Ах, как же всё крепко связано!

Утренний снегопад, о котором передали по местной волне рации, не оставил засыпанной вышке вообще никаких шансов на восстановление. Юма тихо и печально вздохнул. Всё это ему определённо очень не нравилось… Он был администратором отеля, в конце концов, а не детективом, полицией и спасателем заодно, хотя просьбы к нему в последнее время возросли до примерно такого. И требования тоже. Хмыкнув, он подумал, что есть повод попросить повышение, когда всё это закончится. Тут же внезапной дрожью прошила мысль: если. Если это всё закончится и он это переживёт. Макото-сан с его друзьями, казалось, не сильно пока что преуспевали с расследованием, а между тем время шло и настроение среди редких постояльцев постепенно становилось откровенно упадническим. Юма, уставший лепить на лицо вежливую улыбку, продолжал делать это в каждом разговоре совершенно механически. Мысли его почти всегда были далеко. Ещё немного подумав, юноша тоскливо поморщился. По его мнению выхода не было… Приходилось обращаться к тому, к чему ну никак не хотелось. Он вежливо постучал и подождал немного, прежде чем дверь открыли. Юма обрадованно, хоть и слабо, улыбнулся и вежливо поклонился.  — Макото-сан! — он почти не стал медлить. — Хотел сообщить, что на какое-то время я уйду в деревню, но рассчитываю быстро вернуться. Мне нужно связаться с… Одним человеком.  — Вы не могли бы уточнить? — голос детектива был прохладен и Юма внутренне поёжился от этой прохлады. — В деревне есть возможность связи? С кем вы намерены её установить?  — Да, Макото-сан. — юноша поклонился ещё раз. — В деревне есть старый, но работающий даже в снег телефонный аппарат. Я спросил, кабель цел. Его предусмотрительно оставили, лавины тут не редкость. С… Отцом. Если вам угодно, вы можете пойти со мной, я обещаю, ничего предосудительного не случится, правда.  — Я… — детектив оглянулся за спину, в комнату. Юма понимающе отвёл глаза. Вот уж наверняка мужчина больше бы был рад ухаживать за Харрис-сан. Они же жили в одном номере… Юноша помотал головой. Личная жизнь постояльцев не дело персонала. Сэмюэль тем временем уже повернулся назад. Кивнул. — Я с вами, Имаи-сан. Только попрошу Алекса и Рэйчел приглядеть за ней. Наряженный ёкаем юноша преувеличенно активно закивал.  — Да, Макото-сан! Я буду ждать вас у выхода из рёкана, если не возражаете. — он дождался кивка от детектива и, почти радостно вздохнув, поплёлся накинуть пальто, раздумывая о предстоящем разговоре. Тот по всему предполагался нелёгкий. ***  — Добрый день, Имаи-сан.  — Рико-сан. Здравствуйте. — Юма придержал дверь, впуская за собой Сэмюэля. Потом прошёл в магазин, отряхивая с плеч и волос хлопья редкого снега. — Позволите воспользоваться телефоном?  — Конечно. Будешь звонить мисс Нэоко? — женщина средних лет, хозяйка магазина, понимающе улыбнулась, но юноша вдруг смутился, покраснел, а потом невнятно пробормотал что-то несогласное.  — Я… Нет. Господину Наито. Мы с Нэоко расстались осенью, Рико-сан. — Юма виновато улыбнулся, словно речь шла о каком-то его огрехе лично перед хозяйкой, а потом наконец направился к телефону. Детектив увязался за ним и остановился сбоку, с любопытством глядя, как юноша набирает на крутящемся диске номер.  — Дисковый телефон, серьёзно? Может, там ещё и через станцию звонок? — Юма совершенно серьёзно кивнул, прижимая трубку ухом к плечу, а потом тихонечко сделал умоляющий вид, надеясь, что его просьба не отвлекать будет понятна. Сэмюэль явно весьма удивился таким технологиям, но промолчал и даже тактично отошёл, завязав какую-то негромкую беседу с Рико-сан. Весь мир Имаи сжался до телефона. Он продиктовал оператору станции номер. Ещё один шаг к обрыву, от которого он хотел удалиться. Несколько долгих гудков, каждый из которых сопровождался невыносимым желанием бросить трубку. И, наконец, негромкий голос на том конце провода, давший понять, что теперь поздно.  — Да? Юма вздохнул с таким облегчением, словно с него сняли давивший на плечи камень в пару тонн весом. Хонг! Во всяком случае, ему не придётся говорить сразу с отцом.  — Это я… Имаи. Хонг, я… Я м-могу поговорить с Такао?  — Конечно. Я направлю на внутренний телефон? Юма возвёл глаза к небу, роль которого тут выполнял чистый выкрашенный потолок, вопрошая, за что ему всё это. Потом кивнул, словно Хонг мог его видеть.  — Пожалуйста. И, эм… Как ты?  — Всё неплохо. Подсоединюсь после вашего разговора? — в усталом голосе отцовского помощника наметилась весёлая приязнь.  — Конечно! И спасибо. Хонг, не сказав больше ничего, переключил линию связи на внутреннем канале. Юма глубоко вдохнул и задержал дыхание, не замечая ни озадаченно-любопытного взгляда Макото, ни чего-либо ещё.  — Юма? Здравствуй. Этот голос он любил. Но он его и боялся, потому что слышать его значило снова заступать под купол опеки и зависимости от отца. И ответственности за семейные дела, которой Юма никогда не хотел и не просил! Никогда.  — Здравствуй… — слово далось тяжело, будто ему зажимали рот. — Я… Папа, ты… В Токио?  — Да. Как раз вернулся не столь давно. — голос на том конце казался ему смертельно ледяным, хотя вообще-то таковым не был. — Юма, что-то случилось? Неудивительно. Он пересилил свою мирную природу и ушёл, хлопнув дверью, полтора года назад. С тех пор они ни разу ещё не разговаривали даже по телефону. Хонг писал ему время от времени, но с отцом юноша не имел никаких контактов. И вот звонок.  — Да, я… Работаю в отеле сейчас. В горах. Том, что принадлежит господину Тадако. Словно бы отец мог не знать, что он там.  — Что случилось? Если тебе нужна помощь, то скажи. — Такао замолчал. Молчал и Юма, не зная, как заговорить дальше. Наконец далёкий голос снова раздался в телефоне. Теперь в нём появилось волнение, которое не заметить было нельзя. — Что произошло? Я уже начинаю волноваться за тебя.  — Нас… — молодой человек виновато взглянул на Сэмюэля и наконец выпалил, не давая себе времени передумать. — Нас засыпало лавиной! Это мелочи, но в отеле убийца. Или убийцы. Молчание было долгим. Юма даже подумал, что отец просто ушёл куда-то, но его голос, раздавшийся в следующую секунду, опроверг это. Звучали его слова тяжело и обнадёживающе одновременно.  — Я буду там. Хонг! — Такао не положил трубку, отдал несколько распоряжений, потом снова заговорил в телефон. — Жди в деревне. Ты меня понял? Сейчас полдень, не позже пяти я буду. Уяснил? Ни шагу.  — Да, отец. — короткие частые гудки обозначили конец разговора. Юма обречённо застонал. Сэмюэль, крайне озадаченный его поведением, медленно спросил:  — Имаи-сан, зачем вы кому-то рассказали про ситуацию здесь? Полиция уже на месте. Не стоит разбрасываться такими данными, вы это понимаете? Юноша съёжился ещё больше, нервно заломив пальцы. В глазах его, когда он поднял их на детектива, плескался неприкрытый страх, намешанный с иронией.  — Полиция? Я был бы счастлив, будь мой отец просто полицией. — он выдохнул. Это далось тяжело. — Макото-сан, отец прибудет сюда до пяти, не так скоро. Вы хотите ждать со мной или вернётесь в отель к Харрис-сан? Сэмюэль посмотрел на него с непередаваемым выражением шока на лице.  — Как он окажется здесь за пять часов, Имаи-сан?  — О. — Юма виновато улыбнулся, будучи мыслями несколько в стороне от вопроса. — Не думаю, что это моя главная проблема. *** Сэмюэль, узнав, что в гостиницу есть отдельный кабель от телефона Рико-сан, отзвонился на ресепшен. Потом, решительно глядя на Юму, заявил, что останется ждать с ним и возражений не примет… Да хотя бы потому, что, по его выражению, выглядел юноша как олень в свете фар фуры. Юма одарил его благодарным взглядом и, помявшись, предложил дожидаться развития событий в небольшом лапшичном ресторане на другой стороне улицы. Голодавший со вчерашнего обеда детектив согласился совершенно без колебаний.  — Имаи-сан? Юма промолчал.  — Имаи-сан? — Макото вздохнул, осторожно поводил ладонью перед лицом задумчиво тыкавшего палочками лапшу собеседника. Тот дёрнулся и немного затравленно заозирался.  — Юма. Я вас младше, Макото-сан, не надо вам так обращаться ко мне.  — Тогда Сэм. — уголок губ детектива чуть-чуть приподнялся. — Юма. Ты назвал своего отца господином Наито, я слышал. У тебя фамилия другая.  — А! — понимающе и активно, но без особого энтузиазма закивал юноша. — Такао, он… Ну, не родной отец. Но мне было уже десять, когда он забрал меня. Он говорил со мной как со взрослым и я жутко гордился, что он позволил мне выбирать, оставить ли настоящую фамилию. Но в документах у меня указана двойная, если тебе интересно. Сэм посмотрел на него чуть-чуть иначе. С вопросом и любопытно, но — и Юма уже привык к таким взглядам — сочувствующе. Словно Такао был похитившим его ёкаем из детской книги, а он убивался по родной семье, которой и не знал никогда.  — Мне не показалось, что ты сильно в восторге от того, что ему звонишь.  — Я… Да, это так. — юноша ещё более уныло, чем прежде, подёргал лапшу палочками, отложил их в сторону и потёр пальцами лоб. — Такао меня очень любит. Я его тоже, правда. Но он меня слишком опекает, понимаешь? Я это долго принимал, потому что такой характер уж у меня, мягкий. А, эм… Полтора года назад, когда мы с Нэоко стали встречаться, Такао она не понравилась. Я ему доверял всегда, но Нэоко мне сильно была дорога и… В общем, я ушёл из дома.  — Из-за девушки? — Макото посмотрел на него ещё более удивлённо. Юма мягко кивнул.  — Разве вы бы не ушли из дома ради спокойствия Харрис-сан? Нэоко казалось, что Такао её ненавидит. Я не хотел, чтобы она каждый раз терпела это ради меня. Сэм, почти не раздумывая, кивнул.  — Тогда ясно. И всё это время ты не говорил с ним?  — Нет. С Хонгом переписка была, это один из его, м-мм… Приближённых помощников, я бы так назвал.  — И кто твой отец? — глаза детектива любопытно сверкнули. Юма пару секунд поглядел на него, а потом тихонько рассмеялся.  — Это допрос? У него какой-то крупный бизнес. Я почти никогда не интересовался, но знаю некоторые места вложений. Традиционные театры в нескольких городах страны — проект Такао. Я пару раз общался с девушкой, которая вдохновила его на начало этого дела… Мэй чудесная, мне понравилось с ней беседовать.  — Она его… Пассия? Ты так странно говоришь. — Сэм кое-как справился с внезапно начавшей выскальзывать лапшой и заулыбался.  — Бог ты мой, нет конечно! Такао старше неё. Сильно. Было бы странно, да и… Нет, Мэй недавно вышла замуж, насколько я знаю. Правда, за Кадзу, он буквально правая рука отца и иногда его тень. Забавно.  — Телохранитель?  — Просто близкий друг. И помощник тоже. Такао как-то обмолвился, что несколько раз обязан ему жизнью. — Юма пожал плечами, чуть-чуть подумал. — Папа вообще искусство любит и много туда вкладывался. Ещё, кажется, в нефть и… Нет, не помню. Он хороший, честно. Может, сам расскажет. Ещё некоторое время прошло за разговорами на другие темы. Потом, когда время стало приближаться к четырём, Юма начал заметно нервничать. То есть заметнее, чем нервничал до этого. Сэмюэль, о чём-то раздумывая, не особо его трогал и юноша был предоставлен сам себе и вгрызавшейся в мозг тревоге. Размышления были чем дальше, тем хуже, и наконец довели даже его: он махнул рукой и, сказавшись спутнику, ушёл обратно в ресторан, но на этот раз заказал себе фирменную сладость местного шеф-повара. Вроде как для поднятия настроения. В без четверти пять — он успел посмотреть на часы — над деревней с ужасающим шумом пролетел большой вертолёт. Но наиболее странным для всех было то, что он не исчез в небе, а стал опускаться и в конце концов сел недалеко от окраинных зданий. Уже зная, что за неловкие сцены его ждут, Юма оставил несчастные карамельные фрукты и почти бегом направился туда. Макото, успевший заметить этот его манёвр, очень скоро его догнал. Чуть-чуть прерывисто от быстрой ходьбы спросил:  — МИ-8? Это какая-то шутка?  — Если бы! — Юма на секунду закатил глаза, не прекращая быстро шагать. — Это Такао. Детектив, удивлённо застыв, даже поотстал о него. Уже несколько запыхавшийся от почти бега в гору Имаи подождал его, вздохнул.  — Это не эпатаж, если тебе интересно. Просто он не придаёт такому значения…  — Необычный у тебя отец. — Сэм любопытно глядел вперёд. Они остановились, будто ждали. Лопасти массивной машины наконец замерли, а потом открылась дверь, предназначенная для пассажиров. Оттуда на снег спрыгнул довольно молодой мужчина в распахнутой над серой футболкой куртке и, покрутив головой, нашёл Юму взглядом. Выражение его лица потеплело и он с делившего их расстояния в метров пятнадцать помахал рукой.  — Привет! Живой ещё? Это хорошо, а то нам чуть головы не отвертели. — он нырнул обратно в брюхо вертолёта, вылез с большой спортивной сумкой и, обернувшись, подал руку красивой молодой женщине. Та что-то тихонько произнесла, благодарно кивнула, потом спустилась с опорой на этого активного товарища и остановилась, глядя в маленькое зеркальце на свою идеальную причёску.  — Ага, привет, Сатоши… — несколько обречённо выдавил Юма под взглядом Сэма. Потом вздохнул, видимо, решился и направился к вертолёту. — Он вас всех решил собрать? Госпожа Мэй, рад вас видеть.  — Юма? — женщина как раз закончила с волосами, подняла голову и глаза её радостно расширились. — Мне казалось, ты сейчас куда младше… Поверить не могу! Такой милый.  — Поздравляю. Слышал, вы и Кадзу.?  — Да. Веришь или нет, но хотели приехать сюда на неделю-другую, но позже. А Такао внезапно звонит и, знаешь, тоном похоронного агента спрашивает, занята ли я. Это он из-за тебя? Что-то случилось? На её красивом лице мелькнула злость, тут же сменившаяся тревогой. Юма, задумавшийся над ответом, удачно заметил приближение Сэма.  — Позвольте представлю! Сэмюэль Макото-сан, он детектив и друг господина Тадако, хозяина отеля. И очень хороший человек. — юноша мысленно вознёс хвалу всем богам, когда Мэй обернулась к его спутнику, что-то спрашивая тоном не сильно заинтересованной в ответе светской дамы. Он бы отдал всё, чтобы суетившийся при этом вокруг Сатоши и скоро появившийся Хонг оставались последними из прибывших. Но нет. Открылась дверь пилотов и сначала, молча отсалютовав ему двумя пальцами, вышел Кадзу, тут же забравший у Хонга вещи Мэй, а потом появился и отец. Юма как в замедленной съёмке наблюдал, как тот сдвигает наушники на шею, вытягивает из-под их ободка собранные в хвост белые волосы и направляется к нему. Очнулся он уже тогда, когда Такао мягко, но крепко привлёк его к себе, обнимая так, как обнимают маленького заплаканного ребёнка, потерявшего мать в магазине. Погладил как всегда закрытой перчаткой ладонью по затылку, ещё несколько секунд удержал и отпустил. Почти гипнотический взгляд его синих глаз блеснул чем-то взволнованно-заботливым, но тут же стал холодным и острым. Такао повернулся к Сэмюэлю, не предполагавшим ни тени радости тоном произнёс:  — Рад встрече, Макото-сан. Моё имя Такао Наито. Юма, — голос его потеплел. — в вашем отеле найдётся несколько номеров для всех? Юноша, всё переживавший ласковое касание и объятия приёмного отца, вздрогнул и, подумав, натянул на лицо дежурную улыбку «для клиентов».  — Да, конечно. Это совсем не вопрос. Ко времени, когда Имаи покончил с номерами и смог спокойно выдохнуть ненадолго — Такао сказал, что (во имя всех богов!) «должен на время его оставить, чтобы осмотреться».  — Ты продержался тут три недели? — Сатоши вылез в халате, которые выдавали на источниках. Юма сглотнул, вспомнив, как три дня назад там нашли тело. Потом кивнул.  — Тут хорошо. Было.  — Давааай, делись. — мужчина облокотился на стойку. С его мокрых волос покатились мелкие капли и Юма, вздохнув, едва успел отодвинуть из-под воды несколько документов. Вид у Сатоши был как у ленивого кота, нежащегося на солнце. Тот факт, что спрашивал он об убийстве, очевидно, мало его волновал. Тем же тоном он бы сказал и о погоде, и о празднике.  — Я не думаю, что это… Хорошо. Человек умер, Сатоши-кун. Это ведь…  — Да, очень печально. — Сатоши коротко закатил глаза. А потом его взгляд вдруг поменялся и стал цепляющимся и внимательным. — Юма, ты бы вернулся домой жить, а? Это же полный бред. А если бы тебя тут покромсали? Такао бы нам всем мозги выел десертной ложкой, а потом бы на салат оставшееся извёл, ты же понимаешь. У него вид был такой, словно он убивать собирается. Вертолёт, Юма! Я чуть не умер в этой адской машине, да я…  — Сатоши-кун, пожалуйста. — Юма умоляюще возвёл на него глаза из-за стойки, ещё и ладони сложил в молитвенном жесте. — Ты же знаешь всё, ну не надо истерики пожалуйста.  — У кого тут истерика? — мужчина почти с искренним непониманием хлопнул глазами, а потом расхохотался. — Ты подумал, что я страдаю? Я тебя умоляю! Просто… На Такао, как ты слинял, вечно лица нет. Злой стал, срываться иногда начинает. Ты не подумай, это только личная выгода и ледяной расчёт. Я не хочу это терпеть. А ты всё равно расстался с той девочкой, чего тебе стоит упростить всем жизнь и уменьшить количество нервов, потраченных впустую! Юма закатил глаза, вздыхая. Потом помассировал виски пальцами, глядя в экран рабочего компьютера, и наконец опять взглянул на Сатоши.  — Мне нравится тут работать. Как будто Такао только и мечтает, что привязать меня в шаге от себя и вечно опекать.  — Как бы тебе сказать… — мужчина фыркнул. — Я не давлю, но раньше ты такому не противился.  — Сатоши, мне двадцать два года. Двадцать два, понимаешь? И за всё это время я никогда не решал сам за себя толком. Ни в приюте, ни когда Такао меня взял. Он прекрасный, но должен же я уметь жить сам? Хватит, пожалуйста.  — Зануда-аа… — протянул его собеседник, обошёл стойку и заглянул в компьютер тоже. — С него видно камеры наблюдения? Надо же решать вашу проблему.  — Нет. — Юма покачал головой, прикусив губу. — Но у меня есть доступ к компьютерам в охранной. Тадако-сан сказал забрать пароли.  — Ты в курсе, что ты должен только выдавать ключи и мило улыбаться тут?  — Вообще-то я администратор, на мне больше обя…  — Хорошо, ясно. — Сатоши спокойно улыбнулся, но глаза у него остались холодными. — Ты тут в рабстве? Я поболтал с тем парнем, что с тобой был, ты в курсе, что они тебя эксплуатируют? Юма промолчал.  — Как много в твоей тишине. Ты хоть повышение попроси. А то как-то не соответствует одно другому.  — Я думал что-то такое с утра. Но… Сэм же не виноват, что персонала сейчас не очень много… Я просто помогаю им.  — Не-а, просто у тебя на лице написано «пользуйтесь мной, я безответный и не говорю нет». — Сатоши больно ткнул его в плечо. — А надо бы научиться, герой!  — Больно же! Ты чего? — Юма потёр место тычка через ткань кимоно и вздохнул. — Ты прав, так-то оно так, но…  — Не но, а научись. Жить проще станет.  — Прямо сейчас я подумал, что появление Такао уже не такое страшное само по себе.  — Ножом по сердцу! А я тебя любил, жестокий ты ребёнок. — мужчина патетически приложил ладонь к сердцу. — Пароли далеко? Сатоши удалился, как только сфотографировал бумажку с паролями от камер видеонаблюдения в рёкане. В спа-зоне, разумеется, их не было, но он надеялся посмотреть хотя бы по ближайшим. Обещал вернуться к вечеру, если вдруг что, но Юма, честно говоря, втайне надеялся, что этого не будет. Убийца убийцей, а работу ему никто не отменял. Юноша даже чуть-чуть задремал прямо в кресле перед компьютером, но внезапно кто-то (или что-то?) коснулось его волос. Сначала, сонный, он даже не подумал ничего, а потом вдруг испугался: вдруг убийца теперь по его душу явился? Раз он помогал нанятому хозяином детективу, то не нужен живым, можно и убить… Юма вздрогнул, но не успел обернуться, как услышал знакомый голос.  — Не дёргайся.  — Кадзу? — он сам удивился тому, насколько его голос прозвучал глупо и испуганно. — Я чуть не умер, о ками.  — Я, я. Такао тебя позвать просил.  — Но я на…  — Это недолго, ответственный. Вернёшься на своё место. Он в ресторане. Там ещё мисс Харрис и мистер Нильсен. Идёшь?  — Да, конечно. Куда я денусь… Кадзу хмыкнул, но ничего в этот раз не ответил.  — Давно вы с Мэй поженились? Хонг говорил, но дату не называл.  — Вот болтливый. Осенью. Красиво было.  — О… Я думал, совсем недавно, он как-то так упомянул. Поздравляю. — Юма порозовел, исподтишка глянул на отцовского помощника и ещё больше смутился, встретив прямой и спокойный взгляд. — Вы великолепная пара.  — Спасибо. Пришли. Иди к ним, у меня дела. Имаи проводил Кадзу взглядом, который значил что-то вроде «плакала моя последняя соломинка». Потом глубоко вдохнул, нашёл взглядом столик, за которым сидели Такао и европейские гости и направился к нему. Так медленно, как только было возможно. Подошёл, неглубоко поклонился и обратил на приёмного отца взгляд, выражавший все степени волнения разом.  — Ты звал, да?  — Сядь, пожалуйста. — на губах Такао появилась и пропала лёгкая улыбка. Юма взвыл. Мысленно, конечно. И сел, страдающе улыбнувшись Агате и Александру.  — Он действительно ваш сын? — мисс Харрис удивлённо приподняла красивые брови, взглядом перемещаясь от Юмы к Такао и назад. Сравнивала.  — Да, Харрис-сан. — спокойно ответил Такао. Сделал небольшой глоток вина из стакана (сливовое, сладкое, из Китая — автоматически вспомнил Юма) и вежливо улыбнулся. — Не об этом я хотел поговорить. Агата явно нервничала от его манеры общения, но смогла с достоинством улыбнуться. Юма заметил, как Александр взглядом выразил ей одобрение.  — О чём тогда, господин Наито?  — Я ведь не ошибся? Вы племянница Аннет, так?  — Да… Вы были знакомы? — на этот раз девушка эмоции скрыть не смогла. — Поразительно…  — Ничего такого удивительного, Харрис-сан. Но мы довольно близко сотрудничали в некоторых вопросах. Смею полагать, я даже был неплохо знаком с ней. Юма вздохнул. Конечно, Такао был «неплохо знаком». А вот тётя Харрис-сан вряд ли. Хоть кто-то вообще знал Такао действительно хорошо?  — Правда? Я не видела среди её бумаг…  — Значит, ещё не нашли. Это вероятно. Последний раз мы работали вместе, дайте подумать… В минувшем году, зимой. Вполне могло затеряться.  — И правда. Вы хорошо выглядите, господин Наито.  — Простите? — взгляд Такао на миг выразил удивление. Александр шикнул и ткнул Агату под столом в бок пальцем, она виновато покраснела.  — Я… Простите. Я имела в виду то, что вы выглядите… Намного моложе тёти Аннет.  — О? Возможно. — Юма следил за отцом, а тот упорно не объяснял, для чего звал его. Очевидно, то же заинтересовало европейцев.  — Наито-сан, простите. — Александр бесцеремонно взял инициативу на себя, поняв, что Агата явно слишком взбудоражена. — Ваш сын тут с какой-то целью или вам просто было неудобно один к двум?  — Конечно. — Такао мягко коснулся руки Юмы под столом и юноша почувствовал прилив благодарности. Потому что знал, что это исключительно жест поддержки. — Возможно, я бы хотел предложить Харрис-сан сотрудничество и в будущем. Но мне в Европе неуютно быть постоянно и я рассматриваю много вариантов… Представителей, так скажем. Имаи запаниковал. О, понятно, к чему всё! Такао глянул на него и молодой человек испуганно понял: если отец попросит, то он не откажет. Все тирады Сатоши об умении говорить нет тут были бы бесполезны… Кому-то ещё он бы, может, отказал, но не смог бы — стоило признаться — самому близкому человеку в своей жизни.  — Юма один из них. Ему я доверяю больше всего, без всяких сомнений. — отец говорил это, продолжая смотреть на него, а Юма чувствовал, как у него от лица отливает вся кровь. — Безусловно, решение я бы принял намного позже и только после согласия на совместную работу вообще. Но вы подумайте, Харрис-сан. Если вам важно, я покажу бумаги, связанные с моими делами с Аннет, они есть у меня.  — Здесь? Но как вы…  — Я умею узнавать важные вещи, Харрис-сан. Особенно в пределах своей страны. Агате видимо пришлось побороть саму себя, чтобы, подняв на Такао взгляд, выглядеть спокойной и выдержанной.  — Простите. «Вашей» страны?  — Моей. — мужчина несколько загадочно прищурился. — Я же родился тут, как иначе?  — В таком случае, я с нетерпением буду ждать документов, о которых вы сказали. Если позволите, пока я пойду… Голова болит. Я бы хотела отдохнуть. — Агата чуть напуганно прикусила губу. Было легко понять, что именно в словах Такао её так удивило.  — Разве же я вас держать могу… Доброго вечера, господа. Европейцы удалились, а Юма, всё ещё белее мела, посмотрел на отца.  — Ну зачем? Я же тут работаю, я же…  — Потом поговорим, сын. — Такао улыбнулся ему и тут же обеспокоенно сжал его руку. — Юма. Во-первых, я бы хотел извиниться. Я был несправедлив к тебе долгое время.  — Папа, пожалуйста…  — Это так. Ты потому и ушёл. Я скучал и очень переживал. Не сомневаюсь, что тебе уже весьма живо передали, насколько сильно. — Такао вздохнул. — Ты мой сын. Я хотел уберечь тебя от всего. Юма вздохнул, глядя на отца очень печально и очень виновато. Потом помялся и двинулся поближе, обнимая его. Ткнулся головой в плечо, поёрзал и замер, чувствуя привычный и совсем не изменившийся за полтора года игнорирования запах сладкой хурмы, свежего снега, лекарств и, едва заметный на фоне этих, запах дорогого парфюма. Ему на доли секунды показалось, что отец сейчас его отодвинет, потому что тот замер, но этого не произошло — господин Наито тоже его обнял, чуть-чуть покачивая, как будто он был ребёнком, как двенадцать лет назад и требовал его внимания перед сном.  — Если тебе правда надо, то я подумаю. Хотя тут мне нравится.  — Это будет позже, обещаю. Пока что я найду убийцу. — Такао коснулся спокойным поцелуем его макушки. — Юма, спасибо, что позвонил. Мне спокойнее, когда я могу обеспечить твою безопасность. *** Двумя днями позже Юма проснулся от странного ощущения, что за ним следят. Полусонный, он не сразу заметил тень прямо возле кровати. Тень резко подняла руку и зажала ему рот раньше, чем он хотя бы попытался что-то сказать. Потом включился фонарик на телефоне. Юма выдохнул, отодвинул чужую ладонь от своего лица и нервно шепнул:  — Кадзу, ты что творишь? Я чуть не умер!  — Поэтому и держал, глупый. — молодой мужчина усмехнулся. — Вставай, идём.  — Я в пижаме… Кадзу, я спал, ты не заметил? Это — так, мелочи, да? — Юма позволил себе каплю саркастичности и мгновенно смягчился. — А зачем?  — Мы с Сатоши будем разбираться с вашим убийцей. Хонг пока крутит Такао записи, в которых были хотя бы мелкие зацепки.  — Как вы…  — Опыт. И идиотизм маньяка. Причём поразительный идиотизм. Он так наследил в округе… Кстати. Ты не смотрел документы нанятых работников?  — Нет.? — Имаи уже вылез из кровати, кое-как нашёл носки и обувь, но на последнюю Кадзу покачал головой. Не одобрил.  — А стоило бы. Так пойди, незачем топать.  — Но ты в ботинках…  — Мягкие. И я не похож на слонёнка.  — Кадзу!  — Шш. Громкий какой, сказал же, что слонёнок. За мной и тихо. Внезапный ночной гость скользнул за дверь. Юма глубоко вдохнул, а потом направился следом, стараясь сосредоточиться на том, чтобы не издать ни звука. Им понадобилось минут пять, чтобы дойти туда, где нашёлся Сатоши. Последний напряжённо выглядывал что-то за углом коридора и при приближении Кадзу и Юмы недовольно округлил глаза, но кивнул. Очевидно, подтвердил что-то, известное им обоим и тайное для Юмы. Потом потянул сына своего начальника к себе и почти беззвучно зашептал.  — Он там. Точно. Слушай. Сейчас идёшь, появится о… Слова Сатоши заглушил грохот. И крик. Кричала женщина. Юма напуганно замер, а мужчины, лишённые то ли чувства самосохранения, то ли нервов, срочно кинулись к источнику. Причём столь же тихо. Имаи даже начал думать, что живые люди не могут так. Но стоять было нельзя и он скорее пошёл туда же. Первой он увидел Харрис-сан. Та дрожала, обхватив себя руками и Юма, почти не раздумывая, взял и обнял гостью отеля. Она сначала замерла, а потом уцепилась за рукав его тёплой пижамы и почти беззвучно зарыдала. Потом показался Кадзу. Он крепко держал за руки… Ёкая. Вернее, портье в маске ёкая, причём тот всеми силами пытался вырваться, но лицо мужчины оставалось таким безмятежным, словно он держал ну самое большее бабочку на пальце. Явился и Сатоши, кратко сообщивший, что больше вокруг совершенно никого нет. Агата чуть-чуть успокоилась, но всё так же неуверенно цеплялась за рукав Имаи. Добить её запретом на это юноша не мог.  — Ну открой личико, моя красавица. Пора бы уже. — Сатоши весело улыбнулся, чуть-чуть наклонился и снял маску с портье. Харрис-сан ахнула.  — Дядя?!  — Дядя? — Кадзу прищурился, потом они с Сатоши молниеносно поменялись ролями. Теперь перед удерживаемым преступником стоял, поигрывая чем-то вроде огромной иглы между средним и указательным пальцами, уже Кадзу.  — Погодите, дядя Чарльз…  — Тихо. — Кадзу предупреждающе выставил свободную руку, а потом остриё иглы упёрлось в кадык убийцы. — Где второй? Говори, иначе вспорю до подбородка. Преступник задрожал. Потом заявил:  — Спит! Но вы не найдё…  — Найдём. Каждую тварь вроде тебя. — Такао, очевидно, только подошёл, но мгнвенно уловил нить увлекательной беседы. Агата же воззрилась на него так, что стало ясно: она уже ничему не удивлена, но ей очень плохо. Юма быстро прикинул то, что, очевидно, должно было ещё произойти и всю серьёзность разговора и тихонько выговорил:  — Папа, я уведу Харрис-сан. Она боится. Такао кивнул. Невысказанное сыном «я тоже» он, очевидно, всё равно понял. Юме пришлось постучать в дверь… Громко. Очень. Но её не открыли. Агата, когда он отвёл её за поворот от убийцы, расплакалась опять и даже сейчас тряслась от слёз и уже совсем вслух тихонько выла. Имаи огляделся и быстро принял самое странное решение в своей жизни.  — Юма? Заходи… Те. — Мэй приветливо улыбнулась, заметив, что парень ещё и не один. Потом внимательно вгляделась в лицо старавшейся выглядеть перед ней достойно Агаты. — Вы плачете? Не бойтесь слёз.  — Хаттори-сан, спасибо. Вы не спите? Я так боялся разбудить, понимаете… Такао, Кадзу и Сатоши… Говорят. С убийцей. И, кажется, действительно есть второй. А Харрис-сан он едва не успел убить и… Макото-сан не открывал номер, она сама не могла, а я вламываться не имею права… Ваша комната ближе, я, я… Простите.  — Всё хорошо. — Мэй понимающе кивнула, потом потянула Агату к разложенным на полу татами и помогла сесть. Пригласительным жестом поманила Юму и только тогда он позволил себе опуститься недалеко. Теперешняя хозяйка номера села напротив них.  — Вот, выпейте. Это чай. — она подвинула Агате традиционную пиалу, улыбаясь. — Вы знакомы со сказкой о кицунэ, спасшей мир от духов смерти и о том, как на её пути появились любовь, дружба, ненависть и предательство? Агата отрицательно всхлипнула и сделала глоток чая. Мэй сложила руки у себя на коленях.  — Тогда позвольте мне вас отвлечь от того, что вы сейчас пережили. Итак, началось всё в день, когда юной майко предстоял её последний танец ученицы и первый — гейши и, самое главное, обряд мидзуагэ. Я почти горда тем, что эту майко тоже звали Мэй… *** Утром полиция уже допрашивала убийц. Сразу двух. Рослый темнокожий молодой человек выглядел нездоровым и вёл себя совершенно пугающе даже в руках правозащитников. Такао пояснил, что он нормальным и не был… Хотя бы из-за того, что сознательно причинял себе боль ради каких-то странных целей. Находившаяся недалеко Мэй, опять разговорившаяся с Агатой, услышала это и почему-то задержала на господине Наито полный лукавства и лёгкой насмешки взгляд. И тот — боги правые! — улыбнулся в ответ и почему-то покачал головой. Друзей Харрис-сан удалось добудиться часам к десяти. Оказалось, что их намеренно усыпили на такое долгое время… Все пропустили слишком многое. Сатоши, как самый словоохотливый, живописал им каждый миг происходившего ночью и Юма, поглядывая в ту сторону иногда, видел, как европейцы постепенно бледнеют всё больше, но продолжают слушать. И, кроме того, замечал тот факт, что Сатоши намеренно задерживает их, словно специально не хочет пока подпустить к Агате. Но прошло какое-то время. Харрис-сан уже договорила с Мэй и даже была ощупана, осмотрена и проверена на предмет целости и сохранности всеми своими спутникам, а после подошла к Такао. Александр появился попозже, но без него, Имаи понял, отец не начинал разговор специально.  — Я подумала, что вы говорили… Да и эта ночь… Ну, и бумаги, что вы дали. Я согласна. Я вполне могу вложиться в это, господин Наито.  — Прекрасно. Мистер Нильсен?  — Не вижу никаких проблем. — крайне акулоподобно оскалился швед, пряча руки в карманы ужасающе не-деловых джинс.  — Что насчёт моего представителя? — Такао вежливо улыбнулся, но Юма понял, что вопрос был не только к Агате и Александру. У него было на раздумья максимум сорок секунд.  — Я думаю, что вы сами должны выбирать это, ведь дело было идеей не одной тёти Аннет, но общей с вами. Но, если вдруг удастся, я думаю, что с Юмой мы… Поладили? Имаи вспомнил, как она цеплялась за него ночью. И подумал, что определённо не так надо заводить друзей, но почему-то именно это, кажется, получилось у него… Наверное. И он уверенно кивнул.  — Да, папа, Харрис-сан права. Если ты скажешь, то я согласен. И очень рад.