Wherever you are / Где бы ты ни был

Изуку натянул на руки рукава толстовки, сел, скрестив ноги, на кровать и лениво обвёл комнату взглядом. Роди, как бы выразиться, просто всучил ему спортивные штаны и толстовку, пробормотав что-то о том, что ему нужна одежда для сна, прежде чем нырнуть в тесную ванную, чтобы переодеться самому. Его взгляд остановился на каких-то рисунках, приколотых к стене у кровати — до этого он их не приметил, будучи слишком занятым самим Роди. Небольшая коллекция размашистых рисунков мелками. Весьма узнаваемые несколько штук с ним, а также с Тодороки и Бакуго. Изуку улыбнулся и приподнялся на коленях, чтобы рассмотреть их поближе. Бакуго был нарисован с хмурым взглядом, Тодороки — с плоским выражением лица, а Изуку — с широкой улыбкой. Цветные пятна вместо волос, неловко перекошенные круги вместо глаз. Снизу, на одном из рисунков, неровным почерком Лалы была выведена подпись, сопровождаемая розовым сердцем. Изуку очень понравилась идея о том, что он произвел на детей впечатление, достаточное, чтобы Лала ощутила надобность его нарисовать. Каким-то образом это заставило его почувствовать, что он был достаточно хорош. Будто он тогда был настоящим героем. Он знал, что Роди сказал, что он любимый герой Роро и Лалы, но он действительно не был уверен, насколько правдиво это утверждение. Он не мог до конца понять, было ли то просто поддразнивание или что-то подобное. Ему хотелось верить, что это правда. В любом случае, это была приятная идея. И даже если Роро и Лале на самом деле больше нравились Тодороки или Бакуго, было достаточно того, что Изуку включили в рисунки. — Знаешь, они много спрашивают о тебе, — раздался позади него голос Роди. Изуку подпрыгнул, оглядываясь с легкой улыбкой. — Да? — ответил Изуку. Роди кивнул. Его взгляд метнулся к рисункам. — Ну, то есть. Я рассказал им о том, как ты спас мне жизнь. Они, наверное, будут любить тебя вечно. — Ты сказал им, что тоже меня спас? — сказал Изуку. Роди слегка улыбнулся и не ответил. Было немного в диковинку видеть Роди в обычной футболке и спортивных штанах, с распущенными волосами, заправленными за ухо. Изуку не мог описать словами, как это выглядело или какие чувства у него вызывало. Но Роди казался более уязвимым, как будто отсутствие толстовки или куртки означало какой-то опущенный фасад. Изуку нравилось чувствовать, что ему разрешено быть здесь, разрешена такая близость. До переезда в общежитие он никогда не устраивал ночевки с друзьями или что-то подобное, так что это все еще вызывало у него нервное чувство волнения. На практике, — во всяком случае, с Роди, — это означало определенную степень открытости. Потому что не было кармана, в который можно было запихнуть Пино. Она вспорхнула и легонько зарылась в волосы Изуку. — Привет, Пино, — мягко сказал Изуку на слабое щекотание. Пино присвистнула в ответ. Роди рухнул на спину рядом с Изуку, вздыхая. — Так ты можешь управлять Пино? — спросил Изуку, взглянув вверх, будто вообще мог её видеть. — Управлять? Нет, не совсем, — ответил Роди. — Только настолько, насколько могу управлять собственными чувствами. Изуку задумчиво хмыкнул. Он немного наклонился вперед, упершись локтями в колени, и прижал большой палец к нижней губе. Это было интересно — Пино была воплощением чувств Роди, но это не было единственным, чем она была. В каком-то смысле, она была совершенно отдельным существом, подобно Темной Тени и Токоями. Изуку задался вопросом, существовала ли отдельная категория для этого класса причуд, были ли другие люди, такие, как Токоями и Роди. Он был почти уверен, что ни разу не встречал кого-то ещё. — А ты можешь? — спросил Изуку. — Могу что? — ответил Роди. — Управлять своими чувствами, — сказал Изуку. Роди поднял бровь. — Кто-то может? — Конечно, в какой-то степени, — ответил Изуку. Роди покачал головой, и его глаза закрылись. — Нет, не думаю. Не совсем. Ну, то есть, ты можешь контролировать, как проявляются твои чувства. Иногда ты можешь решать, хочешь ли ты их демонстрировать, и каким образом. Ты можешь контролировать, на чем сосредоточиться, а что скрыть от всех остальных и от себя. И ты можешь лгать себе и решать, веришь ли ты в то, что чувствуешь эти вещи. Но сами чувства… Не договорив до конца, Роди неопределённо махнул рукой, как бы подводя к тому, что ты просто их чувствуешь и ничего не можешь с этим поделать. — Не знаю, должен же быть хоть какой-то контроль, — сказал Изуку. Роди снова открыл глаза. — Не… совсем. Наверное, это отчасти контроль, но… — он вздохнул через нос, хмуро глядя в потолок. — Я, вроде как, могу сам решать? Не обязательно то, что я буду чувствовать; скорее, что я считаю важным. И Пино отражает эти решения. Хотя я не всегда… контролирую свои решения. Если это имеет смысл. Изуку на мгновение задумался об этом. О принятии решения о том, какие чувства достаточно важны, чтобы за них ухватиться. О гневе, который он отпустил, о горечи и зависти, которые он игнорировал, о надежде, за которую он цеплялся. Для него это имело смысл. Он знал, какими чувствами выбрал дорожить. Он задался вопросом, как могла бы выглядеть его версия Пино. — Как когда Пино разбудила меня, когда ты пытался отдать кейс, — предложил Изуку. — Да, типа того, — Роди прочистил горло. — Я пытался решить пойти против твоего плана. Но для этого было слишком поздно. Это не… соответствовало тому, что я действительно чувствовал, тому, что я действительно считал важным. Он взглянул на Изуку почти извиняющимся взглядом. Изуку улыбнулся в ответ, надеясь, что Роди не чувствует себя виноватым за то, что произошло. Изуку никогда не держал на него за это зла. — Так вот что происходит, когда ты поступаешь вопреки своим чувствам, — сказал Изуку. Он склонил голову, размышляя. — А если ты им следуешь? Ты можешь как-нибудь попросить Пино что-то сделать, если это совпадает с тем, что ты действительно хочешь, верно? Как с… Изуку не смог закончить предложение. Он пытался сказать: «Как с Флект Тёрном», но отвлёкся, вспомнив, что произошло, когда появился Роди. Что-то сжалось в груди от этих воспоминаний. В шаге от поражения, в шаге от падения, и Роди поймал его прежде, чем он успел рухнуть на землю. Он был где-то на полпути между восторгом и ужасом от этого зрелища — потому что Роди вернулся за ним, но мысль о том, что Роди пострадал- — Думаю, да, — ответил Роди, и звук его голоса вернул Изуку в настоящее. Губы Роди изогнулись в легкой улыбке. — Когда мы заодно, мы с Пино та ещё команда, а? Пино издала трель и перелетела с волос Изуку на его плечо. Она взъерошила перья и издала еще один звук потише. Изуку не совсем знал, как это истрактовать — может быть, гордость, хотя это казалось не совсем точным. Там было что-то более тонкое, чего Изуку не мог уловить. На самом деле, ему пришлось бы провести гораздо больше времени в наблюдениях за Пино, чтобы научиться распознавать все вариации того, как она проявляла чувства Роди. Почему-то Изуку подумал, что Роди не особо оценит такое внимание, учитывая то, как он уже относился к своим вечно выставленным напоказ чувствам. Однако он все еще хотел знать. Он хотел знать о Роди всё. Анализирование причуд было просто отправной точкой — твёрдой почвой, с которой Изуку был знаком. Любопытство, хорошо ему известное, — не такое сложное, как другие его чувства, связанные с желанием узнать Роди. — Ладно, вопрос попроще- — начал Изуку. — Ты анализируешь меня, как своих друзей-героев? — сказал Роди, лукаво ему улыбнувшись. — Пытаюсь, — сказал Изуку, вернув улыбку. — Если ты не против? — Конечно, спрашивай, — ответил Роди. — Как далеко Пино может от тебя улететь? — спросил Изуку. Роди взглянул на плечо Изуку, и Пино издала вопросительный звук. — Я не уверен, — сказал Роди. — Не то чтобы я это когда-то проверял. Эм- ну, думаю, как минимум, она может добраться до другого конца большой комнаты. Впрочем, это никогда не было проблемой, если тебе это о чём-то говорит. — Говорит. Хорошо… — Изуку легонько постучал пальцами по своей ноге. — Что, если… она покинет поле твоего зрения? Она может, допустим, быть в другой комнате? — Да, — ответил Роди. Он приподнялся на локтях, и Пино полетела с плеча Изуку к открытому кухонному окну. Она исчезла из виду, и через несколько мгновений Изуку услышал скрипящий звук с крыши. Затем Пино влетела обратно, вернувшись на свое место у него на плече. — О… — Изуку рассеянно протянул руку, чтобы погладить Пино по крылу. — Ты частично контролируешь её, разве нет? Роди пожал плечами. — Не совсем. Я хотел это проверить, поэтому мы это сделали. Если бы я не хотел, она бы не сдвинулась с места. — Ты можешь решать, чего ты хочешь? — спросил Изуку. Роди одарил его долгим странным взглядом. — Возможно, — медленно сказал он. — Хотя я так не думаю. Ты не можешь заставить себя хотеть того, чего не хочешь. Или заставить себя перестать хотеть чего-то, когда ты этого хочешь. Изуку не был уверен, как интерпретировать взгляд Роди или легкое колебание в его тоне. Взгляд в сторону Пино тоже не прояснил ситуацию. — Когда она не на виду, ты всё равно знаешь, где она? — спросил Изуку. — Да, всегда, — ответил Роди. Он ухмыльнулся Изуку. — Ты всегда был таким на ночевках? Никаких обычных игр для вечеринок, сплошное анализирование? Изуку моргнул, немного выпрямившись. — О- эм- — Я просто шучу, Изуку, не волнуйся, — сказал Роди, откидываясь назад. — Все хорошо, спрашивай, сколько хочешь. Я просто не могу представить, что тебе действительно всё это интересно — я имею в виду, ты наверняка окружен крутыми причудами постоянно. Изуку потянулся, чтобы несильно толкнуть его в плечо. — Я прямо сейчас в окружении такой крутой причуды, — сказал он. Роди слегка усмехнулся.  — Конечно. — Я серьезно! — ответил Изуку. — Просто на тебя легко произвести впечатление, — сказал Роди. — Или ты впечатляющий, — возразил Изуку. Пино пискнула, и Роди нацепил самодовольную ухмылку, бросив на Изуку преувеличенно самоуверенный взгляд. — Не могу с этим поспорить, я действительно довольно поразительный, — сказал Роди тем воздушным тоном, который был так знаком Изуку. — Моя причуда, с другой стороны… — Эй, не оскорбляй Пино, — сказал Изуку. — Она мой друг. Пино издала довольный звук и присела на ладонь Изуку, глядя на него со скромным обожанием. Роди рассмеялся и закатил глаза. — Кстати, это всё её реакция, так что особо не обольщайся, — сказал он, махнув рукой туда, где она сидела. — Но я польщен, что я ей нравлюсь, — Изуку посмотрел на нее сверху вниз, гладя по голове. — Так значит, у нее тоже есть свои мысли и чувства? Роди оглянулся, задумчиво посмотрев на Пино. Она взъерошила перья и бросила на него тяжёлый взгляд, прежде чем демонстративно отвернуться к Изуку. — Думаю, да, — ответил Роди. — Иногда трудно сказать, где грань. Изуку улыбнулся. Причуда Роди была поразительной, что бы он ни думал. Изуку мог бесконечно задавать вопросы, желая разобраться во всех тонкостях того, как она работала. Не последнюю роль сыграло, конечно, и то, что это был Роди. Изуку было бы интересно независимо от его причуды. — Я не просто так сказал, что считаю твою причуду потрясающей, знаешь, — сказал Изуку. Пино снова надулась, на этот раз с явной гордостью. Роди фыркнул. — Я знаю. Ты никогда ничего не говоришь просто так. Изуку издал небольшой, слегка неуверенный смешок. Не особо часто он слышал от других, что в его словах есть какая-то цель и смысл. Обычно он получал намеки или откровенные заявления о том, как его чрезмерная любовь анализировать и возбуждение раздражали или доставляли неудобства. — Я думаю, что некоторые люди, которым приходилось слушать, как я бормочу и болтаю, с этим не согласятся. — Мм. Это просто потому, что за тобой трудно поспеть. — Кажется, ты справляешься, — ответил Изуку. — Ну, да, потому что, как мы уже выяснили, я великолепен, и тебе повезло, что я у тебя есть, — сказал Роди, стреляя в него улыбкой. Пино фыркнула Изуку в ладонь. Изуку же только тепло улыбнулся. — Да, мне повезло, — сказал он. Роди и Пино на мгновение замерли. Роди быстро глянул на Изуку, но его глаза метнулись к потолку прежде, чем их взгляды успели встретиться. Он действительно чувствовал себя счастливчиком. Быть здесь, иметь такого друга, как Роди. Встретить Роди и узнать его, наперекор всему. Изуку никогда не принимал как должное то, насколько ему повезло пережить всё это. Изуку откашлялся, внезапно смутившись тишины. — Эй, эм- Вообще-то, я хотел тебя кое о чем спросить. Роди поднял бровь. — И это не был ни один из уже заданных вопросов? Изуку улыбнулся. — Ты слышал о Спортивном Фестивале ЮЭЙ? — Э… не думаю? — ответил Роди. Он помолчал, нахмурив лоб. — Подожди, нет, ты же говорил мне об этом, да? У тебя шрам на руке оттуда. — Ага, оно самое, — Изуку поёрзал, глядя на свои руки и переплетая пальцы. — Так, эм, мы с одноклассниками собирались посмотреть его в общежитии — посмотреть целиком не получится, слишком рано, по нашему времени, он начинается. Но, эм- помнишь Тодороки, он там будет, потому что остался в Японии. И у нас есть еще несколько одноклассников, на которых мы хотели посмотреть, так что… В любом случае, я хотел знать, хотел ли бы ты — и тебе, по правде говоря, вовсе не обязательно, нет — но если ты хочешь, эм… — Ты спрашиваешь, не хочу ли я прийти посмотреть? — подсказал Роди сквозь заикание Изуку. — Да, — сказал Изуку. Он мельком взглянул на Роди, прежде чем снова опустить взгляд на свои руки. — Впрочем, ты вовсе не обязан, я пойму, если ты не захочешь. — Ты и впрямь всеми силами пытаешься мне его подсунуть, а, — сухо сказал Роди. Он прочистил горло, проведя рукой по волосам. — Хм. С одноклассниками? — Ага, — ответил Изуку. — Это будет в общей комнате нашего общежития. Мы, наверное, закажем еду и всё такое. Роди снова нервно провел рукой по волосам. — Эм- ты уверен, что хочешь, чтобы я пришел? Изуку нахмурился. — А почему нет? Роди выдавил кривую улыбку. — Ну, знаешь, твои крутые друзья-герои, и я рядом с ними… — сказал он. Он самоуничижительно указал на себя, как будто была какая-то очевидная причина, по которой Изуку мог не хотеть его присутствия. — В любом случае, я не буду иметь ни малейшего представления о том, что происходит. Тебе придется всё это мне объяснять. — Я не против, — сказал Изуку. — Вообще было бы здорово. Я мог бы рассказать тебе все о ЮЭЙ, и ты бы увидел, на что это похоже, и я мог бы рассказать тебе о каждой причуде, пока мы будем смотреть. Тому, кто будет слушать мою болтовню, — умолчал Изуку. В какой-то мере, он нуждался в этом. Он привык бормотать себе под нос на школьных мероприятиях, изредка вовлекая кого-нибудь в прослушивание. Он действительно ощущал, что его одноклассники частенько отключаются от разговора — и это было нормально, он понимал, что много говорит, он не держал на них зла или что-то в этом роде. Он не мог ожидать, что люди будут счастливы слушать его постоянно. Впрочем, обычно Роди был рад его слушать. Было бы куда лучше иметь его рядом, чтобы поговорить, чем бормотать себе под нос, стараясь не отвлекать остальных слишком сильно. Выражение лица Роди смягчилось, и он слегка улыбнулся; первоначальный дискомфорт исчез. — Звучит, как что-то крутое, в перспективе, — сказал он. — Если ты уверен, что я не опозорю тебя перед твоими одноклассниками-героями. Изуку улыбнулся в ответ. — Если на то пошло, меня гораздо больше беспокоит, что мои одноклассники опозорят меня перед тобой. Роди ухмыльнулся. — О, тогда я определенно в деле. Я хочу это увидеть. Изуку лишь закатил глаза, стараясь не думать слишком усердно о том, что могут сказать Каминари и Ашидо. Надеясь, что не будет никаких дразнящих намеков на его чувства. Надеясь, что не будет ничего такого, что Роди мог бы понять, и почувствовать себя странно. Они говорили и говорили. Изуку рассказал Роди о прошлогоднем Спортивном Фестивале, о том, как далеко он продвинулся, как далеко продвинулись его друзья. Чем это закончилось. Он рассказал об истории этого мероприятия, о том, насколько важным оно было в Японии, как они впоследствии стали чуточку известны. Они говорили и о других вещах — о переживаниях Изуку по поводу занятий на следующей неделе, недовольстве Роди своей работой. О друзьях Изуку и брате и сестре Роди. Об авиационной программе, ради которой занимался Роди, о сроках подачи заявок. Какими будут следующие четыре месяца. Они самую малость обходили это стороной, не совсем касаясь того факта, что Изуку собирался снова уехать всего через несколько коротких месяцев. Изуку решил, что они смогут разобраться с этим, когда придёт время. Они легли, лишь когда веки потяжелели настолько, что стали закрываться глаза. Изуку не был уверен, о чем был их последний разговор, прежде чем они наконец заснули вместе. Изуку проснулся от ощущения веса руки, перекинутой через его живот, и упрямо жужжащего телефона. Количество пропущенных звонков от Яойорозу разбудило его быстрее, чем шум. Он торопливо поднялся, и рука Роди соскользнула с него. Роди со стоном перевернулся на спину, протирая глаза. Изуку отстраненно подумал, что стоило бы извиниться за то, что он помешал Роди, когда тот так явно нуждался в любой лишней минуте отдыха, которую мог урвать, учитывая, сколько он работал. Но он был слишком сосредоточен на длинной череде сообщений и пропущенных вызовов. У него был один пропущенный звонок от Ашидо, один от Каминари и около десяти от Яойорозу. Много сообщений в групповом чате, тоже с вопросом, где он. Несколько личных сообщений, в основном от Каминари, в которых говорилось, что он действительно должен ответить Яойорозу, прежде чем она распаникуется сильнее, чем уже есть. — Черт, — пробормотал Изуку. Сообщения прекратились около двух часов ночи, как и звонки. До последнего пропущенного звонка от Яойорозу две минуты назад. Изуку нашёл номер Яойорозу и быстро напечатал извинения, пообещав скоро вернуться. — Все хорошо? — сонно пробормотал Роди. Изуку посмотрел на него. Его глаза все еще были закрыты, несколько прядей волос спутались на лице, когда он подвинулся, чтобы снова уткнуться носом в подушку. — Ага, — сказал Изуку так тихо, как смог. — Да, прости, все в порядке. Я, эм. Вроде как забыл сообщить своим одноклассникам, что остался здесь на ночь. Губы Роди дрогнули в легкой улыбке. — Проклятие. Не особо ответственно с твоей стороны, Изуку. Изуку тихо застонал. — Я знаю. Я знаю. Боже, у меня проблемы. Роди приоткрыл один глаз. — Все будет хорошо, — пробормотал он. — Как кто-то может на тебя злиться? Изуку фыркнул, подняв брови. На это было очень много ответов. — Ты бы, наверное, удивился, — сказал Изуку. Он нахмурился, с неохотой глядя в свой телефон, читая краткий ответ Яойорозу, говорящий ему поскорее вернуться. — Я… думаю, мне нужно идти. — Прямо сейчас? — ответил Роди. Он приподнялся на локтях, потер глаза и несколько раз моргнул. — Ага, — сказал Изуку. Он вздохнул, бросил телефон на матрас и провел рукой по лицу. — Я не хочу, я просто… Роди слегка толкнул его в плечо.  — Ну, раз уж ты и так в беде, еще немного времени погоды не сделает? Давай, поприступничай со мной. Я приготовлю тебе кофе и завтрак перед тем, как тебе придётся предстать перед своими одноклассниками. Изуку хотел притвориться, что он против этого предложения, — поступить ответственно и вернуться в общежитие, полным раскаяния. Он хотел притвориться, что чувствует себя слишком виноватым из-за того, что заставил своих одноклассников — или, во всяком случае, Яойорозу — волноваться, чтобы сказать «да». Изуку кивнул, подтолкнув Роди в плечо, чтобы поднять его. — Но поспеши, нам правда не стоит усугублять, задерживаясь. Роди улыбнулся, встал с кровати и потянулся. Когда он начал ходить по кухне, Изуку внезапно озарило, что они проснулись, лёжа в обнимку. Каминари бы сорвал воистину счастливый куш, если бы знал. Изуку отбросил эту мысль и встал, следуя за Роди. — Я могу как-то помочь? — спросил Изуку. Роди закончил заправлять кофеварку и щелкнул выключателем. Он слегка улыбнулся Изуку. — Да не, всё на подхвате. Это меньшее, что я могу сделать, раз уж навлёк на тебя эти неприятности, а? Роди осторожно подтолкнул Изуку к одному из стульев за столом и быстро отвернулся, чтобы достать из холодильника яйца. Изуку нахмурился, наблюдая. — Ну. Не ты их навлёк. Я сам это сделал. Это не твоя вина. — Ладно, тогда это меньшее, что я могу сделать, раз уж ты вчера приготовил мне ужин, — ответил Роди. — Это не- — начал возражать Изуку. Роди бросил на него взгляд. — Просто позволь мне, ладно? Изуку мог бы настоять сильнее, если бы Пино не хмыкнула с плеча Роди и не послала ему упрямый взгляд, имитируя крыльями сложенные на груди руки. Изуку подавил улыбку, увидев самое что ни на есть проявление очаровательного упрямства Роди. — Хорошо, — ответил Изуку. Он не знал, что делать с теплом привязанности, распустившимся в груди — чем-то почти на грани боли, тянувшим его к Роди. Было ещё слишком рано для осмысления подобного. — Отлично, — Роди ухмыльнулся, и Пино довольно чирикнула. — Итак, в каком виде ты любишь яйца? Прежде чем ты ответишь, хочу, чтобы ты знал: правильный ответ — в виде яичницы. Изуку рассмеялся.  — Эм. Думаю, в виде яичницы. — Хороший выбор, — сказал Роди, возвращаясь к еде. Он двигался быстро, проделывая всё резкими и уверенными движениями. Будто ведомый отточенными мышечными рефлексами. Изуку мог представить себе это — утренняя рутина Роди, готовка завтрака для Роро и Лалы, улыбки, болтовня и смех. — Клянусь, я знаю, как готовить яйца другими способами, — сказал Роди. — Но Роро и Лала никогда не хотят ничего, кроме яичницы, так что я в ней своего рода спец. — Хотел бы я остаться подольше, — почти бездумно выпалил Изуку. Его лицо тут же вспыхнуло, и он закусил губу. Наверное, это было немного слишком. Смысл этого, казалось, тоже завис в воздухе. Дольше, чем просто на завтрак. Дольше четырех с половиной месяцев. Рот Роди чуть скривился. Его взгляд не покинул плиты. — Я тоже, — ответил он.

***

Вернувшись, Изуку попытался тихо открыть и закрыть дверь, но все его усилия пошли прахом. Яойорозу вскочила с дивана, как только он вошел. — Мидория, — поздоровалась она, натянутая, как струна. — Привет, — сказал Изуку с неуверенной улыбкой. — Каминари и Ашидо еще не встали? Яойорозу нахмурила брови. — Еще нет. Изуку заставил себя рассмеяться. — Ну, это выходные. Ничего плохого в том, чтобы выспаться. В любом случае, я просто хотел- — Мидория, — сказала Яойорозу, пересекая комнату, чтобы отрезать Изуку путь к его двери. Она скрестила руки на груди. Что ж, пожалуй, было слишком опрометчиво надеяться, что он сможет просто отмахнуться от этого происшествия. Он был рад, что позволил себе побыть с Роди подольше. Изуку поморщился. — Я знаю. Прости. Я не видел всех твоих пропущенных звонков и сообщений до сегодняшнего утра. Я должен был написать вчера вечером. Яойорозу нахмурилась; ее рот немного скривился. — Никто из нас не знал, где ты. Изуку потер затылок, с тоской глядя через плечо Яойорозу на свою дверь. Он все еще был немного измотан из-за того, что поздно лёг. Он был уверен, что Яойорозу этому, прямо скажем, не посочувствует. Он не спал, когда она звонила и писала, просто не обращал внимания на свой телефон. — Я правда не хотел никого беспокоить. — Дело не только в том, что мы волновались — хотя я волновалась, — многозначительно сказала Яойорозу. — Ты же знаешь, что у нас есть комендантский час? Это… наверняка было в той брошюре, которую Изуку так и не удосужился прочитать целиком. Наверное, он должен был это прочитать. Видимо, это было важно. В груди Изуку что-то сжалось. Это действительно было не похоже на него — не знать даже правил. — Я- прости, я правда не знал, — сказал Изуку. — Этого больше не повторится, клянусь. Она тяжело вздохнула, опустив руки.  — Что ж, к твоему счастью, Каминари настоял на том, что ты просто был со своим другом, так что мы не стали звонить Мире. Изуку выдавил улыбку. Видимо, позже ему придется поблагодарить Каминари за это. Он постарался не сильно ужаснуться от этой идеи. — Я ценю это. Яойорозу бросила на него хмурый взгляд. — Не благодари меня за это. Я не люблю нарушать правила. Мы не пробыли здесь и недели. Изуку захотелось сжаться, совсем немного. Он никогда раньше не делал ничего подобного. Конечно, он и раньше нарушал правила — много раз. Ночь в переулке Хосу. Незаметный побег, чтобы найти похищенного друга. Побег от копов с тем, кого он пытался арестовать прямо перед этим. Что касалось Изуку, он считал, что правила имели значение, когда у них была цель, когда от них не было больше вреда, чем пользы. Правила были созданы людьми, и даже люди с самыми лучшими намерениями никогда не могли учесть все переменные. Нарушенные правила были побочным эффектом попыток поступить правильно, и так будет всегда. Однако, обычно, Изуку нарушал правила в серьезных случаях. Когда это было важно, когда ставки были высоки и последствия того стоили. Изуку нарушал правила и шёл против приказов осторожно, с определённой целью, с аргументацией, которую он мог отстоять, не запнувшись. Он не нарушал правила небрежно. Это была новая территория для него. Все было по-другому — он не пытался никого спасти или защитить. Он просто нарушил комендантский час, чтобы провести время с другом, просто потому, что так захотел. Он даже не собирался этого делать, но и заявить, что сожалеет об этом, он тоже не мог. Конечно, ему было неловко из-за того, что он побеспокоил Яойорозу, и он чувствовал себя виноватым за то, что проявил эгоизм и безответственность. Он знал, что люди ждут от него большего, и он сам ожидал большего от себя. Но… это был Роди. Даже сейчас он думал о том, есть ли какие-то исключения для комендантского часа или существует ли протокол для получения разрешения переночевать в другом месте. Просто на случай, если им вновь подвернётся такая возможность. — Это больше не повторится, — снова сказал Изуку, потому что по-настоящему извиниться не мог. Яойорозу вздохнула. Ее плечи немного опустились, и это напомнило Изуку, что они одного возраста. — Я правда думала, что такая проблема возникнет с Каминари или, возможно, с Миной, — сказала она. — Уж точно не с тобой. Изуку неловко поерзал. — Видимо, эм. Я, наверное, должен знать, так что… когда у нас комендантский час? Яойорозу бросила на него взгляд. Впрочем, он был скорее забавлённым, чем раздражённым. — Полночь. — Понял, — сказал Изуку. — Я запомню. Она сузила глаза, но в них мелькнул дразнящий блеск. — Я надеюсь. Вернувшись в свою комнату, Изуку уже собирался вытащить телефон, чтобы написать Роди, но неожиданный звук заставил его вместо этого выронить его из рук. В дверь общей ванной между комнатами Изуку и Каминари постучали. Изуку, скорее по привычке, хотя и из-за своего замешательства, пошел открывать. Оказавшийся за дверью Каминари с ухмылкой на лице, не спрашивая, прошагал мимо Изуку. — Что ж, я рад, что был прав, и ты не умирал где-то в канаве, как думала Яомомо! — жизнерадостно сказал он. Изуку нахмурился. — Ты выглядишь довольно бодрым, учитывая, сколько сейчас времени. — А, это потому, что ещё рано для тебя, но уже поздно для меня, — ответил Каминари. Он бесцельно бродил по комнате Изуку, глядя на голые стены. — Странно видеть твою комнату без всяких фанбойских штучек. — Я не- я не- — Изуку вздохнул. — Ты хотел сказать, что еще не ложился спать? Каминари пренебрежительно махнул рукой. — Я играл в видеоигры с Серо и Шинсо. Разница во времени, ты же знаешь, как оно бывает. Изуку не понравилась понимающая ухмылка Каминари. Он неловко поерзал; оставшаяся на ручке двери рука сжалась. — Тебе правда надо хоть немного поспать, — сказал Изуку. — Это выходные, я переживу, — Каминари сел на кровать Изуку, откинувшись назад на свои руки. Что уничтожило последнюю надежду на то, что это не выльется во что-то полноценное. — Итак. Ты сегодня ночевал не здесь. Изуку потер затылок и выдавил неловкий смешок. Он избегал взгляда Каминари, с болью осознавая, что, должно быть, жутко покраснел. Хотелось бы ему уметь держать лицо. Он даже представить себе не мог, насколько очевидным бы был, будь у него причуда Роди. Изуку ощутил мимолетное беспокойство, внезапно подумав о приглашении Роди посмотреть фестиваль, при наличии Пино… — Да ладно, я тебя прикрыл, дай мне что-нибудь, — сказал Каминари без злобы. Он действительно казался заинтересованным, говоря с этим добродушным поддразниванием, которое, как был уверен Изуку, Каминари даже не подозревал, иногда могло быть чересчур. Изуку вздохнул и повернулся к Каминари, не обращая внимания на охвативший лицо жар. — Спасибо тебе за это. Я правда не знал о комендантском часе, — Изуку провел пальцами по волосам, глядя в окно. Думая о посиделках на крыше Роди и любовании небом. — Мы просто… потеряли счет времени и подумали, что будет, эм. Безопаснее, если я останусь там. Это действительно не должно было быть великим делом. Каминари наклонил голову, слишком внимательно для комфорта Изуку изучая его лицо.  — Тебе действительно нравится этот парень, да? Ребра Изуку сжались вокруг его бешено колотящегося сердца. — Ну, я- я не- то есть- это, эм… — он покачал головой, проводя рукой по лицу. — Всё не так. Он не был уверен, правда это или нет, но, честно говоря, он не хотел знать, правда это или нет. Не то чтобы это имело значение. Быть героем, быть преемником Всемогущего, нести на своих плечах ответственность «Одного-за-Всех»… всё это не оставляло места ни для чего другого. Даже если бы у Роди было место для этого — чего у него не было, учитывая его собственные мечты, над которыми он так усердно работал, учитывая его брата и сестру, о которых он должен был заботиться. Даже если бы был шанс, что Роди чувствовал то же самое — а его не было. Всё это не имело значения. Их жизни были такими разными. И после этого семестра Изуку собирался вернуться в Японию, и Роди должен был поступить на свою лётную программу, чтобы стать пилотом. И вообще, они были друзьями. Это было хорошо. Какие бы чувства — кои он не желал ворошить — он ни испытывал — они всё равно не имели значения. Лучше бы он в них вообще никогда не углублялся. Лучше для него и лучше для Роди оставить их в покое. — Как скажешь, Мидория, — пожал плечами Каминари. Он поднялся на ноги, вытянув руки над головой. — Я, лично, не могу дождаться встречи с парнем, который может заставить тебя нарушить комендантский час. Он направился обратно через общую ванную, напоследок понимающе ухмыльнувшись. Изуку выдохнул, закрыл дверь и рухнул на кровать. Он не хотел об этом думать. Он проверил свой телефон, и там его уже ждало сообщение от Роди. Роди (9:27): так сколько у тебя неприятностей? Не утруждая себя дальнейшими раздумьями, оставшись верным идее не думать об этом, Изуку позвонил. — И? — сказал Роди после одного гудка вместо приветствия. — На самом деле, не так всё и плохо, — сказал ему Изуку. — Видишь, я был прав. На тебя слишком трудно злиться. Изуку тихо усмехнулся. — Не думаю, что поэтому. — Это всё глаза. Ты просто выглядишь слишком искренним. Как кто-то может злиться на это красивое личико? Изуку не думал об этом. — Но, оказывается, у нас есть комендантский час, — сказал Изуку. — На будущее. — Хм. На будущее, до скольки? — Полночь. — Хорошо знать, — сказал Роди. — Лично я считаю, что тебе стоит испытать удачу. Нарушь его со мной как-нибудь ещё раз. Когда Изуку улыбнулся, почувствовав тепло в груди, которое он не мог выразить словами, до него дошло, что на самом деле у него было гораздо больше проблем, чем он думал.