Пациент

Туманный вечер.

Тим не любил такую погоду не столь из-за плохой видимости, сколько из-за своего состояния здоровья, которое в туманы ухудшалось из-за повышенной влажности и значительного перепада атмосферного давления. Он не назвал бы себя метеозависимым человеком, однако туман всегда почему-то вызывал головную боль и приходилось глотать обезболивающее или некоторые виды таблеток от головы, поскольку с противосудорожным уживались не все из последних. Если учесть, что иммунитет у мужчины был падок на всякие мелочи, адаптировавшись к большинству лекарств, то любое ухудшение здоровья почти всегда влекло за собой осложнения, вызывающие более серьёзные последствия. Брюнет в горчичной куртке стоял на кухне напротив открытого окна, вновь и вновь прокручивая в своей голове диалог с психотерапевтом, докуривая в затяг последнюю сигарету на ближайшее время. Предвкушение скорой ломки по сигаретам немного угнетало, ведь в некоторых диспансерах запрещали курить, а даже если бы и разрешали, то приносить ему сигареты было просто некому. Никого из близких, никого из друзей, кто мог бы навестить отсюда, из внешнего мира. Покидая свободу, по своему собственному желанию сдаваясь в руки людей в белом, Тим не мог точно или хотя бы приблизительно сказать, как скоро его вновь посчитают безопасным для социума, коль признают опасным. Через месяц или год? А, может быть, он больше не сможет вернуться в люди в принципе, вынужденно проведя большую свою часть жизни за забором, в четырёх, исчерченных собственными ногтями, стенах. Так было когда-то, вполне могло быть и сейчас, спустя несколько лет. Райт вырос в психологическом диспансере и до жути не хотел снова загонять себя в тёмную коробку с запахом хлорки, с зубастыми монстрами во время прихода, каждая клеточка тела противилась одной только мысли о том, что он добровольно на это пойдёт. Как когда-то прежде – часть понимала, что это нужно, другая же утверждала обратное и бессовестно лгала, потому что Тимоти знал, что проиграл эту схватку, стоял на высшей степени отчаяния, раз не стал противится словам специалиста. Или просто слишком устал, точно утверждать кареглазый не брался. Мысли о недавнем припадке и жёстких галлюцинациях, ни одну из которых он уже не мог вспомнить, подгоняли затягиваться едким дымом сигареты глубже, дабы быстрее с ней покончить, пока всё не началось снова. Или покончить с лёгкими, что тоже было перспективой неплохой, надо признать. Пока снова не налетели эти грёбанные мысли, заставляющие бежать. Под воздействием стабилизирующих хоть сколько-то лекарств можно было удержать себя на месте, разум сохранял ясность, однако Тим никогда ещё не был так не уверен в том, что в последующую секунду не сорвётся с места, потеряв над собой всякий контроль. Однажды он позволил себе расслабиться, чтобы на следующий же день очнуться в парке на пару с белой маскарадной маской. — Насчёт твоих жалоб в течении месяца… Не пойми меня неправильно, Тим, но тебе необходим иной специалист. Ситуация всё обостряется, я не могу выписать тот препарат, в котором ты нуждаешься – это выходит за рамки моей сферы. Тебе необходимо обратиться к психиатру и это не совет. Понимаешь меня? — мягко проговорил психотерапевт, поправив очки с овальными стёклышками, которые смотрелись забавными на его круглом лице. Тимоти коротко кивнув, не тратя силы и время другого человека на уговоры. Не был дураком, осознавал, что сказал психотерапевту слишком много ценной информации. А тот был опасно внимательным, понимающим человеком и, несмотря на то, что Тим не доверял даже ему, недоговаривал некоторые аспекты своих будней, проведя на его контроле около года, всегда мог точно сказать, что не так и что нужно делать. Солгать, если сказать, что его методы всегда эффективно помогали. В тот момент почему-то Тим чувствовал себя слабым котёнком, которого обстоятельства топят в холодной воде. И без сильной руки, что вытащит ослабшее безобидное существо из воды за шкирку, у того нет ни единого шанса на спасение. В каком-то смысле то, что его направляют в диспансер прямым текстом – только его косяк, помощь придёт не оттуда, откуда он её ждал. И не факт, что придёт вовремя, успев вытащить из водного омута не безвольное тело. Всё равно здесь, в небольшом городе, где провёл большую часть своей жизни парень, у него не было людей, которых он мог бы назвать своими лучшими друзьями и которых бы пустил глубоко внутрь себя, открыв душу. Требовать с Тимоти открыть душу – брать на себя слишком многое и заведомо терпеть неудачу, учитывая, что даже психотерапевт с этим не справился за четырнадцать месяцев. Он знал о ментальных проблемах и физических, но не о боли, которая вызывала галлюцинации запредельной тяжести. Вся суть по-прежнему была сокрыта внутри за той дверью, куда даже сам её владелец не горел желанием заглядывать, не говорил. И побочная личность Тима Райта ещё не разу не являлась навстречу сюда. Быть может, она не знала о том, что основная ходит к врачу, а может откровенно плевала, поскольку как-то раз именно она сняла трубку и ответила на звонок психотерапевта. Мужчина поднял глаза на того, с кем прошёл слишком многое, напоследок решив узнать дальнейшие планы на судьбу этого человека. Просто так, чтобы в последний раз поговорить с тем человеком, которого знал дольше всех в своём сознательном состоянии. — Полагаю, это последняя наша встреча. Раз уж так, то могу я поинтересоваться, как дела у вашей дочери? — О, я уже и забыл, что говорил тебе об этом, — замечает врач, а потом слегка улыбается. Понимает, что это остаточный интерес, окончательное прощание. Райт напоследок избавляется от всех вопросов, которые связывали с человеком, чтобы окончательно порвать связующую нить. — Элис поступила в тот колледж, куда планировала. Я надеюсь, что ты также справишься со всем, что тебя угнетает и быстро поправишься. Сигарета закончилась. Грустно взглянув на уже бесполезный окурок, мужчина потушил его о пепельницу и выбросил за оконную раму. Всё повторяется. Он будто бы возвращается в детство… Детство, когда-то сформировавшего часть его как личность бесчувственного, в большинстве своём, подонка, способного ударить человека без сожалений или даже убить, если что-то шло не так. Тим не помнил, чтобы кого-то убивал, даже когда не успевал принять таблетки или же забывал о них, хотя не исключал, что иногда кровь, украшавшая периодически одежду, была совсем не от сломанного в переделке носа. Поначалу эти «красные метки» вызывали беспокойство, ведь он не хотел убивать или становиться проблемой, но вскоре те перестали встречаться и хотелось бы, чтобы всё и оставалось так, тогда бы не пришлось сейчас собираться с духом. Следовало собрать перед отъездом вещи, что брюнет и поспешил сделать, для начала проглотив таблетки. Попутно позвонив в диспансер, получив ответ от леди на регистратуре, что свободные места есть и принять нового пациента вполне смогут, мужчина выдохнул. Вещи уместились в небольшой простенький рюкзак, который Тим закинул на плечи, прежде чем выйти из дома навстречу морозной погоде. Ничего не предвещало беды, даже ключ с первого раза попал в резьбу замка, поэтому головокружение стало полной неожиданностью. Мужчина совсем не ожидал этого после лекарств, но, увы, повлиять на своё состояние больше не мог абсолютно никак и покачнулся, успев опереться рукой на дверь для устойчивости перед тем, как окончательно вылететь из этой реальности. Постояв на месте несколько минут в одном положении, Райт пришёл в себя. Заперев замок на два полноценных оборота, он положил ключ в карман джинс и осмотрелся вокруг, поправив рюкзак за плечами. Сориентировавшись на местности и определившись с дальнейшим планом, мужчина спустился с крыльца, совсем забыв о том, что хотел идти куда-то целенаправленно. Мимо своей машины он прошёл так, будто это было вовсе не его средство передвижение, зачем-то направившись в сторону ближайшей автобусной остановки. В преддверии зимы темнело быстро, поэтому обстановка вокруг напоминала ночь. Людей не было. Силуэт двигался вдоль улицы в одиночестве и автобус ждал также в некой прострации, своём мире тишины и спокойствия. Из этого состояния вывел кондуктор, которая оплаты за проезд добиться не могла разве что с мёртвого. Вокруг наконец-то появился кто-то, помимо всепоглощающей пустоты, но это совсем не волновало. Расплатившись за проезд, Маски занял свободное место в конце салона, отвернувшись к окну, куда неотрывно смотрел почти всю оставшуюся дорогу до конечной. Другие же пассажиры не заостряли особого внимания на простом человеке, кто-то смотрел удивлённо, кто-то нарочно отводил взгляд, но спрашивать что-то рода «Вы в порядке?» никто не спешил. Выглядел мужчина вполне здоровым, просто немного странным в поведении. Обуславливалось это тем, что видел он лишь половину реальности. Не видел людей на улицах, которые там были, снующие туда сюда машины на пустынной дороге, звуки не долетали до разума, лишь отдалённо чувствовались прикосновения. На какие-то мгновения одолело чувство, будто за ним наблюдают и, впервые за время поездки посмотрев вперёд себя, перед карими глазами появился силуэт. Он не идентифицировался ни девушкой, ни парнем, непропорциональное существо просто стояло перед ним и улыбалось белой улыбкой. Всё чёрное, без рук, но с ногами и головой, максимально странное. На приподнятую бровь оно склонило голову чуть в бок и приглушённо засмеялось низким тембром. Внимание к своей персоне брюнет привлёк, стоило взять в руки сигарету, дабы отогнать от себя это странное существо, которое просто смотрело на него белыми большими глазами и широко улыбалось. Смех видения стих, стоило коснуться плеча мужчины утончённой женской руке с розовым маникюром. — Извините, сэр, — прозвучало над ухом. — Вы находитесь в общественном месте, здесь запрещено курить. Повернувшись одновременно с существом, мужчина увидел девушку лет двадцати. Её голубые глаза сочетались с короткими, покрашенными в зелёный, волосами. Синяя куртка, черные штаны, ниже спускаться взглядом, чтобы узнать, что у неё на ногах, брюнет не счёл нужным. Держа в руке свою сумку, та выглядела недовольно. Проигнорировав девушку, парень нарочно выдохнул дым в её сторону, заставив закашляться, а существо снова тихо хихикнуло, поощряя сие действие. — Что вы себе позволяете? За девушку начали вступаться окружающие. Один из работяг притеснил существо, приблизившись к курящему пассажиру. Взрослый мужик со светлыми волосами. — Потушите сигарету, сэр. — А то что? — съязвил Райт, сделав ещё одну затяжку и на этот раз выдохнув дым уже в лицо заступнику. Очки того запотели, вызвав гору возмущений. Немногочисленная публика, в числе которой, к счастью, не было детей, просто смотрела, ничего не предпринимая. К этому времени автобус прибыл на остановку и девушка спешно покинула салон, а мужчина протёр очки и грозно взглянул на наглеца, одним своим видом давая понять, что лучше его не злить. Обстановка накалялась, существо довольно улыбалось, мол «О да, хочу ещё!». И, чувствуя это желание, Райт отдавал себе отчёт в действиях, слова и вовсе забылись. Он хотел ещё что-нибудь съязвить или просто послать нахуй, но ни одна буква так с губ и не слетела. Кондуктор пока не вмешивалась, но сверлила взглядом развернувшуюся на грани конфликта сцену. — Потушите сигарету сейчас же или покиньте салон! Ответив на грозный взгляд спокойным, Тим демонстративно закатил рукав и потушил сигарету чуть выше собственного запястья, хищно улыбаясь. Мужчина скривился, увидев такую реакцию, и цокнул, пробормотав себе под нос нечто вроде «псих», прежде чем выйти из транспорта. Существо метнулось за ним и исчезло за хлопнувшими дверьми. С улыбкой откинувшись на спинку сидения, брюнет убрал папиросу от кожи, на которой тут же расцвёл маленький болезненный ожог. Чуть поморщившись от ощущений, Райт даже не пикнул, хотя боль расползлась по руке, охватив собой большую площадь. Но, чёрт возьми, вместе с этой болью пришло облегчение, потому что то таинственное оно покинуло салон и желание жестокости ушло вместе с ним. Конечная. К этому времени боль в открытой ране поутихла, но любое касание к ней отзывалось неприятными ощущениями. Несмотря на то, что ожог можно было спрятать под курткой, ткань от неё задевала повреждённую кожу. Боль оставалась терпимой и не позволяла вновь нырнуть в шизофренический приступ, удерживаясь в этой реальности. Телефон дал о себе знать, стоило Тиму ступить на асфальт. Отреагировав на незамысловатый рингтон, брюнет достал простое средство связи, взглянув на абонент. «Джей» – сообщил дисплей. Нахмурившись, словно пытаясь вспомнить, кто это, мужчина всё же ответил, поднеся телефон к уху. — Тим, добрый вечер, — раздалось по ту сторону, а потом парень выдохнул, продолжив уже спокойным голосом. — Ты давно не звонил, я решил заехать, узнать, как ты, а ты не дома в такой час. Мне стоит волноваться или ты просто задержался на работе? Прислушавшись к фону, мужчина понял, что Джей сел в машину. Догадку подтвердил характерный мягкий хлопок двери и звон ключей в замке зажигания. Та личность, которая сейчас взяла контроль над разумом Тима, понятие о существовании этого парня имела лишь в общих чертах, поэтому выдавила из себя только улыбку. Джей Маррик был знакомым со времён института, забавный парень с тоже небольшим отклонением по здоровью, что и позволило ему попасть в тот же класс, что и Тимоти. Слабовыраженная биполярка, о которой многие и понятия не имели, списывая перепады настроения на излишнюю эмоциональность. — Тим, я могу за тобой заехать, мне не сложно. Только скажи адрес, не молчи. Поняв, что что-то не так, в голосе Джея проскользнуло неприкрытое волнение. Райт молчал. Даже если он и хотел бы ответить, то банально не знал бы, как это сделать, будучи ограниченным даже в звуках, не то, что в словах. После той фразы в автобусе он потерял возможность что-либо сказать, будто то непонятное существо забрало вместе с собой весь словарный запас. — Да ответь ты мне что-нибудь уже! Это не смешно! — ударив по рулю, возмутился по ту сторону провода Джей. Тим хмыкнул, сбросив вызов, не дослушав начатую было фразу. Он понятия не имел, как на это отреагирует Джей, но сразу же отрезал тому возможность перезвонить, отключив телефон с концами. Возможно, это вызовет перепад в настроении, сильные эмоции всегда были слабым местом Маррика. Внезапная идея посетила разум сразу же, как только в поле зрения попала табличка с адресом. Район был знаком не понаслышке, здесь жил один очень нехороший человек – Алекс Крали. Ещё один человек в жизни Тима, который общался с ним довольно долгое время. Тот самый парень, что когда-то предложил съёмки в своём пробном проекте. Тим ненавидел этого «режиссёра», пусть и не считал своим полноценным врагом, ведь на съёмочной площадке в последнюю их встречу они здорово сцепились, буквально как бешенные псы за кусок мяса подрались. Причина была проста – Крали отказался работать с человеком, который состоит на учёте в психиатрической клиннике, как только узнал об этом. Может, всё и обошлось бы мирно, ну не хочет работать, пусть не работает, если бы для баланса Алекс не решил свесить все свои проблемы на «психа», обвинив в том, что именно из-за него работа всё это время шла медленно. Оператор из-за него тормозил, а не из-за недосыпа по причине загруженности в институте, Джей из-за него часто лажал в кадре, а не по собственной врождённой косячности. Это взбесило до чёртиков, за разбитые лица в тот день оба сказали друг другу спасибо. Алекс в конце концов просто свернул всю съёмку, сказав, что ему проще набрать новую команду, чем работать с психически неустойчивыми людьми, вроде Райта. Как там дела с командой сейчас, Тим не знал, он никогда не спрашивал это у Джея, даже будучи самим собой, не говоря уже о других личностях. А Джей больше не затрагивал жизнь Алекса, несмотря на то, что он общался с двумя сторонами конфликта, не в силах решить, кто ему дороже. «Какое удачное совпадение, прямо подарок судьбы. Наведаемся в гости?» — прозвучал в голове хриплый шёпот. И Маски послушался этого голоса. В отличии от Тима, внезапные идеи личность просто обожала, особенно если они касались жестокости и крови. Джей, получив сброшенный вызов в качестве самого лаконичного ответа, насторожился, пробуя перезвонить. Попытки были признаны бесполезными после пятой однотипной фразы от телефона. Женщина всё время заверяла, что абонент вне зоны действия сети. Сложить один плюс один шатен смог и от ужасной догадки ему стало не по себе. Отыскав в телефонной книге другой номер, Джей позвонил туда, отпустив педаль тормоза, что всё это время удерживала машину на месте. — Алло, — сонный голос ответил не сразу, но ответил, что было уже хорошо. — Алекс, пожалуйста, просыпайся и выслушай меня. — Джей говорил быстро и на эмоциях, в которых не мог разобраться до конца. Да и не было у него на это времени, проще сразу и испугаться, и волноваться. — С тобой Тим не связывался? — Джей, ты чокнулся? — голос стал менее заспанным, Алекс зевнул, продолжив: — Ты пока что единственный параноик, что звонит мне сразу же, стоило уснуть. С чего бы Тиму со мной связываться? — Ты ещё спасибо этому параноику скажешь! — звонкий голос резанул по слуху так, что Крали аж отодвинул от себя телефонную трубку, протерев глаза, в которых не осталось и капли сна. — Это важно. Если Тим вдруг явится, пожалуйста, не открывай ему дверь. — Да господи, какое важно? Я ему и так не открою, у меня до сих пор шрам на губе не зажил целиком после последней встречи с этим чокнутым, — Алекс выдохнул, но прислушался к другу, поднявшись с кровати, включив в комнате свет. — Что случилось то? — Просто послушай меня и не открывай ему дверь. — сразу же ответил Маррик, пытаясь следить и за дорогой, и за речью. — Я думаю, что тебе следует отдохнуть, Джей… Несёшь какой-то бред. — Просто послушай, я знаю, что говорю. — Джей чуть успокоился, понимая, что ему всё же поверили. Он знал, когда Алекс прислушивался, а когда действительно считал сказанное бредом. — Ты знаешь, что он бывает не в себе, а я могу предположить на что он способен, когда не отвечает за себя. Помнишь, что он сделал со мной после ссоры? Будь осторожен, пожалуйста, я подъеду где-то через полчаса. — Ладно-ладно, я тебя услышал и жду. Ты тоже будь осторожен на дороге.

***

Первое, что Тим увидел, когда только приоткрыл глаза после многочасового сна — расплывчатое лицо человека напротив, который спешно убрал руку от шеи, убедившись, что перед ним ещё живое тело. Мозг соображал весьма хреново под лекарствами и Тим даже не сразу имя то своё вспомнил, что уж говорить о заторможенных реакциях на обстановку. О прохладе в области шеи, о запахе вокруг, в котором угадывалась хлопка. Мир чуточку прояснился, когда человек спросил про самочувствие. Разум начал соображать более интенсивно, оправляясь от побочек, как кот от наркоза. Тим проморгался, попытавшись сесть, что ему удалось только с помощью чужих рук, которые придержали за спину, облокотив на подушку в новом положении. Двигаться не хотелось от слова совсем, тело слушалось вяло, даже голову держать было тяжеловато. Расфокусированный взгляд начал понемногу приходить в норму, позволяя рассмотреть человека рядом. Выглядел он как врач, в белом халате, разве что без очков и медицинских перчаток. Медбрат или санитар. — Как себя чувствуете? — вновь повторил незнакомец, присев на койку рядом. — Хреново… — честно пробормотал Райт, предприняв попытку помотать головой. — Что произошло? Шея отозвалась болью, также как и левая рука почему-то. Все воспоминания были стёрты как ластиком, мужчина не мог вспомнить ничего после того, как вышел из дома. Но, судя по всему, в больницу он всё же добрался, уже не важно, каким именно способом. — Думаю, вам стоит обсудить это с врачом, он скоро подойдёт. Я лишь хотел убедиться, что вы в порядке и снял капельницу. Хотите есть? Сколько Тим провалялся в отключке, он не мог сказать, даже по ощущениям. Может несколько часов или дней, санитар решил не «открывать глаза», оставив точное время в тайне. Сколько бы там не было, желудок завыл китом при одном только упоминании о еде, срочно требуя поесть. В два раза сильнее этот «внутренний кит» завыл, когда мужчина столкнулся с этой, так называемой, «едой». Санитар принёс еду с собой, заранее рассчитывая на лучший исход, поэтому выходить за ней дополнительно не пришлось. Каша в тарелке напоминала бесформенное рагу или жидкий кошачий корм. Аппетит аж поспешил отступить в ахуе, поскольку брюнет сомневался в том, что его организм не вывернется наизнанку, если честно, пытаясь переварить творение местных поваров без диплома. А в том, что диплом они наверняка не получали, сомневаться не приходилось. На вкус каша оказалась такой же полной дрянью, как на вид, поэтому, ради спокойствия душевного, было принято решение сказать, что он не голоден. Санитар не стал настаивать, тем более понимал, что после долгого времени без еды желудок будет не в восторге её получить в больших количествах. Тим осмотрелся, когда более менее пришёл в себя и понял, что точно находится в больнице для психов. Ладно хоть не в смирительной рубашке, а просто больничной пижаме, на том спасибо. Тумбочек и шкафов тут не предусмотрели, даже подоконника не было, ведь главное правило всех палат в диспансере, что в корне отличалось от простой больницы – никаких острых предметов. В палате предусматривалась отдельная индивидуальная ванная, правда без двери из соображений безопасности. Санитар оставил Тима наедине с собой, как только получил ответ о том, что есть пациент больше не хочет. И Райт сделал для себя открытие номер два – ручка с внутренней стороны двери в палату была, но не замок, поэтому закрыться изнутри он не мог даже при наличии на руках ключа. Как и, собственно, открыть себе путь в коридор, если дверь закроют с той стороны. Окно находилось высоко, даже по меркам его роста и вряд ли открывалось, о чём красноречиво сообщала решётка по ту сторону. В общем и целом, не так уж плохо, хотя напоминало всё волей неволей какую-то камеру тюрьмы. Тим хотел встать и пойти умыться, чтобы прогнать остатки сна, но ему это не удалось. Пусть мышцы атрофироваться и не успели за несколько дней, тело ослабло под остаточными действиями доз транквилизатора. Не пары доз. Это как надо было себя вести, чтоб так накачали? Чёрт, даже думать на этот счёт не хотелось. Свой внешний вид оценить он не мог, стеклянных поверхностей в зоне видимости не наблюдалось, поэтому лишь понадеялся, что выглядит нормально. Насколько можно выглядеть нормально с усталым лицом и в белой пижаме пациента психклиники. Во всяком случае, не хуже, чем обычно. Зная своё «обычно» — лучше не становилось, но что-то звучит оптимистичнее, чем ничего. Не позволяя себе лишних мыслей больше о чём-то таком, Райт с грустью какой-то, что ли, отметил, что впервые за долгое время захотел домой. Если то одинокое место, куда он хотел сейчас вернуться, можно было назвать домом. Рука болела по причине — на ней красовалось пару повязок, одна после капельницы, другая покрывала что-то ещё. Разматывать бинт, чтобы узнать, что же конкретно, сильно не хотелось, только ещё больше могло разболеться. Психиатр явился где-то через полчаса, постучавшись, прежде чем пересечь черту личного пространства помещения. Им оказался высокий, метра под два, на вид молодой шатен. Волосы горе-врача решили познать бунтарство и спутались между собой, лицо чуть покраснело от спешки, поразительно, как халат не измялся в суматохе. Он был молодым для своей профессии, даже младше, наверное, чем пациент. Каким по счёту был Тим в списке опыта у этого человека? Первым или третьим, но уж точно не десятым. Отсутствие опыта должно было смущать, но Райт был не из тех людей, что гнал молодых специалистов и требовал более опытных. Ему в своё время поставили диагноз опытные врачи с большими сомнениями, может в этот раз стоит доверить своё больное тело в руки человека, ещё недостаточно хлебнувшего стереотипов и доведённого до автомата мышления. — Фух, сумасшедший денёк, — несколько даже радостно проговорил парень, позволив себе мимолётную улыбку, прежде чем собраться и стать серьёзнее. — Тимоти Райт, так? Тим мог бы пошутить и отрицать очевидное, чисто ради того, чтобы увидеть бесценную реакцию, но решил обойтись без этого, кивнув. Бейджа на лечащем враче не было, поэтому заранее узнать, с кем имеет дело, мужчина не мог. Оставалось лишь наблюдать за действиями. А тот весьма быстро сориентировался в пространстве, подвинув стул и усевшись напротив брюнета так, будто каждый раз подобным образом начинал беседу. — Брайан Томас, ваш лечащий врач. — представился в конце концов парень, положив руки в чёрных перчатках вместе с небольшим блокнотом на коленях. В перчатках… Почему-то Тим зацепился за эту деталь одежды на пару мгновений, ведь до этого не встречал психиатров, что носили бы на руках защитную ткань от мира. Как преступник, который не хотел оставлять следов на месте преступления. — Я изучил ваши данные. — Могу ли я изучить ваши? — выдохнул Тим, пытаясь собрать мысли в единое целое, которые уже потеряли всякий интерес к чёрным перчаткам на руках собеседника и переключились на личность человека перед собой. — Вы помните как оказались здесь? — начал Брайан, взяв в руку карандаш. — Вы же изучили мою карту, — Тим нахмурился, вновь предприняв попытку на дружеский диалог. — Почему я не могу узнать о вас? — Ответьте для начала на мой вопрос, Тим. — Я не помню ничего с того момента, как вышел из дома, собираясь поехать в диспансер. Просто очнулся здесь несколько минут назад. — Райт нервно обнял себя за плечи, опустив взгляд в пол. — Как часто вы теряете память? — продолжил Томас. — Не могу сказать, но… Я никогда не хотел, чтобы кто-то пострадал из-за этого, — честно выдохнул Тим, отвернувшись к окну и внезапно замолчав. Брайан не решился нарушать тишину, но не растерялся, вместо этого воспользовался заминкой и принялся разглядывать человека перед собой, пытаясь, исходя из внешности, обнаружить детали, которые помогли бы ему приблизительно определиться с диагнозом помимо очевидного. Глаза, похожие цветом на молочный шоколад, внимательно рассматривали Тимоти на наличие каких-либо физических травм. У того была бледноватая кожа для здорового человека, под глазами залегли синяки от беспокойных снов или вовсе их отсутствия. После хорошего сна синяки чуть спали, но всё равно давали о себе знать, тут один раз лечь спать — проблему не решить. Раз уж тот здесь частично по собственному согласию, Томас предположил, что, может, лекарства и помогали засыпать (то же снотворное) — они не могли подавить ужасных сновидений. Кошмары из ночи в ночь, когда удавалось так или иначе загнать себя в необходимый организму отдых, тянули из молодого тела так необходимую ему энергию. Запястья чисты – не пытался с собой банально свести счёты, вскрыв вены. Руки сами сложились в подобие замка, вряд ли в этот момент брюнет контролировал себя. «Избитые костяшки» – тут же заметил Брайан, чуть заметно нахмурившись, вычисляя природу получения таких ран. К слову, довольно свежие… не наносил себе раны режущего характера, зато преуспел в избиение или кирпичной стены или бетонной, что не есть хорошо. Из-за того, что сел пациент изначально не в плотную к стене, полностью расслабиться он не мог даже смотря буквально в никуда. Что-то записав в ежедневнике, известное только самому себе, Томас остался вполне доволен. Брайану всё же пришлось заговорить, разрушив идиллию напряжённой тишины, поскольку он понял, что сам Тим не сделает этого. А сидеть в тишине час – отнюдь не весело, диагноз откуда-то взять нужно. И с потолка его выписать лечащий врач не мог, хотя имел право сослаться на прошлые данные из карты больного. Психиатр знал о пациенте лишь прошлые диагнозы, не успел в суматохе полностью дочитать. Была информация в голове, что тот уже лежал в психлечебнице, но в здании случился пожар и тогда много людей погибло. — То есть ты никак не можешь контролировать это, верно? Райт нехотя вернулся в реальность, поменяв позу. По привычке положив правую руку себе на лоб, поднимая чёлку, другую на матрас рядом с собой, оперевшись на неё заодно, взгляд наконец перевели на лицо Брайана. Открыто, не пытаясь его отвести, показывая ту усталость, что до этого держали в себе. — Верно. Иногда я даже не понимаю, что отключаюсь, пока не просыпаюсь в новой обстановке. — Тим нахмурился. — В таком случае, не мог бы ты поделиться тем, что видел в этот раз перед тем, как окончательно отключиться? Врач не гнался за временем, не давил, вёл себя абсолютно спокойно в рамках дозволенного, не сразу влезая в личное пространство, как большинство таких мозгоправов. Позволял тянуть время себе же во вред. Он был предельно аккуратен, прощупывал почву, прежде чем двигаться вперёд. Искал нужный подход и тактику, сначала оценивая своего врага в безоружным виде. О галлюцинациях и приходах тот должен был услышать так или иначе, чтобы выписать что-то, что подавило бы эти последствия ежеминутно стресса. Тим лишь отрицательно помотал головой, обозначая свой ответ. Слова вообще с трудом желали формироваться в полноценные, длинные предложения. Приняв и такой ответ, Брайан закрыл ежедневник вместе с карандашом внутри, наконец-то поощряя пациента тем, что тот хотел узнать. — Хорошо. Ты хотел узнать обо мне, не так ли? Ты имеешь на это полное право, я расскажу немного своих данных. Сказать, что он не ожидал – не сказать ничего. Тим не ожидал, что Брайан пойдёт на встречу, но тот пошёл. Лучшая защита –;нападение. Признаться, Райт и сам так считал, но от кого сейчас защищался Брайан? Или он не защищался, а скорее отзеркаливал состояние пациента, показывая, как нужно делать. Это забавляло, солгать, если сказать, что такой ход темноволосый не оценил. Не каждый врач вот так готов рассказать о себе пациенту по его просьбе, многие зациклены лишь на проблемах своего пациента и копают их на протяжении отведённого времени. Этот психиатр Тиму уже нравился. Он отличался от тех, что работали с ним в детстве. Было чувство, словно тебя укрывают пушистым ментальным покрывалом комфорта, мол «всё тихо, ты в безопасности, и я не укушу». В слова приятного голоса, а у Томаса он был именно приятным по звучанию, Тим не особо вдавался, но почему-то что-то цепляло его внимание. Чуть позднее Тим начал осознавать, что намеренно выловил из неспешного рассказа Брайана те детали, которые он мог бы обратить против него, захоти того. Ловил его слабые места, которые тот беспечно открывал. Или что-то внутри него отчаянно их искало у этого человека. У Брайана не было семьи в плане жены и детей, только много знакомых в разных отраслях. Он с детства увлекался анатомией, а на психиатрию поступил лишь из-за того, что к ней больше душа лежала. Темы своих родителей тот не коснулся, но в его рассказе про учёбу фигурировало такое слово, как бюджет. О себе же Тим не сказал и слова в процессе этого рассказа, «на руках» у мужчины была его карточка с данными от психотерапевта, поэтому смысл терялся. А о том, что посещает еженочно, говорить с этим светлым человеком отнюдь не хотелось. Не хотелось его светлость своей грязью, что уже сидела настолько глубоко, что слилась с личностью, въелась под плоть, делая из человека настоящую машину без части эмоций. У него был выбор – он мог сменить лечащего врача и просто выговориться левому человеку, которого не жалко, а мог дать шанс Брайану и, как итог, утянуть за собой. Одно «но» заключалось лишь в том, что левому человеку выложить всё Тим не мог. Он должен был знать человека, хорошо его знать, прежде чем позволить прикоснуться к своим душевным ранам, из которых ехидно скалились демоны. Вряд ли там были царапины, там были уже просто дыры, раз вмещали в себя демонят. — Думаю, это всё, что я могу сказать, — хмыкнул шатен, дойдя до конца ненужной информации. Кажется, говорил он что-то про то, что любит мороженое, хотя нить диалога Тим потерял, если она была изначально. Наверное, была, рассказ выглядел вполне структурно для хаотичных фактов из жизни. — Твоя очередь. Расскажи о себе что-нибудь, помимо диагнозов. Райт вопросительно приподнял бровь, ведь уже ясно обозначил своё желание не говорить сегодня. Жаль, Брайана это не волновало. Видимо, раз Тим не хотел говорить сам, из него решили вытягивать информацию наводящими вопросами. — Джей твой друг, верно? Как много у тебя друзей, Тим? Ладно, этот психиатр и впрямь немного напрягал. Усмехнувшись, позволив себе это безэмоциональное проявление небольшой симпатии, Тим всё же подарил врачу несколько слов. Просто чтобы тот получил какое-то поощрение после того, как рассказал о себе человеку, которого едва знал. Опасному психу, если точнее. — Джей мой хороший знакомый, можно сказать, что друг. Больше никого. — Интроверт, получается, — хмыкнул Брайан и положил на пол чёрный ежедневник, протянув ладони к собеседнику. — Позволишь руки? Ладонями вниз. Уже поняв, что интерес вызвали отметины, Тим молча послушал Томаса. Тканевые перчатки на ощупь были слегка пушистыми, наверняка в тёплом помещении в них было жарко. Рассмотрев раны, Брайан опустил одну руку пациента и зубами снял перчатку положив себе на колени. Сделал он это затем, чтобы едва ощутимо коснуться повреждения уже без них. Ладонь у него была тёплой, как и пальцы, поэтому волны мурашек по телу не побежали. Костяшки чуть побаливали, но, если никого не бить и нарочно не напрягать или надавливать на повреждённые участки кожи – терпимо, прошло предостаточно времени. — Болят? — Немного. — А как ощущения к прикосновениям? Что чувствуешь, кроме боли? — У меня нет гаптофобии, убить вас не хочу пока что. — пожал плечами Тим. — Просто немного непривычно, не так часто за руки берут. Хмыкнув, Томас приподнял левый рукав пижамы до локтя, повернув руку уже ладонью вверх, аккуратно взявшись за запястье, рассматривая бинты. — Ты кололся чем-нибудь? Райт понятия не имел, как тот понял, что перед ним правша, но что больше зацепило — это его вопрос. Он спросил это так уверенно, будто знал, что получит положительный ответ. Скорее всего, этот человек никакой не новичок, а вполне себе профессионал, просто выглядит он молодо. Заглянув глаза в глаза, Брайан вопросительно приподнял бровь. — Будет лучше, если сам скажешь. — Я похож на наркомана? Брюнет недовольно нахмурился в который раз за диалог. Даже психотерапевт не был так осмотрителен, чтобы проверить пациента на наличие наркотиков. — Ты похож на больного человека, будем честны. Так что это было? Томас сохранял прежний тон и никак не подал вида того, что расстроен или обижен ложью, которую сразу распознал. Он не сжимал запястье сильно, оставлял Тиму шанс одёрнуть руки от себя, если тот внезапно бы захотел так сделать. — Морфин. — Райт ответил с неохотой, не убрав руку от врача. Мог бы солгать, тем более след остался от капельницы, а от той иглы уже давно ничего не осталось, но не хотелось этого делать. — Почему Морфин? — Вы сами знаете ответ, Томас. — фыркнул мужчина. — Порой мои галлюцинации переходят черту дозволенного и я не знаю, куда себя деть в такие моменты. Морф – сильное обезболивающее. Один раз это дошло до крайности, наркотик заменил таблетки. — Какие галлюцинации? Слуховые или зрительные? В данный момент они у тебя есть? — Брайан задумчиво хмыкнул. Он мог бы сейчас отправить к наркологу вовсе, но, наверное, понимал, что один приём наркотика не может вызвать по нему сильную ломку. А подтверждением тому, что к такому отчаянию свёл лишь один приём, были слишком уж искренние слова признания. — Иногда только зрительные, иногда всё сразу. Сейчас их нет, к счастью — Галлюцинации вызывают настолько сильную боль, что сводят к отчаянию? — продолжил допрос парень. Тим кивнул в качестве ответа. Он не стал бы опускаться до наркотических веществ, когда уже есть никотиновая зависимость. Может из-за капельниц пока и не было дикого желания выкурить сигарету, но, когда появится, будет очень несладко. — Опиши хоть одну из своих галлюцинаций. — мягко попросил Томас. — Я не помню ни одной из них. — Тимоти нервно ухмыльнулся. — Санитар сказал, что у тебя сигаретный ожог. Ты куришь? — Брайан хотел было коснуться бинтов над больным местом, но вместо этого провёл пальцем близко к нему, дабы не вызвать лишней боли. Сигаретный ожог, значит… — Курю. Но не знаю, откуда ожог. Это не моя сознательная попытка приглушить одну боль другой, я определенно был не в себе. Только после этого Тим убрал руку. Брайан отпустил без попытки удержать. — Что ж, раздвоение личности у тебя слишком выражено, — вслух подумал Брайан, подобрав ежедневник с пола. Записав туда что-то ещё, парень убрал карандаш за ухо, закрыв записи. — Посмотрим, как пойдёт дальше. Я зайду проведать тебя ещё раз после обеда и там окончательно решу, как будем корректировать твой лист приёма препаратов. Увидимся позже, Тим.