Пепел

Закрыв очередную металлическую дверь, я вздохнул. Сегодня на редкость много посетителей, если их, конечно можно назвать таковыми: сегодня умерло целых пять человек, и всех, что редкость, привезли ко мне. Я не помню всех, но мне запала в память одна молодая пара: у них умерла их дочь и сегодня были ее похороны. Ну как похороны, ее попросили кремировать. Аккуратно положив маленькую девочку лет пяти на холодную выдвижную полку, я внимательно вглядывался в ее личико, совсем детское, невинное, с губками бантиком, нежной бледной кожей, и понимал, что это моя работа, так что, поправив ей платье, я в который раз захлопнул дверцу, и терпеливо ждал, покуда яростные языки пламени съедят тщедушное тельце. Наконец, я открыл отсек, дохнуло жаром, дымом и смертью, но на полке лежало то, что мне надо- пепел. Специальной щеточкой я собрал это все в урну и отнес отчаявшимся родителям. Они обещали отвезти ее прах к морю, где, как оказалось, СунЛи не успела, но так хотела побывать. Поклонившись, я поправил широкие мне штаны, которые были на пару размеров больше, и побрел обратно в свою комнатушку возле крематория. Комната была маленькая, старая и грязная- вся в копоти от отчаявшихся душ, которых я сжигал. Но это было единственное место, где мне разрешили жить бесплатно, а для такой работы особого образования не требовалось. Повалившись на узкую кровать, я посмотрел в маленькое закопченное окно. Была зима, и ветер свободно гулял в помещении, но в воздухе все равно стоял настойчивый и такой приторный запах дыма. Он уже глубоко въелся в мои ноздри, волосы, кожу. Он стал мной, а я им. Из темно-серого закопченного неба моего окна падали снежинки- пепелинки, такие противно пахнущие горелой кожей и палеными волосами. Я не любил убирать отсек после какого-либо сожжения: были разбросаны кривые черные крючья обугленных волосинок, черные ногти, я находил даже реснички, и неизменно на стенках была скользкая накипь жира. Иногда я ненавидел свою работу, считал себя убийцей, иногда я боготворил себя, считая, что являюсь посредником между этим миром и совершенно иным, потусторонним. Иногда тела оставляли на сутки. Обычно это были люди, которые числились, как пропавшие или бомжи, вроде меня. Я любили петь им колыбельные, что-то вроде: Я видел это во сне, как цветы умирают в огне Пепла легкого лепестки Распадаются на куски Пепелинки, пепельный снег Теплый воздух уносит вверх Только так долетают до рая До легчайшего пепла сгорая.* И они слушали. До последнего впитывая мои слова, до последнего, покуда я не закрывал дверцу, и они не падали в ад. Иногда меня просили развеять пепел над кладбищем- так они долетают до рая, кружась в витиеватом танце. Кладбище было старое, с покосившимися могилами и стеной для урн. В последнее время кремировать стало фенькой, чем-то модным, чем не стыдно поделится с друзьями, и все говорят об этом с гордостью. Я бы не хотел, чтобы меня кремировали. На кладбище опускался вечер, и я видел, как последние лучи тусклого солнца падают на своды церкви, что неподалеку. Вдохнув морозный воздух, я решил прогуляться. Закутавшись в равную накидку я побрел между рядами, читая эпитафии и разглядывая портреты умерших. Мне было интересно представлять смерть этих людей, ее причины. Засмотревшись на одно надгробие, я почувствовал холодные лапы Ри. Ри- это здешняя бродяжная собака. Я ее подкармливал время от времени, в основном тем, что оставалось после моих клиентов. -Привет, Ри,- собака с грязной облезлой шерстью радостно затявкала и помахала хвостом,- как жизнь, брат? Наверное, я был счастлив, потому что у меня было много друзей: те, что лежали под землей, блудная собака и пепелинки человеческих судеб. Вдруг собака, что-то учуяла и посмотрела мне за спину весьма настороженно. До меня долетели обрывки фраз и шепот: Я увидел это во сне: Умирает бумага в огне, Беззащитные письма летят В красно-жёлтый трепещущий ад. Пепел - это для них навсегда, Слишком рано выходит звезда, обгоревшие клочья небес. Ну а я зачем ещё здесь? Я оглянулся. Облокотившись на статую плачущего ангела, стоял молодой парень, даже мальчик, который держал в руке розу, выдернутую из общего букета возле надгробия. Он вырывал лепестки и шептал: -Придет,- лепесток,- не придет. Возле на белом снегу уже краснели пятнами выброшенные розы. -Эй, ты что творишь?- крикнул я. Парень поднял на меня глаза. Его волосы были черными, а кожа белой, пухлые губы и высокие скулы придавали какую-то аристократичность. Парень пожал плечами. -Кто придет- не придет? Это могила твоих родных? На землю полетел еще один лепесток. -Смерть. -Что?- я опешил. Вечером, на кладбище парень ждет…смерти?! Он спятил. -Смерть. Она придет за мной,- встряхнув волосами, мальчик отвернулся. -Смерть за всеми придет, парень. А пока она не пришла, уходи и жди ее в другом месте,- мне еще проблем не хватало. -Мне тут ждать ее лучше. -Как знаешь,- я пожал плечами и пошел обратно. Паренек стоял и рвал розы до глубокой ночи. ** На следующий день все повторилось. Мальчишка был в черных штанах, обычных кедах и коротенькой курточке, с объемным шарфом. -Тебе не надоело? -Не надоело что? -Ждать? -Ожидание никогда не надоедает, если сильно чего-то ждешь. -Как знаешь. ** И через день тоже. -Может хватит? -Хватит что?- опять этот удивленный, пустой взгляд черных глаз. -Иди домой, парень. -У меня нет дома. -Сочувствую, но… -Можно пожить с тобой? -Что?- я опешил. -Можно я поживу у тебя? С этих пор Тэмин поселился у меня в комнатке, а я обзавелся новым другом. Живым. ** Каждое утро, перебирая его черные волосы и дыша в худые выпирающие лопатки, я спрашивал: -Почему ты ждешь смерть? Но ответа так и не получал. ** -Джинки?- спросил малыш, читая на кровати книгу. А я не мог оторвать взгляд от тоненьких бледных пальцев. -Что? -Помоги. -В чем? -Помоги мне умереть. -Почему ты так уверен, что я на это способен? -Каждый день я ждал свою смерть. Моя смерть-это ты, Джинки. ** Я первый раз сводил Тэмина в крематорий, и показал, как делается пепел. Малыш боязливо прижимался ко мне, хватаясь за мой локоть своими тонкими пальцами, утыкаясь носом в грязный воротник куртки. -Это же не страшно, Тэ. -Сожги меня. -Прошу, прекрати нести чушь. Я вырвал свой локоть и пошел на улицу, прихватив сухожилия для Ри. ** [...Красный цветок исторгает из себя Ядовитые брызги безудержных чувств. Страсть, тихая огненная страсть, Как жгучая лава, как раскалённая стрела...] -Джинки,- томно стонал Тэмин мое имя, а я сжимал в руках худенькие бока с выпирающими ребрами,- еще, пожалуйста,- видимо у малыша это было в первый раз. Я помню его узость и жар, от него парило хуже, чем от печки с трупами. Откинув голову назад, я прижал к себе Тэ и кончил. А парень так и осел в моих руках. Повалившись на узкую кровать, я не мог отвести взгляда от моего Тэмина: такой красивый с путанными черными волосами, такой бледный, такой сладкий, почти сливочный, такой…мертвый. Свет падал из закопченного окна, я видел, как под потолок начали подниматься серебряные, грязные пепелинки, пахнущие мальчиком. Почти растворилась грудная клетка, и ребра исчезли, осталось его маленькое, красное сердечко, которое с каждой секундой серело и серело. Его чудесные пальчики тоже растворились. Я зажмурил глаза. А когда открыл возле меня лежала горстка пепла. А у меня в груди была зола моего сердца. Это был случайный ожог И земля ушла из-под ног. Ты пепел, я пепел. Нас друзья, убитые горем, Со скалы развеют над морем. Ты пепел, я пепел. ** Вздохнув, я закрыл дверцу, покорно выжидая. А когда открыл, то аккуратно, с любовью собрал весь пепел в урну, с именем «Ли Тэмин». Открыв емкость, я смотрел, как морозный зимний ветер подхватывает душу малыша, смешивая ее со снежинками, и уносит далеко-далеко, за облака, и даже за стратосферу, поднимая все выше и выше до точки неистового блаженства смерти. Он ведь ее так ждал. Я учусь грустить, улыбаясь. слишком много печальных историй, Разветвляясь и пересекаясь, Все они ведут в крематорий. *-и далее строчки из одноименной песни группы Флер. ошибки, тыкайте, ну пжластааа.хдд