Почему жизнь продолжается?

Я просыпаюсь утром и задаю себе вопрос, Почему все так же, как и прежде. Я не могу понять. Нет, я не могу этого понять, Почему жизнь продолжает идти своим чередом. Skeeter Davis – The end of the world Лифт в убежище до сих пор работал, но явно был не в лучшей форме. Опускаясь, он скрежетал и иногда застревал, не более чем на секунду, но все же Кейт было жутковато. У нее остались не самые приятные впечатления от первого похода в подземное хранилище для людей, но она все равно стояла на платформе рядом со своей возлюбленной и крепко сжимала ее руку. Она ей была нужна сейчас, как никогда. Ирландка это знала, а потому подавила в себе тревогу. Кара молчала. Уже очень давно. За несколько дней они перекинулись лишь парой фраз. Даже «доброе утро» и «спокойной ночи» теперь говорила только Кейт. Но она не винила подругу, сейчас ей было очень тяжело. В конце концов, она хотела, чтобы Шон был рядом, когда наступит время хоронить мужа. Но теперь ее сын мертв; его могила – огромный радиоактивный кратер посреди Содружества, жуткий и пугающий. Тот день стал триумфом для Подземки и второй настоящей трагедией для Кары. А теперь она спускается в чертово убежище, чтобы на территории Содружества появилась еще одна могила дорогого ей человека. *** – Я хочу предоставить тебе честь нажать на кнопку, Шорох – сказала Дездемона, протягивая выжившей детонатор. Хэнкок тогда тихо ухмыльнулся. Дьякон одобрительно улыбался. Ник стоял, оперевшись о заграждение, устремив пристальный взор на здание института. Маккриди смотрел на то, как глава Подземки передает детонатор Каре, с некой завистью. А Кейт заметила в глазах возлюбленной вспышку ужаса. Сейчас там лежал и умирал от рака ее сын. Лежал и ненавидел мать всем своим сердцем. А Дездемона предлагала ей собственноручно похоронить Шона под завалами его же империи. Возможно, это было справедливо, дать Каре закончить дело. А возможно – совсем наоборот. Но вряд ли Дездемона мыслила такими категориями. Вероятно, она действительно считала, что оказывает Шороху честь, хотя никакой чести в этом не было. Кара не подала вида, она легко взяла детонатор, подошла к краю балкона и без колебаний нажала на кнопку. Чудовищный взрыв прорвал тишину, рассеял тьму беззвездной ночи и так же быстро угас, оставив после себя шрамы на теле земли и сердце девушки. Кейт увидела, как дрогнули руки выжившей, когда та клала детонатор на стоящую рядом бочку. *** Теперь Каре нужно вернуться в то место, где произошла ее первая в жизни настоящая трагедия. И Кейт не могла позволить, чтобы она возвращалась туда одна. Всегда быть рядом, всегда быть на ее стороне, даже если Кара не права – вот что однажды пообещала себе ирландка. Поэтому она и не упрекала возлюбленную в работе на Подземку. Поэтому возилась с МИЛАми и спасала чертовых синтов. Все уже не важно, важна только Кара. Спуститься в жуткое убежище вместе с ней – не страшно. Лифт, наконец, остановился и створки ворот с трудом разошлись в стороны. Шаги девушек гулко разносились по холодным и мрачным коридорам. Кое-где до сих пор мигали лампы, но освещения явно было недостаточно, чтобы спокойно идти, не спотыкаясь о всякий мусор. Кара включила подсветку на пип-бое и пошла чуть впереди. Кейт же продолжала цепляться за разбросанный по полу хлам, потому что совсем не смотрела под ноги; она не могла оторвать взгляда от спины выжившей, не хотела терять ее из виду даже на секунду, словно от этого зависела жизнь ее возлюбленной. Где-то копошились радтараканы, гудели генераторы, а из комнаты энергообеспечения доносились короткие щелчки разрядов электричества. И неизвестно даже, как было бы страшнее: без этих негромких, почти потусторонних шорохов, или с ними. Бункер дышал, словно был живым. На мгновение Кейт показалось, что они находятся внутри громадного, древнего чудовища, которое проглотило их, а теперь спит, в ожидании новых жертв. От этих мыслей у нее сжалось сердце, а по ногам пробежал колкий холодок. Девушка замерла, скованная мимолетным ужасом. Кара прошла чуть дальше и остановилась у входа в зал с криокамерами. *** – Шорох, – к девушке подошел Дьякон, когда та уже заходила в лифт. – Послушай. То, что ты сейчас сделала... ты спасла всех. Ты – героиня и без тебя… – Дьякон, – прервала его Кара. – Иди ты нахер, – сказав это, девушка вошла в лифт, провела магнитной картой по ридеру и помахала другу рукой, даже не обернувшись. Повисло тягостное молчание; никто не решался заговорить, да и зачем это нужно было. Все просто смотрели на открывшийся их взору вид с самой высокой точки искалеченного Бостона. Он действительно завораживал. Отсюда было отлично видно, насколько большой этот город, и сразу возникало ощущение собственной ничтожности. Все, кто сейчас ходил там, внизу – они пленники города. Он стоял здесь до них, будет стоять и после. Он видел многое и увидит еще больше. А кто эти люди (да и не только люди) в лифте, который несет их вниз, словно спуская в жерло преисподней? Они лишь мусор под его ногами, пыль, вздымающаяся от его величественной поступи, которой он шествует по дороге времени. Скоро они спустятся и растворятся в переплетении его равнодушных грязных улиц. А пока можно просто насладиться видом, в конце концов, он и правда чертовски завораживает. *** – Мне пойти с тобой? – Кейт собралась с силами и подошла к выжившей. – Нет, – еле выдавила из себя девушка. Ирландка тяжело вздохнула, приблизилась и положила руки на плечи подруги. Прислонилась лбом к затылку Кары. Так они стояли какое-то время; секунды? минуты? А может даже часы? Кейт сделала шаг назад и тихо произнесла: – Я буду здесь. Кара ничего не ответила, только медленно направилась к ледяной могиле Нейта. Кейт смотрела ей вслед, пока та не подошла к криокамере в конце зала. Тогда ирландка скрылась за углом, дабы оставить выжившую один на один с ее мужем. Девушка села на пыльный и холодный пол, пытаясь унять назойливую дрожь в руках. Ее грызли самые тягостные, самые болезненные чувства, постоянно борющиеся друг с другом. Ее то охватывала нестерпимая жалость к Каре, то накрывало волной клаустрофобии, то резко пронзало стыдом за то, что она до сих пор иногда ревнует к Нейту. Ведь он навсегда останется в сердце Кары; быть может, там ему будет даже больше места, чем ей. Кейт закусила костяшку пальца, чтобы проще было сдержать поток неприятных мыслей, обхватила себя другой рукой и нервно качалась взад-вперед. Кара стояла и смотрела сквозь мутное стекло на лицо своего мужа. Сбоку во лбу у него зияла уродливая дыра от пули, а сама пуля застряла в корпусе камеры. Девушка немного вздрогнула, осознав, что пистолет, из которого она была выпущена, сейчас висит у нее на поясе. Кара нервно вздохнула. Воздух с трудом проникал в ее легкие короткими резкими толчками, а покидал их с поразительной быстротой. От того голова выжившей начала кружиться. Она поставила лазерную винтовку у соседний криокамеры и стала расстегивать ремень с кобурой. Пальцы не слушались, ремень постоянно выскальзывал из вспотевших рук, словно не хотел, чтобы Кара расставалась с пистолетом. Он словно прирос к ней, он словно говорил, – «теперь и ты стала такой. Такой как Келлог». До этого момента Каре казалось, будто ходить с пистолетом этого чертового наемника безумно круто. Ходит с оружием убийцы своего возлюбленного, мстить им за смерть Нейта. К тому же револьвер был именной, а значит, девушка без труда могла убедить кого угодно, что именно от ее рук наемник и погиб. Но теперь ей стало тошно. Словно она только сейчас до конца осознала, что именно из этого оружия был убит Нейт. Ее Нейт. Так и не сумев расстегнуть ремень, выжившая достала револьвер из кобуры и со всей силы швырнула его в стену. Пистолет влетел в металлический шкафчик, грохнув дверцей, а когда упал на пол, курок его дрогнул и по убежищу разнесся оглушительный звук выстрела. Кара упала на колени и закрыла голову руками, каждый глоток воздуха резал ей горло словно тысячью маленьких, безупречно заточенных лезвий, а выдох сопровождался тихим стоном. В помещение влетела Кейт, сбив стоящий у двери столик и испуганно выкрикнув имя выжившей. Кара медленно подняла голову и посмотрела в сторону выхода. Ирландка замерла в проходе, не в силах шагнуть дальше. Выжившая подняла руку, показав, что все хорошо и как-то по глупому ухмыльнулась. Такие глупые улыбки бывают у людей, которые только-только прошлись по краю жизни и смерти. Кейт упала на колени и запрокинула голову, успокоение пришло слишком быстро, лишив девушку остатков сил. Однако ей нужно уйти, поэтому она встает, опираясь о дверной косяк, и снова скрывается за углом, держась рукой за стену. *** – Нужен гроб. Примерно, вот такой, – ирландка сделала руками неопределенный жест. – Хотелось бы знать более точные размеры, – Стурджес скривил лицо. – Да откуда мне знать точнее? – в Кейт вспыхнула злоба. – Сделай просто большой. Или хочешь, чтобы я у Кары спросила? Может нам еще в убежище спуститься и линейкой Нейта померить? Сделай под себя, я не знаю. – Ладно-ладно. Сделаю просто большой. Под себя, – техник примирительно развел руками. – Да, – грубо бросила девушка и уже мягче добавила. – Извини. И не беси меня. Решив этот вопрос Кейт пошла за выжившей. По дороге ее догнал Престон и осторожно взял за руку. Минитмен хотел что-то сказать, но как-то слов не находилось. Он несколько раз открывал рот, но тут же закрывал обратно. Кейт выжидающе смотрела на него, не желая торопить. Наконец Гарви заговорил, но оборвал себя на полуслове, после чего тяжело вздохнул и, наконец, произнес: – Позаботься о ней, Кейт. Только ты можешь это сделать сейчас. Он явно хотел сказать что-то другое, но решил остановиться на этом. Девушка не нуждалась в таком наставлении, но не сказала об этом. Только согласно кивнула головой и еще немного задержалась, ожидая, скажет ли Престон еще что-то. Но он отпустил ее и пошел дальше, а Кейт побежала к их с Карой сарайчику. *** Выжившая нажала на кнопку рядом с криокамерой, та с тихим скрипом отворилась, и тело Нейта бессильно выпало из нее. Кара подхватила его, села на пол и нежно обняла покойного мужа. Гробовая тишина наполнила помещение, все посторонние звуки исчезли. И тараканы, и генераторы словно затаили дыхание, ожидая, что же случиться дальше. А девушка просто сидела, крепко прижимая к себе холодное тело и жадно глотая спертый пыльный воздух. Наконец она произнесла: – Здравствуй, Нейт. Это я, твоя Кара, – девушка замерла, не в силах выдавить из себя больше ни слова. Секунды шли томительно долго, оставляя после себя глубокие следы на истерзанной душе выжившей. – Я так долго не была здесь. Так долго не навещала тебя. Ты прости. Прости за все. Знаешь, наш сын... я не спасла его. У меня не вышло. Знаешь, я… я убила его, Нейт. Я не могла иначе, – она зарылась лицом в плечо покойника и тихо зарыдала. – Он стал… мы бы его воспитали другим. Я знаю. Помню… как ты отдал за него жизнь, а я… Нейт, прости меня. Хотя я знаю, что не сможешь, но все равно прошу. Мне так тяжело. Я люблю тебя, милый. Всегда любила и буду любить. Ты подарил мне смысл жизнь. Ты и был моим смыслом. И Шон… – сдавленный, горький стон вырвался из ее груди. – Вы всегда будете моими мальчиками. Моими любимыми мужчинами. Я никогда вас не забуду… не забывайте и вы меня. Вашу Кару. Я не смогла стать хорошей матерью… простите меня. Кейт сидела на полу, обняв колени и стуча зубами от вездесущего холода. Такой холод бывает только в давно покинутых людьми местах. Жуткий холод. В коридор вышла Кара, неся на руках тело мужа, она молча прошла мимо, не взглянув в сторону девушки. Ирландка быстро подскочила и побежала за ней. Выжившая шла слишком быстро, видимо, желая как можно скорее покинуть проклятое место. *** Маккриди, Престон и бывший паладин Данс уже стояли на кладбище у вырытой могилы и держали в руках винтовки. Джон, Ник и двое поселенцев ждали Кару на центральной улице, готовые нести гроб, укрытый старым американским флагом. Остальные тоже толпились рядом. Выжившая вышла из своего сарайчика и уверенной походкой направилась к ним, ее лицо было спокойным, на нем словно застыла каменная маска, на плече висела снайперская винтовка. Подойдя к собравшимся, она жестом дала знак, что церемония начинается и первой пошла к кладбищу. Кюри к этому времени раздала всем цветы, собранные близь городка. Когда процессия пришла к месту назначения и все заняли свои места, Кара встала у изголовья могилы и, тяжело вздохнув, начала речь. – Нейт был хорошим человеком. Он любил этот мир, людей, свою страну, – к горлу девушки подошел липкий ком, но она быстро проглотила его и продолжила, как ни в чем не бывало. – А главное, он любил меня и Шона. Он был солдатом, служил Америке. Но не потерял в этой службе себя. Он воевал за людей, которых любил, за тот мир, который любил. Но вот что он точно не любил, так это войну. Война никогда не меняется – это его слова. Все, чего он хотел, так это мирного неба над головой, и он приложил все усилия для того, чтобы так и было. К сожалению, его усилий было недостаточно. Однако, он не боялся рисковать жизнью, сражаясь за свои идеалы, за свой дом. Он отдал жизнь за самое дорогое, что у него было. Нейт, – обратилась девушка к покойному. – Ты заслуживал большего. Но мир несправедлив, – сказав это, она сняла с плеча винтовку и встала в строй стрелков; подняла ствол вверх, вслед за ней остальные подняли свои оружия. – Огонь! – скомандовала Кара и четыре выстрела порвали тишину. Из толпы собравшихся послышался чей-то сдавленный плачь. – Огонь! – снова звуки выстрелов, плачь становиться громче. Хэнкок, Валентайн и еще двое парней, что несли покойного, подняли флаг и свернули его так, как им показывала выжившая. После они положили его на гроб и осторожно опустили в яму. Собравшиеся по одному проходили мимо и бросали в могилу цветы. Последней подошла Кара. Постояв немного, она упала на колени и взяла горсть земли. – Прощай, милый, – уже без притворного спокойствия произнесла она. – Я всегда буду тебя помнить. Когда встретишь Шона, передай, что я люблю его. Бросив в могилу горсть, выжившая встала и подошла к куче земли, из которой торчала одна лопата. Окинув взглядом собравшихся, она дала понять, что хочет закончить дело в одиночестве. Дождавшись пока все уйдут, девушка принялась за работу, хороня свое прошлое уже навсегда. Промозглый ветер трепал ее волосы, холодные слезы кололи щеки. Кара вытерла их рукой, испачкав лицо в земле, и продолжила работу. У больницы на лавочке плакала Кюри, Пайпер пыталась ее успокоить, гладя по голове и приобняв за плечи. Хэнкок и Валентайн курили у мастерской и о чем-то негромко разговаривали. Кодсворт летал вокруг старого дома Нейта и Кары и причитал своим жалостливым электронным голосом. Кейт стояла у дороги, ведущей к страшному убежищу и кладбищу; ждала, когда Кара закончит и спуститься вниз. Во всем городе воцарилось траурное молчание. Собравшиеся в баре люди что-то медленно пили, автомат с музыкой понимающе молчал. Еще немного и Кара, закончив закапывать могилу, без сил свалилась рядом. Она повернулась на бок и обняла неровную кочку, которую так и не смогла привести в более-менее приличное состояние. Небо, затянутое тучами, предвещало радиоактивный дождь, что неспешно надвигался с юга. На ветке корявого дерева, прямо над девушкой, сели два больших черных ворона и принялись назойливо каркать. Их пронзительные голоса резали уши и тревожили душу. Не выдержав, Кара поднялась с земли и, прихватив оружие с лопатой, направилась в сторону города. Когда она спустилась, к ней подошел Гарви и, тяжело вздохнув, сказал: – Я понимаю, что тебе пришлось пережить. Просто знай, что мы… – он не договорил, девушка, скривив лицо, прервала его. – Престон. Знаешь что, иди-ка ко всем чертям, ага, – сказав это, выжившая быстрым шагом направилась к своему жилищу. Кейт догнала ее уже у порога. Она хотела что-то сказать, но никак не могла понять, что именно, поэтому просто нервно кусала губы, сжимала и разжимала кулаки. Кара выжидающе смотрела на нее. От этого взгляда у ирландки все внутри перевернулось, в горло словно пыль забилась, и девушка невольно закашлялась. Выжившая подошла чуть ближе. – Знаешь, я смотрю вокруг и вижу все те же деревья, все ту же реку, тех же людей и тот же город. Думаю, что когда я уйду отсюда, там тоже все будет как раньше. Если я переплыву океан, то и там не найду ничего. Даже если я полечу на Луну, она будет все также побита кратерами. Такая же пустая и холодная, как и раньше, – Кара опустила глаза и, немного помедлив, продолжила. – Почему ничего не изменилось? Почему мир остался прежним? Я не понимаю. Кейт кольнуло тошное чувство. Задай эти вопросы Кара год назад, она бы ответила, – «да потому что мир не должен измениться от того, что у тебя мужик умер». Более того, она и сейчас могла так ответить, скажи ей это кто-то другой. Но как же так? Почему она понимает Кару? Почему и ей сейчас кажется несправедливым тот факт, что мир продолжает жить? Почему он не обратил внимания на то, что произошло сейчас? Здесь, в вонючем Сэнкчуари-Хиллз. – Дерьмо, – пробормотала ирландка. – Дерьмо. Тебе сейчас так паршиво, а я даже ничего сказать тебе не могу. – Не надо ничего говорить, просто обними меня. Кейт подошла к возлюбленной и обхватила ее руками, та зарылась лицом в плечо подруги. Ирландка гладила ее по волосам, не желая отпускать. Она не хотела оставлять Кару одну. Сердце тревожно колотилось. Кейт казалось, что сейчас подруга попросит ее уйти. Это чувство нахлынуло внезапно, проникло в каждую клеточку девушки, налило ее ноги свинцом, свернуло кишки колючей проволокой. Ей нельзя оставлять Кару! Ей нужно заботиться о Каре! Каре сейчас тяжело и Кейт должна быть рядом! Но если Кара сама захочет, чтобы Кейт ушла? Тогда придется уйти. Придется оставить ее, ведь ей так будет лучше. А Каре должно стать лучше. Наконец выжившая произносит: – Я хочу побыть одна. Оставь меня, пожалуйста. *** Кара стояла и смотрела на лицо Нейта. Он лежал в гробу на столе у нее в доме. Рядом у стены стояла крышка, которую нужно было прибить и навсегда спрятать тело покойного от посторонних глаз. К сожалению, глаза Кары тоже теперь были посторонними. Инструменты ждали своего часа, лежа в металлическом контейнере на полке, но девушка все никак не могла достать их. Ей казалось, что стоит подождать еще несколько секунд, и Нейт откроет глаза, посмотрит на нее и мило улыбнется, как он всегда улыбался, когда просыпался рядом с ней. Выжившая неспешно, словно боясь чего-то, наклонилась к покойному и осторожно поцеловала его в губы. Нейт не ответил на поцелуй, он все также лежал, недвижимый и холодный. Это не сказка про Спящую Красавицу, а Кара не прекрасный принц, которому суждено совершить чудо. Она просто женщина, убитая горем, а он ее любимый муж, ушедший навсегда в те земли, откуда не возвращаются. Робкий стук заставил выжившую вздрогнуть. Дверь тихонько приоткрылась и в помещение проскользнула Кейт. – Пора, – еле слышно сказала она. – Сейчас, – так же ответила Кара. Она вынула из кармана обручальные кольца, в которые был продет тоненький шнурок, подержала их немного и положила в ладонь Нейту. Потом низко наклонилась к нему и что-то прошептала на ухо. Ирландка стояла в углу, не смея пошевелиться. Даже дышать она старалась реже и тише. Она наблюдала за тем, как ее возлюбленная кладет крышку на гроб, достает гвозди и молоток и начинает быстрыми уверенными движениями заколачивать его. Спустя всего минуту она закончила и, в первый раз повернувшись к Кейт, коротко сказала: – Пусть выносят, я скоро. Гроб понесли на центральную улицу, там ирландка расстелила на нем потрепанный флаг, предоставленный для похорон Хэнкоком. Кюри раздавала цветы собравшимся. Все молчали и ждали, когда Кара наберется сил и выйдет к ним. Оставшись одна, выжившая упала на диван. Ее ноги сильно трясло, голову кружило, словно от дикой пьянки, руки не слушались. Она хотела провести похороны по всем правилам; к сожалению, знала она их не очень хорошо. Однако, это все же лучше чем ничего. Конечно, Нейт заслуживал куда большего, чем она могла сделать, но девушка старалась. Старалась как могла. Сейчас ей предстояло самое сложное – успокоиться и прочитать речь. Прочитать ее без слез и истерик. Но как? Если по ее щекам уже льются слезы, а из груди вырывается нечеловеческий крик. Она кричит настолько громко, что Пайпер, нервно крутившая цветок в руке, невольно вздрагивает и бросает взгляд в сторону сарайчика выжившей. Многие из собравшихся тоже смотрят в ту сторону. Но уже минуту спустя они видят Кару, которая твердой походкой направляется в их сторону. На ее лице нет и тени той боли, что она спрятала в глубине своей души. На нем словно застыла скорбная каменная маска. *** Кейт подошла к бару. На ступеньках сидели Джон и Ник; завидев девушку, они прекратили разговор и перевели все внимание на нее. – Как она? – спросил синт. – А как думаешь? Дерьмово, – бросила ирландка и попросила закурить. Валентайн, кивнул, признав, что вопрос его был явно глупым; ему просто хотелось с чего-то начать, и он сказал, что первое в голову пришло. Гуль вытащил из кармана потрепанную пачку и протянул Кейт. Та коротко кивнула ему, доставая сигарету. Какое-то время все молчали. С неба начал накрапывать слабый, но мерзкий дождь, однако никто не предложил зайти внутрь. Хэнкок закутался в плащ и мрачно смотрел себе под ноги. – Мне нужно уйти, – сказал он. – Сейчас у меня в городе неспокойно. Фаренгейт рассказала, когда мы штурмовали Институт какая-то банда пыталась захватить Капитолий. Много моих дружинников погибло… я должен быть у себя в городе, – гуль со злостью бросил окурок на землю. – Черт, как все не вовремя. – Джон, – произнесла Кейт. – Мы все понимаем. Иди. Не хватало еще, чтобы Добрососедство опять попало в руки каких-то мудаков. Ник согласно кивнул и похлопал друга по спине. Тот тяжело вздохнул и с трудом поднялся на ноги. Кейт заглянула в его мутные глаза и, невесело улыбнувшись, обняла на прощание. Гуль зашагал прочь, а девушка села на его место. Они с Ником молчали и просто смотрели на то, как люди расходятся по домам, прячась от радиоактивного дождя. Девушка достала из кармана таблетку Рад-Х и, поморщившись, проглотила ее. Это был знак к тому, что уходить она не собирается. А дождь все усиливался. Вероятно, дозиметр Кары трещал бы сейчас, словно чертов будильник. От этих мыслей Кейт стало совсем нехорошо. – Она хочет побыть одна, – наконец сказала девушка. – Я боюсь за нее. – Мы все боимся, – ответил синт. – Она положила ему в руку кольца. На это Ник ничего не ответил. А надо ли было что-то говорить? Он просто подсел ближе и положил Кейт на плечо руку, она поймала ее и заглянула в искусственные желтые глаза. Они все еще немного пугали ее, но все же глаза Валентайна были особенными, не такими, как у остальных синтов. Было в них что-то живое. От того, наверное, пугали они еще больше. Но, вместе с этим, вызывали и совершенно противоположные чувства. На миг ей даже показалось, будто и не синт он вовсе, а настоящий живой человек. – Спасибо, что ты рядом, – вдруг произнесла она, и по ее щеке скатилась робкая слеза; Валентайн осторожно вытер ее. – Я буду рядом, сколько потребуется, – ответил он. Кейт положила ему голову на плечо и больше они не говорили. Просто сидели и мокли под губительными струями дождя.