Аятан

Уровень синхронизации — 0.000027%. Обнаружено превышение в 168% допустимой одержимости.

Экстренный ввод стабилизатора через три, два, один…

Правый висок щелкнул. Быстро, и в то же время неожиданно для всех остальных в салоне транспортника. Красная вязь символов в углу зрения, порядком таки надоедала в последние дни, но с этим он не мог ничего поделать. Болезнь его рода была неизлечима. Она медленно отравляла его тело и быстро вселяла страх в окружающих, настолько быстро что пара даксов стоящих по его бокам, молниеносно отскочили схватившись за рукоять своих никан. Он чувствовал их страх. Даже послушные псы золотых богов, теряли самообладание при этих звуках, особенно при пятикратной очередности. Однако стабилизатор сделал своё дело. Медленно и тяжело его тело вдавливали в тиски… Он ощущал его воздействие всем телом, ощущал как оно течет от мозга к каждой клетке, превращая его в овощ… В кои-то веки, синхронизация начала падать, а вместе с ней и осторожность даксов. Увы, но значения все еще были завышены. Это… не предвещало ничего хорошего… Успокоившись, даксы сели на место, снова заковав его меж металлом своих лат, но ненадолго. Голос цефалона управляющего кораблем, монотонно оповестил их о прибытии. Он не двинулся. Сначала встали даксы, за ними и тот кого они охраняли, хотя… Охраной это было не назвать, скорее конвоем. Замок двери щелкнул выдав громкое шипение. Разница в плотности атмосферы быстро нормализовалась, как и сила тяжести. Он шагнул, мягко, без каких либо усилий. Все-таки, за всю жизнь побывал на многих планетах и успел привыкнуть к резкой смене гравитации, но к этому месту нельзя было привыкнуть… Сейчас был цикл солнца, и его отражения вцепились в их глаза чудовищно яркими солнечными зайчиками. Даксам пришлось затемнить свои визоры. Ему же нет. Глаза адаптировались за долю секунды. Куда быстрее чем его охрана успела понять что их слепит. Это была луна, точнее Луа. Шедевр и в то же время пристанище величайших из золотых богов. Так близко её видели немногие, по крайней мере из его рода. Это место считалось священным и находилось под запретом нечестивых «рабов и воинов». И пусть он был как раз одним из последних, созерцать красоту этого места приходилось не впервые. Это место… целый спутник, воплощал в себе саму сущность их создателей. Величественная, ограненная в дорогих камнях, башнях, линий прямой связи с монорельсами и конечно же, щедро облитая золотом. Оно то и отражало солнечный свет, заставляя это место сиять подобно тем кто его терраформировал. Зрелище поражало уже в который раз. Безусловно любой потерял бы дар речи при виде этой красоты, но не он ибо всё это было фальшью. Эти украшенные стены вызывали в нем лишь ярость и отвращение. Не было ни звуков, ни пятен, ни запахов, но он знал, чувствовал сколь много жизней было принесено в жертву ради этого золотистого сияния. Взгляд… Всего лишь взгляда было достаточно дабы в нем внезапно пробудилась ненависть, дабы воспоминаний которых не должно быть, прошлись перед глазами поднимая синхронизацию до цифр, от которых ужаснулись даже цефалоны первой ревизии. Но это произошло слишком быстро, настолько что даже сенсоры обогнавшие нынешние на десятки поколений, не смогли бы ощутить это колебание. Табу… Он не мог, точнее не хотел чтобы об этом узнали. Нарушение правил сулило лишь одно — мгновенную смерть и обращение в лужу биомассы. Наниты интегрированные в его позвоночник имели лишь одну команду — уничтожить бешеного пса если тот решится укусить руку хозяина. Даже больше… Даже простая мысль об этом, могла стоить жизни каждому из нынешнего поколения тэнно. Он же был особенным, настолько что даже мог носить ту же одежду что и золотые боги. Ирония? Нет, это было куда хуже… Тем не менее он продолжил свой путь через посадочную площадку, но уже в сопровождении шестерых даксов… Его боялись причем не только те кто сопровождали… Подобные ему были ценны для золотых богов и дело вовсе не в континуитете. Тэнно… Самое великое и смертоносное оружие, которое они когда-либо создавали, хотя созданием это было не назвать. Им принадлежала лишь идея, её воплощение и моделирование под их же нужды, но несмотря на весь их опыт генной инженерии, одно они не могли постичь в их сущности, а то что им было не подвластно — пугало… Не смешно ли? Боги облаченные в золото, способные создавать целые расы, менять их, определять их судьбу и будущее, боялись своих же созданий — юванов… одержимых юванов… и их страх был логичен. То что пришло к ним с Заримана… не поддавалось законам их безупречного мира… Лифт плавно остановился пристыковываясь к самому верхнему этажу. Высота этой башни впечатляла. Так и должно было быть. В конце концов, это были покои самого исполнителя совета семерых — его сиятельства Балласа… Как всегда, встретили его с опасением. Стоило конвою остановится перед массивной круглой дверью, как турели тут же взвелись. Они целились не только в него, но и в сопровождающих. В конце концов, для них они были всего лишь рабами, и не важно воин ты, или же собака, которая не может предать хозяина на генетическом уровне… Это было лишь подтверждением его мыслей, как и тысячи раз до этого. — НЕПОЗВОЛИТЕЛЬНО! — внезапно, холодный синтезированный голос вдарил в их перепонки заставив даже даксов пошатнуться. Голограмма сферы слепленной из нескончаемого количества кластеров информации, материализовала себя перед ними. Ранок — личный цефалон Балласа. Его имитация глаза состояла из десяти письменных кругов, что бесконечно крутились вокруг своей оси. Собственно, сейчас эти самые круги неистово крутились, в то время как цефалон неминуемо приближал свою голограмму к лицу тэнно, высказывая тем самым опасение, хотя по сути это не имело никакого значения. Никто кроме орокин не имели доступ к информации о демонах бездны, и раз уж Баллор дал указание явить его здесь, то… — Как пожелаете. — внезапно Ранок отдалился от него. Турели стыковались обратно в позиции ожидания, а огромная дверь позади, щелкнула затворами раскрывшись. — Возвышенный в титул бога войны — 001 Айзек — вход разрешен. Остальные — на месте. — Сухо выдал цефалон, но от его монотонного голоса, даксы выпрямились. Ранок нес слово создателя, а это значило что вне зависимости от их статуса или звания, они обязаны выполнять приказ, и совершенно не важно чего бы это стоило. Паралич спал с мышц так же быстро как и пришел. Он шагнул вперед под пристальным взглядом того же Ранока который, казалось не позволял себе отвлечься ни на секунду, посылая ему в спину свой пристальный взгляд, но это было излишне. Сфера была лишь голограммой, у цефалонов вообще не было тела. Лишь некое подобие разума, но и тот был порабощен алгоритмами и последовательностями. Как не странно, но поместье самого исполнителя не было столь роскошным как казалось снаружи. Баллас не отдавал так много своего внимания золоту и украшениям. Все чего он желал — это эффективность, но эта черта характера была отнюдь не хорошей. Скорее такой же извращенной как и он сам. Дверь перед рабочим кабинетом открылась встретив его отличной панорамой. За огромным стеклом показывалась луа с высоты нескольких сотен метров, а за ней — земля. Игра контрастов. Величие и ослепительность луа, а на фоне, заброшенная земля. Но он знал что Баллас любил смотреть на землю. В конце концов он родился во времена колонизации солнечной системы, помнил свои корни, помнил ошибки орокин, которые и погубили их родную планету, превратив ее в свалку тлеющую уже не одно тысячелетие… Этим видом он сейчас и наслаждался. Из-за кресла был виден лишь его золотой гребень для волос, играющий бликами так же, как и пара аятанских скульптур по краям стола. — «Нет ничего лучше томительного ожидания перед встречей с старым другом. Не правда ли?» — кресло медленно повернулось и они встретились взглядом. Голос Балласа звучал в голове, а глаза горели ярким, золотистым сиянием. Он был единственным из архимедианов решившимся на имплантацию привода бездны в позвоночник. За это, совет его частично недолюбливал и подозревал, ибо связь бездны не поддавалась слежке. Вообще, бездна была единственным что не поддавалась логике и технологиям орокин. Исполнитель махнул рукой и голограмма Ранока испарилась в воздухе. Рука же была не совсем обычной. Все высшие чины орокин, были далеки от идеала красоты. Идеология не позволяла высшей расе экспериментировать и улучшать себя генной инженерией. В конце концов они были богами, а боги идеальны… Но время брало своё, а бесконечные циклы омолаживания стволовыми клетками, уродывали их тела, меняли структуру днк, превращая их в подобие ходячих мертвецов. Синеватая кожа напоминающая некрозные ткани, высокие тела, длинные конечности с такими же длинноватыми ногтями на костлявых пальцах. Что-ж, у тысячелетней жизни была своя цена — уродство, а оно считалось грехом для орокин. Но даже это было поправимо. Бокал и жидкость в нем, были тому доказательством. Время Балласа близилось к концу, и сколь яро он не отрицал этого, континуитет был ему жизненно необходим… Как и для всех орокин, подготовка к этому ритуалу сопутствовала двумя вещами. Кувой и размышлениями о свершениях нынешнего, умирающего тела. Балласу было о чем подумать ибо его нынешнее тело прожило долго, рекордно долго даже для золотого бога… Костлявая рука снова взмахнула, но уже в приветственном жесте. — Садись… — и пусть это было вежливое приглашение, для тэнно перед ним это был приказ, — В конце концов мы тут одни. Игривость и надменность в словах, отражали истинную суть. Перед Балласом склонялись все кроме совета. Даже он, получивший титул бога войны — апогея величия и власти, которой могли быть удостоены праймы, склонялся перед советом, а на собраниях стоял на ногах дабы не было и мысли о том что его статус равен великим семи. Но Баллас не позволял ему высказывать уважение к себе и дело было вовсе не в той самой старой «дружбе». Именно наедине, он делал вид, что видел в первом из тэнно, равного себе. И тому была причина… — Как твоё здоровье Айзек? — он не скрывал ехидности в словах ясно намекая на то что здоровье раба было последним что его интересовало. — Приемлемо, ваше сиятельство. — сухо ответил он, при этом склонив голову в знак благодарности, пусть её и не было. Лишь ярость и неприязнь, даже ненависть, но в отличие от Балласа он не имел права, даже не мог подумать о таком. — Я ведь просил — без официальности. — графин рядом с скульптурой, медленно поднялся в воздух левитируя словно в невесомости, наклонился с той же плавностью заполнив почти что опустевший бокал, новой порцией искрящийся кувы В конце концов связь между нами весьма необычна. Он был прав. Их связывало многое… В отличие от остальных детей Заримана, его не убили, не расчленили в попытках вскрыть правду о влияния бездны. Орокин не смогли, им не позволили… Его не клонировали, не стирали воспоминания, но позаботились о том, чтобы в случае чего стереть его существование одной простой командой. Айзек помнил… помнил все, от ослепительного света фонарей гарнизона, до того же света на операционных столах. Столетия боли, экспериментов… и не только его. Он помнил как снова встречал своих кровных братьев, рожденных на ветвях того же дерева континуитета, но уже других. Клонированных, измененных, беспамятных, словно после амнезии. Многие не выдержали, но это не было проблемой. У орокин было достаточно генного материала дабы создать себе армию таких же как он, но опять же, бездна была им не подвластна. Настолько сильно, что приходилось вгонять демонов в сон, травить, обманывать… вселять в них надежду, любовь, чувства которые они никогда не переживали, лживые воспоминания под влиянием которых они становились верными псами, бережно рожденными в объятиях своих надменных богов. Это… было намного хуже рабства. Однако у Балласа были и другие причины, точнее одна единственная. Её было достаточно дабы он наплевал на все. Достаточно, чтобы он ненавидел любого тэнно каждой фиброй своей прогнившей души. Особенного его — 001 Айзека… — Ах… — Баллас вздохнул и послал вдумчивый взгляд в свою руку с бокалом кувы — Эти образы в твоей голове… Привод бездны давал ему еще большую власть чем остальным орокин. Куда больше… Он не просто читал мысли, он видел их, воспоминания, лица, он читал каждую химическую реакцию в его мозгу, точнее попытки ее создания, ибо самих эмоций не было. Реле на правом виске заботилось о том, чтобы машина оставалась машиной… — Как забавно не правда ли? — его голос задрожал. — Никогда бы не подумал что возжелаю личной встречи с тобой… Казалось, всего лишь каких-то пять лет тому назад, я ненавидел тебя, видел не просто демона, но и личного врага… — Баллас пригубил кувы и откинулся в кресле. Жидкость медленно иссушала его тело, но это было необходимо. — А теперь… Мы здесь… И я чувствую себя таким слабым перед тобой. Твой мозг… нет, само твое тело столь непредсказуемо, совершенно… Ты помнишь все в деталях. Твои мысли создают картинку, полноценную, достоверную. Мой же… помнит лишь образы по которым я чувствую меланхолию… — он выдержал паузу, длинную паузу — В такие моменты я завидую тебе Айзек… Его слова были кощунством, чистейшим и богомерзким. Ни один орокин не пал бы так низко даже под предлогом смерти. Завидовать рабу… Завидовать низшей расе что не способна контролировать свои силы и разум без вмешательства извне. Но Баллас вытянул губы в подобие улыбки. — Я до сих пор чувствую теплоту её крови… прямо на этих самых пальцах. — он стукнул пару раз ногтями по бокалу и все… в один миг перевернулось с ног на голову… Что то дало сбой, щелкнуло в голове сломав все алгоритмы и заповеди. Его синие глаза помутнели, вспыхнули ярким золотом в то время как белок глаз стал покрываться черной дымкой. Ярость, гнев, боль… безумие… Он не видел этого. Не застал момент казни. Никто не видел… Лишь Баллас и совет… Никто не знал о её смерти, никто из тэнно, лишь он. И сказал ему это именно Баллас. С тех пор при упоминание об этом, его больной разум отчаянно представлял это вне зависимости от его желаний. Раз за разом, меч неминуемо опускался вниз, раз за разом её голова падала на окрашенный золотом пол и раз за разом, пальцы Балласа оказывались в крови. Это было не сдержать. Ни конскими дозами нейтрализатора, ни нанитами в позвоночнике, ни когнитивным реле на виске. Лишь он сам мог остановить себя… Империя и так гремела восстанием своих рабов, объявивших себя корпусом под предводительством Парвоса Грэнума. Но то были рабы, немощные и жалкие. Орокин могли раздавить их в любой момент, но совет принял это как здоровую конкуренцию, как «идею» о том, что раб может выкупить себе свободу, хотя это было всего лишь мечтой. Тэнно же, были другими. Войны были позади. Даксы показывали куда лучшую преданность, но самое главное, поддавались полному контролю в то время как дети Заримана, являлись бомбой замедленного действия. Их время прошло. Поддержание проекта переноса обходилось дорого, а бесконтрольный тэнно впадал в ярость, бешенство… становился одержимым, стремясь уничтожить все живое вокруг себя. Понять суть этого явления орокин так и не смогли, даже имея на руках того кто мог вынырнуть из безумия. Его — образца 001. Роль предводителя подходит тебе как нельзя лучше. — Баллас улыбнулся, уже искренне. Только сейчас Айзек осознал, что он еще дышит, а тело не парализовано, несмотря на то что, уровень синхронизации на мгновение подскочил куда выше нормы — Я оборвал связь с внешним массивом. Повторю — мы тут одни. Беспечность? Нет. Баллас прекрасно знал, что перед ним пожалуй единственный тэнно способный убить орокин. Способный как то сопротивляться их технологиям и власти. Но он не был беспечен ибо знал своего врага не только в лицо. Можно было сказать что именно Баллас, со всей своей ненавистью вырастил его, огранил то, что стало алмазом империи ибо когда на поле боя десантировался Экскалибур Прайм, у врагов Орокин не оставалось шансов. Он завидовал этой машине. Чертовски сильно. Мощь, непостижимая сила, фактически бессмертное тело неподвластное времени и… Нет. Всё это не имело смысла. По крайней мере для Балласа. Будь он на тысячу лет старше, наверное посчитал себя безумцем, но не сейчас. Встреча с ней изменила все в его великой жизни, так же как и осознание что она никогда не будет принадлежать ему. Айзек же, удостоился более великой чести ни сделав толком ничего… Просто существуя, он заполучил то, что не мог Баллас на протяжении больше трехста лет… Да… Великий исполнитель ненавидел столь низшее существо просто из-за его существования… Но была причина, причина по которой он не свихнулся, не впал в буйство когда узнал о её смерти. Бремя ответственности за тех немногих, пусть и измененных, но все еще братьев, взяло вверх и вопреки бушующему внутри урагану, он лишь сухо принял новость о том, что та кто заменила им мать, единственная принявшая их сквозь страх и боль, была казнена своими же сородичами. Пала от руки того кто любил её, от руки Балласа… — Совет удостоил меня чести — носить этот титул, за что я ему благодарен до и после смерти. Ответ был далек от того что хотел Баллас. В конце концов он искал искру дабы зажечь пламя страха в совете. Напомнить сколь неуправляемы и страшны демоны облаченные в их же сталь, но знал что Айзек не подходит для этой цели. Его провокация несла скорее личный мотив… — Твоя преданность, вне всяких сомнений. — Баллас кивнул головой, но при этом даже не посмотрел на показания его статуса. Голограмма Ранока снова появилась у двери и Баллас подтянул кресло ближе к столу — Твои показатели в прекрасном состоянии. Будто тебя и не коснулся ионный ветер солнца. — все и впрямь было так, от мыслей до соматики, но Баллас знал что его давний знакомый уже научился обходить систему — Надеюсь ты успел подумать над своим поступком. — Да, ваше сиятельство. — И что же ты обдумал за время медитации? — Я виновен в нарушении кодекса, параграфа 57, пункт 12. — Хммм? — учуяв его неискренность Баллас выгнул бровь. — Если позволите ваше сиятельство. — Конечно. — кивнул орокин при этом смотря прямо в глаза своего собеседника и не только в его. Совет пристально наблюдал за этим диалогом. — Пропорциональность средств не соответствовала заповеди сохранения интересов, однако в тот момент мною было принято решение пренебречь указаниями личного цефалона и спасти своего варфрэйма. — Не мне тебе напоминать что это запрещено. В вас, особенно в тебя, было вложено куда больше средств и рискованных решений нежели в этот старый Прайм. — прервал его Баллас, но Айзек не унимался даже перед ним. — Если моё своеволие показалось совету неприемлемым, то я готов понести наказание… — Нет. — покачнул головой орокин — Дело не в совете. Это моё личное любопытство. Казалось, что ты, как самый древний из тэнно, самый опытный, должен понимать что варфрэйм всего лишь инструмент. — «Так же как и мы.» — промелькнуло в голове тэнно, но сказать этого он не мог — В момент когда ионный шторм разорвал мою связь переноса я сделал собственные расчеты. — За долю секунды? — удивился Баллас, хотя удивлением и не пахло. Эта актёрская игра была адресована совету, который подслушивал их разговор. — Да, ваше сиятельство. — И что же ты рассчитал? — Не считая первые прототипы, Экскалибур Прайм — единственный варфрэйм который я использую. — Наделить вещь мнимым эго, придавая ей некую ценность. — вздохнул Баллас — Я уже говорил. Это всего лишь проводник для силы подобных тебе. — Во истину, ваше сиятельство. — снова поклонился тэнно — Однако, учитывая все это время и даже то, что любой варфрэйм из нынешней серии вполне совместим со мной, время проведенное с экскалибуром заставило его перестроится под мой темп и стиль ведения боя. В случае его потери понадобится не одно столетие для формирования и адаптации новых мышц, нейронных связей, энергетических каналов и рефлексов. В среднем, ущерб в случае его уничтожения превысит в двадцать два с половиной раза цену нынешнего ремонта. В такт каждого слова, на экране Балласа появлялась информация. Графики, диаграммы, числа… Математика с точностью машины. Создавалось впечатление что перед ним цефалон, причем не абы какой, а сам мастер святилища… И это пугало. На этот раз по настоящему. Его потенциал был просто невообразим, настолько что Баллас до сих пор не мог нащупать край… — Ремонт займет некоторое время… — задумчиво протянул Баллас — Но вот показатели твоей синхронизации. — он взмахнул пальцем по голограмме, увеличив странный график. Он был наполнен пиками, причем с каждым разом они становились все выше и толще. — Похоже твой организм адаптируется слишком быстро к стабилизатору… Это весьма острая проблема. — Я сожалею ваше сиятельство. — Нет-нет… — с неким умилением прервал его орокин — Это не твоя вина. Демона внутри вас не так то просто подавить, однако предполагаю вскоре тебе придется перенести новую операцию по смене когнитивного реле. — Благодарю вас и великий совет за заботу. — выдал он склонив голову и сложив ладони в знак благодарности. — Не стоит. Мы бы ни за что не позволили бы тебе сойти с ума как это было с твоей сестрой. — он кивнул. Несмотря на то что праймы считались самыми стабильными в плане одержимости, после инцидента с Никс, всем им вживили когнитивные реле дабы в случае чего оперативно снести голову — В любом случае… Баллас не успел закончить. Внезапно за его спиной что то засветилось. Зрачки Айзека инстинктивно сузились, чтобы адаптироваться к вспышке. Там, по ту сторону окна, солнце вспыхнуло ослепительным хвостом плазмы, выбросив в сторону луны яростную ионную бурю. Окна заискрились, как и вся поверхность спутника земли, но это было обычным явлением, даже почти что предсказуемым. Вот только прогнозы были не для всех, по крайней мере не для бригады горящих гринир снаружи. Их смена оказалось не самой удачной… Вся аппаратура начала фонить. Голографические экраны пошли рябью, а в ушах начало невыносимо шуршать. Баллас снял свой коммуникатор и поставил на стол. Его взгляд вцепился в Айзека всем своим холодом. Это был уже совсем другой Баллас, тот самый что ненавидел тэнно перед собой всеми фибрами души. — Как прекрасно все сошлось. — еле слышно прошептал орокин — «У нас есть немного времени поболтать, так что перейдём сразу к сути, мелкое отродье… »

***

— Я… просто хочу чтобы ты знал, любой тэнно с этого реле готов вступить в бой по твоей команде, от самого юного до меня… — Хватит… — коротко отрезал он при этом чуть сбавив шаг — Это моё задание, а учитывая характер, оно подходит только мне. — Но идти в бой без варфрэйма… — они остановились, резко, погасив инерцию шагов будто были вкопанными. В центре зала реле, величественно возвышалась огромная статуя отлитая из бронзы. Она не была золотой. Нет, орокин не удостоили даже прайма такой чести — воздвигать золотые монументы подобные им, идолам этого общества. Но проблема классовой девиации играла для них некую роль и этими статуями, они будто давали надежду тем, кто корчился под их ногами. Но он знал что это всего лишь ложь. Даже праймы были рабами в глазах золотых богов и этого было не изменить. Они такими рождались, такими и умирали… точнее раз за разом умирали в бесконечном потоке клонирования. Их душа не знала покоя… Айзек повернулся. Пришлось поднять голову вверх ибо его брат был весьма крупноват. Два метра двадцать три сантиметра. Гора мышц и это без своего варфрэйма. В нем же, это была груда мяса и металла которая крушила все что попадалась на траектории его рывка. — Я не буду брать твоего Рино, брат. — уже в который раз повторил он. Остановка в Ларунде, как он и предполагал, была плохой идеей. Но с другой стороны, самой близкой к пиллару новорожденной фракции корпуса. Но, как и всегда, Рино учуял его прибытие издалека, встретив прямо на площадке с вагонетками. Помимо того что юноша был хорошо сложен, даже слишком хорошо, в нем было одно отличие от остальных праймов — короткая стрижка. Опять же забавы орокин. Лишь они позволяли себе отращивать волосы и эту же манеру они перекинули и на праймов, но Рино был другим. Неким подобием полулысого качка с добрыми карими глазами. Да… добрыми… Какой он был по счету? Покопавшись в памяти, Айзек понял что сорок шестым. Да, именно столько раз он видел его таким, а терял на один раз меньше. В этой же стадии репродукции, его таки удалось усмирить. С какой-то стороны Айзек даже был благодарен. Рино и впрямь был хорошим парнем, но его дар… Иногда забвение куда лучше, чем гнет кровавых воспоминаний… — Мы это уже обсуждали. — он положил руку на плечу здоровяку — Догматы конечно же важны, но не забывай о кодексе и учениях вазарина. — Варфрэйм продолжение тебя — тело заимствующие твои глаза и боль. — протянул Рино при этом склонив голову перед тем, кто помог ему выбрать именно этот путь и обучил этому самому кодексу. — Да. Я… не приму его боль так как это делаешь ты. Вы едины, так же как и я с экскалибуром. — Даже так брат, я думаю… Где-то позади них, раздался хлопок двигателя бездны. Корабль прибыл, а вместе с ним, перед глазами сверкнула запись о готовности отряда. — Мне пора. — он поклонился и подождал пока Рино выполнит тот же жест, но во время этого зацепил краем глаза застекленную комнату испытаний. — Ах… это AI 982. Только недавно прошел инициирование. — поспешил объяснить здоровяк — Первый опыт переноса в фрейма… На изначальной точке, была видна фигура, пусть сама площадка была на расстоянии около восьмисот метров. Там, серый силуэт экскалибура массового производства делал неуверенные шаги. Надолго его не хватило. Буквально через два шага он рухнул на колени, а капсула рядом с ним разгерметизировалась высвободив вместе с паром, детский крик мальчика. — Так со всеми. — вопреки происходящему, сцена вызвала в Рино всего лишь легкий смешок. Айзек же промолчал. Рино… Как и остальные воспринимал это как норму. А ведь парень в той капсуле, по сути был его братом… Копией того кого он звал когда-то учителем. Он помнил тот день. Помнил как капсула Рино раскрылась с тем же криком, но сам Рино нет. Увы, но нет. Они таки смогли. Сквозь сорок пять ошибок, но смогли. Изменили связи каждого нейрона в его голове превратив в послушного пса, как и всех остальных… — Присмотри за ним. — выдал он после минутной паузы во время которой персонал и медики пытались успокоить парнишку на площадке. — Непременно. Обещаю он станет великим воином и достойным тэнно. — «Не станет.» — подумал Айзек, но снаружи кивнул — Непременно… Упорство… То самое упорство с помощью которого они подчинили даже безумных демонов. Орокин обладали этим сполна. Мальчик на площадке был тому доказательством. Сколько раз они пытались воспроизвести его? Сколько попыток они сделали что начали ставить буквы перед цифрами? Он не знал. Ни он, ни Сара не имели доступ к этой информации, и возможно это было к лучшему… Он уже привык к такому обращению. Привык что братья не помнят ни его, ни смерти «дефектных»… Палуба встретила его почти что тишиной. Лишь Сара издала звук, материализовавшись перед ним. — Оператор, экипаж в сборе. Экипировка проверена. Показатели в норме. Ошибок в последовательности не найдено. Права на полный контроль… — Достаточно. — он махнул рукой и ромб личного цефалона вильнул влево открывая взору экипаж. Двадцать даксов стояли перед ним смирно, без единого движения. Почти что не дышали… Когда он приблизился на двадцать метров, все синхронно преклонили колено прислонив правый кулак к сердцу. Даксы кланялись в такой манере лишь орокин. Всего лишь права, код из цифр и символов, делали его богом в их глазах. Это было омерзительно… — Достаточно. Вы все знаете суть вашей миссии. Всего лишь одно дополнительное правило. Если я не возвращаюсь в течении двадцати минут, командование переходит Кёртису. — он указал пальцем на третьего дакса во втором ряду. Глаза видели все. Начиная с опыта битв, заканчивая индикаторами самочувствия и даже эмоционального фона. Эта была власть… Всего лишь слово и они синхронно совершили бы сэппуку будь на то его воля. Без единой мысли ослушаться или предать. Идеальные солдаты. Машины которыми можно было управлять как тебе заблагорассудится. Теперь он понимал почему для орокин, они были куда выгоднее нежели тэнно, пусть и обладали куда более скромными способностями. Даксы сели так же синхронно как и встали. Он тоже занял своё место рядом с ними. Транспортер орокин двинулся под гул двигателя бездны. Он предпочёл созерцать то как пляшет энергия и тьма внутри этого самого двигателя, до пункта назначения…

***

Корпус… Весьма странно название на его вкус. Он мог назвать их жадными созданиями, но вся его долгая жизнь была на поводке орокин, а в жадности им не было равных. Так что скорее всего, корпус были для него что-то вроде мечты. Да, как и говорили орокин, стремления корпуса вдохновляли. Всего лишь полгода тому назад они были рабами, как и все вокруг, но Парвос изменил все. Даже его «легенда» была достойна восхищения. Но легендам он не верил ибо сам был ею. Куда интереснее было то, как Парвос умудрился сломать алгоритмы завода клонирования и выпустить партию рабов, неподконтрольных орокин. И самое интересно было в то, что они могли размножаться естественным путём, а это было роскошью которой удостаивались опять же, лишь орокин. Да, глядя в сияющие глаза женщины, или если быть точнее девушки перед собой, Айзек мог с уверенностью сказать что эта новая фракция смогла бы отгрызть себе свободу… Вот только ключевое слово — смогла бы… В конце концов всё повторялось. Собака что не слушается хозяина уже не собака, а дворняга. А дворняг орокин душили еще в зародыше. Игра в конкуренцию быстро им надоела, так же как и речи Парвоса. Он был… глупцом в представлении Айзека. Была уйма способов достичь этой цели, но он выбрал именно мир, сотрудничество посредством дипломатии. И главное с кем? С орокин? Это было чистейшим идиотизмом в представлении тэнно, это и погубило его, пусть сам Парвос был еще жив. «Принеси его голову совету.» — еле слышно протянул Баллас, при этом достав из кармана свой витрувиан и передал его Айзеку. Указ об уничтожении Парвоса был подписан печатями всех семи — «Это должна быть эффектная казнь. Достойная запечатления в самое сияющей скульптуре Аятан что мы видели.» Эффектное… Посыл был весьма ясен. Резня… Что еще могло позабавить и восхитить орокин кроме резни? Пожалуй ничто. Вид того как их творение безжалостно уничтожает тех кто воспротивился их воле — это ли не истинное ощущение власти и величия? Что же… не было никого кто подошел бы для этого задания лучше чем он. Ультиматум. бог войны бережно воспитанный под покровительством золотых богов. Они же ему и благоволили… но это было лишь на плакатах и постерах заводов самых дальних точек солнечной системы. Парвос ждал посла доброй воли. Дипломата несущего слово золотых богов. Амбасадора вселяющего страх и величие подобно орокин, но в то же время беззащитного, безоружного. Всего лишь молодого на вид ювана, который представлял всего лишь человека без своего варфрэйма, но Парвос не был настолько глуп. — Прошу вашу руку. — вежливо попросила девушка перед ним, при этом протягивая подавляющий браслет. Новая технология корпуса которая, якобы могла нейтрализовать главную силу орокин — их, тэнно. Вопреки риску и того что это не входило в планы, о чём ему и сообщила Сара, он смиренно протянул руку позволив девушке надеть браслет. Эскорт представлял собой отряд из восьми техников вооруженных супрами с заранее разогнанными магазинами. Даксы смогли бы отразить каждую пулю несмотря на скорострельность самих винтовок, но их явно оттеснили бы обратно к стыковочному шлюзу… — Отлично. — улыбнулась сопровождающая, позволив ему зацепиться за штрих код над её левой бровью. Серия, партия, ИД… дефект. — Господин Парвос дал разрешение на вход послу и двум его сопровождающим. Остальных же я попрошу проявить терпение и ожидать тут. Даксы напряглись. Их эмоциональный фон сразу же передал информацию прямо в мозг капитана операции, но тот даже не шелохнулся. В конце концов все не могло пойти так гладко как того хотел Баллас, или же… Он посмотрел в зеленые глаза девушки перед собой. Они горели, были наполнены жизнью и некой надеждой что шло в контраст с его холодным, голубым взглядом. Но помимо этого он увидел еще что-то, некое… восхищение. — Ждать тут. — Айзек поднял руку и Даксы моментально подчинились… все. Это ввело сопровождающую в смятение — В конце концов мы тут для переговоров, а не войны. — он кивнул самому себе. Да, в конце концов его одного было более чем достаточно. Не хотелось впутывать в это и даксов… — Думаю, господин Парвос оценит вашу искренность. — кое как придя в себя, протянула девушка — Моё имя ZR2831… — она запнулась, выдав на автомате свою серию, но секунду спустя — Сабрина. Он сузил взгляд. Имя… не каждый раб был этого достоин. Чего уж там, из всех тэнно, даже праймов, лишь он удостоился этой чести, и то, имя ему дали те кто его и поработили. Но она, Сабрина… — Это имя дали вам… — Нет. — прервала его девушка — Мы вольны сами выбирать имена себе, и своим будущим детям. — он улыбнулся, натянуто. Казалось, что её чувство свободы пьянит даже его, старую гончую… Двери шлюза позади закрылись явив им длинный коридор некогда одного из потрошителя астероидов. Теперь же, этот космический завод по обработке полезных ископаемых был для корпуса чуть ли не главным штабом. Прохождение коридора обещало быть тихим, но назвавшая сама себя Сабриной внезапно заговорила. — Простите, можно задать вам вопрос. — неловко спросила она чувствуя на себе его пристальный взгляд. — Разумеется. — Джинова 25. Это ведь вы участвовали в операции по спасение и очистке колонии? — картинки прошлись перед глазами, а Сара любезно подтвердила их правдивость. — Да. — Так и знала. — с долей радости и облегчения прошептала Сабрина — Значит воспоминания моего прошлого клона правдивы… Мне часто снятся те события. Тогда вы спасли много жизней, в том числе… — она внезапно остановилась. До двери в отсек пропускного пункта оставалось метров двадцать, как вдруг шаги сзади затихли, а вслед за ними, что-то рухнуло на пол. Она резко обернулась достав пистолет, но застала лишь то как туловище последнего техника с хлюпом падает на пол, отделенное от таза и ног. Самого посла «доброй» воли не было, будто он испарился, однако слабый ветерок что внезапно задул в спину, намекнул на его примерное местоположение. Она повернула голову, но… как-то странно, без участия мышц шеи. Вообще без участия чего либо, ибо тело уже не чувствовалась. Лишь внезапная, жгучая боль в области шеи. Голова Сабрины в прямом смысле слетела с плеч и сделав половину оборота, рухнула на пол с тем же мерзким звуком что и тела техников. В посмертном шоке её глаза наблюдали как в руке Айзека растворяется сияющий меч целиком состоящий будто из пламени… Холодный взгляд синих глаз бесстрастно смотрел на её последние секунды. Но это не вызвало в нем ни грамма сочувствия. Реле на правом виске заботливо оберегало его сознание от столько ненужных чувств. Вместо этого, его рука коснулась стены и в тот же миг, сияющий металл пошел лоскутами, заиграл рвясь на миллионы фибр, а затем и молекул дабы потом, собраться в лезвия сияющей никаны. Он взял ножны в левую руку, и медленно зашагал под звуки сирены к пункту пропуска…

***

— К сожалению и этот терминал не обладает нужными правами. — с неким сожалением в своем металлическом голосе, выдала Сара после секундного сканирования системы. — Мостик изолирован. Система доступа исключительно биометрическая. Айзек достал палец из разъема и в тот же миг его перчатка, словно жидкость, приняла прежний вид. Несмотря на то, что пиллар был обычным потрошителем астероидов, корпус-таки успели мало-мальски усовершенствовать его, несмотря на столь малое время. В конце концов их создавали с целью творить и использовать, нежели просто строить как гринир. — Инициируй северный нейронный мост. — почти что так же монотонно как и цефалон, выдал Айзек — Даю разрешение на использование биологической, вычислительной мощности оператора. Красное оповещение о потенциальной опасности данной процедуры, он проигнорировал ибо не впервой пользовался данной функцией. В тот же миг, его взгляд помутнел, а мозг начал ловить вдвое больше информации нежели то что видели глаза в дополнительной реальности. Ощущения были странными, словно мысли спутывались, словно его разум соприкасался с мыслями Сары, но это не было столь болезненным и холодным нежели контроль его сестры — Никс. Хотя, последствия дали о себе знать почти что моментально. Всплеск адреналина и увеличенная трижды доза обезболивающего, подтверждали его догадки о том, что нейроны мозга буквально плавились от силы и мощности тока, который сейчас бегал по ним. — Н-н-н-на-а-ашла… — прерывисто выдала Сара после нескольких секунд, и дело было вовсе не в ней. Она работала идеально, уже больше тысячу лет. Не было и намека на поврежденные сектора, но вот он сам пусть и был тэнно, по строению тела и внутренних органов почти не отличался от обычного ювана — человека. — Юго-восточный отсек фильтрации руды. Офицер Нек Гарво. Жизненные показатели отсутствуют, причина смерти… — Обозначь цель. — слушать дальше доклад Сары было бесполезно. Он уже прошел через этот сектор и вырезал всех на своём пути. Так что, причина смерти была более чем знакома. Сейчас Пиллар, пусть и был защищен от электромагнитных бурь, создавал ощущение корабля попавшего именно в такую бурю, или даже в шторм бездны. Свет мигал везде, стены застыли искривленными под натиском магнитных сил, двери клинили, открывались и закрывались как попало. И именно в таких моментах, когда свет на мгновение озарял коридоры и каюты, перед глазами являла себя картина ужаса и зловония что царила вокруг. Экипаж представлял собой ошметки, либо же половины ювелирно отделенные от целого. Руки, пальцы, кишки, идеально разрезанные тела словно туши в мясной лавке. Двигаясь к маркеру на карте, его по неволе одолевали воспоминания и некое чувство обиды, ведь лишь он один помнил ту картину. Почти что симметричные, в тех же, как выразился бы Баллас, «украшениях». Пиллар напоминал ему о сценах Заримана, которые было невозможно забыть. Он и не забывал. Скорее просто потерял их след в нескончаемом потоке войн и интриг своих хозяинов, и возможно, это было даже к лучшему. Другие тэнно не могли похвастатся тем же. В этом и крылся тот самый принцип нестабильности, ибо стоило закрыть глаза, просто уснуть, и все повторялось. То что терпеливо выжидало при свете, являлось в тени протягивая свои мерзкие лапы к их разуму. Дети звали его человек в стене, а Орокин — сущностью бездны. Конечно, столь прогрессивные и «идеальные» списывали все на генетические дефекты и психические последствия голода, изоляции и смерти всего взрослого экипажа, но он, как тот самый ребенок, пусть и чуть повзрослевший, помнил тот голос. И это было вовсе не то, о чем твердили его золотые боги. Лишь Маргулис верила им, лишь она их жалела и пыталась помочь несмотря на своё происхождение… Что же, для него, Маргулис успела найти лекарство, хотя… Он помнил тот день, помнил, как она гладила его по голове обещая что все будет нормально, но голос у нее дрожал, а он… Он был таким всегда, и дело было вовсе не в когнитивном реле. То что он видел на Заримане, то что позабыл, то что пришло вместе с орокин, полностью разрушили его эмоции и даже личность. Тот прекрасный период детства, когда у него были родители, были друзья, была беззаботная жизнь обычного человека… Как же он ошибался. Он рос в инкубаторе, словно кават созданный по прихоти заскучавшего орокин. Все было ложью, искусственной средой чьей целью было взрастить богам новые тела, прекрасные снаружи и мягкие внутри, дабы в момент континуитета их разум пал под гнетом мыслей тех, кто прожил тысячелетия… Но все это было в прошлом. Он уже привык, настолько что был благодарен даже ужасному подарку Маргулис. Она лишила его сна, насильственно изменила днк полностью удалив кластер PARP1 вследствие чего, он просто не чувствовал усталость. Увы, но проделать такое с каждым тэнно не вышло. Оказалось что лишь его бездна оберегала с такой любовью, что не позволяла его днк разорваться от старения. С тех пор он бодрствовал, всегда, везде. Словно сторожевой пес, но куда идеальнее чем орокин могли мечтать… К сожалению дверь впереди заклинило намертво. Кажется, после уничтожения техников он слегка повредил замок, вогнав в него никану по рукоять, дабы заблокировать путь отхода. Что же, о возможности возвращения через ту же дорогу он не подумал, но решение было. Глаза мазнули по правой руке словно удостоверившись в том, что оно на месте. Чуть выше кисти красовался странный прибор, хотя с первого взгляда можно было принять его за украшение. Еще один проект ныне покойной Маргулис, любезно законченный Балласом. Он звал их усилителями, но сам Айзек никогда ими не пользовался. Их давали в основном молодым адептам школ, чтобы те, легче научились использовать энергию бездны. Усилитель с выгравированным золотым именем, так и остался украшением с тех самых пор как Айзек его получил, однако учитывая и без того завышенные показатели синхронизации… Рука будто потеряла вес, начала светится бледно-синим. Он подал маленький импульс, перевел через себя лишь крупицу столь желанной для орокин энергии, и механизм тут же отреагировал. Золотые пластины моментально лязгнули обняв его руку, а чуть выпуклая линза зафиксировалась на ладони. Он начал накапливать энергию, именно накапливать, а не вливать единым мощным потоком. Медленно и терпеливо для того чтобы не пошатнуть равновесие. Торопится было некуда. Еще с того момента как на него надели браслет подавляющий связь с сердцем, Сара проникла в внешнюю систему безопасности пилара, запустив герметизацию всех отсеков и выпуск капсул экстренной эвакуации. Им некуда было бежать, лишь ждать смерти в страхе или бою. Айзек знал, что владыки любили такое и поэтому не торопился. Взрыв выбил дверь аккурат по периметру. В последний момент ударная волна словно обволокла каждый изгиб двери вырвав её из механизма, при этом не повреждая сам корпус корабля. Отсек фильтрации руды находился на краю и вероятность разгерметизации была слишком высока. Маркер настойчиво прыгал на теле одного из валяющихся на полу трупов…

***

Доступ разрешен. Добро пожаловать офицер Нек Гарво. Позвольте узнать цель ваш…

Голограмма не успела договорить так как лезвие никаны вонзилась в аппаратный блок, разрубив кучу проводов от электропитания до лазерного передатчика информации. Дверь за ним тут же хлопнула, закрыв сектор намертво. Время будто застыло… для членов капитанского мостика. Они просто стояли. Все это время их взгляды были прикованы к камерам, которые после показа резни в очередном отсеке, тухли успевая запечатлеть напоследок холод его синих глаз. Система корабля была заражена вирусом неизвестного цефалона и не поддавалась никаким командам. Им было дозволено лишь одно — наблюдать и ждать, пока палач явится по их души. И вот, он тут перед ними, с отрубленной головой офицера, будто одна смерть была для него слишком гуманна. Айзек медленно разжал руку, позволив голове упасть на землю с противным чавком. Затем зашагал вперед под взглядами командования. В них читался лишь страх, отчаяние и смирение… Да, именно покорное смирение, осознание того, что рабство их единственный путь что ведет к выживанию. Именно это и ценили золотые боги. Сожаление и страх перед содеянным, страх даже перед самой мыслью снова восстать против своих создателей. Но они были неумолимы. Несмотря на осознание, всем было суждено умереть. Прямо на ходу, в руке тэнно материализовалась звезда аятан. Он осторожно положил синий осколок напротив мостика, повернулся к ним. И лишь тогда пришло осознание… Кто то обреченно усмехнулся. Кто то просто упал на колени… Он же, просто опрокинул ближайший стул и шагнул в сторону, оказавшись сбоку. — Первый. — спокойно выдал беловолосый вцепившись льдом своих глаз в фигуру капитана корабля — ЯЭ762216 — Сай Каммо. — при произношении его серийного номера, капитан дрогнул — Хищение государственных средств, техники, информации. Добровольное управление вражеским кораблем. Воспрепятствование исполнения воли Господ. Предательство… Господ. — он выдержал паузу, но слишком короткую. Это была лишь традиция. — Обвинения вам ясны? — Да. — тихо ответил Сай при этом кивнув. — У вас есть оправдание совершенных вами преступлений? — Нет. — так же монотонно выдал мужчина, при этом сняв свой шлем от чего голос приобрел свой истинный вид, позволив звезде запечатлеть дрожь в голосе. — По решению великих семи. Приговор — смертная казнь. Сай думал не долго, да и клеточная память загруженная в его мозг была специфична. Его ИД был именным, передавался лишь капитанам или адмиралам, и именно он позволил ему рассмотреть то, что не было видно для остальных членов экипажа. Некий зов, некая просьба в голубых глазах своего палача. Умереть с честью, достойно… Он снял с себя значок капитана, достал пистолет из кобуры и положил на голографическую клавиатуру рядом. Затем отсоеденил верхную часть костюма оголяя штрихкод на клавикуле. Уверенно, с поднятой головой подошел к стулу, сел на колени, вздохнул. — Пусть меня запомнят как героя. — «Не запомнят.» — прошлось в голове Айзека. — И ты, запомни его. — смысла бороться не было. Он уже видел на что способен тэнно перед ним, и раз уж даже самая передовая технология не могла сдержать его силу, то чего уж говорить об обычном плинксе с элементальными патронами… Айзек ничего не ответил. Его рука вытянула никану из ножен. ЯЭ762216 был уже стерт из реестра воспроизведения, так же как и его память. Мужчина перед ним был конечной точкой этого беспрерывного цикла смертей и возрождения, а это значило лишь одно. Он поставит точку его мучениям, так же как и всех кто погиб и погибнет на этом корабле. Но смотря на то, как покорно Сай склоняет голову и вытягивает шею, он не мог с уверенностью сказать что это было избавлением от цепей раба. По крайней мере, будь на месте Сая тэнно, даже полностью измененный до неузнаваемости, он не смог бы этого сделать. Но перед ним был не тэнно, не искалеченный экспериментами и кошмарами ребенок, не клон тех, кого он клялся защищать, так что, лезвие опустилось без сомнений. В этом плане, он прекрасно осознавал сколь благородным и непредсказуемым был выбор Эша. Сам Айзек, не смог бы подставить под удар братьев ради другого существа, пусть они и разделяли ту же участь…

***

Несмотря на то, что ключ карта была обильно измазана в крови, терминал лифта смог таки определить ее подлинность и начать движение. Он снял ее с шеи последнего смертника. Совсем молодого, возможно пару недель отроду. К сожалению, парнишка был просто оператором. Ему не хватило храбрости смириться со своей смертью, что в прошлом, что сейчас… Лязгнул и стыковался достигнув верхнего этажа. Как не странно, но дверь в так называемый залом совета директоров не была закрыта. Наоборот, создавалось ощущение, что Парвос специально снял карантин, любезно позволив ему достать свою цель. Догадки подтвердились когда за открывшейся дверью, предстал зал длинною в тридцать метров большую часть которого занимал овальный стол. На другом же конце… — Стоит отдать тебе должное. — в мраке зала сверкала облитая золотом рука, и ярко неоновые глаза Самого Парвоса — Легенды и сказания о тебе не врут — гончая… В конце концов пиар тоже инструмент власти. Он снова не ответил. Лишь так же аккуратно и медленно поставил звезду на стол. Парвос был странным, по крайней мере исходя из информации которую ему дали орокин. Штрих код было не разглядеть ибо он был прикрыт татуировкой на веках, но даже так, сам кластер нанитов отслеживающих состояние его тела, был удален, что само по себе казалось чудом. Во первых, такое переживал не каждый. Во вторых, определить состояние тела становилось затруднительно. Но смысл все-таки был. Сейчас, этот человек предстал перед ним в своём обычном облике, без статусов, информации или чего-то еще. Всё что было на руках у Айзека, это прошлое Парвоса, точнее его детство и инцидент который стоил ему руки. Кстати, даже она была механической, без электрических приводов или нейронной связи напрямую с мозгом. Тем временем, обладатель золотой руки продолжил свой монолог и казалось, что в его глазах нет и грамма страха перед существом по ту сторону стола. — Но я никогда не понимал мотивов орокин. Столь перспективное вложение использовать лишь для войны — расточительство не правда ли? — он не ответил. все его пять чувств, в том числе и зрение транслировались совету, и приказа на уничтожение пока что не было — Нас многое объединяет, но тем не менее, мы по разные стороны этого стола, и я соврал если бы сказал что не желаю обратного. Он облокотился об стол и послал в своего собеседника взгляд полный жалости. — Столь долго прислуживать, тем кого ты готов растерзать зубами, переломанными руками… Должно быть, больно впиваться в свою же плоть от ощущения бессилия… Я был таким же как и ты. Стирая руки от лопаты и мотыги в полях, так же как и мой отец, и его отец, и отец моего отца… Однажды я просто осознал, сколь жалким было мое существование по сравнению с золотыми стенами золотых богов. Всё сходилось с архивными данными. Сын обычного фермера, низшего звена в иерархии орокин, который в один момент возжелал большего, за что и расплатился правой рукой, но смог таки урвать кусок рубедо и проглотить. А дальше, дальше лишь хитрость ума и жадность. Все ради прибыли, даже собственную жизнь, и именно из-за этого, в глазах Айзека он не отличался от обычного, высокопоставленного орокин. — Да, со временем я стал таким же как и они. — будто прочтя его мысли выдал Парвос — Но смотря на тебя я уверяюсь что не перешел черту и не пал столь низко. Ребёнок навеки заточенный в ипостасии раба, даже без права на смерть. Искалеченный, бесчувственный. Словно машина… — он вздохнул и медленно кивнул самому себе — Столь низко я не паду… Связь оборвалась. Видимо великий совет не выдержал столь нахальных слов от пусть и бывшего, но раба, и отключился дав напоследок лишь один приказ. Уничтожить. Уничтожить максимально болезненно и долго… Большего и не надо было. Цель была ясна, а способы выполнить максимально отработаны за всю историю его войн и допросов. Айзек рванул с места. Быстро, легко. Правая рука схватилась за рукоять никаны, но когда до правоса оставалось метров десять, что-то кольнуло в виске. Импульс, короткий и хаотичный всплеск энергии бездны, как при… переносе. Он инстинктивно перекатился вправо ощутив спиной ветер, а затем и жар искр, что брызнули из металлического пола, но кем бы не был враг, цель должна была быть ликвидирована любой ценой, так что, он схватил никану двумя руками и сделав полуоборот ударил, намереваясь раздвоить внезапного оппонента, но вместо чавканья плоти, снова ощутил жар искр. В их мерцании, его глаза впервые за долгое время расширились. Там, по другую сторону лезвия, на него смотрело то, что не должно было оказаться в руках Парвоса. Оно просто не могло, ибо это был пожалуй самый тяжкий из всех возможных грехов… Но не это удивило Айзека настолько, что даже стабилизаторы не смогли подавить эту эмоцию.

Варфрейм.

Варфрейм, которого он раньше не видел. Даже витрувиан Балласа не мог определить его структуру, что было просто бессмыслицей… почти. Лишь один из вариантов мог оказаться правдой, но даже он не смутил первого из тэнно. Скана и никана плевались искрами пару секунд после чего сами обладатели синхронно отпрыгнули друг от друга. И это движение рассеяло все его сомнения. Движение ног, рук, плавность и напряжение в позвоночнике. Скана с пикирующим соколом и никана с безмятежным расколом. Разное оружие, разный стиль боя и удары, но школа была одна — мадурай, а это значило лишь одно. Это был не спектр, а полноценный варфрейм с оператором внутри. Вопрос лишь один. Кто? Увы, ответа он не знал ибо силуэт данной боевой машины он видел впервые, так же как и частоту синхронизации с приводом переноса. — Как иронично. Да, друг мой? — Парвос приблизился к варфрейму и положил руку на плечо — Погибнуть от руки того кого вырастил. — У вас не должно быть таких технологий. У меня их и нет. — подтвердил его догадки мужчина — И я начинаю понимать в чём состояла та сделка.

Внимание! Целостность ядра нарушена! Всему персоналу, экстренно эвакуироваться в отсек с спасательными капсулами! Повторяю…

— Похоже, вирус твоего цефалона начал таки заканчивать своё дело. — Грэнум выпрямился, посмотрел ему в глаза и вытянул навстречу свою золотую руку — Для меня алчное желание чего-то — не грех, сколь извращенно бы это не звучало в твоём разуме. И я знаю чего ты желаешь, знаю что нас просто заманили в ловушку и решили стереть одним махом, как этого и любят орокин. Но это уже неважно. Моё днк, стремления и идеи давно покинули пределы солнечной системы. Я дал им надежду, открыл глаза и мои дети окончат то, что я не смог. Вопрос лишь в тебе, о великий тэнно. — Айзек сузил взгляд всматриваясь в золотую руку — Ты можешь нарушить заповедь, умереть в борьбе за свободу доказав этим свою алчность этой самой свободы. Протея оцифрует твое днк и мы вместе возродимся в новом мире. Или же ты можешь пасть смертью преданной гончей своих богов. Решать те… Он не успел отреагировать в отличие от протеи, так что её внезапное движение в сторону застала Парвоса врасплох. Они прыгнули в сторону, опять же синхронно, прекрасно ощущая каждое движение друг друга. Быстрые, чертовски быстрые, словно две вспышки света ибо лишь искры озаряли их лики в мраке. Однако, не это удивляло парвоса. Он бился на равных, пусть перевес был отнюдь не в его сторону. Несмотря на биологическое усиление энергией бездны, варфрэйм всё-таки был куда сильнее. Они были созданы именно для этой цели — стать суррогатом, проводником который усиливал, и в то же время сдерживал их силы. Айзек не мог понять кто управлял Протей. Не мог понять почему она оказалась под контролем Парвоса, точнее почему слушалась его. Поток соматической связи был ровным, без помех или влияний извне. Ребёнка по ту сторону не заставляли насильно управлять варфрэймом, но это было лишено смысла… Удары Протеи вспарывали стены и пол, и это несмотря на сравнительно низкую мышечную массу по сравнению. с другими фрэймами. Один удар мог стоить ему конечности, но сила компенсировалась мастерством. В конце концов, он создал пять великих школ фокуса, и именно его опыт они переняли в своих учениях, именно его движения были заложены в обучающих модах каждой стойки. И это стало заметно. Всего лишь десять секунд хватило, дабы он адаптировался под Протею. Удары перенаправлялись в стены ножнами никаны, а само лезвие осторожно вырезало кусочки брони, стараясь особо не навредить самому варфрейму. Длилось это недолго. Вплоть до того момента, когда оператор Протеи не понял, что в ближнем бою медленно проиграет, и не решил разорвать расстояние. Сальто назад сопровождалось броском трёх гранат и оглушительным взрывом, но несмотря на сам взрыв, осколки не разлетелись, а напротив, собрались словно рой разъяренных пчел. Этот рой двинулся прямиком на Айзека рвя на мелкие кусочки все, что попадалось на пути. Он отступил, но это было ошибкой. В это время руки Протеи засияли ярко оранжевым светом. Взмах вниз внезапно перешел в материализацию энергии. Выглядело это так, будто от её рук отделилась часть и повисла в воздухе, но под напором бездны, оно быстро приобрело форму турели с двумя огненными стволами. Первый выстрел был произведен моментально. Айзек не успевал уклониться, поэтому пришлось поднапрячься. Сгусток пламени будто бы сдул его тело, обратив в синие искры, но это был лишь остаточный образ погружения в бездну — то, что давалась даже не всем праймам. Он попросту пробивал четвертую стену реальности, но цена этой силы была соответствующей. Показатель синхронизации в миг покраснел. Увы, деваться было некуда. Он рванул с места под шквальным огнем турели. Пробежал часть комнаты по диагонали, но турель была шустрее. Пришлось изменить плоскость бега с пола на стену, потом по потолку. Парвос же, просто наблюдал не в силах оторваться от схватки перед глазами. Это чувство опьяняло… Тэнно перед ним был совершенной машиной для убийства, быстрой, точной… бесстрашной. Он просто рвался вперед вне зависимости от опасности. Смотря на то, как парень стремительно разрывает расстояние, при этом бегая даже по потолку, в Грэнуме взросли семена сомнений. Вполне возможно что Айзеку было под силу уничтожить варфрейма, хотя нет. Интуиция подсказывала, что он мог сделать это в мгновение. В таком случае, причина почему битва затягивалась была ему неясна. В конце концов, все могло окончится одним ударом. Он не хотел убивать варфрейма, так же не хотел грубо разрывать связь между ним и оператором, так как была возможность перегрузки нейронного моста, что приводило к кровоизлиянию в мозг оператора. Да, он не знал мотивов, того кто был по ту сторону стены, но одно мог сказать с уверенностью — в словах Парвоса был смысл… Ноги уже напряглись для прыжка на левую стену, но внезапно, он почувствовал слабость, дикую слабость, а перед глазами…

Мне очень жаль дитя… Но таков указ. Ты должен понять…

Миллисекунда слабости означала лишь одно. Еще одно мгновение спустя, Айзек потерял сцепление с потолком, уровень кислорода в крови резко снизился, а зрение помутнело. Это и стоило ему победы в поединке. Протея заметила изменения в его движениях, рванула не собираясь упускать такой шанс, и она его не упустила. Лезвие сканы вырвалось из его спины предварительно пронзив живот. Он упал на пол, покатился кубарем не в силах остановить инерцию. Скана так и осталась торчать в его животе, лишь сильнее увеличив ширину пореза, пока наконец-то не дошла до позвоночника. — «Айзек!» — голос Сары прозвучал эхом в голове. Что-то было не так, и он прекрасно понимал что именно — «Твой доступ понизили до минимального. Доступ… доступ к сердцу перекрыт.» Он поднялся на одно колено, инстинктивно харкнул кровью освободив дыхательные пути. Все сходилось, но даже осознание всей ситуации пришло слишком медленно. Когда он падал, система внезапно вспомнила, что уровень синхронизации вскочил, вколов в него весь стабилизатор… Зрение плыло, кружилось. К горлу подступал еще один рвотный ком, а само тело попросту не слушалось. Но всё это было пустяком, с которым он мог бы справится одной лишь бездной, однако… На его памяти, лишь одна из орокин обращалась к нему, да и ко всем тэнно в такой манере. Дитя… Эллой Энтрати пусть и была всего лишь надсмотрщиком, но её дочь — Гойматару, обладала доступом к сердцу бездны — медиуму что пропускал и сглаживал потоки энергии… Без него, даже он не мог в полной мере обуздать своих демонов. Рана в животе начала сиять, но что-то было не так. Процесс то начинался, то деградировал. Ассимиляция энергии внутри его клеток просто потеряла порядок, стала хаотичной. Это можно было сравнить с бесконтрольной, асимметричной мутацией, и лишь стойкость его днк препятствовала куда более страшным последствиям. — И почему же я не удивлён. — Айзек поднял глаза и лишь тогда его разум оторвался от внутренних проблем, осознав что Протея не добила его. И судя по близости к Парвосу, это был его приказ — Я ведь говорил, мы в одной лодке по желанию уже знакомых тебе господ. — он не слушал, вместо этого схватился за рукоять сканы и медленно вырвал её из себя. Даже на такое, еле еле хватало сил. — Я не могу понять твоих мотивов. — выдал Парвос, наблюдая как под тэнно медленно растекается лужа крови — Все продолжаешь? В чём смысл этой борьбы, юнец? Если ты прекрасно знаешь что, то что ты защищаешь, может умереть по их прихоти. Все обернется против вас, как и сейчас. Орокин постепенно просто избавятся от твоего народа, от твоих братьев и сестер ибо война уже окончена… Ах, не уж то… — мужчина сел на одно колено и посмотрел в синие глаза Айзека — Неужели ты думал что так будет с каждым? Что после войны они поймут сколь высокое одолжение вы им сделали. — Грэнум с горечью покачал головой — Мы оба знаем что это лишь мечты. За целую жизнь проработанную в полях, мой отец получил лишь шанс переродится в конвеере клонирования, а не быть стертым. У него даже не было права вызвать медицинскую помощь. Он просто упал в поле под их надменным взглядом. Неважно что ты будешь делать, пахать поля или проливать кровь во имя их величия. Орокин ничем тебе не отплатят… — «Айзек… это плохая идея.» — словив его эмоциональный фон, Сара не на шутку встревожилась, но… Он был прав. Казалось что прожив почти что целую вечность, он должен был быть куда умнее, нежели Грэнум. Но… все было отнюдь не так. Он думал об этом всегда. Каждый день проведенный с открытыми глазами, так или иначе касался этой темы, но Айзек не мог найти ответа. Он желал изменить все, спасти каждого своего брата и сестру, однако с каждым новым днем терял надежду. Даже сейчас, несмотря на обещания Парвоса, веры в успешность своих дум у него не было. С другой стороны, ему было суждено умереть здесь. Отключенный от сердца, накаченный стабилизатором до состояния овоща. Перед лицом незнакомого варфрэйма, который скорее всего, был подарен Парвосу никем иным, как Балласом. Лишь он имел доступ к архитектуре венца боевой машины орокин, а это значило лишь одно. Как бы он не бился, как бы сильно не хотел противостоять своему врагу, у него нет шансов. Смерть от рук ублюдков, даже если он сможет как-то выполнить свою миссию, или же медленное разрушение каждой органической клетки под натиском нанитов? Что-же, такой выбор тоже был подробно описан в заповедях и не подходил… почти. Он поднял свой холодный взгляд вверх, прямо на Парвоса и пусть внешне тот выглядел намного старше, но всё-таки ощутил старческую усталость в глазах юного на вид тэнно. — Вот как. — с некой досадой констатировал предводитель корпуса — Жаль. И всё-таки, твоё днк я сохраню. Слишком уж большая трата… — Не придётся. — тихо прошептал он, однако Парвос не успел переспросить. Протея же, среагировала моментально, в то же мгновение схватив вытянутую руку Айзека, а зря. Именно этого он и добивался. Стоило оголённым пальцам коснутся брони варфрэйма, точнее трещин любезно проделанным им же, как бледный синий свет окутал силуэт Протеи… Все мгновенно расплылось перед глазами. Словно его кинули в бесконечный смерч, чей ветер больно резал кожу лица, но Айзек знал, что это лишь фантомные чувства. Тело отчаянно пытается успеть за разумом, но он был слишком быстрым. Касание к потенциальному источнику энергии бездны почти что не сказывалось на стабильности переноса, вот только ребёнок по ту сторону касался отнюдь не обычного тэнно. Все усугублялось еще и критически завышенным показателем синхронизации. Пусть и без прямого контакта с бездной, но мощь его «демона» приводила в ужас. Он не хотел ранить её, не хотел дабы их разумы соприкасались… Однако это случилось, столь быстро и неожиданно для девочки по ту сторону… Её боль, её паника, отчаяние от воспоминаний, что проносились перед глазами… чужие, но в то же время столь знакомые… Синхронизация оператора Протеи вмиг вскочила и капсула оборвала связь с суррогатом. На секунду Протея обмякла словно кукла, и этой секунды почти хватило парвосу дабы достать пистолет. Удар варфрэйма выбил оружие, так же как и саму руку мужчины. Его пошатнуло, бросило на пол в недоумении… Протея двигалась с трудом. Грубые и резковатые движения вместо плавных и сбалансированных. Что же, даже не считая того, что таким варфрэймом он управлял впервые, учитывая текущее состояние, даже это давалось с трудом. -Глупец… — Парвос качнул головой, наблюдая за тем как Протея закидывала руку Айзека себе на плечо — Ты выбрал служить им до конца?! — Нет… — так же тихо прошептал парень ему в ответ, и это спустило курок.

Нарушение протокола первого слоя защиты! Инициирование стерилизации… Наниты…

Рой микронных роботов тут же приступил к тому, для чего и были созданы. Не было боли, не было ничего. Просто, в один миг, он перестал чувствовать своё тело. Оно просто обмякло… Первичная цель — позвоночник от которого медленно, в буквальном смысле, прогрызался путь вверх к шее и мозгу. Его парализовала полностью, даже глаза отказывались двигаться. Айзек упал бы тряпичной куклой на пол, но Протея крепко держала его на себе не позволяя связи оборватся. Перед глазами покраснело. Кровь начала струиться из носа и ушей… Тело пыталось сопротивляться, но всё на что он мог надеяться, это лишь краткая отсрочка перед смертью. — Твои слова… — Парвос в недоумении переключил свой взгляд на голову Протеи — Они звучат как из уст ребёнка. — она говорила. Странно, прерывисто, завышая тон или же обрываясь на слогах. Было предельно ясно, что челюсть не была пригодна для разговоров, но она говорила голосом того, кто уже не мог даже дышать — Бремя на твоих плечах… Я ношу его уже очень долго… Мой… народ… Эти дети… Синий свет, что до этого являл себя лишь на плече Протеи, внезапно начал окутывать её тело. Даже на грани смерти, он не забывал как это делается. Без чертежей, подробных объяснений и неисчислимых попыток. Он знал боль этих машин, ибо чувствовал её не один раз… Разум Айзека вновь соприкоснулся с другим, пусть второго и не должно было быть. В тот миг, её происхождение всплыло на поверхность, но в этом уже не было смысла. Баллас или кто-то другой… Причина и сами зачинщики его уже не интересовали, в отличие от самой Протеи. Её структура была интересной, даже прорывной. Его Экскалибур был устаревшим на много поколений по сравнению с ней, с её уникальностью и потенциалом. Возможно, он мог что-то поменять, отмотать назад время с её помощью, но это было лишено смысла. Знай он об этом раньше… что бы это дало? В конце концов, его жизнь была в руках Орокин и Балласа… — Борись до конца Парвос. — энергия почти что впиталась в последний генератор, как вдруг, он поймал себя на забавной мысли. Парвос — семя. Хотел бы он знать кто дал ему это имя, но времени уже не было. Рука Протеи уже вытянулась бросив в Парвоса эфемерную цепь и тем самым связав с собой — Используй… этот шанс с умом. Не дай себе стать таким же как они… Временной якорь, точнее переделанный Айзеком Временной якорь, сработал чуточку иначе. Частенько, Баллас сам не ведал сколь старым способом тэнно могли использовать способности варфреймов, но считал это нормой. Так было на сей раз, и вместо того чтобы просто «застраховать» свое существование во времени, Протея заморозила его для себя и для Парвоса. Они просто исчезли, насильно пробив себе путь в параллельное время. Тело Айзека рухнуло на пол оказавшись без упора. Зрение постепенно покидало его, и лишь в центре высветилась красная табличка. — «Я зафиксировала всплеск ионного залпа в сторону корабля.» — Даже голос Сары был еле слышен. Без кислорода мозг медленно терял нейроны и связи между ними — «Целостность ядра достигла критической отметки. Я… Я… Прости меня, Айзек.» — «Ничего…» — всё и впрямь было маловажным. Вирус, что изменил курс корабля прямиком на солнце. Ядро, которое вот вот взорвётся, или же залп ионных орудий орокин, что сотрут связи между атомами его тела и даксов снаружи. В конце концов, в этом был весь Баллас. — «Ты не виновата…» Корабль противно скрипнул. Что-то под ним сломалось, осело, двинув его голову в бок. Там, через окно пылало медленно приближающееся солнце, что больно обжигало глаза, но спустя несколько секунд даже оно исчезло. Не было ни зрения, ни чувств, ни голоса Сары. Он медленно умирал, терял даже свою личность по кусочкам, что рассыпались в бескрайнем небытие, но… всё же не могло быть так просто. Внезапное ощущение боли во всем теле, заставило мышцы впасть в столь сильные конвульсии от которых треснули лучевые кости рук. Азек дернулся, начал трястись барабаня в пол свою агонию, но не мог ни кричать, ни контролировать своё тело… — «Я подумал что не стоит отпускать тебя без подарка… прощального так сказать…» — голос Балласа ворвался в его разум словно поток. Грубый и низкий. — «Ты хорошо послужил мне… всем нам, так что можешь не беспокоится. Твоих братьев и сестер я пощажу… пока что. В конце концов, они намного ценнее живыми, чем мертвыми» — он как-то странно усмехнулся, так как не позволил бы себе в другой ситуации — «Но ты… Ты стал для меня особенным. Знаешь, тогда я был готов смириться. Я был готов принять то, что она выбрала тебя… поддалась переплетению незнания юности, жалости, любви и плотских желаний. Оставить время проведённое вместе, усилия и воспоминания в прошлом. Был готов… пока не увидел тебя. Ты… ты был недостоин её.» — несмотря на то, что Баллас не обладал достаточными навыками дабы передавать что-то другое кроме мыслей через привод бездны, Айзек мог поклясться, что слышал скрежет его белоснежных зубов. — «Вспоминая тот день, твое детское лицо… Сколь же глупым было моё согласие… Ты дефектный, куда более дефектный нежели остальные. Эмоции и сострадание в тебе уничтожили не мы. Таким ты родился, таким ты предстал перед юной Маргулис, желая её власти и возможностей. Обманул её фиктивной амнезией скопировав своих собратьев…» — боль начала постепенно исчезать ибо тело превращалось в кровавую лужу биомассы. — «Кажется что прошла целая вечность с момента её казни. Временами, я ловил себя на мысли, что её смерть способна создать между нами нить понимания. Временами, я думал что тебя пожирает тот же страх, что и меня — жить вечно лишь с одним видением того, как тот, кого ты любишь, умирает. Но ты не можешь… ты не способен. Неважно насколько абсурдна сама мысль, но я не могу представить тебя по ту сторону стола за тем же диалогом, с той же меланхолией в глазах… Что же, это не так уж и важно… Прощай, мой старый друг… и даже сын…»

***

Время тянулось как-то медленно, куда медленнее чем обычно. Причина была ему неясна. Вроде не впервой снимать голову с плеч врагу, не впервой наблюдать как отчаянно и инстинктивно он пытается избежать этого… Никана в руках почти что не ощущалась. Плавно и неумолимо она вгрызлась в воротник защитного костюма, который растянулся от удара. Так же плавно сдалась кожа, а за ней мышцы и позвонки шеи. Сабрина… или как её еще там звали, точнее она себя назвала… Он не испытывал к ней жалости, ни к её невинному взгляду, ни к надеждам и мечтам которым было суждено сбыться. Сострадание было чем-то, что он мог испытывать лишь к подобным себе, и с каждым трупом раба на его счету, он лишь убеждался в этом. Голова сабрины слетела с плеч. Мягко и изящно словно перо в свободном полёте, она раскинула свои рыжие волосы. Но наблюдая за этим в черт знает который раз, Айзека не покидало чувство что, что-то тут не так. И это подтвердилось…. В том же медленном темпе, голова показалась профилем, выдав совершенно другие очертания лица, которые не могли принадлежать хозяину тела что падало на пол. Что-то в нем дрогнуло. Удар сердца отдавался эхом в ушах, а голову пронзило осознание вперемешку с дрожью. Форма носа, зеленые глаза, брови, изгиб губ… слеза что скатывалась по щеке… Это была Никс. И еле еле слышный, почти что задушенный немой звук из её уст, лишь подтвердил то, что видели глаза. — Ай…зек… Он вскрикнул словно бешеный. Настолько сильно и безумно, что воздух вокруг него вдавился в окружающие стены поднимая пыль, грязь, и мелкие камушки. Ноги подкосились, а колени вдавились в шершавый пол. Картинка изменилась. Не было коридоров пиллара корпуса, не было трупа Сабрины и головы Никс. Лишь шершавый базальтовый пол и пыль в воздухе, которая придавала единственному лучу света некую форму и материальность. Сердце было готово выскочить из груди. Кровь текла по венам с тем же бешенством, рисуя на руках и лице выпуклые дорожки. Он будто потерялся. Упал в червоточину оказавшись в совершенно незнакомом месте которое походило на пещеру. Один, без оружия и одежды… Но это было не самое важное. Столь же внезапно как и пробуждение, он осознал что висок не чувствует прежнего холода металла. И это было куда хуже нежели сон… Так же дрожа, он поднес руку к правому виску, нащупав волосы и… ничего кроме них. Глаза широко раскрылись… по спине пробежала новая волна мурашек, а разум внезапно ощутил себя загнанным в угол… Ощутил давление и страх, которые почти что позабыл. И будто подтверждая его страхи, в голове послышался голос… голос которого там не должно было быть, который доносился отовсюду, из каждой стены этой базальтовой пещеры.

Привет… малыш…