Нежность

Орихиме слишком нежная, слишком мягкая, слишком… Она вся сплошное слишком. И глаза у неё слишком яркие и доверчивые, в них смотреть нельзя — они затягивают, тянут на дно яростного океана. И ты захлёбываешься то ли в нежности, что волнами плескается в них, то ли в бушующих в них эмоциях. Ярких и красочных, таких же живых, как и она и таких, которые сам никогда не ощущал. А может и ощущал, но когда-то давно, что даже не вспомнить. А она как пламя — горячее, бушующее и не контролируемое. Всепоглощающее, но спокойное одновременно. Это не поддаётся объяснению и Айзен чувствует себя уязвимым? Да, он действительно чувствует себя уязвимым и запутанным в собственных ощущениях, потому что не понимает. Или не хочет понимать. Но это не имеет значение. Не для него. Эти чувства и эмоции не для него. Она вся не для него. Скорее всего для рыжего мальчишки, у которого эмоциональное развитие на уровне овоща. Это даже смешно, но Айзен может лишь приподнять уголки губ в недоулыбке, на большее статус не позволяет. А ещё у его пленницы бледная молочная кожа с россыпью редких веснушек на щеках. И наверняка она нежная и бархатная, Айзен хотел бы прикоснуться к маленькой ручке хотя бы кончиками пальцев и провести по тыльной стороне ладони, до острой косточке. Аккуратно погладить хитросплетение голубых вен, что на бледной прозрачной коже выделяются особо ярко. Для самого себя такое желание было дикостью и верхом безрассудства. Но кто он такой, чтобы ущемлять себя в своих желаниях? Одна только мысль о том, как на мягких щеках расцветает румянец смущения, вызывает мягкое покалывание на кончиках пальцев и тёплое щекочащее чувство в низу живота. От этого Соуске готов чуть ли не мурлыкать. Хитрый и проворный Гин очень быстро понимает всю остроту ситуации и лукаво улыбается. Его это забавляет и он старается, как можно чаще подвести Айзена к точке кипения и раздражения, от того, что кто-то узнал его маленькие изменения в чувствах. Но это ему удаётся из рук вон плохо. Король Уэко Мундо с этого лишь ещё больше веселится и даёт Гину больше поводов для подколок. Правда Орихиме смотрит на него с настороженность и смесью страха и волнения. Это радует и даёт какую никакую надежду. Хотя в его случае надежда сравнима с прыжком в пропасть, но от этого ещё слаще. Но кровь в жилах кипит от неконтролируемого возбуждения. Иногда Айзен думает, что Орихиме может сломаться под натиском гнетущей атмосферы и стресса, что свалились на неё за всё время пребывания в заточении. Но девчонка оставалась такой же яркой и щедрой на эмоции, даже казалось, что с каждой встречей Иноуэ становилась ещё ярче и решительней. Это радовало. Потому что сейчас в её глазах плескалось вселенское непонимание, а щёки горели от смущения. Прекрасный вид. — А-а-айзен-сан! Соуске не обращает на тихий лепет девушки и касается губами тёплой ладони, поглаживает большим пальцем кожу на запястье и смотрит из-под полуприкрытых век, как рыжеволосая краснеет, бледнеет и ловит воздух ртом, как рыба на суше. Забавно и очень красиво. Орихиме пытается оттолкнуть тёмноволосого мужчину дрожащей рукой, но тот лишь тянет на себя и кладёт крепкую руку на девичью спину. Губами скользит к каждому пальчику и коротко облизывает, будто пробует на вкус. Иноуэ лишь шумно втягивает ртом воздух и жмурится, дрожа всем телом. Айзен от этого улыбается и прижимает внутреннюю сторону ладони к своим губам, мелкими поцелуями ведёт к запястью и слегка прикусывает нежную кожу. Не обращает внимание на тихие ойканья, прижимается носом и глубоко вдыхает запах цветочного мёда и молока. Этот запах заполняет лёгкие и бьёт в голову.Так пахнет невинность и чистота. Удовольствие распространяется по всему телу и ощущается на коже покалыванием и тугим узлом возбуждения. Мужчина прижимается щекой к ладони и прикрывает уставшие глаза, расслабляется всем телом и отдаётся чувствам полностью. Бархатная кожа под пальцами, мягкий обволакивающий запах девичьего тела будоражит сознание. — Айзен-сан, прекратите. — голос тихий и почти не дрожит, но в глазах страх и осторожность. Она говорит мягко, будто считает его зверем, что при одном неосторожном движении готов напрыгнуть и растерзать её. — Орихиме-тян, — рука прижимает девушку ближе к крепкому телу и аккуратно поглаживает напряжённую спину. — Орихиме. — хриплый низкий голос вызывает дрожь и стаю мурашек. — Такая наивная и мягкая — Орихиме. Такая смелая и до безрассудства добрая, — крепкая хватка пропадает с запястья и ложится на, горящую румянцем щеку, невесомо поглаживая. — Я могу дать тебе всё что ты только пожелаешь. Всё куда упадёт твой взгляд, — голос опустился до хриплого шёпота и горячее дыхание опалило ушную раковину. Близость пугала, а тёплое чувство внизу заводило в тупик. Орихиме хмурилась и пыталась собрать мысли в кучу, разум никак не мог переварить всё то, что говорит ей Айзен. От этого девушка упёрлась руками в крепкую грудь, нависающего над ней мужчины, в попытке оттолкнуть или хоть как-то увеличить расстояние между ними, но на все попытки хватка лишь усиливалась, а горячий шёпот превращался в рой пчёл. Кожа горела, а колени дрожали то ли от страха, то ли от незнакомых чувств. За шумом, что будто вакуум накрыл с головой пробивались обрывки фраз мужчины: — Давай же просто скажи, что согласна… На что она должна была согласиться, Орихиме так и не поняла, но с силой зажмурила глаза и закусила пухлую губу, стараясь придти в себя. — Ори-хи-мэ, — так сладко и томно прошептал мужчина, прижимая девушку ближе и рвано лизнул уже и пылающую шею. Под таким напором и странным поведением, обычно отстранённого и сдержанного Айзена, Орихиме с последними силами оттолкнула от себя мужчину и отбежала в сторону. — Что вы делаете? — вся красная и тяжело дышавшая, пропищала девушка. — Ни на что я не согласна! На возмущённый возглас Айзен лишь хмыкнул. «Ну никто не говорил, что будет легко, » — подумал мужчина, медленно наступая на взъерошенную девчонку и, растягивая губы в воодушевлённой улыбке.