Свет погас

Солнечный свет пробивался сквозь высокие окна, погода была теплой и прекрасной не по сезону. Погода словно насмехалась надо мной. Чем ярче светит солнце – тем темнее становиться у меня в душе. Свет, яркий и прекрасный, освещающий мою душу исчез, ушел вместе с самой дорогой и любимой девушкой. Лишь понимание того, что по коридору ходят люди и я не один, понимание, доходившее до моего сознания словно издалека, останавливало меня не давая сорваться. Если бы не это, я бы завыл, завыл, как волк, завыл от боли раздирающей мои сердце и душу. От боли этой никуда не убежать и не скрыться. Невозможно убежать от себя самого, невозможно забыть, невозможно простить. Простить самого себя за всю ту боль, причиненную специально и нет самой милой сердцу девушке. Кароль. Сердце сжимается каждый раз от боли, стоит лишь произнести ее имя в голове или вслух. Боль и отчаяние, кажется, скоро сведет меня с ума, но я этому рад. Тогда ни мысли, ни воспоминания не будут терзать меня подобно орлу пойманную дичь. Я не хочу избавленья, нет, только не этого. Я заслужил все то, что со мной происходит или произойдет. Я сам виноват во всем, что случилось с моей Кароль. Она умерла по моей вине. Боже, сколько же боли я ей принес, а все чего она хотела – чтобы я верил ей и любил ее. Она не знала, как сильно я любил ее и тогда и люблю даже сейчас. Люблю каждый кусочек ее тела, люблю, как сверкали ее зеленовато-карие глаза, как они искрились радостью и смехом, как они светились от любви. Люблю ее упрямый характер, она всегда все делала так, как считала нужным, но более искреннего, открытого и душевного человека я не знаю. Она любила друзей и свою маму, она любила жизнь, в ней жизнь била ключом. От нее исходил поразительной красоты свет, озаряющий все вокруг, и он погас, погас навсегда. Кароль больше не улыбнется, не скажет и слова, не обнимет, ни поцелует. Ее нет. Ее больше нет. Ее больше никогда не будет рядом. Она мертва. Если бы я только ей поверил, если бы я не позволил ей уйти одной со столовой, если бы я не причинил бы ей столько боли, она была бы жива. Я бы отдал все, заключил бы с дьяволом сделку лишь бы вернуть время вспять, но это невозможно. И Кароль с ее прекрасной душой и сердцем больше не вернешь. Перед глазами возник образ Кароль в заброшенной голубятне прошлым летом. Она была моей только моей и все, что я чувствовал, отражалось в ее глазах. Она была несказанно счастлива. Она никогда не посмотрит на меня как тогда, не посмотрит на меня словно я - единственный мужчина на этой планете. А потом перед глазами возникли ее глаза полные боли. Я проклинаю себя за то, что причинил ей столько боли. Отношения с Амелией были ничем другим, как самой глупой ошибкой. Сказать, что я всего лишь жалею о них, преуменьшить раз в 100 то, что я думаю или чувствую, я бы стер это из памяти, забыть, как страшный сон, но именно они и напоминают мне, как я виноват перед Кароль. Лишь одну Кароль я всегда любил. Любил, но позволил ей страдать, осознанно причинял боль. Что я чувствую помимо боли и вины? Ничего. Абсолютно ничего. Пустота и кроме нее ничего больше нет. Все что раньше приносило радость и злило меня – поблекло. Интерес к жизни умер вместе с Кароль у меня на руках. Больше ничего не имеет значения, больше ничего не имеет смысла. Нет смысла жить. Кароль мертва – я ее убил. Убил своим неверием, подозрениями и холодностью. Пустота такая безграничная, и манящая, она захватывает тебя, вытесняя все остальное. Солнечные лучи падают, прям на глаза и в любой другой день я бы прикрыл глаза или заслонил их рукой, но не сейчас, сейчас мне абсолютно все равно, все равно, что со мной сейчас и что со мной будет потом. Это уже неважно. Труднее чем простить себя – сказать ей «прощай». Не могу, я просто не могу это сделать. Сказать «прощай» - смириться с тем, что она мертва, смириться с тем, что я больше ее никогда не увижу ее, с тем, что больше не загляну в ее глаза. Смириться с тем, что я ее потерял. Потерял самую дорогую и любимую. Я не могу. Я не могу проститься с ней и признать что на самом деле ее уже нет. Не могу. Иначе я окончательно сойду с ума, но признать ее смерть выше моих сил. Я никогда не скажу ей «прощай», я никогда не буду способен признать, что она мертва. Почему я еще жив? Почему я не ушел вслед за Кароль? Паула. Моя маленькая сестренка нуждается во мне, я не имею ни права, ни возможности оставить ее одну. Я не оставлю ее совершенно одну, к тому же в этом месте. Иван и Хулия позаботились бы о ней, я знаю, но у нее не останется больше никого, у нее не будет больше семьи. Я не могу позволить себе слабость и оставить сестру одной. Я должен вытянуть ее из этого паршивого места. Я обязан о ней позаботиться. Глаза печет. Я никогда не любил плакать, я не плакал на людях, плакал лишь тогда, когда меня никто не видел, но это случалось так редко, что я и забыл, как это плакать. Соленая жидкость раздражает слизистые оболочки и, протекая по щекам, словно оставляет огненные следы, но мне все равно. Мне абсолютно все равно. Ничего не имеет смысла, кроме того, что Кароль мертва. Словно машинально, на автомате, я повернул голову и заглянул в комнату. Дверь была открыта, а на кровати, дальней от двери сидят, обнявшись Хулия и Викки. Эта картина добавила еще больше боли, хотя и кажется, что это невозможно. Нет ничего невозможного. На кровати возле Викки, больше никогда не будет спать Кароль, больше не будет делиться с подругой перед сном секретами, и засыпать думая о ком-то. Ее больше не будет в этой комнате, ее не будет в этом мире. В голове пронеслись воспоминания, первый поцелуй, встреча в коридоре, поцелуй в колодце, каждый момент, связанный с Кароль. Сердце застучало быстрее, словно пыталось убежать от боли грозящей разорвать его в клочья, но убежать невозможно. Рука произвольно потянулась к губам, прикасаясь к ним, словно там мог остаться призрак сладкого поцелуя Кароль, а в темноте, за закрытыми глазами вспыхнули смеющиеся зеленовато-карие глаза.