Когда плачут звёзды

      Эзра ввалился в свою каюту. За дверью слышались негромкие крики Геры, что бесполезно пыталась "поговорить" с ним. Для Эзры это было чем угодно, только не разговором. Разговаривали только они, и единственное, что они говорили ему, это то, как он тянет всю команду вниз, и когда он перестанет быть таким самонадеянным и не сосредоточенным. Поначалу Бриджер только злился, и мысленно посылал всех куда подальше. Теперь же, он понимал, каким действительно грузом он является, и вина медленно, но верно селилась в его сердце, отдаваясь глухой болью каждый раз, когда его отчитывали. Но он не умеет! Не умеет вести себя так, как хотят они. Он не знает, как надо действовать сообща, доверяться другим. Он вырос совершенно один, сам за себя. Усвоил простой урок о том, что все вокруг предатели. А ещё, мешало желание показать свою силу и самостоятельность, нельзя казаться слабым и немощным. Но в итоге, вместо того, чтобы не сидеть на шее у кого-то, он именно так и делал. С тех пор, как он стал членом команды, никогда не стало «мы». Был только он — Эзра, и они. Он никогда не чувствовал себя частью экипажа. Сабина не признавала его, будто отказываясь верить в существование наглого мальчишки. Зеб — он был готов убить его на месте. Гера, наверное, терпела его лишь от того, что ей было жалко бездомную сиротку. Джаррус? Кейнан, если бы не тот факт, что мальчик может стать джедаем, выбросил бы его прочь с корабля. Учитель его еле терпит. Да что там, просто ненавидит, Эзра уверен. Если они не ругались хотя бы два раза в день, то это однозначно можно было считать чудом. Вот и сейчас, джедай ругал его за упрямость и непослушание, когда их едва не убили в очередном деле. Эзра не отставал. Закончилось это тем, что юнец наговорил такого, и Джаррус предложил ему убираться, раз Бриджеру такому никто не нужен. Эзра в порыве гнева так и хотел поступить, если бы не Гера, что затащила его обратно на корабль и скопировав Кейнана, стала учить его. Перегревшийся от такого давления с двух сторон мозг Эзры выдал ошибку подключения к благоразумию, и мальчик, послав взрослых к чёртовой матери, скрылся в каюте которую делил с Зебом. Благо, Ласата здесь не было. Эзра, бросая все уличные ругательства под нос, залез на свою койку и скрутился калачиком. На смену злости пришла обида, во время которой чувствуешь себя несправедливо ненавистным всему миру. За ней пришла вина и болезненный ком в горле. Эзра, в конце концов, всегда понимал, что виноват он. Он проблема. Он действительно никому не нужен. Буря неположенных эмоций в душе становилась всё тяжелее, грозясь прорвать барьеры и вылиться куда-то в желудок, разорвать его и выжечь кишки, предварительно заполнив где-то наверху лёгкие, не позволяя дышать. Но нашлось решение, которое спасало его уже не в первый раз. Заветное лезвие от бритвы, украденное из туалета и спрятанное в матрасе. Эзра, не колеблясь, достал его. Снял всю лишнюю одежду и снаряжение, оставив только штаны и оранжевую как зрелый фрукт кофту. Сев и скрестив ноги, задрав рукав левой руки, подросток взял лезвие в заметно побледневшие пальцы. Он бесчувственно провел им по коже, испещрённой шрамами оставленными этой же бритвой и многими до неё. Из рассечённой кожи выползла красная змейка, поползла дальше, обвивая руку и капая на штаны. Раньше Эзра следил за тем, чтобы не оставалось свидетельств его саморазрушения, но сейчас было как-то совсем не до этого. За первым порезом последовал второй, за ним, третий, а змейки всё выползали, катились и падали на штаны, впитываясь и оставляя пятна. Эзре было всё равно, ему нужна была боль. Физическая боль, что заглушала боль в душе, заставляя забыть о проблемах. Давала раствориться в таком незначительном, делающем почти счастливым, ощущении. Будто все несчастья сузились до маленьких порезов, о которых будет горевать лишь маленький ребёнок. И вот, место на запястье, до сгиба локтя было заполнено. Но Эзре было мало. Он перешёл на правую руку, забывая о том, что после, на тренировках, ему будет затруднительно орудовать мечом. Красная жидкость, что отражалась в мокрых лазуритовых глазах, топила его в алом жидком коконе. Пусть разрушающем его, но таком сладком. В нём можно было спрятаться от этого жестокого, бессердечного мира и его проблем, сверкающих оскалов в темноте, что хотят пожрать его. Погрузившись в мираж, Бриджер не заметил, что лезвие сидит слишком глубоко в запястье, а алая змея стала анакондой. Кровь речкой сочилась из раны, пачкая руку и штаны. Эзра запаниковал, ему стало страшно. Он уже чувствовал, как ощущения внешнего мира мутнеют. Он спрыгнул с койки, намереваясь сделать хоть что-нибудь, просить о помощи. Но приземлившись на пол, ноги его подкосились, и он упал на колени. Голова закружилась, картина комнаты совсем размылась. У него не было сил даже закричать. Утопая в панике он свалился и распластался на полу.

***

Кейнан зашёл в свою каюту и грохнулся на кровать, уронив голову в ладони. Чёртов мальчишка! Он уже не знает что с ним делать. Эзра совершенно не слушается. Кажется, даже не пытается. Иногда, Кейнан задавался вопросом, не ошиблась ли вселенная, когда наделила этого мальчика такой Силой. Бриджер совершенно не годится в джедаи. Да, смекалки и смелости ему не занимать, но равновесия и дисциплины в нём даже зачатков нет. Его мысли прервала Гера, что расположилась рядом, аккуратно коснувшись плеча. — Не переживай. — Я не переживаю, — отмахнулся Кейнан. — Нет, переживаешь. Всё наладится, он ещё ребёнок. Поймёт. — Боюсь, не доживу я до того дня. — Джаррус потёр переносицу. — Даже Сабина не была такой. — Ты с ней не возился, — буркнула Синдула. — Кейнан, ты постоянно осуждаешь его, ему сейчас нужно понимание. Ты же видишь, какой он разбитый ходит после ваших ссор. — Наших, — поправил мужчина, — ты в них тоже участвуешь, с не меньшим пылом. — Что ж, признаю свою вину. Но его учитель — ты, ты должен помочь ему. — Он даже не пропускает меня к себе, огрызается как Лот-кот, — чуть не взвыл джедай. — Вот именно, нужно дать ему понять, что тебе можно доверять. Иди и поговори с ним, помирись, нельзя ждать, он снова закроется. — Ну, Гер, может чуть позже? — Взмолился Джаррус. Но та была непреклонна. Мужчина глубоко вздохнул, прежде чем подняться и направиться в каюту, где предположительно должен как всегда находиться его падаван. У него и до этого настроение было паршивое, а по приближению и вовсе стало хуже некуда. Кейнан даже, где-то глубоко, ощущал тревогу, но списал всё на предстоящий разговор. Однако, как только он подошёл, за дверью послышался звук удара, будто набитый мешок уронили. Стоило двери отъехать в сторону, как глаза джедая расширились, и в них явно читался ужас. На полу, в луже собственной крови, лежал его падаван. Кейнан тут же бросился к нему. Дыхание сперло, а сердце пропустило удар, даже два. Джаррус подхватил его на руки и бегом понёсся в медпункт.

***

Эзра медленно приоткрыл глаза, и в них ударил слепящий белый свет. Слышно по-прежнему не было ничего. Мальчик уже подумал, что умер, когда взор немного очистился, и он смог разобрать очертания потолка медицинского отсека. В теле была чудовищная усталость, дышать, и то было сложно. Повернув через некоторое время голову на бок, он увидел Кейнана. Тот сидел на стуле, уронив голову на постель, кажется, дремая. Эзра поднял дрожащие руки, разглядывая их. Обе, были перебинтованы по локоть, а правая, до самой ладони, и ныла больше чем другая. От левой тянулся тоненький шланг, соединённый к капельнице. Эзре от этого стало совсем не по себе. Он протянул трепещущую руку, и коснулся плеча учителя. Тот проснулся мгновенно, моргнул уставшими очами, под которыми засели тёмные круги. Признаться честно, Эзра был безмерно рад увидеть наставника, а вот тот, кажется, его светлое настроение не разделял. Кейнан не успел помочь подростку сесть и испустить вздох облегчения, тут же волна негодования и злости захлестнула его. — Эзра, объясни мне пожалуйста, что это такое? — Сердито спросил он, указав на израненные руки мальчика. Эзра промолчал, устремил взгляд куда-то в пол, будто нашёл там что-то интересное. Это лишь усугубило ситуацию. — Шкет, я тебя спрашиваю! Ты хоть понимаешь, что творишь? — Джаррус ещё только нагревался, бояться нужно было тогда, когда он достигнет точки кипения. — Когда же ты перестанешь творить глупости? Ты же мог умереть! — Как будто кто-то будет горевать, — тихо пробубнил юноша, избегая его глаз. — Будет, Эзра, будет. Пойми, ты не безразличен нам. Мне. — Джаррус уткнулся лбом в ладонь, сжимая пальцами растерпавшиеся волосы. Голос становился всё громче и отчаяннее. — Я представить себе не могу, что со мной будет, елси ты погибнешь... Когда я нашёл тебя, у меня чуть сердце не остановилось! Думал уже поздно! Я хочу помочь тебе, как же ты не понимаешь?! У Кейнана глаза стояли на мокром месте, голос выдавал эмоции, сильные, каких не было никогда. Он поднял взгляд, и увидел как Эзра... плачет? Действительно, мальчик, вжимая голову в плечи, глухо всхлипывая, заставляя тело вздрагивать, ронял крупные слёзы. Джедай был более чем удивлён. Парень никогда не выдавал ничего тяжелее лёгкой грусти. Он бы ни за что не стал плакать в присутствии других. Очередная слезинка, скатившаяся по щеке, была поймана осторожным прикосновением костяшки пальца Джарруса. Но юный падаван тут же отвернулся, пытаясь выровнять дыхание, что к слову, плохо получалось. Он замер камнем, когда почувствовал, как его обнимают. — Вы... вы же ненавидите меня, — пролепетал мальчик. Кейнан внезапно отстранился, уставившись на него в ошеломлении. — Кто сказал тебе такое? — Я же... вам только мешаю. — Губы мальчишки дрожали. Он ощущал трепещущий страх, который заставлял волны дрожи и непонятной боли проходиться по телу. А хватка Кейнана на верхней части рук лишь усиливалась, не делая легче. — Эзра, как ты мог о таком подумать? Мальчик, что замер перед ним, боясь и дышать, тихо роняя слёзы, заставил джедая наплевать на всю свою строгость, и снова обнять его, теперь уже крепче. — Дурачок, почему ты так считаешь? — Я же... Всё время делаю всё не так, я всем мешаю. Тебе, — ревел Эзра. — Я только проблемы тебе доставляю. Я ужасный ученик... — Нет, Эзра, — возразил Кейнан, — ты не прав. Ты хороший ученик. Это я — плохой учитель. Не справился со своей обязанностью. Довёл тебя до такого. Прости меня, пожалуйста. Бриджер был удивлен, таких слов он ожидал в последнюю очередь. Он не мог больше сдерживаться, учителю он доверяет, теперь доверяет. Разрыдался сильнее, в голос, как ребёнок, выпуская наружу всю ту боль. — Ну, ну, чего ты? — Немного растерянно похлопал его по плечу Джаррус, когда мальчик вцепился пальцами в его кофту, прижимаясь к груди, а потом, сквозь всхлипы, прошептал: — П-пожайлуста, пообещай... что никогда не бросишь меня. Ты нужен мне... — Конечно, конечно не брошу, — шептал Джаррус, гладя его по голове, стараясь успокоить. — Ну, перестань плакать. Хочешь, потом куплю тебе в городе печенья с начинкой? Я же знаю, как ты их любишь. — Знаешь? — Конечно, мы как никак на одном корабле живём.

***

За Эзру волновались все, особенно Гера. Но тот, кто несомненно беспокоился за мальчишку больше всех, это Кейнан. Он был сам на себя не похож, когда Эзру пытались спасти. Таким напуганным она не видела его никогда. С того момента, прошло чуть больше двух суток, а он так и не вышел из медицинского отсека, исключая ночные вылазки на кухню. Синдулла собиралась пойти к нему, утешить, сказать, что Эзра скоро проснётся, или разбить надежды. Ведь с его юным падаваном могло случиться всё, что угодно. Тви'лечка последнюю ночь вспоминала своё детство, в котором у её лучшей подруги тоже случилось серьёзное кровотечение, и она впала в кому. Гера больше всего боялась, что с Эзрой случится то же, хоть она и убеждала себя в обратном. Но зайдя, она была приятно удивлена. Кейнан сидел на кровати, а у него на руках спал мальчик, обвив шею джедая худыми руками. Она без слов присела рядом. Описывать, каким сейчас довольным и счастливым выглядел джедай, не стоит. Такой он впервые. Капитан Призрака аккуратно отвела прядь синих волос с глаз ребёнка. Потом, потянулась и поцеловала в щёку. Отныне, Эзре не придётся слишком рано быть взрослым, отныне, у него есть семья, и он может снова стать ребёнком.