Небольшой дождь

В тот день, когда Андрес впервые заметил, что у него дрожат руки, он просто нахмурился в замешательстве. Сначала он винил в этом стресс, вызванный его последними ограблениями, но вскоре понял, что тряска случалась и в периоды затишья. Он не был легко пугаемым человеком, но дрожь начала немного пугать его, потому что всякий раз, когда она случалась, она мешала ему заниматься повседневными делами, такими, как рисование. Вскоре к этому присоединились очень раздражающие мышечные спазмы, как будто его ударили электрическим током. Он также страдал от чрезмерной усталости после любых физических усилий. Это случалось не очень часто, но достаточно часто, чтобы Андрес начал видеть во сне призрак своей матери. Поэтому он решил нанести визит врачу для осмотра. Анализы крови, биопсия мышечной ткани, электромиография… Прошла уже неделя с тех пор, как ему дали результаты: миопатия Хелмера, то же дегенеративное заболевание, которое убило его мать. Когда вам ставят такой безжалостный диагноз, вы сразу понимаете, что срок вашей жизни истек. Хотя все еще было не совсем ясно, сколько ему осталось времени, оценки его врача были не очень многообещающими: самое большее три или четыре года. Андрес солгал бы, если бы сказал, что это не повлияло на него: он сразу почувствовал, как под его ногами разверзлась бездна, бездна, которая сделала его неописуемо тошнотворным и мучительным. Но с той фирменной элегантностью, с которой он держался, Андрес честно справился с ситуацией и покинул клинику, не устроив сцены, держа свой смертный приговор в руках. Однако на протяжении всей прошлой недели у него было время разваливаться на части, когда он был один. Он плакал, он с горечью спрашивал себя, почему он, за какие непростительные ошибки небеса наказывают его. Мало-помалу он попытался убедить себя, что у него нет другого выбора, кроме как встретить эту новую ситуацию с максимально возможным достоинством, если он не хочет провести свои последние годы, жалуясь и сожалея обо всем. Поэтому он решил с тех пор начать жить сосредоточенно, стараясь не оглядываться назад, чтобы смертная тень, преследовавшая его, никогда не смогла его поймать.Каким же он был дураком. Он еще никому не рассказывал о своей болезни. Его брат Серхио некоторое время не навещал его во Флоренции, несмотря на то, что Андресу уже давно хотелось показать свой монастырь,а младший брат был очень занят своими планами ограбления Королевского монетного двора, поиском информации и проектированием туннелей. И хотя он знал, что однажды ему придется сказать Серхио, что он умирает, телефонный звонок не казался правильным способом сделать это. В последнее время он тоже не встречался ни с одной женщиной, так что у него не было девушки, которой можно было бы сообщить плохие новости, партнера, который мог бы страдать рядом с ним. Однако его самая большая проблема заключалась в том, что он сидел прямо там, под своей крышей, с закатанными рукавами и гитарой на бедрах. Его лучший друг, его родственная душа, человек, который был необходим в его жизни и сопровождал его уже более пяти лет: его дорогой Мартин. Как Андрес собирался сказать ему, что он умирает, что у них почти не осталось времени, чтобы продолжать планировать ограбления вместе, что будущее ускользало от его дрожащих пальцев, как песок? Андрес внимательно наблюдал за своим другом, в то время как Мартин нежно поглаживал струны гитары, чтобы извлечь из них мелодию. Этот звук всегда умудрялся успокаивать Андреса и заставлял его чувствовать себя как дома. Или, может быть, не сам звук гитары, а присутствие Мартина давало ему покой. — Что ты играешь? — спросил Андрес, внезапно прервав сосредоточенность своего друга. — Я начал с танго, но теперь я просто пробую несколько аккордов.Тебе нравится? Андрес слегка кивнул головой, что вызвало удовлетворенную улыбку на губах Мартина, совершенно открытую и искреннюю улыбку, которую человек дарит только очень немногим людям. Андресу нравились те моменты, когда они вдвоем были расслаблены и одиноки, изолированы от мира в своем очаровательном монастыре, их собственной параллельной вселенной, где было возможно почти все, где оба могли свободно проецировать и мечтать по-крупному. Мартин начал бренчать на гитаре немного более сосредоточенно, чтобы Андрес мог лучше слышать мелодию. Бедный Мартин. Как одинок он будет между этими каменными стенами в будущем, жестокими стенами, которые будут кричать на него, как эхо, каждое слово, которое Андрес когда-либо говорил ему. — Мартин, одевайся. Пойдем поужинаем. — Что мы празднуем? — спросил Мартин, подняв брови. — Что мы живы. Разве есть что-нибудь лучше этого? — ответил Андрес с улыбкой, которая не коснулась его глаз. Хотя Мартин позволил бы Андресу убедить его почти в чем угодно, не жалуясь, было очевидно, что он не полностью поверил в его объяснение. Возможно, он начал подозревать, что что-то не так, потому что, хотя Андрес пытался скрыть свое огорчение перед ним, его поведение немного изменилось за последнюю неделю: он вдруг стал более молчаливым и подавленным. Схватив гитару, Мартин встал со стула и пошел в свою комнату, чтобы собраться, Андрес последовал его примеру. Андресу потребовалось почти пять минут, чтобы решить, что надеть, но в конце концов он выбрал темно-серый костюм-тройку с облегающим пиджаком с бархатными лацканами, который, как он знал, очень понравился Мартину. Полчаса спустя эти двое были готовы к выходу. Хотя гардероб Мартина был значительно менее элегантным, чем у него, молодой человек мудро выбрал светло-голубую рубашку с темно-синими манжетами, которые подчеркивали его глаза. Проблема заключалась в том, что ресторан, в который Андрес хотел его пригласить, требовал определенного этикета. — Хотя мне и нравится эта рубашка, тебе понадобится что-то более элегантное, Мартин. Пиджак и галстук, пожалуйста. — Что? Мы идем на свадьбу? — с подозрением спросил Мартин. Когда он понял, что Андрес не отступает, он покачал головой, смирился и вернулся в свою комнату. Вскоре он появился в темно-синем пиджаке и жемчужно-сером галстуке. — Готов? — спросил Андрес, поправляя манжеты рубашки. — Откуда я знаю? Скажи мне сам, — ответил Мартин, пожимая плечами, одновременно медленно кружась, показывая мужчине свой образ.И Андрес понял, что ему понравилось то, что он увидел. — Идеально, — прокомментировал Андрес, подходя к нему, чтобы застегнуть его куртку. — Я сяду за руль, если хочешь, — предложил его друг, и Андрес заметил легкую дрожь в его голосе, которую он не мог определить. — Хорошо, тогда я поведу на обратном пути. Им обоим нравилось водить машину, чувствовать адреналин от скорости на шоссе, мощь вождения 4x4, на котором они ездили в город, поэтому они ездили по очереди. Кроме того, Андрес знал, что Мартин любил выпить немного больше того, что было разрешено правилами дорожного движения, когда они выходили на улицу, поэтому он не возражал повезти машину на обратном пути, чтобы дать Мартину выпить столько, сколько он захочет.Сегодня вечером Андрес хотел, чтобы Мартин хорошо провел время, пока мог, потому что новости, которые он должен был ему сообщить, были слишком мрачными. Вечер был фантастическим. Андрес выбрал один из самых дорогих ресторанов Флоренции, "Энотека Пиньорри", в самом сердце Санта-Кроче. Стиль этого места в стиле Ренессанса создавал ту атмосферу, которая больше всего нравилась Андресу. Он знал, что Мартину было немного неуютно в таких местах, он чувствовал себя как рыба, вытащенная из воды, но Андрес думал, что в жизни даже не было смысла, если он не мог поделиться своими дорогими вкусами со своим лучшим другом. Они попробовали сыр рикотта и шарики из омара, несколько восхитительных равиоли с эскаролем, миндалем и оливковым кремом Челлина... и тихо болтали. Одним из их любимых увлечений было изучение мелких деталей людей, с которыми они сталкивались, чтобы попытаться разобраться в их жизни, и это развлекало их на протяжении всего ужина. Разговор с Мартином всегда был для Андреса вызовом: ум его друга был постоянно активен. Андрес всегда находил это очень стимулирующим, так как это приводило его в невероятное возбуждение, что он редко находил с другими людьми. Выпив еще несколько бокалов вина, они расплатились по счету и неторопливо ушли. Андрес знал, что он тоже выпил больше, чем позволено, но было маловероятно, что они встретят контрольный пункт трезвости на обратном пути в монастырь. Это будет первый раз с тех пор, как они там жили. Тем не менее, они воспользовались прохладным ночным воздухом, чтобы прогуляться по улицам Флоренции, прежде чем вернуться к машине. Пока они ужинали, небо затянуло тучами, и казалось, что облака вот-вот начнут поливать их водой. Мартин казался полным энергии. Обычно он был разговорчив, но вино еще больше развязывало ему язык, что заставляло его болтать с тем замечательным, полным нюансов аргентинским акцентом, который так нравился Андресу. Они оба были расслаблены, так что тишина их не беспокоила. В течение нескольких минут они позволяли своим шагам эхом отдаваться по полупустым улицам этого вечного города, полного искусства и красивых уголков. Андрес раздумывал, когда же ему наконец следует стать серьезным и поговорить с Мартином, потому что у него заканчивалось время на ночь, когда его друг легонько толкнул его в ребра, его глаза сияли удовлетворением и алкоголем; затем он схватился за фонарный столб, вокруг которого начал кружиться, как ребенок. “Quereme así piantao, piantao, piantao. Trepate a esta ternura de locos que hay en mí...”, - тихо пропел он, поворачиваясь. Андрес знал, что танго больше всего нравилось его дорогому другу. Он слышал это бесчисленное количество раз на проигрывателе, который они оба использовали в монастыре. Он улыбнулся, увидев Мартина таким беззаботным, и понял, что пока не осмелится сломить этого безумца, о котором он так заботился. Он решил, что их прогулка станет последним оплотом счастья, которое у них будет этой ночью: он сообщит плохие новости, как только они сядут в машину на обратном пути в монастырь. Поэтому, когда они наконец добрались до 4x4 и сели-Андрес на водительское сиденье, а Мартин на пассажирское, - испанец завел машину и поехал по темному шоссе прямо в ад. Краем глаза он видел Мартина рядом с собой, откинувшегося на спинку сиденья с улыбкой на губах и довольным лицом, и Андрес ненавидел себя за то, что собирался сделать. — Мартин, — тихо позвал он его. Его друг повернул голову, чтобы посмотреть на него с тем открытым, доверчивым выражением, которое он носил только тогда, когда был с Андресом. — У меня..я болен. Там, прямо, без наркоза. Это было не похоже на Андреса-рассказывать все таким милым тоном. Лицо Мартина за одну секунду из спокойного стало растерянным. — Ты заболел? Что ты имеешь в виду? — Я уже рассказывал тебе о своей матери, верно? — пояснил Андрес, продолжая вести машину, его глаза были устремлены на темную дорогу, чтобы не смотреть на выражение лица Мартина. — Да. — Мне поставили диагноз ее болезни: миопатия Хельмера. Между ними повисла тишина, нарушаемая только каплями дождя, которые начали падать на лобовое стекло. Дыхание Мартина внезапно участилось прямо там, рядом с Андресом. — Но.. — начал говорить его бедный друг, словно пытаясь воспринять всю эту жестокую информацию. — Но есть… есть лечение, верно? — Пока ничего определенного. Есть лекарства, которые могут облегчить симптомы, но я боюсь, что до сих пор нет известного лекарства от этой болезни. Когда Мартин заговорил в следующий раз, его голос звучал дрожаще и сдавленно, как будто он пытался не заплакать. — Давно ты об этом знаешь? — Мне сказали неделю назад. Андрес услышал звук разочарования, который Мартин издал своим языком, когда отвернулся к окну. Снаружи дождь усиливался. Испанец подозревал, что его друг, возможно, обдумывает около десяти тысяч возможных слов, которые он мог бы сказать дальше. Когда Мартин наконец оглянулся на Андреса, он задал вопрос, которого они оба, вероятно, боялись больше всего. — Сколько тебе осталось? — Около трех лет. — тихо ответил Андрес, все еще глядя на дорогу. И вдруг машина наполнилась рыданиями. Андрес заранее знал, что эта новость сильно повлияет на Мартина, но он и представить себе не мог, что его друг испытает такое сильное потрясение. Мартин закрыл лицо руками и безутешно заплакал. Время от времени он протирал глаза, чтобы избавиться от слез, которые продолжали течь по его щекам. Он явно прилагал огромные усилия, чтобы контролировать себя, но просто не мог. Андрес никогда не чувствовал себя комфортно в подобных ситуациях, потому что на самом деле не знал, как реагировать. Он склонен эмоционально отделяться от плачущего человека, чтобы ему не пришлось испытывать такое же горе, чтобы ему не пришлось страдать. Кроме того, как вы утешите кого-то, когда вам самим нужно утешение? Но душераздирающая боль, которую испытывал Мартин, пронзила его душу и смогла тронуть Андреса. Он вроде как знал это до сегодняшнего вечера, но теперь не было никаких сомнений, что никто никогда не пожалеет о его кончине так, как Мартин. Эта мысль внезапно пронзила его сердце двумя стрелами: одной болью, другой любовью. Убрав правую руку с руля, Андрес протянул руку, положил ладонь Мартину на бедро и нежно сжал его, чтобы успокоить. Мгновенно его друг схватил его пальцы и потряс ими в ответ, все еще шмыгая носом. Остаток пути они проделали в тишине, под непрерывные всхлипывания Мартина в качестве фоновой мелодии, их руки лежали на бедре аргентинца. Когда они, наконец, добрались до монастыря, дождь лил довольно неистово. Андрес остановил машину и выключил фары, оставив их в темноте, под защитой капота автомобиля. Мартин, казалось, немного успокоился за последние несколько минут, поэтому Андрес похлопал его по колену, чтобы побудить выйти из машины. Пробежав под дождем, они наконец добрались до монастыря. Как можно тише, чтобы не беспокоить монахов больше, чем необходимо, они вошли внутрь и закрыли за собой огромные деревянные ворота. За каменными стенами было довольно холодно, поэтому они поспешили вдоль портика монастыря, наблюдая, как дождь безжалостно льет на траву маленького дворика. Андрес обнял Мартина за плечи, чтобы удержать его, и потому что ему было необходимо почувствовать, как он успокаивается. Давление Мартина на него было единственным, что уняло холод не только от его тела, но и от души. Однако, когда они наконец остановились перед дверью, ведущей в крыло, в котором они жили, и Мартин достал из кармана ключ, чтобы открыть ее, Андрес отступил назад и загипнотизированно уставился на дождь, его поразило его красота. И, недолго думая, он покинул укрытие, предложенное ему портиком, и вышел под дождь, чтобы почувствовать, как он капает на его кожу. Как только Мартин открыл дверь, он повернулся к Андресу и был ошеломлен, увидев его стоящим во внутреннем дворике прямо под проливным дождем. — Андрес, что ты делаешь? Ты простудишься. Иди сюда. Но Андрес проигнорировал его. Он повернулся, чтобы посмотреть на Мартина, его и без того мокрые волосы прилипли ко лбу, а мокрая одежда свисала с его рук и ног. Он не знал почему, но это заставляло его чувствовать себя хорошо. Он увидел в глазах Мартина откровенное восхищение, которое его друг испытывал к нему, а также многие другие чувства, которые Андрес всегда предпочитал игнорировать ради обоих. Но сегодня вечером, когда над его головой висел смертный приговор, Андрес протянул Мартину руку, чтобы поделиться своим маленьким безумием. И Мартину, который последовал бы за ним на край света, понадобилась всего пара секунд, чтобы покинуть портик и выйти на открытое пространство. Он подошел к Андресу и без колебаний схватил его за руку. Затем, напевая Баладу para un loco, Андрес развернул изумленного Мартина. Постепенно, по мере того как Андрес обращался с ним, как с марионеткой, ведя его за руку, выражение лица Мартина менялось. Он позволил себе увлечься притворным энтузиазмом Андреса и закончил тем, что танцевал с ним, пока они пели, как два сумасшедших под дождем. Затем Андрес схватил его за талию, и они вместе закружились в вальсе по внутреннему дворику. Несмотря на горе, которое охватило Мартина, он несколько раз рассмеялся в объятиях Андреса, и это было похоже на музыку для ушей испанца. Постепенно усталость заставила их шаги замедлиться, и, когда они, наконец, перестали танцевать, они упали в интенсивные и бесконечные объятия. Андрес погладил Мартина по голове, когда его друг снова заплакал, на этот раз на плече Андреса, обнимая его за талию. — Мартин, ты должен быть сильным, — прошептал Андрес ему на ухо посреди бури. — Сделай это ради меня, хорошо? Прижавшись щекой к щеке Андреса, Мартин кивнул, давая ему понять, что он попытается, несмотря на то, как трудно это будет. Молодой человек слегка откинулся назад и схватил лицо Андреса обеими руками. Затем он устремил свои ясные, полные слез глаза на лицо Андреса. — Мы найдем лечение, вот увидишь. — Мартин, нет… — начал Андрес, но Мартин не позволил ему продолжать. — Нет, послушай.Ты вылечишься, мы найдём лечение, слышишь? Итак, фаза отрицания. Андрес знал, что в какой-то момент это произойдет, поэтому он промолчал и позволил Мартину поверить в то, что надежда, на спасение еще есть, но он старался не увлекаться необоснованными иллюзиями своего друга, потому что он действительно знал правду.Со временем Мартин тоже согласится с этим. Медленно Андрес погладил Мартина кончиками пальцев по затылку, слегка взъерошив его мокрые локоны, и наклонился вперед, чтобы нежно поцеловать его в щеку, чтобы показать ему, насколько он ценит его присутствие. Он не мог не заметить, как тело Мартина вздрогнуло под его губами, и Андрес впервые задумался, каково было бы пойти немного дальше. В течение нескольких секунд, все еще прижимая губы к щеке Мартина, Андрес испытывал искушение переступить черту, подтолкнуть их отношения к точке невозврата ... Но, в конце концов, он отказался от этого. Как несправедливо было бы покончить с жизнью Мартина таким образом, привязав его судьбу к своей собственной обреченной. Итак, Андрес наконец отошел от Мартина и мягко улыбнулся. — Давай зайдем внутрь.Мы должны снять эту промокшую одежду. Затем, снова схватив Мартина за плечи, Андрес отвел своего друга в монастырь, где они оба выпили последний глоток за жизнь, дружбу и будущее, почему бы и нет. Потом они попрощались и легли спать. В глазах Мартина Андрес мог прочесть тысячу слов, которые его друг хотел бы сказать, но, в конце концов, он просто похлопал его по руке и немедленно исчез в своей комнате. Когда Андрес наконец разделся, вытерся полотенцем, осушил свой красивый костюм - хотя он подозревал, что вода могла испортить его навсегда - и надел шелковистую пижаму, он приготовился лечь и немного почитать перед тем, как уйти спать, потому что он не был очень сонным. В тот момент его разум был полон облаков, и хотя ему было нелегко в этом признаться, он также был полон Мартина. Андрес все время думал о его остроумных высказываниях за ужином, о его смехе во время прогулки по Флоренции, о душераздирающей реакции в машине, о слезах на плече Андреса, о его теле, вспыхнувшем под дождем. Поэтому, когда Андрес начал слышать приглушенные рыдания, доносившиеся сквозь стену, он, не раздумывая, направился в комнату Мартина. Даже не постучав, он открыл дверь и увидел своего друга, лежащего там во мраке тьмы. Кровать была залита оранжевым светом, исходившим из двери, которую только что открыл Андрес. — Не плачь, — скомандовал Андрес с порога, когда Мартин поднял на него свои яркие глаза. — Прости, просто я не могу.Я правда не хотел... — заикаясь, пробормотал Мартин, потирая щеки.Но Андрес уже был у его кровати, приподнимая одеяло рукой. — Подвинься немного. — Что ты делаешь? — удивленно спросил Мартин. — Я собираюсь спать здесь.Подвинься. Мартин, который всегда выполнял желания Андреса, подчинился без дальнейших вопросов. Андресу не хотелось сегодня спать одному, и он знал, что Мартин нуждается в утешении не меньше, чем он сам. Медленно Андрес положил руку Мартину под шею, чтобы Мартин мог положить на нее голову, а затем обнял его сзади, стараясь получить как можно больше тепла от тела своего друга. Рука молодого человека нерешительно скользнула вниз по руке Андреса, обнимавшей его за живот, и, когда он добрался до ее конца, он переплел их пальцы вместе. В тот вечер они больше не разговаривали, потому что в этом компрометирующем положении не было ничего, что они могли бы сказать, что не нарушило бы их общение.Они оба знали, что на следующее утро они вернутся к соседям по квартире, лучшими друзьям и навязчивыми грабителямя, но со смертью, сидящей в ногах их кровати в темноте, они могли сделать перерыв и побыть просто Андресом и Мартином в течение нескольких часов. Прижавшись грудью к спине Мартина, чувствуя дыхание друга на своем теле, Андрес сумел сразу же заснуть. И он сказал себе, что если ему, наконец, суждено умереть, так тому и быть, потому что ему посчастливилось найти свою вторую половинку в этой жизни, и, хотя бы для этого, его годы на Земле определенно стоили того, чтобы жить.