыл. Это ритуал. Батон должен добраться до моря ещё тёплым. Томас положил двадцатку на стол, но девушка замахала руками, отказываясь от денег. Он покачал головой и придвинул купюру к ней. Улыбнулся, сказал какой-то комплимент. Девушка сразу зарделась, засмущалась. Ему ли не знать, сколько стоит хлеб!... Пацан пролез через дыру в колючке, пробежал по перелеску и оказался на берегу. Если спрятаться в тени деревьев, его совсем не видно с воды. Чем не пиратское логово? Лёгкий ветерок гнал по небу пушистые облачка. Низкий прибой лениво накатывал на каменистый берег. Где-то вдалеке, на рейде, маячили военные корабли. Закрывали выход из залива. Отец говорил, что ловят польскую подлодку. Или это он говорил в прошлом году? Томас достал бублик. Он всё ещё отдавал теплом и заботой фрау Марты. А запах! Томас облизнулся. Слюнки потекли у него изо рта, но он всё ещё не решался откусить. Трофей нужно было рассмотреть получше… — Tere vana Toomas! (5) — прострекотала стайка ребятни. Засмеялись, рассеялись вокруг него, побежали дальше. — Tere lapsed! (6) — крикнул он им вдогонку. Видимо, он уже настолько стар, что почти неотличим от символа города. Впрочем, он и так уже символ города. Сам Кылварт (7) фотографировался с ним. Как-никак, один из старейших жителей. Да ещё и живёт в центре, далеко ходить не надо. Удобство, конечно, тут важнее политики. Он пересёк парковую аллею рядом с памятником «Прерванная линия» (8) и пошёл обходить заправку. Раньше здесь был пустырь. Кто-то окликнул его по-эстонски. Томас раздражённо обернулся: стоять на промозглом ветру в его годы совсем нелегко. — Опять птиц кормить, дядя Томас? — молодой улыбчивый полицейский быстро его нагнал. Приставучий какой! Томас гордо промолчал, лишь продолжил плестись себе потихоньку. Парень попытался взять Томаса под локоть, но тот грубовато отдёрнул руку. Сам справится. Это его ноша. Он поймал Томаса здесь ещё вчера. А может, и позавчера тоже. Или всю неделю его ловил по дороге на море. Он уже не мог вспомнить. Высокий красивый блондин с яркими синими глазами. Стоит, наверное, позвонить Кылварту, чтобы парня перевели куда-нибудь подальше. Томас глубоко вздохнул: это ведь работа полиции - помогать таким, как он. — Извините. Я что-то не в настроении сегодня. Поможете мне нести стул? Полицейский ловко подхватил стульчик, и дальше они пошли молча. Только кристальные синие глаза частенько поглядывали на Томаса, да с лица парня не сходила заботливая улыбка. Томасу стало неловко. Он насупился. Не хотелось делить с ним интимные моменты. Если бы только не эти глаза… Он осмотрел бублик со всех сторон, обнюхал его зачем-то. Будто от этого он станет ещё вкуснее. Занёс распахнутый рот над баранкой, и чуть не вскрикнул от удивления. Сквозь лёгкую рябь из-под воды на него смотрели чьи-то истошно-синие глаза. Воздушный пузырь, а в нём существо. Размером с голову. И морда похожа на человеческое лицо. Томас зажмурился, а когда открыл глаза, существо исчезло. Показалось. Он взял веточку подлиннее, бочком подошёл к воде, так, чтобы сбежать в любой момент, потыкал веткой в воду. Здесь сразу довольно глубоко. По грудь или по шею даже. Углубили дно, когда копали акваторию для порта. Пусто, никого нет. Вдруг за веточку тихонько потянули. Томас вздрогнул от неожиданности, бросил ветку и в два прыжка оказался за кустами. Ладонями раздвинул ветки, чтобы только маленькая щёлочка была, и смотрел на воду. Над водой поднялась голова мальчишки. Чуть старше Томаса. Мальчишка огляделся, быстро выскочил из воды и бросился в сторону кустов, за которыми прятался Томас. Кожа блеснула на солнце. Он что, голый и в чешуе? Нет, это костюм такой. Похож на чешую. Вокруг шеи и на запястьях кольца, на ногах какие-то тапочки. Мальчишка покрутил головой, расправляя спутавшиеся светлые волосы. Красивое лицо, тонкий прямой нос и пронзительные синие глаза. Мальчишка улыбнулся совершенно обворожительной улыбкой и поманил Томаса пальцем. Что-то сказал на непонятном языке. Русский шпион. Точно. Голубоглазый блондин, как в книжках описывают. Томас нехотя вылез из-за куста. На всякий случай поднял руки вверх. — Не убивай меня, я никому не скажу, — жалобно сказал он. Мальчишка нахмурился, замер, будто прислушивался к чему-то. — А, я понял, — внезапно просиял он. Говорил он с небольшим акцентом. — Я не тот язык включил. Извини, — он протянул Томасу руку. — Меня Чим Сэ зовут. Можно просто Чим. — А меня Томас, — тот пожал руку шпиону. — Ты будешь брать меня в заложники? — Томас вспомнил незнакомое слово из книжки. Мальчишка опять ненадолго задумался, потом рассмеялся. — Нет, я с исследовательского судна Вен Си Зан. Сбежал на вас посмотреть. Покажешь мне всё? Точно шпион. Чешуя на мальчишке растаяла, он стоял совершенно голый. Томас зажмурился, не прилично же так! Потом приоткрыл один глаз. Мальчишка улыбался и рассматривал его. — Разденешься? — Ну вот ещё. Тебе малó будет, — проворчал Томас. Чим и правда был выше Томаса, да и в плечах пошире. — Но я же разделся. На, смотри. Томас открыл оба глаза. Делать нечего, тут свои порядки. Он скинул рубашку, шорты. С трусами немного замешкался. Покраснел весь, как помидор. Бублик вручил Чиму. — Только не есть! Это моё! Руки свёл за спину, тощую грудь выпятил, глаза закрыл. На, мол, смотри. — М-м-м… Вкуснятина! — сказал Чим с набитым ртом. Он сожрал уже половину бублика. — Ах ты! — Томас набросился на него, пытаясь отобрать бублик. Чим ловко уворачивался, каждый раз откусывая от бублика. В мгновение ока весь бублик растаял у него во рту. Разъярённый Томас напрыгнул на Чима и повалил его на камни. Тот больно ударился головой и скорчил страдальческую мину. Томас тяжело дышал. Их тела прижались друг к другу, лицо Томаса нависло над лицом Чима. — Ну ты и монстр! — Чим усмехнулся. — Начнём с первой брачной ночи? — он поцеловал Томаса в губы, дурачась. Короткий поцелуй произвёл эффект разорвавшейся бомбы в голове Томаса. Он густо покраснел, осознавая всю неловкость своего положения, но слезать с Чима ему почему-то не хотелось. Он был тёплый и мягкий. Томас ещё немного полежал на нём, потом сел рядом на корягу. Какие-то странные чувства обуревали его. Он никогда не заглядывался на других мальчишек, а на Чима ему хотелось смотреть. Он получал от этого удовольствие. Чим встал, отряхнулся, и на нём снова появился, как из ниоткуда, его чешуйчатый костюм. — Как ты это делаешь? — Что? Kosmoseülikond? — Скафандр, — повторил Томас незнакомое слово. — Это наноботы. Они прячутся в кольца на руках, ногах и на шее. Смотри, — Чим опять стал голым. Томас не без удовольствия рассматривал Чима. Тот смутился и снова надел костюм, если к этому действию можно было применить слово «надел». — Ты зачем мой бублик съел? — Не удержался. У нас такого не делают. Одни водоросли. Фу! Надоело уже. — Это была моя еда на сегодня. Ещё каша на ужин. — Так ты голодный? Прости! Я сейчас! Чим бросился в воду. Какое-то время его не было. Томас успел одеться и начать беспокоиться. Наконец, светлая голова появилась над тёмной водой. В руках он тащил увесистый ящик из чего-то, похожего на металл. — На, ешь, сколько хочешь. Мне не жалко. Чим открыл ящик. Там было полно небольших пакетов с винтовой крышечкой. — Что это? — Суп из водорослей, рагу из водорослей, жареные водоросли, — Чим перебирал пакеты. — Вот, это хоть есть можно. Кисель из водорослей с ягодами ква зу, — он протянул Томасу пакет. Тот открутил крышечку, осторожно выдавил немного содержимого на ладонь и лизнул. Похоже было на жидкое яблочное варенье с земляникой. Томас набросился на содержимое ящика с горящими глазами. Рагу из водорослей ему особенно понравилось. Содержимое пяти или шести пакетов осело у него в желудке прежде, чем он наелся. Он откинулся на руки, сидя на коряге, и смотрел осоловелыми глазами на закатное солнце. — Спасибо! — Томас довольно рыгнул… — Давайте, я помогу спуститься, — Полицейский пошёл вперёд, поддерживая Томаса за руку. Уклон был небольшой, но Томасу и правда потребовалась помощь. Они спустились почти к самой воде. Ветер здесь был сильнее. Полицейский раскрыл стульчик, усадил на него Томаса, а сам достал из кармана блестящий прямоугольник. Развернул его, и тот превратился в тонкое полимерное одеяло. Томас видел такие в новостях. Парень заботливо укутал Томаса в пластик, сам сел на какое-то бревно. В одеяле действительно было лучше. Ветер уже не так беспокоил его. Томас вытащил планшет и стал водить сморщенными пальцами по высветившейся карте залива. На карте появились какие-то неподвижные точки. Томас покачал головой, страдальчески вздохнул… — Ну что, пойдём уже всё смотреть? — Чим потеребил Томаса за рукав. — Тебе нельзя так ходить, — сказал Томас. — Везде патрули. Сиди здесь, я принесу тебе одежду. Он сорвался с места и побежал, не оглядываясь. Ноги сами несли его по гулким мостовым старого города, мимо Толстой Маргариты (9), мимо булочной фрау Марты. Дома он первым делом вытащил тетрадь, чтобы записать новые слова. Он старательно вывел имя Чим Сэ и несколько раз подчеркнул его. Подумал немного, добавил простенький цветочек. Так ему показалось красивее. За окном начинало темнеть. — Одевайся, — он свалил перед Чимом вещи сестры. — А это разве не девочки носят? — Чим придирчиво разглядывал платье. — Другого нет, моё на тебя не налезет. Трусы девчачьи можешь не надевать. Всё равно никто не увидит. Тот неохотно натянул коричневое платье. Получилось даже лучше, чем Томас ожидал. Он усадил Чима на корягу и начал плести ему косички, похихикивая. — Это зачем? — удивился Чим. — У нас парни с длинными волосами не ходят. А стричь я не умею. За девочку вполне сойдёшь, у тебя лицо такое… — Какое? — Красивое… — выдал Томас и тут же покраснел. — Я тебе нравлюсь? — А то, — сердце бешено забилось в груди. — Я буду твоим кавалером. Будем играть в мужа и жену. Томас повернул к себе лицо Чима и неумело поцеловал его в губы. — Ты мне дос свернёшь, — запротестовал Чим. — Ладно, пошли уже, любимая. Он взял Чима за руку и повёл за собой. Перед колючкой Чим остановился, делано заломил руки и страдальческим голосом спросил, явно цитируя: — Ты правда любишь меня? Скажи же мне, дай хоть намёк! Твой поцелуй развеет все сомненья! Томас неуклюже обнял Чима, их губы слились, и он ощутил нечто необычное. Такое прекрасное и волнительное! Нога поехала по склону, Томас стал падать, и они покатились в траву. Оба смеялись до слёз, держась за животы. Потом лежали вместе в траве и смотрели на звёзды. Чим рассказывал о своей планете, покрытой огромным океаном. А Томас впитывал каждое его слово, как губка. Он всё это запишет в своей тетрадке… — Дядя Томас, Вас же депортировали? — полицейский нарушил затянувшееся молчание. — Да. 14 июня, в шесть часов утра. Я уже не помню подробностей. Просто выучил эту дату. Дали час на сборы, чтобы взять самое необходимое. Освободили в 56-ом. — Русские издевались над Вами? — Бросьте, — Томас махнул костлявой рукой. — Кто-то издевался, кто-то помогал. Русские разные бывают. Среди эстонцев тоже были те, кто проводил репрессии. — Тяжело было? — Было холодно, и ужасно хотелось есть. Это самое тяжёлое. До сих пор не могу согреться. Остальное вспоминаю только тогда, когда перечитываю дневник. Это всё не важно. Помеха на пути, — он надолго замолчал. — А потом? Вернулись сюда? — Конечно. У меня была цель. Я учился. Поступил в университет. Не здесь, в Ленинграде. Гидрография и гидроакустика. Первый применил метод акустического пеленга. Мои работы выходили за подписью других лиц: фамилии репрессированных оказались под запретом… — Хотите чаю? Полицейский скинул небольшой рюкзачок и достал термос. Он налил дымящийся чай в крышку и протянул Томасу. Тот взял крышку обеими руками, оставив планшет на коленях. Волшебный аромат яблок, мяты и земляники поднимался над чаем… В тот вечер они уже никуда не пошли. Лежали и болтали о какой-то ерунде. О девчонках и мальчишках. И Чим сознался, что Томас тоже ему нравится. Он украдкой подглядывал за ним несколько дней. И даже когда тот купался нагишом. — А давай, я буду за тобой ухаживать? — предложил Томас. — Буду твоим рыцарем, буду драться за тебя на турнирах, а? Ты же всё равно уже моя девчонка. Он поцеловал Чима в нос. Тот поморщился и надолго ушёл в себя. — Эй, ты чего? — Томас затормошил Чима. — Не мешай, я ещё про рыцарей не досмотрел, — Чим хитро глядел на Томаса. — А чего это я — девчонка? Давай ты тоже будешь девчонкой. — А давай, — идея Томасу понравилась. — Мне тоже хочется, чтобы за мной ухаживали! Не одному тебе быть возлюбленной! Они оба рассмеялись. Получалось, что когда оба будут девчонками, вот тут веселье-то и начнётся! Чим вдруг загрустил. Он тяжело вздохнул и взял Томаса за руку. — С тобой всё в порядке? — забеспокоился Томас. — Ме надо будет улететь, — Чим почти плакал. — Ну и что, — Томас пожал плечами. — Я буду тебя ждать. Рыцарь всегда ждёт свою принцессу. Ты бы меня тоже ждал, так? — Ага. Только до моей планеты 35 лет пути. Когда я вернусь, ты будешь уже стариком. — Ты, главное, вернись, — Томас погладил Чима по голове. — А я тебя дождусь. Я же твой рыцарь, твой защитник. Считай, поклялся тебе в верности! — Я вернусь, я обязательно вернусь! — Чим уткнулся носом в рубашку Томаса и завсхлипывал… Тягучие воды залива пошли рябью. Ветер изменил направление, подгоняя волны в сторону от берега. Огоньки бакенов закачались вдали. Тьма быстро опускалась над заливом. Томас отхлебнул чай из крышки. — Если бы не записал свои ощущения, ни за что бы не узнал, — Томас впервые улыбнулся полицейскому. — Тэк зон бин зоу ква. А рагу из водорослей есть? — Вы меня раскрыли, — парень рассмеялся. Он порылся в рюкзачке и протянул Томасу пакет с крышечкой. — Твои глаза, — Томас кивнул парню. — Фрэнк Херберт тоже слышал о вас. Вам надо носить контактные линзы, чтобы не выделяться среди людей. Вы прибыли ещё в июне. Оптимальное окно. Университетские вас засекли моими датчиками. Используете бескавитационные движители, у них характерный шлейф. Совсем не сложная задачка. Я сказал, что это киты. Они два месяца искали семью китов, — Томас тихо рассмеялся. — Я отправил координаты двоичным кодом. Вижу, смогли расшифровать. Надеюсь, с Чим Сэ всё в порядке? Он должен был прилететь ещё в 2011-ом. — Всё хорошо. Не беспокойся, Томас. Родители настояли, чтобы он закончил университет, — парень беспокойно сжал руки в замок. — Я не сержусь. Ждал 70 лет, подожду ещё десять. Я же обещал, что буду ждать. Просто хотел успеть. Мне нужно многое вам передать. Этот мир так жесток... Люди не готовы к контакту. Давай сразу к делу. Можешь подключиться к моему планшету? Пароль: «ЧимСэ1941». — Уже. — Скачивай всё себе. Если не сможете разобрать PDF, я продублировал в текстовых файлах, картинки отдельно. Там есть способы снизить заметность ваших аппаратов, плюс пара схем глушилок для гидролокаторов, три имитатора сонаров. Ну и дневник мой, если вдруг Чим Сэ захочет что-то узнать обо мне. Но я советую сказать ему, что я уже умер. И дневник ему не показывай. Так будет лучше. — Милый цветочек… На следующий день они пошли в парк Кадриорг (10). Чим строил из себя заправскую барышню, а Томас - галантного кавалера. Они ходили под ручку, а потом целовались в укромных уголках. — А что ещё делают муж и жена? — спросил Томас. — Ну, спят в общей постели. Ещё детей рожают, — Чим опять погрузился в себя. — Сексом занимаются. — Чем? — Кто его знает, — Чим пожал плечами. — У меня запрет до четырнадцати на эти темы. Лежат друг на друге. Я как-то маму и папу застал. — Мне понравилось лежать на тебе, — признался Томас. — Ты такой тёплый и мягкий. — А мне нет. Ты тяжёлый и твёрдый. — Тогда давай наоборот, ты будешь лежать на мне. — Давай попробуем. Только вечером. А сейчас пошли ещё куда-нибудь. До самого вечера они ходили по Таллинну, взбирались на крепостную стену, даже подрались с портовыми мальчишками. Правда, драка вышла не очень. Томас заехал одному парню в глаз, двое других схватили Томаса, и если бы не Чим, который ловко выкрутил одному руку, быть Томасу тогда битым. Когда начало темнеть, они, уставшие и голодные, вернулись в своё укромное место. Наспех проглотив два пакета, Томас разделся и лёг на траву. — Давай, — скомандовал он Чиму. Тот залез поверх Томаса, и ему сразу стало трудно дышать. Чим правда был тяжёлый, и никакой радости от такого лежания Томас не испытывал. — Да ну его, секс этот, — в сердцах сказал Томас. — Давай лучше целоваться. Они лежали рядом и целовались. Томасу было тепло и хорошо, особенно когда он прижимался к Чиму, а тот держал Томаса за руку и улыбался… В темноте Томас еле мог разглядеть полицейского. Тот долго молчал. Он медленно цедил свой чай, отслеживая загрузку сети на планшете. — Скачал? — Да… Скажи, а ты любил его? Ты ничего не написал об этом в дневнике. — Ну ещё бы! — Томас недовольно фыркнул. — Представь, что было бы, если бы меня поймали. — он запрокинул голову и задумчиво глядел на звёзды. — Я люблю его всем сердцем. Каждой клеточкой своего организма. Всю свою жизнь. Это было единственным смыслом моей жизни. Дождаться его. Рассказать ему о своих чувствах… Мы пробыли вместе совсем немного, но я так полюбил его, как не любил больше никого в своей жизни. Единственные девять дней из неё, которые я не хочу забыть. Мы ещё могли встречаться несколько дней, но они отобрали у меня его. Четырнадцатого июня. Поэтому я запомнил эту дату. Тогда прервалась моя любовь, моя жизнь. Мой июнь закончился на этой дате. Это был для меня последний день июня… — Томас замолк. Сердце стучало с перебоями. Он выполнил свою миссию. Пора. — Ты плачешь? — Я давно выплакал все свои слёзы. Ах да, прости, я совсем забыл. Он вытащил бумажный пакет из-за пазухи. Батон почти совсем остыл. — Держи, — он протянул пакет парню. — Я знаю, что у вас такое не делают. — Спасибо, — парень отщипнул от батона, положил в рот, медленно прожевал. — Совершенство! — он ненадолго закрыл глаза. — Всё равно, тот бублик был намного вкуснее, Том. Сердце вдруг неистово забилось в груди Томаса, он широко раскрыл глаза, пытаясь получше рассмотреть парня, а тот бросился к нему. Нежные губы прикоснулись к его лбу, к щекам, и они слились в страстном поцелуе. Томас не выдержал наплыва чувств, глаза закатились, сердце, готовое вот-вот выпрыгнуть из груди, остановилось. —---- 1) Вятлаг — Вятский исправительно-трудовой лагерь, один из крупнейших исправительно-трудовых лагерей в системе ГУЛАГ, существовавший с 5 февраля 1938 до 1990-х годов 2) bagel — бублик (эст.) 3) Oleme suletud! — Мы закрыты! (эст.) 4) Oh, onu Thomas! Ma olen praegu. — О, дядя Томас! Я сейчас. (эст.) 5) Tere vana Toomas! — Привет, старый Томас! (эст.) Имеется в виду Старый Томас — символ города Таллинн 6) Tere lapsed! — Привет, ребятишки! (эст.) 7) Михаил Кылварт — Мэр Таллинна на описываемый момент 8) «Прерванная линия» — Памятник жертвам парома Эстония 9) Толстая Маргарита — Башня у стены старого города, расположена по дороге в порт 10) Парк Кадриорг — Парк рядом с президентским дворцом, почти в центре Таллинна.