***
Часовая стрелка медленно приближалась к 6 часам вечера. Каждая комната квартиры мерцала разноцветными огоньками. В гостиной, что была совмещена с кухней — красовалась большая нарядно украшенная красавица-ель. Рядом стояла колонка, из которой доносились рождественские песни. Повсюду были развешаны рождественские ангелы, маленькие гитары и тому подобное. На кухне около плиты стоял кудрявый мужчина в фартуке. На лице музыканта застыла счастливая улыбка, а сам он то и дело подпевал песням. Вообще они оба особо сильно готовить не умели, но вместе у них даже получилось вполне съедобное печенье. И всё же общим решением было не оставлять Йоэля один на один с плитой, и он был отправлен в магазин за внезапно кончившимся вином и кофе. Oh, I won't be silent and I won't let go I will hold on tighter 'til the afterglow And we'll burn so bright 'til the darkness softly clears Oh, I will hold on to the afterglow Oh, I will hold on to the afterglow Подпел басист Эду Ширану, мечтательно прикрывая глаза. Вообще в последнее время он чувствовал себя самым счастливым человеком во всём мире. Потому что был счастлив Хокка. И Олли был больше чем уверен, что это также работает в обратную сторону. В прихожей хлопнули дверью, и оттуда раздался радостный голос: — На улице потрясающе! Сегодня после полуночи идём на каток, и это решено. Магазины забиты людьми, последнюю пачку лакричных конфет взял, не смог пройти мимо, — сказал вокалист, уже войдя в комнату, даже не сняв своей любимой шапки. Олли проследил за ним с улыбкой: — Тебе так идут снежинки на ресницах, — Йоэль в ответ усмехнулся и подмигнул ему. Поставив пакет на пол рядом с Матела, он притянул последнего за талию, и, недолго думая, нежно коснулся губами его губ. Хокка после улицы был весь холодный, но Олли, казалось, это в этот момент вовсе не смущало, так как внутреннее тепло вокалиста горело ярче любого огня. Целовались они достаточно долго, и только когда Йоэль стал постепенно углублять поцелуй, а его мокрые от снега волосы стали щекотать шею басиста, Матела отстранился и сказал: — Ладно, достаточно пока. Иди, переодевайся, а то у меня печенье сгорит, — старший в ответ на это хитро улыбнулся и произнёс: — Учти, ночью мы продолжим, — басист притворно закатил глаза и сказал: — Вот посмотрим обе части «Один Дома», обменяемся подарками и делай со мной всё что хочешь, — — Я это запомнил! С тебя поцелуй на улице под омелой! — — Иди уже, романтик-экстримал, — рассмеялся Олли в унисон звонкому смеху вокалиста из другой комнаты. Родители Хокка даже поражались, как он умудрился расцвести рядом с младшим. Что, разумеется, не могло не греть и не радовать сердце басиста. Щёлкнула духовка, оповещая об испечённом печенье. Прихваткой вытащив выпечку, он отвернулся за сиропом, и тут же позади него раздался голос: — Сахара маловато. Недосыпали, — — Да иди ты, куда же больше, ты четверть пачки в сироп насыпал! — — Всё-всё, молчу, —***
Олли в свете гирлянды, настраивающий гитару, выглядел… восхитительно и волшебно. Спокойная и сосредоточенная улыбка, большие глаза, внимательно смотрящие вперёд. Басист сам по себе был… нет, не идеальным. Наученный горьким опытом Йоэль больше не смел идеализировать людей, но вот Матела… он был настоящим. Далеко неидеальным, но живым, и как никто понимающим его. О нём также хотелось заботится, но не как о Нико, а иначе. Его также хотелось прижимать к себе, но не как Алекси, а иначе. Вроде бы те же чувства, но ощущались они абсолютно по-разному. Из мысленного транса его вывел голос Олли, поющий какую-то рождественскую песню. Прежде вокалист её никогда не слышал, но то, что у неё есть свой шарм и очарование — отрицать не мог. We were love drunk, waiting on a miracle Tryna find ourselves in the winter snow So alone in love like the world had disappeared Пропел Олли, звучно протягивая ноты. Йоэль и не заметил, как придвинулся чуть ближе к басисту, кладя ему голову на плечо. Этот момент был слишком уютным и дорогим сердцу. Самым главным желанием вокалиста сейчас было, чтобы он никогда не заканчивался. Олли, почувствовав чужую голову на своём плече, тоже слегка наклонил свою, не прекращая петь. В такие моменты ему казалось, что старший тут он, а вовсе не Йоэль. И такие моменты были потрясающими и безумно ценными. В поле зрения попали их носки. Ну конечно, Хокка опять нарочно надел два разных носка, и Матела этого и не заметил, и просто натянул первые попавшиеся. В этом был весь Йоэль и вся его странная романтика. Но именно за это басист его и обожал. Oh, I will hold on to the afterglow Пропел последние ноты Матела и отложил гитару, подняв взгляд на сидящего рядом. Вокалист сидел вплотную к нему и заинтересованно смотрел на мерцающие огни гирлянды. — Это… это было потрясающе, Олли. Я уже говорил, что у тебя… просто не поддающийся описанию голос… — — Говорил. И не один раз, — улыбнулся басист. Вокалист хмыкнул, и, переведя взгляд на него, весело ответил: — Ну значит скажу ещё раз, — — Я не против. Ладно, до Рождества совсем немного, а я уже хочу подарить свой подарок, — младший наклонился и вытащил из-под кровати коробку средних размеров, — С почти рождеством, Йоэль! — радостно провозгласил Олли, торжественно протягивая коробку. Хокка улыбнулся до ушей и аккуратно взял её. — Ну же, открывай! — — Прям сейчас? — — Ну а чего тянуть, — вокалист пожал плечами. — Ну как хочешь, — и начал осторожно разрывать упаковку, словно там была фарфоровая ваза. — Да не осторожничай ты так с ней. Там нет ничего бьющегося, — нетерпеливо сказал рядом Матела, глазами пожирая Хокка. — Как скажешь… это что, резинки? И ещё одна коробка? — слегка недоумённо спросил Йоэль. — Это чтоб интересней было. А резинки, ты ж вечно их теряешь, — подмигнул старшему Олли. — Ладно, спасибо… ух ты! Вот это да… — удивлённо восхищённо промолвил вокалист, вытащив основной подарок. Им оказались куча вещей: от чехла телефона до плюшевой игрушки. Однако у них у всех была одна особенность: они все были принтами Венома. — Принт авторский. То есть мой. Как и подписи, — пояснил Олли, закидывая волосы назад, — Ну как, тебе нравится? — — Нравится ли мне? Спрашиваешь ещё. Да я в восторге! Спасибо… спасибо тебе огромное, Олли, — не успел басист осознать, что ему только что сказали, как он оказался зажатым в объятиях. — Обожаю тебя, — произнёс довольный как кот, которому дали сметану Хокка, — Ладно, теперь время для моего подарка. Держи, с почти праздником тебя, — и протянул коробочку поменьше. — Спасибо… — протянул Матела, взяв её и гадая, что же там может быть. В отличии от вокалиста он не стал сильно возиться, а просто порвал бумагу, и, даже особо не смотря на коробку, открыл её. — Вау… — от удивления у него перехватило дыхание, — Йоэль, это же очень дорогие струны… — — И самые хорошие для твоей бас-гитары. Нет, не надо ничего говорить, — он приложил палец к губам хотевшего что-то добавить младшего. Губы вокалиста сейчас были слишком близко и были слишком соблазнительными. Сам особо не понимая, что он делает, Олли подался вперёд, с напором накрывая губы Йоэля. Тот даже слегка опешил, но быстро взял себя в руки, и не менее страстно ответил на поцелуй, запуская свою руку в волосы басиста, а другой за спину ещё сильнее притягивая к себе. Они даже не знали, сколько они по времени целовались. Прервались музыканты лишь тогда, когда кто-то в конце концов не удержал равновесие и упал на кровать, потянув за собой второго. — И что это было? — спросил счастливо улыбающийся Хокка, всё также поглаживая Матела по волосам. — Благодарность за подарок, — просто ответил Олли. Теперь пришла очередь Йоэля закатывать глаза. — Как-то мало за такие то деньги, — — Ой да иди ты, — состроив из себя обиженного, младший попытался повернуться к нему спиной, но сильная рука старшего не дала ему это сделать. — Ладно тебе… кстати, по моим часам уже полночь… вот теперь точно с Рождеством, Олли, — — Ага, и тебя, — ответил севший на кровать басист, лучезарно улыбаясь глядящему снизу вверх на него вокалисту, — И всё-таки на Новый Год мы поедем в Оулу. Я пообещал твоим родителям и братьям привезти тебя. Вот я и привезу, — — Хорошо, хорошо. Будь по-твоему. И… знаешь что, Олли? — вокалист тоже принял сидячее положение. — Ммм? — — Я люблю тебя! — жизнерадостно воскликнул Йоэль и чмокнул Матела в щёку, — А теперь самое время собираться на каток, — — И я тебя, Йоэль. И я тебя, — Пока Хокка собирал все необходимые вещи, Олли просто с улыбкой наблюдал за ним, размышляя. Как же он в такие моменты был похож на домашнего Томми или праздничного Йоонаса, что лез ко всем обниматься. Они оба это заслужили. Заслужили счастье. И будущий год определённо станет их годом. Во всех смыслах. А иначе и быть не может. Из соседней комнаты всё пел и пел на повторе Эд Ширан. We were love drunk, waiting on a miracle Tryna find ourselves in the winter snow So alone in love like the world had disappeared Oh, I won't be silent and I won't let go I will hold on tighter 'til the afterglow And we'll burn so bright 'til the darkness softly clears Oh, I will hold on to the afterglow Oh, I will hold on to the afterglow