Fort - Duquesne ( часть 1)

(Питтсбург. Пенсильвания. Где-то в 1998 году. Бар Дасти Уэлса) - Великая депрессия. - Мэй снова взял стакан, бесцветным взглядом рассматривая стекло. - Великая … Она способна рушить жизни и города. Отвратительным едким составом плавит мозг и разъедает разум, убивает всю твою суть. - С твоего позволения, теперь я буду называть тебя именно так. Деп-Ресс … - Дин опрокинул остатки виски и шумно ударил бокалом о столешницу. - И я. - И ты. - Ох, и странные же вы. Однажды, помяни мое слово, Свифт, если вы опять попадете в историю, а меня снова будут допрашивать, я дам показания на целую статью об этих событиях, и о том, как с вами познакомился. - И пожалел об этом. Pittsburgh, Pennsylvania 1996. - Ага, и вам того же! Перед Дином закрылись последние двери. Вот и все. За столько лет ему так и не удалось получить диплом, о котором мечтали его родители. Светлое будущее пророчили все преподаватели. Однако он весьма преуспел в таком деле, как разочаровывать окружающих. В силу характера, быть может. Но человеком он был неплохим. Во всяком случае, так считали многие, входившие в круг его общения. Он из состоятельной семьи, а о его родителях можно сказать, что это были честные, добропорядочные граждане. - Херовы добродетели! Вы все просто чертовы добродетели, наигранно, грязно выставляющие свою лживую натуру на всеобщее обозрение! Для чего? Чтобы удовлетворить свое эго и потешить тех, кто знает хорошо, насколько мразь ты на деле? Он ненавидел и презирал «идеальное» неидеальное общество. Вокруг все лгали. Вокруг все старались выглядеть иначе, лучше, чем были на самом деле. Поэтому он предпочитал ошиваться в самых неблагополучных компаниях. По крайней мере, там он встречал по-настоящему плохих людей. Без притворства. Он искал понимания. Он не нашел его и в свои двадцать пять. Но к этому времени уже был знаком с Дасти Уэлсом. «Постоянство не его конек». – Сказал бы Дасти. – «Он не задерживался где-либо дольше, чем на пару месяцев. А еще он втянулся в опасную игру. Так он обеспечивал себе хоть какой-то достаток. Иначе уже давно бы сгинул в сыром переулке на окраине. Отец все же надеялся на его совесть. Я знал его лично. Первое время с деньгами проблем не было, он оплачивал счета и аренду квартиры, в которой жил сын, в университете надеялись на возвращение способного студента. Но Дин решил иначе. В нашу первую встречу, он не показался мне столь отчаявшимся человеком. При нем было всё. Деньги, внешность. Он выглядел очень хорошо. Тонкий синий свитер под классические брюки, темные волосы, стильно уложенная прядь челки. Красавец. Я почему-то был уверен, что этот человек закажет дорогой виски. Так и случилось. Он просто устал от жизни, хоть и выглядел очень мужественно. Он был похож на парня из 50-х. И это было здорово. Это сейчас для нас всех он старина Свифти. После первого появления в этом баре, он стал здесь самым желанным гостем. А я подрабатывал в этом самом баре. На тот момент почти год трудовой деятельности». (День встречи Свифти и Дасти) - Значит, Дикки?- Ухмыляется Дин, пялясь в стакан. - Дасти. – Поправлет его. Как оказалось, их свел не совсем случай. Были и общие знакомые. Было бы странно, если бы не было. Город большой, но шансов наткнуться на знакомые лица было больше именно в каком-нибудь не слишком популярном баре. Это был именно такой бар. Никто не любит светиться дважды, боясь осуждающих взглядов и ярлыка неудачника. Свифти не прятался за маской благополучия. Он открыто говорил про себя, что да, я неудачник, и да, я люблю выпить. Еще в тот вечер Дасти хотел крепко пожать его руку за честность. Дин искал понимания. Но пока еще его не нашел. Спустя некоторое время после их встречи он перестал общаться с родителями. Тогда его отец вышел на Дасти и попросил давать знать о его существовании. Предлагал деньги, но тот не взял. Они обменялись номерами, и иногда Уэлс звонил ему, чтобы отчитаться. Свифти знал. Еще бы не знал. Бармен передавал ему белые конверты с валютой. За что получал неплохие чаевые. Дин всегда оставлял чуть больше положенного. Говорил, что Дасти пока единственный, кто умеет слушать. Пока. Был еще Паркер. О, да. Паркера они оба хорошо знали. Ему слегка за тридцать. Он тоже не боялся быть плохим. Он был лучшим в этом деле. Вечеринки и наркотики. В конце концов, они все этим занимались. И Свифти был далеко не последним в этом деле. Определенный круг был сформирован. Над Паркером были серьезные люди, гораздо более опытные и влиятельные. И Дасти не хотел об этом знать. Он просто работал в баре, куда они все вместе повадились ходить. Не редко среди знакомых лиц появлялись новые, а потом так же неожиданно исчезали. Понимал ли Дин серьезность игры, в которую впутался? Он не был в этом уверен. Но однажды Дин отказался брать белые конверты, и Дасти понял, что дела пошли хорошо. Он предложил оставлять деньги на случай, если что-то произойдет. Свифти не стал возражать. Сказал: «- Поступай, как хочешь». Он доверял ему, хоть и искал все то же понимание, что не смог разглядеть в своем окружении. Он был безрассуден до такого, что Дасти не мог поддержать таких идей. - Ты просто боишься жить, Дасти. Напрасно. – Он говорил это без злобы. Но Уэлс не тот человек, который последовал бы за ним. - Возможно. – Ответил бармен. - Но зато я буду в порядке. - Будешь. В отличие от меня. – Он оставлял деньги, кивал своим мыслям и уходил. Однажды он познакомил его с Шарлоттой. Он привел эту милую девушку следующим утром, и Дасти подумал, что теперь, возможно, он начнет нормальную жизнь. Однако Шарлотта оказалась знакомой Паркера. И это было все тем же формированием круга уличных крыс. Она была вообще-то приличной девушкой. И Дасти позволил себе сообщить эту новость Мистеру Свифту. Она, несомненно, оказывала влияние на Дина. Но он сумел разочаровать и на этот раз, заявив, что с ней совершенно невозможно нормально разговаривать. - Моралистка чертова. Представляешь, потребовала, чтобы я не клал ноги на стол. – Он затянулся несколько раз подряд и потушил сигарету о столешницу. Дасти уловил в его глазах пожирающую нутро тоску. – Глупая. Я хожу в этих ботинках по пыльным улицам города. Они - моя жизнь. Целая чертова жизнь. Они ссорились очень часто на глазах публики бара. Но продолжали встречаться. Кажется, она его любила. На какое-то время он даже переехал к ней жить. От чего процент конфликтов лишь возрос. В поисках своего недостижимого понимания он пробовал другие вещества, спал с другими, даже на некоторое время пропал из этого бара, сменив на другой. Но все равно возвращался через какое-то время. А Дасти умел слушать. На этот замкнутый круг саморазрушения было паршиво смотреть до тошноты. Хотелось, чтобы жизнь хорошенько ударила его, чтобы привести в чувство. Дин и сам прекрасно понимал, что благодаря самому себе достиг этого дна. Гордился. И снова приходил с Шарлоттой. Это могло продолжаться бесконечно. (Четвертое апреля 1996 г.) Роковая дата в жизни Свифта, как бы он этого не отрицал. Это был полдень. - Дасти! – Он пришел раньше обычного. Народу было мало. Но и эти немногие знали его здесь. Он махнул кому-то рукой. - Тебе как обычно? – Кивнул. Даже улыбнулся. – Где Шарлотта? - Пошла, куда подальше. – Он залпом опрокинул содержимое бокала и неопределенным жестом потребовал повторить. Через пару минут он заговорил снова, немного осмотревшись по сторонам и наклоняясь ближе. – Паркер сегодня устраивает вечеринку. - Да уж, новость. – Дасти осуждающе на него посмотрел, что того только повеселило. - Неужели не идешь? Шутишь? Будет здорово! - Только не в компании Паркера. Нет, он честно его презирал. Дасти был знаком с ним лишь по визитам в бар. Однажды он тоже вывел его на душевный разговор, но дальнейшего приятельства у них не сложилось. Хам, паразит общества, преступник. Вот уж кто был лишен всяческой морали. Ему нужны были потребители дерьма и те, кто будет толкать это дерьмо. Неважно кто. Поэтому круг лиц менялся. Сам по себе он был горячей личностью, безобразной, вульгарной. Ничего не стеснялся и мог бы сойти даже за итальянца, если бы не бледность лица, ведь эти карие глаза, густые брови и каштановые волосы, небрежно свисающие к плечам. Он был королем вечеринок и всегда собирал вокруг себя толпу. Вот только по большей части он выглядел не самым трезвым образом и, потирая легкую щетину в задумчивом жесте, искал новую жертву. Дасти не любил, когда он приходил. От него за километр несло неприятностями. - На этот раз все более чем грандиозно. Эту тусовку профинансировали сверху. Море всего, чего только пожелает твоя развращенная душа. – Слова сквозили энтузиазмом. Кто-то сегодня убьется в хлам и пропадет, как минимум, на два дня. - Нет-нет. Это больше про тебя, дружище. Я пас. - Как знаешь. Завтра расскажу, чем дело кончилось. Смотри, не пожалей. – Опять бросает купюру больше положенной и гордо уходит в предвкушении чего-то особенного. Но Дасти не пожалеет, что останется. Едва ли получится забыть все, что с ним связано. Дасти предпочел бы забыть. Но память – штука сложная. Это теперь, повзрослевший, он понимал гораздо больше. Тогда приходилось идти вслепую, интуитивно. Всей душой переживая общие взлеты и падения. Но все по порядку. (04.04.1996 г. Вечер того же дня) Дасти Уэлс работал сегодня до десяти вечера. После того, как Свифти покинул бар, прошло уже четыре часа. Этой ночью он приготовился растратить кучу денег и повеселиться, чем хотел, скорее, заполнить душевную пустоту от неудовлетворения жизнью и недостатка понимания. Никто не хотел взять его за руку и спрыгнуть с моста. А он искал именно такого человека. Дасти таким не был. Он был хорошо воспитан, честно зарабатывал на жизнь и строил планы. Но он был неплохим другом, хоть Свифти и раздражала эта его правильность. Компаний вроде Паркера он старался избегать. А ведь Паркер действительно постарался на славу, как и обещал. В его распоряжении были два этажа большой квартиры, чтобы устраивать регулярный бедлам. Компания собралась большая и невозможно шумная, но полицию никто не осмелился бы вызвать. На своем поприще Паркер заработал авторитет. Кто с таким захочет связываться? Свифти прибыл к одиннадцати вечера. Он любил приходить в самый разгар веселья, так на него меньше обращали внимания. Он поздоровался с Паркером кивком головы, на что тот поднял стакан, приветствуя. Вокруг него было много людей, жаждущих слушать. Он толкал свою идеологию наркотического бизнеса. Пожалуй, с ним было не соскучиться. Собирать толпу у него получалось лучше всего. Свифти отправился на поиски благородного пойла. Было очень много знакомых и незнакомых лиц, совершенно пресных, скучных и таких же шаблонных, каких он ненавидел. Что эти люди здесь делали? Жест бунтарства? Такого же притворного? Эти жалкие тени себя настоящих, выкурив одну единственную сигарету в своей жизни, думали, что вот, какие мы неправильные, бросаем вызов обществу. И на утро они тихо возвращаются домой, выслушивают нотации родителей. Да, они обещают снова быть хорошими и честными. Но не перед собой. Краем глаза он внезапно замечает знакомый силуэт и приходит в ярость. - Какого хера ты здесь делаешь? – Он делает брезгливый жест в сторону уже слегка подвыпившей Шарлотты. Между ними происходит вспыльчивый разговор. Но она ему не уступает. Выплескивает содержимое бокала в лицо. На них не обращают внимание. К такому здесь было не привыкать. Громкая музыка скрашивает любую ругань, становясь еще громче, когда он хватает ее за руки. Однако драки не происходит. Шарлотта победно растворяется в толпе, а он продолжает напиваться. - Идиотка. – Произнес он с презрением, поморщившись, но в пару глотков прикончив содержимое бокала. Он нутром чуял, что-то значимое произойдет. Потому что после он обязательно скажет, что ждал этого дня все свои двадцать пять лет. А еще позже он скажет, что жалел об этом дне ровно столько же времени. То, что говорит Свифти, не всегда следует воспринимать серьезно. Но сейчас он прибывает в странном волнении. Тело пробивает мелкая дрожь, ему холодно. Повышается градус алкоголя в крови. Он осматривается по сторонам в поисках источника своего странного состояния. Не находит. Все лица по-прежнему отвратительно пресные. Неинтересные. Музыка отдается головной болью, ему нужно прилечь. Он решает вернуться к началу, где поздоровался с Паркером. Большая компания разместилась на обшарпанных диванах вокруг стеклянного стола с бутылками и предельно точно выверенными белыми дорожками. Свифти с трудом протиснулся между телами, рискуя упасть, голова уже шла кругом. Ему удается приземлиться на единственное свободное место, где он тут же обмякает и лениво пытается фокусировать взгляд на предметах и лицах. Паркер воодушевленно и громко что-то рассказывает, от его голоса уже порядком тошнит. Но восторженную молодежь это не волнует, они слушают и смеются, хлопают в ладоши, подначивая своего лидера. И Свифти едва не падает с дивана. Вот оно. Рядом с Паркером он замечает интересное лицо. Его поражает это настолько, что он мгновенно трезвеет и даже ясно слышит, произносимые Паркером слова. Совсем еще мальчишка, кажется. У него в руках сигарета, он смотрит на Паркера и смеётся. Паркер по-дружески его обнимает, хоть в руке и стакан, и рассказывает, как будто для него одного. Он был похож на белую лисицу: хитрые серые глаза, светлые волосы в легком хаосе. Чем он отличался от других? Всем. Белая футболка, кремового цвета шорты до колен и белые шерстяные носки вместо ботинок, как у прочих. Все не так, все иначе на этот раз. У Паркера нюх на особых людей. Но Свифти немного успокаивается, понимая, что, возможно, нашел, что искал. Он устало наблюдает за компанией, где завязывается шуточная драка, а остатки из бокалов вместе с кусочками льда выливаются друг другу на головы и за шиворот. Свифти уходит на балкон с целью покурить. Тишина действует, как хороший транквилизатор. А вот сигарет не находится. Печально. Стеклянная дверь хлопает через несколько минут тоски Свифти по сигаретам, впуская на пару секунд шум толпы. Мальчишка в носках подлетает к перилам, ему до сих пор весело. Он стряхивает кусочки льда с головы и впервые бросает взгляд на Свифти, подозрительно прищуриваясь. Свифти ведет бровью, задаваясь вопросом «Чего тебе?». Тот закуривает, и Свифти, молча, выпрашивает спасительного никотина, так же, молча, прикуривая. Пару минут они не произносят ни слова. - Дин Свифт. – Первым нарушил он тишину, протягивая руку, представившись. – Но друзья зовут меня Свифти. - Предпочитаю по имени. – Ответное рукопожатие. А потом Свифти внезапно спросил. - Ты бы мог сейчас … ну, не знаю … шагнуть со мной с моста, к примеру? – Да, вопрос не столько ужасный, сколько странный. Но таким образом он устраивал, своего рода, проверку для самого себя. Ошибся или же нет. Чаще всего ему отвечали что-то вроде «Убейся и избавь мир от своего жалкого существования, больной ублюдок». Но лучше спросить сразу, чтобы не тратить время даром. За вопросом следует все тот же подозрительный взгляд, пепел стряхивается под ноги. Он делает последнюю затяжку, после чего выдыхает тихое «Почему бы и нет» и уходит. Дин улыбается. Дин счастлив. Кажется впервые в своей жизни. А может и просто впервые за долгое время. Он не любил испытывать эмоции. Считал, что от них одни неприятности. Куда легче было просто не реагировать ни на что. Да и было как-то лень. - Я ждал тебя все свои двадцать пять лет. – Он улыбается еще несколько минут. А затем понимает, что упустил только что найденное. Имя. Он забыл спросить. Он немедленно возвращается обратно, но не видит больше этого человека среди толпы. Должно быть, так предусмотрено в мире, чтобы никогда ничего не получалось сразу, кроме, разумеется, плохих вещей. Он ищет Паркера. Паркер более чем невменяем. Под дозой или чем-то еще. Свифти тормошит его, отчего того выворачивает на ковер. - Черт бы тебя побрал, Паркер! Эй. Эй! – Он орет ему на ухо, приводя в чувство. – Что за человек с тобой сегодня приходил? В носках и шортах. – Паркера мутит, но он вполне осознает вопрос, откидываясь на диван головой. - Мэйсон Хэмерсон. Забавно, можно поменять местами. – Он лезет в карман за спичками. – Они ушли эмм, минут пять назад сссссс … с, кажется, Питом и Жаклин … Жасмин … как там ее … - Не важно. – И отчего-то это бьет по настроению. Свифти расстроен. Кажется тоже впервые за долгое время. Непривычно. Странно. Он остается в этой квартире на всю оставшуюся ночь. Удивительно, но ранним утром он его находит. Видимо, все с теми же Питом и Жаклин прямо в переулке за домом возле мусорных баков. Разыскиваемый им Мэйсон Хэмерсон помогал уколоться товарищу, в то время как девушка уже была под дозой. - Привет, Дин. – Ему рады, его помнят, ему машут руками и улыбаются. - Ребята, это Дин! Но ребята уже были не с ними. Свифти забирает его с собой и приводит в бар. Похоже, с этого момента и началась их история. Мог ли Дин еще тогда знать, что эти события и моменты неотвратимо отразятся на его жизни? Разумеется, нет.