Пятница

Не сбегу? Куда не сбегу? Зачем мне это? - Я не сбегаю, я просто ухожу, - говорю, только наполовину повернув к нему голову, в это время моя рука небрежно скидывает его ладонь. - Не прощаясь? - послушно отпускает. - Какой смысл в том, чтобы сказать "до свидания", когда этого свидания не предполагается? - встаю, медленно, не желая провоцировать, словно хожу в клетке опасного голодного хищника - одно резкое движение и он разорвет мою глотку, упиваясь кровью. - Не предполагается? - резкий жест оказался заложен в моей фразе, он бросается, хватает за руку, тянет на кровать. Падаю на спину, Стас нависает надо мной, глаза друг напротив друга, рука так и продолжает сжимать мой локоть, не отпускает, наоборот, давление лишь усиливается. - Нет, - произношу четко и громко, но сам боюсь того, что сказал, точнее его реакции на это короткое слово. - Так не пойдет, - ни тени просьбы или сомнения в словах, решимость, непоколебимая. Станислав Черных - танк, прет напролом, переламывая мелкие деревца, символизирующие его проблемы. Так и меня переломит и не заметит. - А как пойдет? - спрашиваю, хотя догадываюсь, какой ответ меня ждет. Станислав не просто так знает мое имя, он не случайно оказался в моем учебном заведении, не просто так. У него была цель. Он искал меня. Нашел. Теперь хочет владеть. Но я не вещь, у меня есть свое мнение на сей счет. И оно никак не совпадает с принятым им решением. Мне не нужен парень, мужчина, любовник. Я не хочу ничего менять в своей жизни. Безымянный мужчина из клуба, который поимел меня однажды в пятницу вечером, так и должен был остаться безымянным мужчиной. Он не должен был материализоваться спустя какое-то время, не должен хотеть чего-то от меня. Он был простым трахом, способом удовлетворить интерес, развеять скуку. - М-м-м, пояснить на словах или ты сам догадаешься? - целует в шею, но поцелуй быстро превращается в сильный укус, шиплю, вновь поцелуй. Будет засос. Хер с ним - уже не первый. - Мне это не интересно, - рывок, последняя попытка уйти. Стас отпускает, позволяет подняться, молчит, только пристально следит зелеными хищными глазами за каждым моим шагом. Я - мышка, которая вот-вот попадет в ловушку, он - кот, следящий за передвижениями мышки. Он знает, что ловушка захлопнется, но с хитрым прищуром следит за каждой попыткой мышки избежать капкана и смерти в мохнатых, ласковых, на вид, лапах. - Уверен? - его голос настигает уже в коридоре, в нем каким-то непостижимо-странным образом смешались просьба и угроза, ощутимая, осязаемая, четко читающаяся между букв. Не отвечаю, ухожу. Быстро бегу по лестнице вниз, прочь из этого дома, прочь от человека, который может перевернуть весь мир с ног на голову, мне этого не нужно. Хочу жить, как жил раньше. Хочу избегать отца, хочу шляться с друзьями по клубам в поисках приключений, хочу закончить свою бизнес школу и свалить подальше отсюда. Хочу жить где-то далеко. В другом мире, если это возможно. А если нет, то минимум на другом континенте. Почему? Все просто. Мне мало места рядом с моим отцом. Слишком сильный человек. Властный, контролирующий, лидер. Я такой же. Я не могу жить с ним рядом, наше совместное проживание - непрекращающаяся борьба за ветвь первенства, не до первой крови, до смерти. Ненавижу его. Хотя, этот человек дал мне все в этой жизни, но забрал ничуть не меньше. Никогда не спрашивал меня, решал за меня, чертил схему моей жизни, без моего участия. Эти вещи не могу простить. Поэтому хочу уехать, дать себе в этой жизни шанс найти свое "я", которое непременно должно быть, как и у каждого человека в этом мире, только мое потерялось где-то, заблудилось в лабиринте, который начертил мой отец. Я имею право на свою жизнь, на реализацию своих целей, своих желаний, имею право на свои ошибки. Поэтому мне не нужен никакой Станислав Черных. Зачем птице, стремящейся каждым взмахом своих крыльев улететь на просторы бескрайнего голубого неба, грузила, которые будут тянуть обратно вниз, к земле? Я тоже считаю, что не за чем. Убраться из Москвы я решил еще тогда, когда заканчивал одиннадцатый класс. Всю жизнь фанатею от ресторанов и, конечно же, представлял себя в роли успешного ресторатора. Но есть мечты, есть реальность, есть компания отца, во главе которой должен буду встать я. Он так решил. Отец считает, что у меня нет даже возможности на свои желания. Есть только то, что я обязан делать. В тот вечер впервые попытался отстоять свою точку зрения, объяснить, что он ошибается на мой счет. Надо говорить, что мои тихие вяки утопли в одном четком и громком "нет"? Я живу, считая дни до того часа, когда у меня будет возможность уехать. Откладываю деньги, понимая, что отец только взмахом руки лишит и финансовой составляющей моей жизни, когда узнает, что пойду ему наперекор. Утро наступает неожиданно. Не выспался. Совсем. Чувствую себя отвратительно. Голова гудит, тело ломит, задница болит. Опять. Кончился растворимый кофе, варить лень, кроме того не умею. Злой выхожу из подъезда, пинаю железную дверь, она отвечает мне глухим звоном, прокатывающимся грудой камней по моим нервам. Выхожу во двор и замираю. Среди немногочисленных машин моих соседей стоит мерседес Стаса. Тяжелый вздох. Мужчина выходит из машины. Деловой костюм, видно, что дорогой. Темно-синяя ткань в мелкую вертикальную полоску, бледно-голубая рубашка, галстук в полоску по диагонали, темно-синяя толстая, голубая средней толщины, опять темно-синяя, но тонкая. Сглатываю и мужественно заставляю себя не делать ни шагу назад. - Доброе утро, Саша, - порыкивающие нотки в голосе, улыбка, искривляющая идеальные, чувственные губы. Ловлю себя на мысли, что начинаю его бояться. - Стас, - киваю, в глазах холодная вежливость, ожидание. - У меня не так много времени, - мужчина кидает взгляд на часы, дорогие швейцарские, каждым штрихом подчеркивает свой статус, - поэтому послушай очень внимательно. - Слушаю, - мне даже интересно, что он скажет. - Я понял, что отношения тебя не интересуют, - якобы печальный вздох и грустный взгляд зеленых глаз из-под пушистых черных ресниц. - Но против секса ты ничего не имеешь? - интонация вопросительная, но он не спрашивает, утверждает. - Не имею, - подтверждаю, улыбаюсь и добавляю, - но не с тобой. - Делаю шаг в бок и вперед, но Стас останавливает и с силой сжимает руку выше локтя. - Что ты хочешь? - Что? - переспрашиваю удивленно. Он так тонко намекает на оплату за секс? - Саша, у каждого человека есть мечты, я могу исполнить практически любое твое желание. Что ты хочешь? - Оставь меня в покое, - мне обидно. От человека, который перевернул весь город, чтобы найти того, с кем провел ночь, я ожидал более тонкого и романтичного ухаживания. Пусть мне не нужно ни цветов, ни серенад под балконом, но предложение оплаты за секс задевает, щемит в груди. - Саша, я не шучу, - Стас начинает злиться, теряет терпение, голос становиться холодным с нотками приказа и металла, трудно не повиноваться. - Хочешь стать хозяином нефтяной вышки, она у тебя будет. - На хуй она мне? - усмехаюсь, но понимаю, что так он обозначил, что границ моим капризам практически нет. - Саша... - Черных теряет терпение, смотрит на часы, переводит недовольный взгляд на меня, опаздывает и я в этом виноват. Мне весело, я смеюсь, но только не ему в лицо, на такой шаг у меня не хватит смелости, смех звучит только в моей голове. - Стас, посмотри, где я живу, - обвожу взглядом двор, - посмотри, где я учусь. Разве может быть что-то, что ты можешь мне предложить, и чего у меня нет? - Могу, - мужчина кивает, на секунду мне кажется, что замечаю какой-то странный отблеск в его глазах, - но тебе ведь ничего не нужно... - Я не блядь, чтобы меня покупать. - Я не имел это в виду, - догадывается, что мы не поняли друг друга, - ты еще не дорос до того, чтобы осознать простую вещь, в этой жизни продается и покупается всё и все. Я только хочу узнать твою цену. - Свобода. Моя цена - свобода, - злюсь из-за слов Стаса, поэтому говорю правду. Черных удивленно смотрит, делает шаг назад и отпускает руку. Надо же, мне удалось шокировать прожженного игрока в мире крупного бизнеса. Я иду к своей машине, скрываюсь от зеленых глаз в мрачном салоне, завожу мотор, выезжаю со двора. Я ведь правильно все сделал? Могу поставить себе «отлично» за непробиваемость? Вроде все сделал верно, но осадок такой, что совершил одну из фатальных ошибок в своей жизни. - Саш, куда ты вчера делся? - ко мне подходит Леша. Пусть этот парень редкостный распиздяй и моральный урод, но он единственный, кого могу назвать другом. - Пришлось отъехать. Что-то важное пропустил? - Нет, только горячие обсуждения того мужика, что лекцию вел. Девки от него все потекли, - похабно ржет. - Не хочу об этом, голова трещит. - Таблетку? - предлагает не Пенталгин или другое обезболивающее. - Давай, - согласно киваю. Леша улыбается и протягивает волшебную таблеточку. - Сань, может, чего посерьезней? - голубой глаз хитро прищурен. - Что? - Пошли, - не люблю это слово, теперь оно будет напоминать только о Стасе и о том, что после него следовало. Заходим в здание из красного кирпича, поднимаемся на второй этаж, направо, до конца коридора, на пару опоздали, лекции уже начались, поэтому вокруг пусто. В туалете тоже никого нет, все кабинки свободны, Леша все же толкает каждую дверь, чтобы убедиться. Пусто. На широком подоконнике появляется журнальный лист, жесткий, гладкий, глянцевый. В руке друга из ниоткуда, словно по волшебству, возникает пакетик с белым порошком. Леша высыпает его на лист. Достает банковскую карту. Visa Gold. Меньшим мы дорожки не разбиваем. Традиционные сто баксов трубочкой, Леха наклоняется, белая прядь волос падает на глаза, раздражается, смахивает, заправляет за ухо. Вдох, еще один другой ноздрей и парень блаженно прикрывает глаза. Повторяю его действия. Смачиваю слюной подушечку указательного пальца, подцепив остатки белого порошка, втираю в десны. Кайф. И пошел Станислав Черных на хуй! - Хочешь пойти на пары? - вот за что люблю Лешку, так это за то, что этот человек всегда интересуется моим мнением, даже если заранее знает ответ на свой вопрос. Уходим из здания "школы" тем же маршрутом, каким попали сюда. Начало осени, погода еще совсем летняя. В этом году хозяйка разноцветных красок и затяжных дождей не спешит обрадовать нас своим присутствием. Не хочу за руль, слишком расслаблено и хорошо я себя чувствую. Окружающий мир, словно на замедленной пленке, каждое движение плавное и тягучее, как густой смородиновый кисель. Реальность не воспринимается совершенно. Уши заложило ватой - так, наверное, чувствует себя человек в огромных мягких наушниках, которые внезапно сломались и перестали транслировать музыку. Ты слышишь посторонние звуки, но они едва задевают тебя, касаются легким дуновением, мягким прикосновением. Нереальность. Иду по гравийной дорожке, но чувствую себя космонавтом, совершающим шаги-прыжки по Луне. В теле легкость, ноги ватные, слабость прокатывается по венам вместе с кровью, в голове вакуум, ни одной мысли, ни об отце, ни о Стасе. Пока последний вновь не решает о себе напомнить. Практически сворачиваем с Лешкой в сторону метро, когда замечаю высокую фигуру, идущую к нам размашистым, уверенным шагом. Он не изменился с нашей утренней встречи, только пиджак отсутствует и на глазах солнцезащитные очки. Похож на детектива в лучшем жанре американского боевика. Прыскаю со смеху. Сейчас подойдет, заломит руки за спину, защелкнет наручники и произнесет серьезным тоном коронную фразу о том, что я могу не вякать, мне зачтется молчание на суде. Хихиканье перерастает в откровенный ржач. Друг оборачивается ко мне, удивленно смотрит, а меня уже гнет пополам, остановиться не могу, сделать вдох тоже. Приступ. Истерика, вызванная действием наркотика. Из глаз слезы, пред ними мутная пелена. И кто бы знал, насколько правдоподобно нарисовало картину мое воспаленное воображение?! Руки сводят за спиной. Сильные толчки вынуждают идти вперед. Слышу крики Леши, но не могу ничего ответить, меня рвет от смеха. Сознание какой-то частью улавливает, что становится темнее, солнце тускнеет, слышу хлопок двери. Кто-то поднимает за подбородок, не вижу кто, слезы застигают глаза. Вдох. Щеку опаляет нехилая такая пощечина. Затыкаюсь. Мгновенно. Как по взмаху волшебной палочки. Вдох. Вытираю глаза. Вижу перед собой лицо Стаса. Зеленые глаза сверкают. Злой. - Это в твоем понимании свобода? - цедит сквозь зубы, комкает в руках пиджак, чтобы не ударить вновь, - Поехали домой, - не мне, водителю. Перевожу взгляд, глаза натыкаются на коротко стриженный беловолосый затылок. Голова кивает, и машина плавно двигается с места. Не хочу никуда ехать, тем более с ним, но по венам гуляет наркотическое вещество. Меня плющит. Истерика сменилась меланхолией и депрессивным настроением. Мне кажется, что от меня отвернулся весь мир. Меня никто не любит, никто не понимает, вокруг только злые, бессердечные люди, навязывающие свои правила игры. А я, черт возьми, хочу, чтобы было по-моему! - Мне нужно домой, - тихо, глядя в окно, чтобы он не увидел предательских слез. Что за дурь была у Лешки в этот раз? Крышу рвет. Не могу прийти в себя. - Не сегодня, - Черных уже все решил. Почему бы ему в таком случае не привезти меня к себе домой и не посадить на цепь. Он еще надеется, что я буду с ним при других условиях? Зря. - Сейчас, - чуть тверже, прощупываю почву, насколько много мне позволено. - Заткнись. Еще раз накачаешься какой-нибудь дрянью, высеку, - многообещающее обещание. Выполнит. Не сомневаюсь. Выполнит. - У тебя нет других дел? Почему ты со мной таскаешься? Точнее за мной. Я говорю на каком-то непонятном языке, которого ты не понимаешь? Или может ты глухой? Хочешь, я тебе письмо напишу?! Ох, уж мне эти перепады настроения. Я, произнося все эти необдуманные, глупые реплики, нарываюсь на очередную оплеуху, но не могу остановиться. Меня бесит Стас, бесит его непрошибаемое красивое лицо, бесят его искривленные усмешкой губы. Так хочется их поцеловать. Твою мать! Что я делаю?! А руки уже сами собой запутались в черных коротких волосах, тело перебралось к нему на колени, ноги по-блядски раздвинулись: сижу у Стаса на бедрах, трусь пахом о его пах, а сам, словно вампир, присосался к его губам. Хочу. До безумия, до звездочек перед глазами, до острых шипов, которые протыкают тело, заставляя корчиться в болезненном возбуждении. Мужчина не смеется, не отталкивает обезумевшего меня, притягивает ближе, кладет руку на поясницу, надавливает, ладонь соскальзывает на ягодицы, обтянутые тонкой джинсовой тканью, мнет. Стону ему в рот, кусаюсь, хочу еще больше. Целует шею, прикусывает, жадно, оставляет засосы. Опять. Он самец, он метит. Метит меня, как свою шлюху. Не важно, не буду сейчас об этом думать. Сдергивает футболку, шарит ладонями по голому торсу, расстегивает ширинку, дотрагивается до возбужденной плоти. Взрыв эмоций, выгибаюсь дугой, чтобы ему было удобно меня ласкать. Стас послушно двигает рукой по члену, второй ласкает тело, лижет языком грудь, задевая соски. Ору. Так хорошо. Близость оргазма выворачивает наизнанку. Не отдаю себе отчета ни в одном действии. Только его рука на члене, только его губы, язык, ласкающие меня. Это мой мир на данный момент, моя вселенная. - Стас! – кричу, кончая ему в руку, забрызгивая спермой дорогой костюм и дорогую рубашку, галстук тоже в помойку. Он прижимает меня к себе, утыкаюсь лбом в его плечо. Такого оргазма я еще не испытывал. Пусть это наркота обострила все чувства, но ни одна женщина не могла сотворить со мной такое. Успокаиваю дыхание, Стас гладит по голой спине, задерживается на пояснице, пробегает пальцами по позвоночнику, легко, как касание пушистого, нежного перышка. Молчит. - Я согласен попытаться, - хриплю ему в ухо. - Я знаю, - едва ощущаемое касание губ к виску и меня ссаживают с колен, - ложись, он хлопает по ногам. Опускаю голову. Навалилась усталость. Хочу спать. Стас укрывает меня своим пиджаком, чтобы я не дрожал под потоками ледяного воздуха от климат контроля. Засыпаю, мгновенно.