***
Быстрое мелькание ровных серых досок деревянного помоста перед глазами и бесконечная прозрачная бирюза воды вокруг. Захотелось поднажать на педали, резко крутануть руль велосипеда в сторону так, чтобы он, без труда преодолев единственную границу в виде невысокого бортика, упал в воду. Захотелось упасть вместе с ним. Просто так из чистого духа бунтарства. Столько времени терпела, загоняя себя в рамки, соблюдая границы, больше не хотела. Или же уже просто не могла? Всегда старалась быть идеальной для всех и, прежде всего, для него, но эта стратегия не сработала. И теперь она постепенно отпускала себя. Позволила себе на какое-то время перестать быть идеальной, ответственной, оставила все - детей, дом, обязанности, сбежала, улетела на край света, перед этим сделав самый решительный шаг, и в принципе была собою довольна. Давно пора было с этим покончить. Решительно отрезать. Раз и навсегда. Поболит и пройдет само. И душа больше не будет каждый день рваться на клочки. Надо лишь потерпеть. Время излечит все раны. Уже начало лечить. Уже не было столь мучительно и невыносимо больно, как в начале этого пути. Уже начала испытывать некое удовлетворение, когда эта информационная бомба разорвалась в Москве, контузив его своими осколками. Пусть теперь отдувается там сам за них обоих. В тот день не отказала себе в удовольствии открыть интернет и посмотреть на то, как нещадно кроет его. Удовлетворения при этом впрочем не испытала, знала, чем это грозит, но ей уже все равно. Вдали от всей этой суеты она наслаждалась размеренным спокойствием жизни и абсолютной уверенностью в своем решении. На этот раз она сможет дойти до конца, сможет выйти достойно из этой ситуации. Ей даже хватит сил на то, чтобы сохранить с ним дружеские отношения. Ради детей. Не знала, что так подействовало на нее. Голубизна неба, лазурь воды? Отчего на нее вдруг снивзошло такое благодатное спокойствие. Невольно вспомнилась высказывание Кончаловского, которое она когда-то прочла в одном из глянцевых журналов и которое по какой-то причине так запало ей в память: человеческий оптимизм очень часто связан с верой, что все обстоит хорошо и дальше будет только лучше. Мне же кажется, оптимизм должен быть связан с тем, что хорошо никогда не будет, но надо с этим жить... Кажется, она почти научилась с этим жить. И ей было почти хорошо за исключением некоторых моментов, когда у нее опускались руки и ее с головой накрывало беспросветное отчаяние. Ещё пару движений педалями, и она у своего бунгало. Привалив велосипед к стене у двери, вошла внутрь. Казалось, сердце пропустило несколько ударов, словно при падении вниз на самом высоком из аттракционов. Все те оборонительные сооружения, которые она так старательно возводила внутри себя, начали падать словно карты в карточном домике. Она была не готова к встрече с ним! Только не сейчас и не здесь! Он застал ее врасплох. Она ещё не успела достроить вокруг себя нерушимую для него крепость. Стоял посреди бунгало. Все в той же бессменной синей рубахе с принтом в виде отблесков воды, расстегнутой на груди, все в тех же бессменных шортах цвета хаки, которые теперь едва удерживались на его бедрах. Невольно отметила, что с того момента, как виделась с ним в последний раз, похудел ещё больше. А потом её просто накрыло с головой. Неееееет! Только не это! Ведь ей почти удалось освободиться от него! И она была уверена, что это уже навсегда. Будь у нее в эту секунду хоть какой-то способ сбежать от него, снова скрыться так, чтобы на этот раз не нашел, она бы несомненно сделала это, но бежать было некуда. Эмоции хлынули словно прорванная плотина. - Зачем?! Ведь ты обещал мне! Говорила об их последней встрече в суде в первый день зимы на так называемой беседе (глупая формальная процедура, ведь они уже набеседовались на сто лет вперёд). В тот день ещё раз утвердилась в правильности принятого решения. Тогда смотрел на нее самоуверенно-насмешливо, перекидывая справа-налево жевательную резинку во рту, обещая больше не удерживать и подарить ей свободу. Едва сдерживала дрожь внутри себя. - Иди, раз уж так решила, на все 4 стороны, удержать не буду. Отпускал и не верил, что уйдет. И снова на его губах улыбка, но теперь совсем не такая, теперь скорее вымученная, усталая, чуть заискивающая. - Аня... Ну, уж нет! Сколько раз уже это проходили. В эту реку она больше ни ногой! - Ничего не хочу слышать от тебя! Убирайся отсюда вон! Немедленно! Поняв, что не послушает ее, попыталась вытолкать его за порог сама, но вместо этого сама не поняла как оказалась на большой, мягкой постели, придавленная сверху его твердым телом. - Ты противен мне! Отбивалась от него, как сумасшедшая. Не жалея, царапалась, била, от безысходности твердила, что ненавидит, но он словно совсем ничего не замечал. Жадно покрывал поцелуями её плечи и шею, пробираясь под лёгкую ткань руками в желании ощутить её ещё больше. Не отбиться, не отвернуться. Он будто заполнил собой всё пространство, казалось, он был везде. - Пусти! – вскрикнула, когда рванул на ней одежду. Кожа соприкоснулась с кожей. Её тело, хранившее память о нём, вспоминало. В эту секунду возненавидела себя за то, что её недолгий протест стал сменяться желанием, таким сильным и таким неподконтрольным. - Не делай этого со мной! Разум продолжал кричать нет, а тело, так истосковавшееся по нему, предательски отвечало на его ласки и поцелуи и требовало большего. - Прошу! – почти молила, но уже сама не знала о чем. Обнимала его ногами, ее обнаженные бёдра приподнимались навстречу ему. - Делал тысячу раз, - страстно шептал на ухо, - и никто не помешает мне сделать это снова! Ощутила его руку, скользнувшую ниже, туда, где так хотела его ощутить. Всхлипнула и закусила губу, когда его умелые пальцы, сделав несколько движений, исчезли. Хотела большего! Ей недостаточно! Дёрнулась навстречу к нему, желая продлить прикосновение, и почувствовала, как он уверенным плавным движением проник в неё. - Ты моя жена, - произнес, глядя ей в глаза, - и останешься ею. Не отпущу никогда. - Ты обещал... - озвучила оставшуюся ясную мысль. - Обещал, - прошептал в губы, начиная двигаться в ней. - Любить тебя... И люблю. Только тебя...***
Сразу же отвернулась, стоило ему освободить её от тяжести своего тела. Попыталась натянуть на себя простынь, укутаться в неё, но не позволил. - Чего ты этим хотел добиться? – снова ощутила его. Тесно прижался, но не пытался обнять. - Ничего не изменилось. И уже не изменится никогда. Бесполезно... Уходи! Тихая усмешка и его руки снова, оплетают её тело. - Я прошу тебя только об одном! Оставь меня! - Изменится, - тихо, словно пытался заговорить. - Я обещаю! Позволила развернуть себя. Позволила его рукам вновь дарить ласки, а губам оставлять на теле мокрые, жадные поцелуи. - Я так старалась. Сколько раз? – произнесла почти обессиленно, разум вновь начал отступать. - Не счесть! Не помогло. - На этот раз постараюсь я. За нас двоих. Я умею. Сильные руки подхватили её бёдра, чуть приподняли, и она вновь ощутила его внутри. - Бесполезно, - шептала одно, а её руки уже крепко обнимали его. - Внутри пустота... - Я наполню.***
Утомленная им, как никогда быстро провалилась в сон. И впервые за долгое время проспала много часов подряд. В последнее время мучила бессонница, от которой не находилось лекарства. Даже не взглянув на него, ощущала его присутствие. Поднявшись, накинула лёгкий халатик и направилась в душ. Пришел к ней через пару минут. Стоял перед ней полностью обнаженный. Взял у нее из рук мочалку. - Смой с меня все! Если бы это было возможно... Смыть с него прикосновения чужих рук, поцелуи чужих губ, всю черноту и дурь его души... Невозможно! Но она всё же постаралась. Тёрла до красноты кожи, смывала плотную пену мощными струями горячей воды. И снова намыливала. Позволял делать всё, что хотели её руки. И она делала, упиваясь его покорностью и своей властью на ним. Прижимался к её тонкой ладони, когда она спускалась ниже. Чувствовала его взгляд, - наблюдал за ней, за её эмоциями. Знала, что сдерживает себя ради неё. Увлеченная процессом, не заметила, как склонил к ней голову, почувствовала горячее дыхание на своей щеке. - Аня, - прошептал, тяжело дыша. – Ну же… чего ждёшь? Сама поцеловала такие любимые губы, после чего он, наконец, перестал сдерживать себя. Отдаваясь ему, крепко обняла руками и ногами, позволяя задать сильный и быстрый темп. Впилась зубами в его плечо, чтобы сдержать стоны. Казалось, совсем потеряла связь с реальностью, но его слова все же расслышала: - Я только твой!***
День сменялся ночью, время текло незаметно, и уже не ощущалось. За стенами бунгало бесконечно хлестали ливни. Почти все время проводили в постели, напрочь забыли об одежде. Проводя пальчиками по его выпирающим рёбрам, вспомнила о еде... В первый раз выбрались в ресторан, ел с нескрываемым удовольствием и аппетитом, наверстывая упущенное и восстанавливая силы. Нравилось за этим наблюдать. Вечером того же дня позвонила по видеосвязи детям, взволнованным отсутствием отца, уверила, что с ним все в порядке. Он сам остался лежать, раскинувшись на постеле, так и не потрудившись одеться и предстать перед детьми. Ночью любила его сама, оседлав его бедра, а утром снова заговорила об отъезде. На этот раз спокойно, без надрыва. - Возвращайся в Москву. Давно пора, у тебя много дел. Ты и без того уделил мне много времени. Глядя на него, отметила, как изменился. Выглядел отдохнувшим, спокойным и вальяжно-довольным. - Ты ещё не поняла, что я не вернусь домой без тебя?