***
Ночью Цзян Чэн не может уснуть. Он дрожит от холода, что проскальзывает в комнату через окна, дрожит от воспоминаний, от того, на сколько же отвратительно здесь, в этом месте. Вэй Усянь до сих пор не вернулся и в голову закрадываются самые ужасные мысли: "Нашли, поймали, пытали, убили...", всё это проносится в его голове снова и снова, дышать становится тяжело, он делает несколько попыток глубоко вдохнуть, но ощущение, будто воздуха мало, его не хватает, окутывает его с ног до головы, заставляя его жадно хватать маленькие порции воздуха ртом, словно рыба, выброшенная на берег. Покрасневшие от слёз глаза бегают о комнате, в попытках найти спасение от отвратительного удушения собственным страхом. И он его находит, когда в комнату входит... не Вэй Ин, снова Вэнь Нин. Он обеспокоено подбегает к напряженному Ваньиню и не придумывает ничего лучше, как начать просто гладить его по щеке своей горячей ладонью, убирая большим пальцы дорожки солёных слёз. — Всё будет хорошо, прошу, м-молодой господин, послушайте меня... — Цюнлинь шепчет будто бы спокойно, но в его душе происходит настоящая буря негативных эмоций: он боится за Цзян Чэна, он бесконечно зол на главу его ордена, на его жестокие действия, ему жалко смотреть на то, как сильный мужчина утопает в своих слезах и страхе. — Молодой господин Вэй сейчас в порядке, моя сестра с ним, ничего плохого не случится. А я буду с вами, можете не боятся, я рядом и никуда не уйду. Цзян Чэн молчит, он не хочет ничего говорить, ведь если откроет рот, то из него вырвутся лишь ругательства и он вновь прогонит Вэнь Нина, а он этого так не хочет, он действительно сейчас нуждается в нём, таком невинном, таком нежном... Раньше, когда ему было страшно, сестра или матушка укладывали его голову себе на колени и своими длинными, нежными пальцами расчесывали его распущенные волосы, целовали в лоб, обнимали, тогда он чувствовал себя в полнейшей безопасности, даже самые страшные бури казались незначительными рядом с родными людьми, окруженный лаской и заботой он не знал и о малейших переживаниях в те моменты. Вэнь Нин снимает с себя верхнюю часть ханьфу, укрывает им Цзян Чэна и позволяет себе сесть рядом на кровати, на самом краю, и продолжить гладить по щеке, плавно переходя на волосы. За пару дней, которые здесь находится Ваньинь, его волосы спутались, стали выглядеть небрежно и Цюнлинь шумно вздыхает... Они ведь были так прекрасны, когда были ухожены и уложены. — М-молодой господин, позвольте мне расчесать ваши волосы? — Замечает на себе недоверчивый взгляд. — Н-не волнуйтесь, я сделаю всё осторожно! Ваньинь ничего не отвечает вновь, просто приподнимает голову с подушки и поправляет волосы так, чтобы ничего не мешало касаться их. Вэнь Нин улыбается, снова так нежно и заботливо, заставляя Цзян Чэна почувствовать себя комфортно, хоть и всего на долю секунды. Цюнлинь встаёт с кровати и ему хватает пары секунд, чтобы найти свою расческу и вновь вернуться к Ваньиню. Юноша садиться, подминая свои ноги под себя, опускает голову Цзян Чэна на свои колени и берёт одной рукой небольшую тёмную прядь волос, слегка вытягивает и наконец проводит по ним расческой, разглаживает волосы осторожно, нежно, медленно, будто бы убаюкивает Ваньиня. И это действительно работает, он чувствует, как дышать стало легче, конечности более не дрожат толи от страха, толи от холода, а веки тяжелеют, вынуждая наивно закрыть глаза и полностью отдаться во власть этому юноше, который так приятно расчесывает его. — Молодой господин... — Цюнлинь говорит шепотом, убирает с лица Цзян Чэна пряди челки, чтобы проверить спит ли тот. — Спокойной ночи, молодой господин. — Он уже давно закончил с расчесыванием волос, но продолжал гладить их и макушку Ваньиня руками, чтобы успокоить, чтобы подарить ощущение защиты. Сейчас же он медленно и аккуратно укладывает голову Цзян Чэна на подушку, а сам встаёт и уходит прочь. Уже поздно, ему самому нужен сон...***
К Цзян Чэну вернулись силы. Он наконец-то способен встать, ходить, даже сражаться. На это ушло несколько долгих, мучительных и невероятно унизительных дней. Отвратительно унизительных. Все эти дни он был зависим от отвратительной заботы. И ладно, когда ему помогал Вэй Усянь, но от помощи со стороны этих отвратительных отпрысков Вэнь становилось тошно. Хотя, юноша Вэнь Нин был нежнее, чем его сестра, которая не брезговала порой дать лёгкий подзатыльник или слегка повысить голос. Вэй Ин вновь ушёл, вновь оставил его наедине с этим парнем, который сейчас просто подметает запылившийся пол, даже не смотря на Цзян Ваньиня. Он так много страдал от этих унижений с его стороны, да этот парень до сих пор видит в Цзян Чэне немощного инвалида! Оправданная, как кажется Цзян Чэну, злость вскипает, он сжимает пальцами одеяло, которое под таким напором несчастно трещит, глаза наливаются яростью, а в голове лишь одно: "Убить, убить, убить, отомстить..." — Ты. — Цзян Чэн старается скрыть яд в голосе, чтобы не спугнуть раньше времени. Цюнлинь оборачивается и улыбается своей отвратительно приятной улыбкой. — Мне кажется, что у меня жар... А-Нин удивлённо раскрывает глаза и ставит метлу под стену, а сам незамедлительно подходит к Ваньиню и протягивает руку, чтобы проверить действительно ли это так. Но он не успевает, его хватают за эту руку и дёргают на себя, повалив под себя на кровать. Вэнь Нин больно ударился затылком о стену сзади кровати, но сейчас было совершено не до этого — ему страшно больше чем больно. Цзян Чэн не раздумывая сжимает в сильных руках горло Цюнлиня, сдавливает в жестокой хватке, не даёт сделать ни единого глотка воздуха. Вэнь Нин тут же хватается за его запястья, старается оттолкнуть грубые руки, при этом дёргает головой в разные стороны на сколько это возможно, лишь бы вдохнуть хоть немного. Глаза заливаются слезами, которые медленно стекают в разные стороны и оставляют мокрые следы на лице Цюнлиня и на подушке. — Наконец-то... — Цзян Чэн смеётся. Безумно смеётся, на его лице играет целая палитра эмоций, которые пугают сильнее: вот сейчас его лицо залито наслаждением, через секунду гневом, через ещё секунду отвращением. — Наконец-то я могу начать наказывать этих отвратительных тварей из клана Вэнь, а начну я с тебя! Вэнь Нин елозит ногами по кровати, кулаками бьёт то рукам Ваньиня, то по его груди, однако никаких видимых результатов это не даёт — Цюнлинь слишком слаб для этого парня, он ему не соперник. — М-м-молодой... Госп-подин... — хрипит Вэнь Нин и смотрит прямо в залитые яростью глаза. — П-простите... Меня... Я-я... Сд-делал что-то... Н-не так? — Цюнлинь не дурак, он знает и понимает почему Цзян Чэн пытается убить его, однако умирать он не хочет. Он хочет спасти Цзян Чэна от него самого и спастись сам. — Отвратительный... Отвратительный, отвратительный, отвратительный!!! — Кричит Цзян Чэн, сжимая горло Вэнь Нина всё сильнее и сильнее, смотрит, как лицо того краснеет, а сам он вновь кладёт ладони на руки Цзян Ваньиня и пытается оттолкнуть. — Отвратительный... Какой же... Отвратительный... — Й-я?... – Отвратительный... Я, я отвратительный... – Хватка на шее постепенно ослабевает, но всё ещё не даёт вдохнуть. В уголках глаз Ваньиня собираются капельки слёз, а после срываются, падая прямо на лицо А-Нину. — Да?... Я, я... Я такой отвратительный... — Цзян Чэн плачет. Он думал, что за эти дни выплакал все свои слёзы, выдавил из себя все эти эмоции "слабых" людей, но он ошибался, невероятно сильно. Он роняет прозрачные капли слёз на лицо почти бездыханного Цюнлиня и в последнюю минуту перестаёт сжимать его горло, но руки так и не убирает. А-Нин делает резкий глубокий вдох и продолжает жадно хватать воздух ртом. Перед его глазами белая пелена, а в ушах звенит, он видит лишь дрожащее размытое пятно в фиолетовых одеяниях. На ощупь находит его голову, проводит пальцами от виска до самой макушки, гладит, медленно, нежно, как тогда, когда расчёсывал его волосы. Вновь старается успокоить... — М-молодой господин, всё хорошо... — Рефлекторно говорит Цюнлинь, поглаживая по волосам. — Отвратительный, отвратительный, да? — Словно в бреду шепчет Ваньинь. Он медленно отцепляет руки от шеи Вэнь Нина и замечает на ней оставшийся красный след. Выглядит болезненно... — Нет, нет! Вы не отвратительный! Совершенно не отвратительный, просто... Просто вам нужно... Вы немного... Запутались?... — Цюнлинь в спешке старается подобрать слова, но старается как можно быстрее заткнуться, потому что чувствует боль в ногах. Только сейчас он ощутил сильную тяжесть у себя на бёдрах, даже не удивительно, ведь на них сидел не воробушек какой-нибудь, а сильный мужчина... — Мои ноги, мне больно... Пожалуйста, давайте поговорим, я могу выслушать всё, что вас тревожит! Цзян Чэн молчит и ничего не делает. Он склоняет голову вниз, а его плечи дрожат, когда тот всхлипывает. Он не хочет плакать при людях, тогда его посчитают слабым и отвратительно уязвимым. Но рядом с ним, с этим отвратительно милым человеком, он не боится, знает, что его не осудят. Он не считает его немощным, он считает его сильным, а всё остальное накрутил себе в голове Цзян Чэн сам. Тем временем, Вэнь Нин елозит под ним, пытаясь найти более удобное положение, в котором тяжелая ноша будет не так сильно давить на бёдра, но ничего не выходит, как бы он не выкрутился, всё равно больно и тяжело. — П-пожалуйста, слезьте с моих бёдер, вы тяжелый... — Тихо просит Вэнь Нин. Сквозь пелену слёз Ваньинь поднимает на лицо Цюнлиня взгляд и всматривается в него. В уголках его глаз застоялись капельки слёз, брови слегка сведены вместе, губы приоткрыты, показывая белоснежные кончики зубов. Мужчина повторяет излюбленное действие юноши и проводит пальцем по уголкам глаз большими пальцами, смахивая слёзы, затем же останавливает ладони на его щеках. Как бы не корил себя Цзян Чэн за подобные мысли, свойственные, по его мнению, лишь обрезанным рукавам, но Цюнлинь красив собой, его лицо выглядит девствственно и невинно, даже женственно, что определённо нравится Ваньиню. Он ведёт взглядом сначала по лицу юноши, а затем чуть ниже, по следам от удушья на его шее, по прекрасно выпирающим ключицам и опускается ниже, ниже... — М-молодой господин!? — Ну, а как же... Вэнь Нин замечает оценивающий взгляд Цзян Чэна, который скользит по его телу и тут же отвлёк его своим голосом. — Что... что? — Помолчи, прошу тебя. Цюнлинь открывает рот в немом вопросе, но всё же не решается говорить, лишь следит за действиями Ваньиня, который наконец-то великодушно приподнялся с его бёдер, но продолжает сжимать его тело меж своих ног. Цзян Чэн позволяет себе потрогать руками это тело. Вновь кладёт ладонь на шею, гладит пальцами синяк, довольно нежно, на сколько он способен. Опускает ладонь ниже, очерчивает двумя пальцами острые ключицы. Ещё ниже... Натыкается на ткань одежд с солнцем. — Эти одеяния отвратительны, — Ваньинь бесцеремонно разрывает одежду Цюнлиня, скидывает порванные ласкуты на пол, но когда руки опускаются к штанам его останавливают чужие дрожащие ладони. — П-подождите! Молодой господин! – Страшно, страшно, страшно! – Зачем вы... Вы... – Я хочу взять тебя, что тут не понятного? – В голосе слышно яд, раздражение, это пугает Цюнлиня, он не знает на что способен этот человек. – Убить не могу, избить тоже, значит будем говорить по-другому. Просто лежи тихо, тогда я сделаю всё быстро и без лишних травм. Цюнлинь опускает взгляд на свои штаны и, чтобы не остаться совсем без одежды, приподнимает таз, на сколько ему позволяет навалившееся сверху тело, что бы Ваньинь снял его штаны. Не то, чтобы Цзян Чэн как-то отталкивает Вэнь Нина, наоборот, этот мужчина, красив, силён, умён... Немного жесток, но это уже мелочи. Однако Вэнь Нина беспокоит совершенно не то, что его собирается взять Цзян Чэн, его волнует то, что Цзян Чэн собирается взять его. Прямо здесь и сейчас, куда в любой момент могут вернуться его сестра и молодой господин Вэй. От этой мысли как-то не по себе... – А ты маленький не только ростом, я погляжу. – Хихикает Цзян Чэн, разглядывая мужской корень Вэнь Нина, который выглядит явно поменьше в несколько раз того, что прячут его собственные штаны. – Это выглядит даже мило, знаешь ли. Цюнлинь сжимает ноги, невольно желая прикрыть причинное место, которое так открыто и бесстыдно разглядывают, но Ваньинь разводит ноги Вэнь Нина в стороны, открывая себе вид не только на член Цюнлиня, но и на узкую дырочку. Цзян Чэн хмыкает, тянет пальцы в рот юноши и не сильно надавливает на губы, Вэнь Нин принимает их, облизывает, смачивает слюной не без удовольствия – пальцы у Ваньиня длинные и тонкие, такие, какие люди обычно называют идеальными. Цюнлинь прикрывает глаза. – Что ты глаза закрываешь? Неужели ты представляешь на моём месте кого-то другого? – Толкает пальцы глубже и Вэнь Нин распахивает глаза, смотря точно на Цзян Чэна. – И Я даже знаю кого... Вэй Усяня, да? Не зря ты так смотришь на него, ты думал я не замечу? Не удивительно даже, ведь Вэй Ин такой идеальный! – Ваньинь наконец-то улыбается без какой-либо жестокости, насмешки или чего-то подобного. – А хочешь я расскажу тебе о его теле? Мы с ним не раз были вместе в купальне, не раз вместе купались в озере... У него такое сильное тело, даже сильнее моего, представляешь? – Ваньинь проводит рукой по своему прессу, а Вэнь Нин же внимательно следит и постанывает от появившегося перед его глазами образа обнаженного по пояс Вэй Ина. – У него есть три маленькие родинки в виде треугольника на бедре. – Вытаскивает пальцы изо рта. – Но ты же хочешь услышать про что-то другое, не так ли? Например, про его член. Он большой, толстый и длинный, однажды мы с ним даже меряли у кого же он больше, а оказывается, что одинаковые. Только вот его член вдоль и поперек усыпан венками, а головка члена приятного нежно-розового оттенка. А вот мой... Цзян Чэн не без удовольствия вспоминает обнаженного Вэй Ина и приспускает свои штаны, освобождая возбуждённый член. Цюнлинь стыдливо опускает взгляд на мужской корень Ваньиня и тут же уводит взгляд, поворачивая голову слегка вбок. Стыдно, так смущающе... – Смотри на него. – Твёрдо приказывает Цзян Чэн и поворачивает голову юноши, взяв того за подбородок и тот невольно приковывает свой взгляд к члену перед ним. – Вот так и смотри. Он войдёт в тебя полностью, а ты будешь лежать подо мной и стонать себе в ладонь, ведь мы же не хотим привлечь не нужное внимание? Цюнлинь про себя подмечает, что настроение Цзян Чэна заметно изменилось. Он улыбается, говорит, пусть твёрдо и жестко, теперь без явной ярости в голосе, а в глазах больше пляшут не дьяволы, а огоньки страсти... Таким Ваньинь нравится куда больше. – Но ты не волнуйся, больно не будет. – М-молодой господин, прекратите говорить такие смущающие вещи... – Вэнь Нин закрывает лицо ладошками, не в силах справиться с диким смущением. – Говорить, что и кому делать тут буду я, а ты помалкивай, Вэнь. – На лице Ваньиня вновь отразилась злоба. Он подносит пальцы к девственному проходу Цюнлиня и смотрит в глаза немного напрягшемуся юноше. – Расслабься и не сжимайся. Первый палец проникает не то что бы с трудом, но точно не без препятствия в виде рефлекторных сжиманий. Цзян Чэн двигает им быстро и грубо, оглаживает мягкие и нежные стеночки чужого нутра. Вэнь Нин мелко подрагивает, часто дышит и смотрит своими щенячьими глазами на Ваньиня. – Не смотри на меня так, я не остановлюсь. – И не надо, просто... Полегче, пожалуйста... – Скулит Цюнлинь, когда Цзян Чэн проталкивает уже третий палец и двигает им так же быстро и грубо, растягивая. Цзян Чэн цыкает и начинает двигать рукой чуть медленнее, но не менее грубо. Когда пальцы начинают входить без единого препятствия, Ваньинь вытаскивает их и опирается рукой сбоку от головы юноши под ним. Смотрит в эти большие и невинные глаза: Хочется сжать его. Нет... Хочется поцеловать! Или же ударить по щеке. Но за что? Просто так. Но Цзян Чэн не делает ничего, лишь вновь проталкивает пальцы в рот Цюнлиня. – Чем обильнее смочишь, тем лучше будет тебе же. Вэнь Нин проводит языком по пальцам, старается взять пальцы глубже, но лишь чувствует противный рвотный позыв и оставляет эту затею. Посасывает пальцы до тех пор, пока Ваньинь, засмотревшись, не опомнился и не вытащил пальцы. Он смазывает слюной собственный напряжённый член и разводит ноги Цюнлиня ещё шире, пристраивается к его дырочке горячей головкой и входит на половину одним резким движением. Вэнь Нин стонет громко, но вовремя закусывает свою ладонь и приглушает эти развратные звуки. – Внутри тебя тепло и приятно. Удивительно, что пёс из клана Вэнь может доставлять мне что-то ещё, помимо раздражения и ненависти. – Цзян Чэн тихо рычит меж словами, сжимает бёдра Вэнь Нина до красных отметин и двигается быстро, входит на всю длину и моментально покидает горячее тело, чтобы через секунду вновь войти. Собственные стоны рвут глотку, но он не хочет показывать степень своего удовольствия врагу. Закусывает свой язык, терпя не малую боль. Ноги Цюнлиня дрожат, он хватается рукой за плечо Ваньиня и царапает короткими ноготками. Вторую руку отрывает от своего рта и хватается за запястье Ваньиня, пытается приостановить. – Молодой господин...! Молодой господин! Я... Я сейчас... Ваньинь останавливает движения бедрами и выходит из Цюнлиня. Тот обиженно хнычет, шуршит на кровати, притираясь к Цзян Чэну, потому что хочет вновь почувствовать горячий член внутри и наконец-то кончить. Но тот лишь придвигается ближе к Цюнлиню, теперь сжимая ногами его грудную клетку. – Приподнимись, быстрее. – Вэнь Нин так и делает, быстро приподнимаясь на дрожжащих руках и прижимаясь к стене спиной. Цзян Чэн вновь приближается, так, чтобы его орган был в опасной близости от лица Вэнь Нина, который смущённо отвёл взгяд. – Бери его в рот. – Цзян Чэн хватается за волосы на затылке Вэнь Нина и направляет его. Цюнлинь чувствует, как головка члена утыкается ему в губы и открывает зажмуренные глаза, неотрывно смотря на подрагивающий орган. – И что ты уставился на него, словно баран на новые ворота? Я говорю: бери его в рот! Вэнь Нин повинуется и приоткрывает рот. Высунув язык, пробует на вкус капельку смазки, выступившую на головке. Солёная и горячая... Вэнь Нин накрывает губами орган и посасывает, пока Ваньинь нажимает ему на затылок, заставляя взять глубже. Юноша двигает головой как ему прикажет рука Цзян Чэна, жёстко и быстро, старательно подавляет рвотные позывы. Ваньинь, чувствуя приближающуюся разрядку, заводит свободную руку за спину, нащупывает возбуждённый член Цюнлиня и сжимает в ладони. Вэнь Нин блаженно стонет, посылая вибрации по органу, и Цзян Чэн не в силах оттягивать оргазм, он вытаскивает орган изо рта юноши и кончает на его лицо, слегка задевая растрепавшиеся волосы. Находящийся без связи с реальностью после оргазма, Цзян Чэн невольно останавливает движение руки на всё ещё возбуждённом естестве Цюнлиня, который теперь самостоятельно толкается бёдрами на встречу его ладони. Он кончает, тихонько простонав. Спустя несколько долгих минут, Цзян Чэн возвращается с небес на землю и слезает с уставшего Вэня. Тот все ещё в беспамятстве. Пытается отдышаться, жадно хватает воздух ртом. – Ладно, ты не так уж и плох, пёс из клана Вэнь. – Цзян Чэн усмехается, надевая свои одежды. Цюнлинь ничего не отвечает. Лишь прикрывает лицо руками и тихонько всхлипывает. Цзян Чэн настороженно подходит к юнцу и раздвигает его кисти в стороны, наблюдает за заплаканным личиком и недоуменно поднимает одну бровь. – И чего ты рыдаешь? – К-как обидно... Вы всё ещё зовёте меня... Псом. – Из глаз текут слезы обиды. – Ну ладно, ладно, прекрати реветь. Ты не пёс, ты... – Цзян Чэн на секунду замолчал, задумываясь. – Вы забыли моё имя? Молчит. – Да... Всё же я отвратительный...