Ядовитый

За дверями школы ребят ждала настоящая жизнь. Конечно, она могла быть наполнена иными трудностями, испытаниями и переживаниями, но в то же время появлялась свобода и, наконец, обычное желание жить. Год выдался действительно тяжелым для обоих парней. Они приложили много усилий к тому, чтобы успешно сдать экзамены, а значит теперь заслужили немного отдыха, радости и спокойствия. Джисон был счастлив новости о том, что теперь они смогут поступить в один вуз с Минхо, потому что это предполагало, что их история вовсе не закончилась. Хулиган совсем не мог поверить, увидев отличный балл, что возбужденно взвизгнул, чем очень удивил всю семью Хан, стоявшую на ушах в тот день с самого утра. Лино был так удачлив в последние месяцы, что только и ждал начала черной полосы в его жизни, но счастье только увеличивалось, что очень разбаловало рыжего задиру. Подходило самое сказочное время — Новый год, праздник, наполненный подарками и улыбками, а теперь, в кругу семьи, и Ли Минхо нетерпеливо ждал это событие. Он был очарован холодным пейзажем за окном, пока сам находился в тепле, пока горел ночник и Хан сидел рядом, пока внутри было уютно и комфортно, и сейчас на душе становилось спокойнее, и улыбки не сходили с лиц мальчиков, ведь они могли побыть вдвоем без лишних тревог. Одним вечером, когда Ли снова проводил свое время в кровати соседа и с наслаждением гладил Суни, Джисон ворвался в комнату и предложил другу посмотреть фильм — они нередко это делали после того, как съехались. В комнате Хана было теплее и чище, а в комнате Минхо — одиноко, как в той, что он жил раньше, поэтому после экзаменов рыжий старался находиться поближе к своему счастью. Бельчонок быстро выбрал фильм — снова ужастик, а Ли, может быть, и не любил этот жанр, а, может, и наоборот, но больше он был увлечен возлюбленным, нежели происходящим на экране. Во время пугающих моментов Джисон реагировал крайне остро, натурально трясся от страха и подпрыгивал, что вызывало у задиры чувство внутреннего умиротворения — он вздыхал и усмехался, наблюдая за впечатлительным соседом. — Ты снова не смотришь и будешь переспрашивать! — возмущался Хан, на секунду отрываясь от фильма и хватая друга за щеки, разворачивал к экрану, чтобы и тот не упускал ничего из виду. «И когда это мы стали так близки?» — изумлялся Ли. Общее жилье, школа, заботы — все это, безусловно, сближало, но главным все-таки оставалось то глубокое и непонятное чувство, разливающееся теплом по всему телу в присутствии Джи. Теперь Минхо не отводил взгляда от назойливого спутника, как то было раньше, а искал глазами всюду, словно утешение. И хотя это мимолетное удовольствие не внушало доверия, избалованный и расслабленный Ли просто решил послушно подчиниться событиям жизни. — Я могу… — не успел хулиган продолжить, как получил шлепок по губам в попытке остановить бессмысленные слова. Джисон не был любителем отвлекаться во время просмотра хорошего ужастика. — Эй! Не ходи туда, — выкрикнул бельчонок в порыве чувств, когда Лино настойчиво проделал абсолютно ту же схему, что и его приятель пару минут назад, развернув лицо хулигана к экрану. Мино аккуратно, но в то же время с неслабым нажимом вцепился пальцами в челюсть любимого и резко повернул его лицо к своему, которое находилось на расстоянии нескольких сантиметров — они чуть не коснулись носами. Ли показался Джисону раздраженным и недовольным. — Смотри на меня, — он говорил тихо и очень твердо, как в былые времена, когда одно его появление заставляло присутствующих сжаться от страха. Хан, находясь в шоке, лишь замер, а от смущения не мог посмотреть в глаза властного возлюбленного, который, очевидно, пользовался своими способностями. Он принялся дышать очень часто, паникуя, и как раз в этот самый момент заиграла таинственная и жуткая мелодия. — Могу я поцеловать тебя? — успокоился Линоу и ослабил хватку. Но теперь глаза Джисона и вовсе полезли на лоб, он испугался сильнее прежнего, ведь никак не ожидал подобного, да и поцелуи для него были всегда такими волнительными, что заставляли переживать и нервничать больше всяких фильмов. А главное — случались они нечасто. Хан недвусмысленно посмотрел на губы, что были так близко, но лицо его скривилось от ужаса, и он попятился назад. Красивые сладкие губы, вкус которых он давно забыл, сами прошептали заветные слова и поманили блеском. В голове его пронеслись непристойные мысли и воспоминания, которые он берег с тех самых пор. Конечно, порой они обнимались, Минхо взял привычку иногда целовать того в лоб или щеки, но эти нежные действия были такими невинными и теплыми, а поцелуй, настоящий, был жарким и страстным, особенно если речь идёт о задире. Джисон упал на спину, держась за край постели, в то время как Ли, словно хищная пантера, очень изящно и при этом опасно стал красться в его сторону. Любое движение бельчонка будет остановлено проворливым и напористым Минхо, а сопротивление грозит непредвиденными последствиями, поэтому тому оставалось только дрожать, вжавшись туловищем в матрас. Фильм закончился, начались бесконечные титры и фоновая музыка, которая по неопределенным причинам стала придавать ситуации романтическую атмосферу. Хан был застигнут врасплох. Его сердце колотилось, а руки онемели, поперек горла стал ком, что означало помощи просить он не в силах. Но почему же его так страшил обычный поцелуй? Ведь Ли его уже целовал. Воспоминания были настолько искажены в голове Джисона, что любая мысль о поцелуе вызывала у него подлинное отвращение. Он боялся быть собой даже с Минхо, думая, что тем самым портит их любовь. Чистое и воздушное представление о первой любви разбилось о настоящее плотское желание, которого тот стыдился. Сам Хан нередко наблюдал за движением соблазнительных губ во время разговора. Он помнил, как они ласкали его собственные губы, какую страсть и боль он тогда ощутил. Целовать — значит делиться своими чувствами сквозь мокрый след, так он считал. Он ощутил весь груз любви, что нес его друг и обменялся чувствами, а значит обнажил душу. Правда Джисон не знал, какого мнения рыжий кот на этот счет. Ведь можно целовать и не любить, и любить, не целуя. Лицо Минхо вновь оказалось рядом, так что его дыхание пощекотало нос мученика. На лице лежащего читалось стойкое желание, но непорочное, будто сам тот не решался на первый шаг, ожидая, когда его испортят. Жалобно поднятые брови, широко раскрытые глаза, устремившие взгляд на облизывающегося хищника, и тяжело туда-сюда опускавшаяся грудь жертвы, не давали покоя Минхо, которому так давно была чужда их близость. Во время признания он вовсе не бросился целовать любимое, заплаканное лицо, и сожалел об этом. Ли, нависая над беззащитным дрожащим телом, встал коленями на предплечья Джисона, тем самым прижимая их к кровати и совсем лишая того возможности двигаться. Подчиняясь, Хан приоткрыл рот и поддался вперед, отрекаясь от любых мешающих мыслей. Хулиган иногда принимал свое прежнее обличие, то самое, которое заставило ощутить Джисона слабость при их первой встрече, то самое, которое заставило бельчонка стать сильнее и принять важное решение для него — сражаться за любовь. — Я поцелую тебя, — шепнул Ли в полуоткрытые жаждущие губы заложника, издававшего неприличные стоны. Минхо, смотря на свою жертву животным взглядом, набрал полную грудь воздуха и только нежно мазнул чужие губы. Он тут же отпрянул, укутался в одеяло, как ни в чем не бывало и отвернулся к окну, где как раз можно было разглядеть первые снежинки, в легком танце спускающиеся на подоконник. Он так нещадно поиздевался над человеком, которого любит всем сердцем и был этому очень рад. Казалось, это был один из счастливых моментов для него: порой иметь возможность посмеяться или подшутить над Джисоном коварным образом, вызвать у него взрослые мысли было для хулигана маленьким подвигом. Хан остался лежать в углу в растрепанных чувствах, смотря в потолок и проклиная себя за глупость. Ведь будь он немного смелее и настойчивее, он мог бы сам управлять ситуацией и никогда бы не оказался в подобном положении, но теперь после гаммы испытанных эмоций он выдохся. Спустя какое-то время пострадавший поднялся и ударил Минхо по плечу, что было мощи. Однажды он обещал себе решиться поцеловать хулигана первым, и этот день будет ознаменован его великой победой, потому что с тех пор Джисон сможет обрести власть над возлюбленным. И пока за окном шел снег, наверное, первый в этом году, голова Хана дымилась от ярости. В конце концов он был совсем не против снова испытать болезненную нежность искушающих губ. Совсем скоро мальчиков ждало не менее увлекательное новогоднее путешествие в зимнюю сказку, которое обещало оставить в их памяти знаменательные воспоминания их первой любви.