Соло

Мэн, Портленд,

26 сентября

6 лет после свадьбы

7 лет после знакомства

7 лет как Рей Соло стала матерью

      — Прекрати бегать!       Розово-жёлтый комок, заливающийся сквозь смех речью, наполовину бессвязной, но во что бы то ни стало осознанной, тасманским дьяволом носился по гостиной. И ни в какую не собирался поддаваться звуку совести, что звучал уставшим материнским голосом.       — Кому сказала, Лотти! Мы опаздываем!       — Томми опатывает, — взвизгнула она, когда Рей почти поймала маленького беса за рюши юбки, но Лотти успела зайцем прыгнуть под кофейный стол.       — Шарлотта Соло! — гневно крикнула Рей, утираясь вспотевшим лицом о плечо, но вместо этого вляпавшись щекой в пятно от кетчупа, которым Лотти наградила её за завтраком. — Вылезай немедленно!       Светлую от лучей взошедшего солнца гостиную озарил звонкий смех. Рей терпеливо ждала, сложив руки на груди, пока пара хитрых зелёных глаз не показалась из-под столешницы. Потные смоляные прядки обрамляли виски и острый, как у Бекки, подбородок. Сентябрь в этом году выходил слишком знойным для обыкновенно сырой погоды Портленда. Наполовину беззубая улыбка вперемешку с россыпью веснушек и растрёпанными волосами цвета вороного крыла мгновенно смягчили её раздражение.       — Лотти, солнце, — Рей опустилась на колени, выуживая девочку из-под стола, — вот отвезём Тома и Бекки и будем играть с тобой целый день, — она звучно расцеловала уворачивающееся личико.       — Но у тебя сегодня… — Шарлотта нахмурилась, глаза забегали в поисках нужного слова, — сегодня… катинки…       — Это называется выставка.       — Фистовка.       — Выставка, — поправила Рей, но Лотти сморщилась, явно не желая ещё раз это повторять. — Она только поздно вечером, ты уже будешь сладко спать у бабушки Лии.       — Не хочу к ба-бу… Лии.       — Но…       — Мама-мама, — раздалось с лестницы, — смотри, смотри!       Том в три длинных шага преодолел препятствие. На нём красовались чёрная косуха, рваные джинсы, а также веснушки, как у сестры, кудрявая чёрная грива и уши, размером с Соединённые Штаты.       — Это моё! — Лотти вырвалась из объятий Рей и тут же вцепилась в кожаный рукав брата.       — Ничего не твоё! Папа мне купил! У тебя пони!       — Я хочу! — Лотти взбунтовалась, начиная колотить Тома по груди крошечными кулаками. Снять куртку с бывшего на две головы выше неё брата, не выходило.       — Отстань, монстр.       — Я не мос… моср! Это моё!       — «Я хочу» и «это моё» — разные вещи, солнечный лучик.       Рей не заметила, как Бен спустился вслед за Томми. На нём красовалась одна из его многочисленных, идеально новых двоек. Он поправил галстук и подхватил Лотти, вскидывая её к потолку, как она всегда любила.       — «Я хочу», — Бен чмокнул её в нос при приземлении, — значит, что у тебя нет права владения, пользования и распоряжения, — Лотти взвизгнула на верхушке, — А «это моё», значит, что все права есть, поняла, лучик?       «Хуев адвокат», — пронеслось в голове Рей в миллионный раз за время их брака, когда она прижала к себе вертящегося Тома, истинно не любившего телячьи ласки.       — Но, — Шарлотта нежно обвила шею отца руками, — он сказал, что я мос… моср.       — Потому что так оно и есть, лучик, — Бен подул ей в кудряшки на лбу, пока она раздражённо сопела, после чего серьёзно обратился к сыну. — Томас, нельзя называть сестру монстром. Я куплю тебе такую же, Лотти, договорились?       — Ей всего три, Бен, — вставила Рей, — и она растёт, как сарлак…       — Желание лучика — закон, — Соло развернул девочку к себе спиной, вскидывая вверх ногами.       — Приравнивая отсутствие прав к закону, ты сам себе противоречишь, — Рей поправила прядь, упавшую ему на лицо.       — Ради любимой дочки…       Том перебил его.       — Раз ей новую куртку, мне тогда что?       — Подтяжки для ушей, — грубо прозвучало с кухни.       Отвлёкшись от детей, Рей заглянула сквозь дверной проём внутрь столовой. Бекки сидела за барной стойкой и тихо пила свой утренний кофе, уткнувшись отстранённым взглядом глубоко в горизонт. Никто не слышал, как она спустилась.       — Доброе утро, Бекки!       Рей улыбнулась ей особой трепетно-осторожной улыбкой. Такой, какую она умела дарить только ей. Бекки в ответ даже не шелохнулась.       — С тобой поздоровались, Ребекка.       Тон Бена сменился с любящего на жёсткий односекундно. Он осторожно опустил притихшую Лотти на пол. Та была хоть и самым шаловливым ребёнком из трёх, но с рождения проявляла сильные эмпатические свойства.       — Надень колготки, солнце, — Рей подняла белую ткань с пола, распихивая ногами в стороны частички разрушенного Lego Hogwarts, — и не на руки, хорошо?       Лотти кивнула, и взглянув на Томми с отцом, побежала одеваться наверх под чутким боковым взглядом матери. Её коленки и лестница взаимно любили друг друга.       — Ребекка.       — Бен, — Рей положила руку мужу на поясницу, заметив, что его ноздри начали опасно раздуваться. Единственным, что могло в момент вывести Бена из себя, была его старшая пятнадцатилетняя дочь.       — Вот именно, — она, наконец, обернулась к Рей, язвительно улыбаясь, — меня зовут Ребекка. Не Бекки. Ребекка.       — Прости, Ребекка, — Рей акцентировала её имя. — Всего лишь хотела пожелать тебе доброго утра.       — Не оправдывайся перед ней, — Бен ступил вперёд, отчего её рука резко упала с его поясницы. — Почему ты ещё не собрана?       — Я собрана, — лаконично ответила девушка, и спрыгивая со стула, демонстративно вылила остатки кофе, сваренного для неё Рей, в раковину.       — Переоденься. Ты не поедешь в этом в школу.       Бекки оглядела свою короткую джинсовую юбку, открывающую не по-детски рельефные длинные ноги.       — Твой сын идёт в огород для спиногрызов в косухе.       — Я вижу твою, — Бен скрипнул зубами, — грудь сквозь тряпки.       — Ну так это потому что она у меня есть, — Бекки скрутила шелковистый беспорядок из волос в тугой конский хвост и поправила перед зеркалом коричневую подводку, которой обильно были вымазаны её глаза.       — Ты самая красивая маленькая женщина, которую я когда-либо встречала, Ребекка, — осторожно произнесла Рей, — но не нужно выпячивать это напоказ. Мы с тобой об этом уже говорили.       — Ага, мамуль.       Качнув бёдрами, Бекки прошла мимо них с Беном к двери.       — Подожди минуту, — крикнула ей в затылок Рей, — я завезу тебя в школу по дороге в детский сад.       — Я на велике.       — В этом? — Бен покраснел от ярости, глядя на её короткую юбку.       — Что естественно, то не безобразно.       — ЖИВО ПЕРЕОДЕЛАСЬ, Я СКАЗАЛ!       Рей никогда бы не смогла привыкнуть к его гортанному рёву. Она нежно водила ладонями по ушам Томми, в то время как Бекки застыла в двух шагах от двери.       — Козёл, — буркнула она себе под нос, неохотно разворачиваясь на пятках.       — Как ты меня назвала?       Молча, она вновь прошла между ними. Рей поймала её за предплечье.       — Это твой отец, Бекки, — она заглянула ей в глаза, пытаясь считать хоть одну эмоцию в холодном кофе, который там плескался. Застигнутая врасплох, она не успела спрятать под маску присущего ей нигилизма боль и меланхоличное разочарование. У Рей дрогнуло сердце, когда Бекки ненамеренно ей открылась.       — Мой отец козёл, — чётко повторила она.       Резко дёрнув рукой, Ребекка направилась в комнату.       — Томми, иди проверь сестру, хорошо? — Рей опустилась на колени, разглаживая его плечи.       — Которая обычный монстр или которая босс?       — Лотти.       Том кивнул и умчался, перепрыгнув через перилла.       — Бен…       Его голова была склонена к блестящим туфлям.       — Самое обидное, что я не имею ни малейшего представления, чем я это заслужил.       — Бен, любимый, прошло так мало времени… — Рей подалась к нему, чтобы обнять, но Соло удержал её на расстоянии вытянутой руки.       — У тебя кетчуп на майке. И на щеке.       — Да, — Рей утёрлась, — прости.       — Я виноват в том, что её мать наркоманка? В том, что она умерла? Виноваты наркотики — не я.       Рей тяжело выдохнула.       — Не прошло и года.       — Это не даёт ей никакого права… Я отдал ей всю свою жизнь, отказал себе буквально во…       — Она знает это, — Рей перебила его. — Она знает. И любит тебя. Дай ей время.       Сжав губы, как обычно делал, когда глубоко злился, он отвернулся.       — В этом доме есть кофе?       Рей зашаркала за ним в столовую.       — Не отгораживайся от меня, Бен.       — Я не отгораживаюсь, — он плеснул себе чашку из кофейника, сморщившись от того, что кофе был холодным, и последовал примеру Бекки, вылив его в раковину. — Смысл говорить об этом, если ты всегда на её стороне?       — Она моя дочь.       — Твоя дочь ведёт себя по-скотски. В том числе и с тобой, если ты не заметила. Как там было… — Бен задумался, — фальшивая мамочка?       — Это переходный возраст.       Широким движением Бен пригладил спадающие на глаза тронутые сединой у висков волосы.       — Это больно.       — Это больно, — согласилась с ним Рей. — К ней нужен особый подход.       Бен резко дёрнул подбородком, словно отбрасывая какую-то ужасную мысль сродни той, что толкает через край в моменте.       — Я слишком мягок.       — Бен!       — Два месяца без друзей, без телефона, без лэптопа.       — Но…       Он отрицательно покрутил головой.       — Не обсуждается. Решено.       Пытаясь поймать его взгляд, Рей засеменила за ним следом.       — А что насчёт моего мнения?       — Ты не согласна?       Оказавшись в гостиной, Соло щедро облил себя Caron’s Poivre.       — Я не согласна.       Бен кивнул сам себе.       — Что ж…       — Ты работаешь до ночи, в то время как я... я… Мне терпеть это, не тебе, Соло! Это нечестно!       Редко позволяя себе направлять на жену плохое настроение, Бен не сдержался на этот раз.       — Так значит теперь ты с ней солидарна?       — Вовсе нет, но…       Бен провёл размашистую линию между ними в воздухе.       — Всё. Стоп. У меня чёртова встреча с чёртовыми японцами, Рей. Переговоры на миллиард долларов. Они готовы инвестировать в открытие филиала Solo’s Enterprises в Вашингтоне, Сиэтле и Нью-Йорке, если я соглашусь на поглощение. Сейчас я должен сосредоточиться на принципах управления крупнейшей юридической фирмой в Мэне, дабы подороже продать своё детище и расшириться, понимаешь? Не на проблемах с пятнадцатилетним подростком, а на чёртовых японцах!       Рей взлетела с всепонимающей матери до истерички за йоту от секунды.       — У меня выставка! — Выплюнула она. — Я готовилась три месяца! Вместо того, чтобы быть там, я вымазана кетчупом, вожу детей и, между прочим, счастлива!       Бен округлил глаза.       — Сколько раз я говорил нанять няню?       — Только не мои дети, — сощурилась Рей. — Ты не знаешь, что такое расти без матери.       — Нанять няню и расти без матери — не одно и то же.       Утерев внезапные непрошенные слёзы, Рей отступила назад.       — Закончим с этим, тебе пора. До вечера, Бен. Увидимся на выставке. И… — она посмотрела в сторону… — удачи на переговорах.       Растерявшись, Бен подошёл к ней. Их немногочисленные ссоры быстро вспыхивали и так же быстро гасились. И все, как одну, рождала Ребекка.       — Булочка…       — Иди уже.       Порывисто притянув Рей к себе, он легким движением снял с неё футболку, утерев тканью алую щёку.       — Прости, я перегнул.       Бен запустил руки под спортивный топ сзади на лопатках, сцеловывая слёзы с её скул. Шли годы, но Рей оставалась парадоксально худой.       — Я так сильно люблю тебя, — прошептал ей в висок, — мне тебя не хватает.       — Да, — Рей всхлипнула ему в носогубную складку, — мне тебя тоже.       Зацепив большим и указательным пальцем её подбородок, Бен коснулся поочерёдно каждой из её губ — сначала нижней, а после, чуть прикусив, верхней. Расстояние, на которое ему нужно было опуститься, чтобы поцеловать её, было выверено временем до миллиметра.       Порывисто, и потому неуклюже, вцепившись ногтями ему в шею, Рей подтянулась, углубляя поцелуй. Бен чувствовался на языке, как холодный, горький американо с крупицами корицы. Один Бог ведал, как сильно она скучала по нему. Совместные вечера в последние годы стали редкостью: Бен обкладывал себя папками и делами, которые находил, как сам выражался, стоящими, даже на выходных. Рей могла чувствовать этот взгляд, ледяной и острый, видеть чёрные зрачки, бегущие по строчкам, даже не открывая дверь его кабинета. Тогда она незаметно ставила стакан бурбона рядом с ним, нежно целовала в висок и уходила к детям.       — Моя страстная булочка, — Бен со смехом разорвал поцелуй, — у меня сейчас встанет.       — Нехорошо, — прошептала Рей, вновь опуская его лицо к себе.       — Крайне плохо.       Бен больно сжал руками её ягодицы, прижимая к своему твердеющему паху. Весело взвизгнув, она вывернулась из его объятий и отпрыгнула на шаг назад.       — Кажется, тебе нужно было сосредоточиться… — Соло настиг её и прижал бёдрами к спинке софы… — на чём-то японском…       — Разве?       Рей подарила ему широкую улыбку, глубоко счастливую и преданную.       — Люблю тебя.       — Ну а…       — Так, с меня хватит, — Бена прервал высокий голос и топот стада слонов, раздающиеся с лестницы. — Вы двое, если вдруг не заметили, превратили дом в детский сад. Меня, конечно, вы уже не травмируете, — вьющиеся волосы Ребекки хлестнули Рей по плечу, — но вот сопляки…       Бен и Рей закатили глаза, не глядя друг на друга.       — …пока вы тут мило лижетесь, — Бекки, одёргивая джинсы, схватила одну из дорогущих сумок, что Бен покупал ей раз в неделю, — подстрелили зад миссис Ларсен со второго этажа, злорадствуют и скоро будут спускаться.       — Чёрт! То-то притихли…       — Выбирай выражения! — Прозвучало одновременно.       Рей подорвалась наверх, тут же тормозя на повороте.       — Жди меня, поняла?       Бекки не ответила, смерив отца долгим взглядом. Дождавшись, когда сверху раздались недовольная ругань Рей и два лепета, обвиняющих один другого, она смахнула головой какую-то мысль, как это всегда делал Бен, повернула ручку и вышла за порог.       — Не будь так жестока к ней. Она тебя любит.       Услышав хриплый голос отца, Бекки помедлила, замерев в дверях. Семь лет назад она встретила Рей впервые на этом же месте.       — Стоя перед зеркалом ты говоришь себе то же?       Желваки на скулах Бена сжались, он подался вперёд.       — О чём ты?       Бекки улыбнулась бы, если б могла, но лишь рассеянно качнула головой в воздухе.       — Увидимся на её выставке.       Дубовая дверь хлопнула, оставляя за собой аромат свежескошенной травы, ещё пахучей и зелёной. ***       Проезжая по первому маршруту вдоль залива Бэк-Ков, Рей остановилась недалеко от Вудфордса. В этой части города из-за воды было ветрено, но тёплый, даже знойный воздух не раздражал кожу, а скорее ласкал порывистыми касаниями. Припарковав свою серебристую Q9 около здания, которое ещё вчера было похоже на промышленный склад, Рей завороженно ахнула. Грусть от того, что Бекки так и не дождалась её, взяв велосипед, отступила. Ржавые железные двери были выкрашены в жемчужно-сиреневый, серый кирпич украшала тысяча ещё выключенных светодиодных огней, а проход был выстлан живой композицией из диких белых роз и фиолетовых гортензий. Около входа Рей нашла белую табличку под стеклом, на которой серебряным цветом было выгравировано: «Благотворительная выставка Рей Соло при участии национального агентства по усыновлению «Американские усыновления».       — Фазма кудесница! — Воскликнула она, вытаскивая с заднего сидения Лотти, которая всю дорогу усердно пинала пассажирское кресло, умудрившись при этом испачкать своё облачное розовое платьице в рюшах. Рей уже устала упрекать её в шалостях, в конце концов, тема с убийственными пинками и гиперактивностью началась ещё у неё в утробе.       — Огоньки… — Лотти сморщилась, — кучат…       — Я попрошу Фазму включить их для тебя.       Пройдя внутрь мимо небольшого холла с гардеробом, Рей увидела с десяток людей: одни развешивали картины по стенам, другие ставили столы для скромного фуршета, третьи монтировали остатки декораций. Высокая блондинка в очках с чёрной оправой в плотном красном платье стояла поодаль, прижав указательный палец к губам в собственных мыслях.       — Фаз! — Окрикнула её Рей, в то время как ту словно дёрнуло током.       — Орешек!       С писком Лотти бросилась к ней со всех ног, чуть не распластавшись на постеленном светло-сером ковролине. С самого раннего возраста она прониклась уважением к блондинке, брыкаясь, плача и скандаля во всех руках, кроме Фаз и отцовских. Рей подразумевала, что взрослая Шарлотта будет схожа темпераментом с её подругой.       — Ну какой же ты красивый ребёнок! — Фаз подхватила Лотти и завертела её, держа за руки, пока та радостно визжала.       — Фазма, туше! Я недооценила тебя! Эта драпировка, — Рей посмотрела на белую сетку, покрывавшую стены, — цвета, свет… — всё вокруг пестрело холодными оттенками серебряного, лилового и грязно-белого, — прямое попадание, Фаз! У меня нет слов, правда…       — О, милая, — на её лице не было и намёка на румянец, — так уж вышло, что я безупречный декоратор.       — В моём случае, ещё и бесплатный, — Рей тяжело вздохнула, — это, действительно, неловко для меня. Бен и так всё оплатил, и…       — Рей, оставь, — Фазма подхватила Лотти на руки, — мы это уже обсуждали. Иногда можно побыть альтруистом, — она хихикнула, — но, разумеется, не слишком часто.       — Что такое алуу..и..? — пробормотала Лотти, на что Рей хрюкнула.       — Скажу одно, дорогая, — Фаз щёлкнула её по носику, опуская на пол, — это история не про тебя.       — Иди побегай, посмотри картинки, — Рей присела, поправляя её торчащий в разные стороны пушистый подол, — только на этот раз веди себя мило. Из-за вашей с Томом выходки нам с папой придётся оплатить миссис Ларсен санаторий в Юте. И кстати, завтра вечером ты с наимилейшим личиком понесёшь ей печенье, ясно?       — Ясно, — буркнула она, и крайне недовольно нахмурив брови, поскакала неровными прыжками вперёд.       — Господи, она просто копия Соло. Та же высокомерная драма в глазах, — Фаз грустно вздохнула, — если бы я думала о ребёнке, то только о таком несносном, как этот.       — Истина, — Рей опустила глаза к своим малиновым конверсам, — Бен, конечно, в жизни не признается, но она — его любимица. Иногда я захожу в детскую и вижу, как они о чём-то разговаривают — долго, иногда по несколько десятков минут, даже когда он поздно возвращается из офиса. Когда я спрашиваю его, он ничего мне не рассказывает — говорит, мол, секрет. Я не всегда понимаю её речь, а он знает, что Лотти имеет в виду, даже если та просто мычит. Эти двое, как говорят, душа в душу.       Блондинка умиленно растянула губы.       — Мы с Хаксом задумались об удочерении.       Ошеломлённо встрепенувшись, Рей раскрыла рот.       — Правда!?       — Когда планируешь эту твою выставку, — Фазма развела руками в стороны, — невозможно не думать об этом. Тем более, ты же знаешь, у нас не выходит. Не то чтобы мы сильно старались, но семь лет брака… и мы не предохраняемся.       Рей схватилась за ворот свитера.       — Я… просто в шоке. Конечно, целью этой выставки является сбор средств, но я не могла не надеяться, что кто-то увидит… и захочет… и…       Слёзы, навернувшиеся на глаза во второй раз за день, снова были непрошенными, так что Рей стыдливо сморгнула их в сторону.       — Да-да, детка, я знаю. — Фаз заключила её в объятия. — Это работает. На всех тридцати семи картинах изображены маленькие добрые сердечки со всего штата — радуга, вечер, одуванчик, тепло, васильковое поле, пыль на солнце, лошади… Рисунки такие красивые, хоть и выполнены…       — Любительски, — продолжила за неё Рей, окончательно разревевшись. — Но умение пока-ка-з-зывать внутреннюю красоту… Я отб-бирала их несколько недель и плакала над каждым. Б-бен отпаивал меня ромашкой и… ещё каким-то д-деревом.       Фазма потёрла её спину.       — Я знаю, как для тебя это важно. Это чудесная выставка, Рей. Она разительно отличается от всех тех про «дом», «семью», «будущее» и так далее. Ты и эти дети сотворили сказочное чудо. Уверена, что некоторых из них уже к вечеру будет хотеть семейная пара. А может, и не пара — в конце концов, мы живём в свободной стране.       Рей, было, начав успокаиваться, снова всхлипнула.       — Пыль на солнце, да?       Рассмеявшись, Фазма отступила назад.       — Пыль на солнце. Ариадна, девять лет. Но, уверена, у нас с Хаксом будут конкуренты.       Они обе расхохотались.       — Ты снесёшь им всем головы, Фаз.       — Что правда, то правда, — блондинка улыбнулась, — пойдём, покажу тебе всё.       Фазма повела её вдоль левой стены и деревянной конструкции по центру для небольших зарисовок, некоторые из которых были выполнены карандашом на тетрадном листке. Они не участвовали в продаже, скорее создавали атмосферу «между классами».       — Высота — то, что надо, — внимательно всматриваясь в детали, заключила Рей. — Ты была права, тёмно-серый багет лучше.       — Антибликовое стекло предоставила организация?       — Да, — кивнула Рей, — надо бы проследить, чтобы ничего не разбилось. Оно стоит состояние.       Фаз кивнула.       — Вот эти два — надо перевесить местами. Сначала «Город», а после «Рассвет».       — Уверена? — Блондинка остановилась у рисунка двенадцать на четырнадцать дюймов. — По палитре бы лучше наоборот.       — Нет, — Рей подозвала рукой светловолосого парня, — первым должен быть «Город», пожалуйста, перевесь их. Только осторожней.       Он еле заметно смерил Рей оценивающим взглядом, отчего она смутилась, но выполнил просьбу.       — Теперь на своих местах.       Фазма критически осмотрела рисунки, поправив очки на переносице.       — Так лучше, ты права.       Рей не слышала её, так как завидела на другом конце зала коробки с закусками и уже мчалась туда.       — Всё привезли?       — Прошутто, несколько сортов итальянских сыров — бра, горгонзола и фонтина — фрукты, закуски из морепродуктов свежие. Я проверила. Пять коробок с шампанским.       Сморщившись, Рей подпёрла талию руками.       — Не маловато?       — Это благотворительность, а не попойка.       Аргумент не оказал должного воздействия.       — Главное, чтобы не вышло…       — Рей, успокойся, — Фазма встряхнула её за плечи, — ты продумала всё до мелочей. Вечер пройдёт идеально.       — Я… — на её глаза вновь навернулись слёзы, но на этот раз Рей сдержалась, — ты столько делаешь для моей… для нашей выставки. Я чувствую себя виноватой, что не оказала тебе должную помощь.       — Шутишь? — Фазма округлила глаза. — Ты создала всё это, я лишь помогла превратить мысль в конфету. Мне это в радость, правда! К тому же, у тебя трое детей и… ещё этот.       Только возникший смешок во взгляде Рей тут же сменился тревогой.       — Где Лотти?       Фаз осмотрелась по сторонам.       — Вон она, — блондинка указала на девочку рукой, — окучивает того симпатичного кудрявого испанца.       Рей устало прикрыла веки.       — И по всей видимости, успешно, — подруга присвистнула, — смотри, он посадил её на плечо, чтобы она могла посмотреть рисунки поближе.       Не распахивая век, Рей накрыла глаза ещё и ладонью.       — Это кошмар.       Прозвучали два глубоких вздоха.       — Очаровательный кошмар, — подтвердила Фазма.       Миновав еду и контейнеры с посудой, они прошли к другой стороне экспозиции. Справа были представлены рисунки детей постарше. Рей остановилось у одного, название которого гласило «Разбитое стекло и брызги», Кевин, 14 лет.       — Это потрясающе, — она наклонилась поближе, чтобы внимательней рассмотреть. Композиция была выполнена маслом, пастозными мазками. — Измените стоимость на тысячу двести. Этот рисунок лучший. Полноценная картина. Я бы повесила её в спальне.       — Принято, босс, — Фаз отсалютовала ей, помечая информацию в заметках смартфона. — Забыла спросить, как у тебя с Соло? На прошлой неделе ты говорила, что…       — Помню, — Рей вздохнула, — я тогда вспылила. Сейчас всё… — она, будто извиняясь, улыбнулась, — нормально? То есть, мы поссорились из-за Бекки утром, но после… — Рей закусила губу, — после я… мы чуть не переспали в гостиной. Честно говоря, я жду не только этого вечера, но и его окончания. Он был… страстным.       — Ого, детка. Ещё недавно твоя оценка была другой.       Покраснев из-за того, что нехорошо отзывалась о муже, Рей всполошилась.       — Да-да, я не всегда понимаю, что он сильно устаёт, и принимаю многое на свой счёт, но… Бен, я всё ещё люблю его, и он меня любит.       Фазма понимающе покачала головой.       — Я говорила тебе.       Рей фыркнула.       — Ну всё, перестань. Я чувствую себя жалкой.       Дружеский толчок в плечо заставил её расхохотаться, хоть эта женщина и могла уложить на пол одним движением мизинца.       — Опять Бекки жизни не даёт?       Закашляв от попавшей не в то горло слюны, Рей сжала зубы. ***       Ближе к четырём часам дня, когда солнце уже готовилось померкнуть, Рей словила тревожный звонок, поняв, что совершенно ничего не успеет. Она набрала Лие, выезжая с паркинга, и слёзно попросила забрать сына из детского сада, который по счастливой случайности расположился на юге штата, недалеко от их с Хэном особняка. Они со стариком приняли решение перебраться в Портленд, как только Бен и Рей сообщили о беременности Томом по скайпу. Лия Органа всё ещё, будучи мудрой и честолюбивой, заседала в Сенате, ныне представляя интересы штата Мэн, для чего ей пришлось, что говорится, схватить одного предшественника за горло и сдружиться со вторым. Тем не менее, она обожала всех своих внуков, словно заурядная американская бабуля. Больше внуков, разве что, она превозносила Рей. «Мой сын, очевидно, упал в бочку с тем гальским зельем из фильма, когда встретил тебя в парикмахерской», — не уставала повторять она на всех семейных посиделках, обычно сопровождая монолог чем-то вроде: «Ну что, солнце, что ты в нём нашла?»       Припарковавшись рядом со спортивной BMW Бена, которой он сегодня предпочёл массивный Cadillac, Рей схватила подмышку Лотти и помчалась на второй этаж. До семи оставалось три часа, а она не то что не успевала собраться, даже не выбрала вечерний наряд. Ребекка домой ещё не вернулась.       — Мама, я хочу куу-фаать, — Шарлотта села на пол в их с Беном спальне, — куфать, куфать, куфать, куфать…       Рей закрыла створки гардеробной, только их открыв.       — Точно, — она шмыгнула себе под нос, — я не покормила ребёнка. — «Что скажешь, образцовая мамаша», — подумала про себя. — С завтрака осталась яичница, будешь?       Девочка сморщилась, и опрокинувшись на спину, задрала ноги кверху в протесте.       — Вот оно что, — Рей не сдержала улыбки. — Как насчёт картошки фри, зайчонок?       Лотти тут же вскочила и прыгнула на лодыжки матери прямо с четверенек.       — Ну ясно, — подтянув её наверх, Рей усадила малышку на кровать. — Я пойду включу фритюрницу, а ты не шали тут. — Лотти чрезмерно усердно закивала головой. — Только ни слова отцу, договорились?       Взгляд девочки тотчас изменился с ангельского на хитрый. Рей замерла, глядя на её рассыпавшиеся по плечам смоляные кудряшки: момент был одним из тех, когда материнское сердце одновременно сжималось от счастья и тоски неясного происхождения.       — Мама, а что это… — Лотти отвела взгляд назад, — вот это, — она аккуратно дотронулась пальчиком до большой белой коробки, — что там такое?       Рей озадаченно заглянула за спину дочери. Впопыхах она не заметила этого раньше.       — Не знаю, зайчонок. Посмотрим?       Шарлотта с энтузиазмом начала дёргать за крышку маленькими ручками.       — Давай я.       Сняв крышку, Рей увидела пушисто взбитую обёрточную бумагу блёклого цвета слоновой кости.       — Сюплиз от папули.       Шарлотта шумела упаковкой, не давая ей ни одного шанса посмотреть, что в коробке.       — Лучик, дай сюда.       Не восприняв её слова, малышка закопалась внутрь с головой.       — Это тусики? — она протянула матери кружевную ткань чёрного цвета.       Отпрянув, Рей мгновенно впала в краску. «Чёрт побери тебя, Соло».       — Да, Лотти. Отдай мне, — девочка насупилась, — это подарок папочки. Для меня.       — Почему мои… не такие касивые?       Рей с силой отобрала у неё и кружево, и коробку.       — Это трусики для взрослых девочек.       — У Бекки такие? — Шарлотта растерялась.       «Чёрт его знает, какие трусы носит Ребекка, и вообще носит ли», — пронеслось в голове Рей, но наяву она лишь улыбнулась Лотти и сняла её с кровати на пол.       — Нет, твоя сестра ещё не достаточно взрослая.       Добравшись, наконец, до содержимого, Рей обнаружила комплект чёрного кружевного белья и тончайшие чулки Prada, платье Michael Lo Sordo из тёмно-синего шёлка с откровенным декольте сзади и вырезами по бокам, а также пару туфель Jimmy Choo с открытым носом. На дне коробки под слоями бумаги она нашла записку.       — Для твоего вечера, любимая. Надень тот браслет, что я подарил тебе на прошлой неделе. Бен.       Зачитав вслух, Рей шумно отбросила коробку на кровать. На её взгляд, образ подходил к светскому рауту, не к мероприятию, чья конечная и единственная цель заключалась в благотворительности. Тем более, она говорила ему, что не собирается тратиться на очередной наряд, ведь её гардероб, ломившийся не только в их спальне, но и в отведённой для этого комнате, был переполнен платьями самого разного стиля и ценового диапазона.       — Зачем это? — Прошептала Рей себе, искренне не понимая сути вопроса.       — Туфли! — воскликнула Лотти. — Платишко!       Осознав, что находится в присутствии дочери, Рей поспешила сделать вид, что безумно рада подарку.       — Ну надо же, — она чмокнула дочь в щёку, — смотри-ка, папочка меня балует! Сейчас я поставлю картошку, и будем всё примерять, да?       — Да, мама, да! — От энтузиазма малышка начала привскакивать и теребить кружочки кудряшек.       — Можешь попрыгать на кровати пока я готовлю. Только осторожно, не подходи к краю!       Закинув дочь обратно в постель, Рей спустилась вниз в абсолютно сбитом расположении духа. Она всегда была на седьмом небе, когда Бен таскал домой цветы, дарил дорогие безделушки, но сейчас… сейчас это будто было… другое?       Сев на ступень посередине старой лестницы, Рей уронила голову в ладони. Ей не нравился ни подарок, ни платье, ни сама мысль о том, как она будет в этом смотреться среди того, что так сильно любит. Но самое поганое было не это: она не могла понять почему ей стало паршиво.