секреты старшекурсников раскрываются под новый год

юра не любил ехать к семье на новый год, в отличии от большинства. недавно в письме родители высказали, все, что копилось так усердно и долго, казалось, что мир уже не станет таким, каким был до этого. все перевернулось с ног на голову. видимо, с новым годом приходит не только счастье и подарки. за окном ребята играли в салки, снежки, а девочки или строили снеговиков и замки, или играли с мальчиками. хлопья белого снега заманчиво и, как-то неестественно вызывающе кружились в воздухе и падали на землю, покрывая ее собой. вид из окна старался позвать на улицу как можно больше людей, но снег юра не очень-то и любил. он сидел в большом зале и, казалось, был защищен от всех невзгод в этом мире. даже родители не смогли бы достать до него здесь. по крайней мере, ему так хотелось. на плечо легла прохладная женская рука. это была профессор макгонагалл, отличить ее можно было по касаниям, — какой бы холодной не была ее ладонь, по телу всегда разливалось тепло. — юра, помоги пожалуйста володе украсить елку, видишь, вон он — на стремянке стоит. юра видел. он знал володю. брюнет был старше на два года - шестой курс или седьмой, но первый вариант, конечно, подходил больше, чем второй. сейчас он был одет в опрятный оранжевый свитер крупной вязки с горловиной и темные джинсы. квадратные очки были слегка перекошены, но это делало парня даже привлекательнее. поднявшись из-за стола, ноги словно приковало к земле. юра никак не мог заставить себя и шагу в его сторону сделать. внутри играли противоречивые чувства. он, вроде, был счастлив и благодарен своему декану за то, что растормошила и попросила подойти к нему, володе, но он был таким недосягаемым, хотелось лезть на стены, кричать в подушку ночью и заглушить это все. юра побаивался своих мыслей и чувств, это было в новинку для него. сердце то замирало, то старалось вырваться из грудной клетки, ребра ломило, а легкие сдавливались, ограничивая поток воздуха при одном только взгляде. парня устраивали эти односторонние «отношения» в которых молодой рэйвенкловец и представить не мог, что за ним следят. так еще и кто следит — другой парень! даже звучит абсурдно, куда уж о реальности думать-то? но юра пошел. видимо, решил, что достаточно смелый. на ватных ногах все же удалось пробиться через суматоху, которой окружили главную елку. юра вздохнул, дело оставалось за малым. но вот беда, как начать диалог? — эм, володь, — неуверенно начал он, расчесывая запястья до покраснения, — тебе помощь не нужна случайно? было страшно получить негативный ответ, но и только на хорошее надеяться нельзя. к счастью, юре разрешили помочь и теперь оба парня стояли на стремянках, украшая елку, переговаривая и посмеиваясь.

***

в доме было тихо. брюнет, на вид которому было чуть больше тридцати, хотя на самом деле третий юбилей только в следующем году, стоял на стуле и отчаянно пытался поправить очки: руки ведь были заняты игрушками и мишурой, ничего не поделать. у него были ярко выраженные скулы, острые черты лица. многие девочки сходили с ума от него и по нему, но вся его душа и сердце уже были отданы одному человеку. — юр, поправь мне очки пожалуйста! хмыкнув, из другой комнаты скоренько прибежал этот самый юра. он был младше, но не на много, хотя иногда казалось, что они братья. юре было на вид, да и в паспорте значилось, двадцать семь лет. рост юрки достигал чуть выше среднего. возможно метр восемьдесят с хвостиком, возможно и меньше. русые волосы, по-домашнему растрепанные и зеленый свитер с оленем лишь придавали ему шарма. поправив очки володи, за дужку, как тот учил, младший осторожно снял с бледной шеи и такого же оттенка рук лишнюю мишуру и пластиковые шарики. — володь, ну правда, сам уже как новогодняя елка, даже наряднее. слова эти, естественно, были сказаны с теплотой и легкой тревогой. понятное дело, когда через неделю новый год. тяжелый взгляд серо-голубых глаз упал на юру и сердце вновь заколотилось где-то в горле, норовя вырваться наружу. <он издевается?> — миссия под названием совладать с собой успешно провалилась и юра оставил легкий след своих губ на носу брюнета. — слезай, потом нарядишь, у меня печенье готово. остынет же. после очередного володиного «нет», юра тяжело вздохнул. вот когда он стал таким надоедой и занудой? — давай хоть помогу тебе. помнишь, как мы впервые завели разговор? взгляды пересеклись и каждый получил нужную дозу теплоты на ближайшие пять минут. мягкая улыбка скользнула по его лицу, заставляя юру трепетать. — конечно помню. так же, как и сейчас, елку наряжали. — я знал тебя до этого. резко все замерло. юра, который уже понимал, к чему все тянется, просто уже не мог держать в себе. правда рвалась наружу, и сдерживать ее не удавалось совершенно и от слова «совсем». осторожно спустившись со стремянки, володя положил все елочные шарики, носки и мишуру в большую картонную коробку, повернувшись лицом к стоящему на второй стремянке юре. — юр, я знаю. не знаю как долго, но в курсе, что ты следил за мной. ты просто был слишком неаккуратен. несколько минут и оба уже сидели друг на против друга за кухонным столом, попивая кофе. володя смотрел на юру, откусывая катастрофически маленькие кусочки печенья, юра смотрел в кружку. аккуратная, керамическая. текстурой напоминает мандаринку. угольно черная, излюбленная обоими парнями. — на самом деле, я не думал, что ты заметишь. извини. мягко улыбнувшись, брюнет поднялся со своего места и подошел к поникшему юре, целуя его в макушку и прижимая к себе. — тебе не за что извиняться, мой хороший. мы ведь были детьми. кажется, даже сейчас, спустя столько времени, володя не понимает, что он был целью юры с самого начала. или, всего лишь делает вид. <я ведь тогда просто отмазаться хотел, — думается брюнету и он осторожно поправляет за дужку спавшие с переносицы очки, — чего же сейчас повторяю это? кого хочу обмануть?> <а ведь он совершенно не прав, — пораскинув мозгами, созерцает юрка, — совершенно не прав. это было моим осознанным решением.> «я люблю тебя» звучит одновременно от двух парней в направлении друг друга. от володи — тихо, почти шепотом, а от юры — громко и резко, точно молния. старший смотрит на своего собеседника, он же — в пол. это далеко не первый их новый год, но каждый раз как тогда. на той стремянке, в обществе макгонагалл и остальных ребят, оставшихся на каникулы. от осознания этого, по телу разливается тепло. детское, такое наивное. — вкусное кстати печенье, — невзначай из уст володи вылетела эта фраза дабы, кажется, восстановить непринужденную атмосферу. это молчание казалось слишком угнетающим. — кушай.