Перспектива

      Процессор начал возвращаться к жизни, предупреждая подсистемы и основные системы. Постепенно он начал выходить онлайн. Начиная с пальцев, закачивая свежее масло в серво и манипуляторы. Наконец он сел задохнувшись, спинные магистрали казались слишком тонкими и казалось могли сломаться в любую секунду. Стиснув денты вентилируя, он сжал пальцы в кулаки и поместил шлем между колен. Напряжение уменьшилось с острой боли до тупой назойливой, он сдвинул серво влево. Еще раз, перекатывая их, прежде чем, наконец, подняться в полный рост. Он проверил время, потянувшись за утренним энергоном, — 45 минут, неплохо Тандерс. Лучше, чем 3 часа. — Пробормотал он себе под нос, включая свет. Вращая куб в манипуляторе, смешивая металлические добавки, всасывая вентами воздух и выпивая весь куб разом. Он охнул, хлопнув им по столешнице, бак скрутило и дрожь пробежала по обшивке. Горько, всегда горько. Он высунул глоссу, лицевая сморщилась. Неуклюже подойдя к душевой и включив горячее чистящее масло, он ощущал как крошечные капельки скатываются с брони. Застонав, когда масло просочилось вниз, к проводам и внутренним механизмам, он пошевелил плечевыми сегментами и задней опорой, расслабляясь. Боль начала утихать, когда горячее масло полилось на спину. Перекрыв поток масла и включив вентиляторы, он обошел их по узкому кругу, высушиваясь. Он схватил тряпку для полировки выходя из душевой, глядя в крошечное зеркало. Фотографии друзей, близких, смесь органических и кибертронских. Велосити засовывала палец ему в нос на одной, Тиндер свисал с его плеча, ужасная сцена Сверв во время чихания. Он улыбнулся, глядя на них, прежде чем посмотреть на себя, его дыхание замедлилось. Краска снова выцвела, некогда ярко-желтая лицевая стала тускло-серой, даже оптика стала темнее. Он положил манипулятор на нагрудные пластины. С этими мыслями схватив пригоршню датападов и вышел.  — Эй, Тандерс!       В мгновение оптики он был окружен ботами, на губах появилась улыбка, он отошел в сторону от небольшой группы возглавив ее. — Доброе утро, меха, как у нас сегодня дела? — спросил он, слыша, как многие из них говорят в основном положительные вещи. Только для того, чтобы остановиться, когда мимо пронесся белый спидстер, легко завернув за угол, переключаясь на 3-ю передачу и проехал по другому коридору. Пламенный болид заскользил на повороте, задев его серво.       — Это жульничество, Дрифт! — крикнул Родимус, заводя двигатель и двигая вслед за другом.       — Эй! — крикнул один из его сопровождающих, — тск, ну и придурок, по крайней мере, мог сказать, что ему жаль!       Бластер толкнул его локтем в бок. — Хочешь, чтобы мы разгромили его кварту?       — Нет, это того не стоит, — ответил Тандерклэш, оптика проследила за следами заноса, искра трепетала. — Я так же не хочу услышать, что кто-то из вас сделал это за моей спиной. — Он резко отделился от группы. — А теперь, если вы меня простите, мне нужно увидеть моего медика. — Он двигался быстро, не обращая внимания на громкое «о», он не возражал против того, что горстка меха время от времени падала в обморок от его присутствия. Но каждое утро?       Он постучал в дверь Велосити.       — Входи, Тандерс, — крикнула она, изнутри склонившись над датападом, держа дымящийся куб энергона. — Почему ты всегда используешь этот дурацкий стук?       — Ну, ты же знаешь, что это я, так в чем проблема? — Он сел на одну из медицинских платформ, отодвинувшись как можно дальше назад, позволив серво свисать и бездумно болтать ими.       Велосити закатила оптику. — Откуда у тебя столько поклонников, когда ты ведешь себя как спарк?       Он усмехнулся. — Понятия не имею.       Она поднялась, махнув приглашая следовать за ней. — Это был не запланированный визит, что-то не так?       — Мне потребовалось всего 45 минут, чтобы проснуться этим утром.       — Лучше, чем 5 часов.       — 5 часов? Когда?       — Когда ты впервые пришел в себя. — Она постучала по нагрудным пластинам, они откинулись, открыв маленький сияющий шар света. — Итак, что на этот раз? Забавное чувство в серво? Липкая оранжевая царапина? Незначительная процессорная боль?       — Моя краска стала темнее.       После этого Велосити почти ничего не говорила, отложив в сторону шутки, пока изучала искру. Пока она напевая делала заметки, он почувствовал себя холодным, беззащитным и маленьким одновременно. Было время, когда его искра ярко сияла, и медики говорили, что они ослепнут, теперь она была маленькой, сморщенной, слабой. Прикосновение Велосити вывело из старых воспоминаний, он закрыл панели и медленно сел.       — Ну? — Топливный бак скрутило, пальцы впились в платформу под ним.       Медик села, просматривая файлы. — Она уменьшилась.       Его дыхание стало напряженным, почти микроскопическая дрожь пробежала по корпусу. — Значит, это, наконец, происходит?       Она кивнула, открывая его файлы. — В прошлом месяце твоя искра была около 15 дюймов в диаметре, теперь она 12. — Она закрыла блокнот и отбросила в сторону. — Ты знаешь свои варианты.       Он нахмурился. Оставаться здесь и медленно умирать, или возвращаться на Вис Виталис. Он медленно поднялся на серво. — Я буду приходить каждый день, чтобы мы могли следить за этим.       Она кивнула, не в силах смотреть на него, прикрыв рот ладонью.       Он грустно улыбнулся ей, выходя из медицинского крыла, открывая список дел, все, что угодно, лишь бы процессор не думал о его уменьшающейся искре. Перво-наперво Сверв хотел, чтобы он попробовал новый напиток.       Он выпил его залпом, лицевая скривилась, глосса высунулся с придыханием. — Что это за шлак? — Он склонился над стойкой бара.       — Тен? — Тен положил манипулятор на его плечевой сегмент.       Его покоился поверх манипулятора гиганта. — Я в порядке, мой друг. — Он фыркнул, поднимая шлем, может быть, утренний энергон был не так уж плох? — Немного крепковат, и немного кисловат. Для кого был приготовлен этот напиток, для Оверлорда?       — Ха! — Сверв рассмеялся, щелкая пальцами и направляя «воображаемые пистолеты» на Тандерклэша. — Отлично, Шот Оверлорда.       — У тебя нездоровое чувство юмора.       Сверв только ухмыльнулся на это, наполняя еще один маленький кубик. — А как насчет этого? Должен быть слаще, но не слишком приторно.       Он помолчал, снова выпивая весь куб, на этот раз он был намного слаще, у него был легкий медный привкус. — Мне это нравится, очень хороший куб.       — Ха, Твин Пикс?       — Э-э?       — Шоу, хорошее шоу, которое стоит посмотреть. — Он пожал плечевыми сегментами. — Этот… странный.       — Как называется этот напиток? — Он поднял пустой куб и с удивлением увидел, что на нем осталась синяя пленка.       — Я подумал о Крошечном Тейлгейте, я уверен, что Циклонус заказал бы их тонны для себя.       Он усмехнулся. — Умный маркетинг, — мысленно сверяясь с расписанием, когда Сверв забрал пустые стаканы, погружая их в очиститель. Ему нужно было сегодня еще раз взглянуть на двигатели вместе с Персептором, затем пообедать с Рангом и появиться на час раньше своей смены на мостике, проверить системы связи с Бластером, провести быстрое техническое обслуживание в вентиляционных шахтах. Тандерклэш поднялся, процессор кружился. — Я думаю, мы можем запланировать это после моей смены.       — Тен? — Тен схватил его за локоть как раз в тот момент, когда он слишком сильно наклонился вправо.       Тандерклэш притушил оптику, прежде чем снова зажечь. — Принеси мне немного прохладного энергона, пожалуйста.       Сверв унесся прочь. — Извини за это Тандерс, я не могу поверить, что забыл о твоей искре, — он вернулся, держа в манипуляторах большой куб холодного энергона, такого холодного, что вверх поднимался туман.       Он улыбнулся. — Спасибо, и не беспокойся об этом, я думал, что мой бак был покрепче. — Он медленно выпил энергон и уставился на крошечную вмятину на одном из столов.       Бармен стоял рядом с ним, сложив манипуляторы на стойке. — На что это похоже?       — Ммм?       — Каково это — иметь половину искры?       Он выдохнул, выпивая еще немного ледяного энергона, успокаивая бак и возвращая процессор в нормальное состояние. — Я медленно просыпаюсь каждый день, я постоянно проверяю свое здоровье, я редко езжу более 50 миль в час, и смерть постоянно нависает надо мной. И теперь я умираю.       — Тен, — упомянутый мех похлопал его по плечевому сегменту, нахмурившись.       Сверв посмотрел на пальцы. — По крайней мере, меха будут помнить тебя.       — Они будут помнить истории о том, что я сделал на войне, Тандерклэша, величайшего автобота всех времен, а не просто Тандерклэша. — Он несколько мгновений смотрел в сторону, встряхиваясь и допивая остаток энергона. — Спасибо за куб, запиши его на мой счет.       Сверв кивнул. — Заплатишь, когда сможешь.       Он покачал шлемом. — Нет, в следующий раз, когда я приду, ты должен напомнить мне, чтобы я оплатил счет. — Он поблагодарил Тена и Сверва, прежде чем покинуть бар, направляясь в офис Ранга. У него может быть полный бак, но мысль о том что Ранг заправляется в одиночку ему не понравилась, кроме того терапевт мог сделать желированный энергон. Он послал ему комм, глядя в иллюминаторы правого борта, миллионы звезд мерцали в нем. «Ты вспыхиваешь, мерцаешь, тускнеешь, и, в конце концов, все твои завтра становится вчерашними днями».       Он пошевелился, получив сообщение Ранга.       Дай мне несколько минут, я договорился с одним из своих пациентов.       Тандерклэш улыбнулся этому сообщению. Используй столько времени, сколько нужно, я рад, что он сделал огромный скачок в своем психическом здоровье. Он отвернулся от окна, улучив редкий момент для себя и перегнувшись через подоконник. Постукивая пальцами по подоконнику, он смотрел как снаружи сияли звезды, и его призрачное отражение смотрело на него в ответ. «Величайший автобот всех времен». Плечевые сегменты опустились, когда он отошел от окна.       Извини, Тандерклэш, мы можем перенести встречу на более поздний срок?       Это мне подходит! Он продолжил спускаться к мостику, почему бы не прийти на смену на несколько часов раньше?       Тандерклэш ступил на мостик, и мгновенно искра разорвалась пополам. Не стоило удивляться серому металлическому корпусу, невысказанную силу и ужас в одном мехе.       Мегатрон откинулся на спинку капитанского кресла, читая данные с планшета. Он, казалось, изучал его, вглядываясь в каждое слово, только для того, чтобы посмотреть вниз на кресло. — Родимус, какие-то проблемы с разбрызгивателями нижнего уровня?       — Что? — Родимус поерзал в кресле, его серво были перекинуты через подлокотник. — Что теперь с ними не так? — Он встал на кресло, шлем едва выглядывал поверх, свежая полировка придавала новый блеск.       Вдох застрял в горле от одного взгляда на бота, пальцы медленно двигались, когда он проходил мимо них, слабо помахивая. Сражаться с армией десов? Без проблем. Спасти несколько планет? Он мог бы сделать это во сне. Поговорить со своей пассией? Он предпочел бы запульнуть свой корпус в умирающую звезду.       Дрожь пробежала по спинным магистралям, Родимус смотрел на него. Он старался не обращать на это внимания, глядя через несколько шлемов и болтая с группой ботов. — Разве ты не должен проверять звездные карты? — Он наклонился, вперед смотря как Тостер, играет в старую земную игру.       Тостер подпрыгнул. — Д-да, — его лицевая разгорелась до ярко-синего цвета.       Тандерклэш рассмеялся. — Я никому не скажу, если корабль не разобьется и не сгорит. — Он улыбнулся, отступая назад.       — Нам следует начать составлять профили новых планет, — сказал Родимус, лениво глядя в датапад.       — Профили? — повторил Мегатрон, возвышаясь над молодым капитаном.       Спидстер немного поерзал на сиденье, держа в манипуляторах датапад. — Да, я имею в виду, почему бы и нет?       — Это имеет смысл, но есть ли у нас время? — Мегатрон пророкотал, глядя на планшет.       Родимус рассмеялся, — свободное время?       Серый мех пожал плечевыми сегментами. — Это может быть полезно для экипажа.       Родимус опустил планшет на брюшные пластины, хлопнув в ладоши. — Ботанам понравится! Я свяжусь с ними, прежде чем поговорить с Магнусом.       Мегатрон кивнул. — Я поговорю об этом с Магнусом, он потребует несколько письменных отчетов.       Рыжий мех застонал, мгновенно сдуваясь. — Замечательно.       Мегатрон ушел вскоре после этого, Родимус остался, в пол оптики смотря за мостиком дремля в кресле. Тандерклэш попытался украдкой бросить несколько взглядов на него, но капитан дернулся, повергнув его в миниатюрную панику, заставив отвернутся. Ультра Магнус принял смену, Родимус кратко упомянул о своих планах на новые планеты. Магнус сказал ему написать несколько эссе на 5 страницах о том, как план поможет экипажу и как они будут документировать каждую планету. Спидстер практически сбежал с мостика, связываясь с Дрифтом.       Тандерклэш занял его позицию, проверяя координаты, данные, все, но потом делать было нечего. Он вытащил планшет, прочитал несколько новых сообщений, прежде чем открыть художественную программу. Несколько набросков планет, натюрмортов, даже некоторых инопланетных существ, он завис над заблокированным файлом, для открытия которого требовался код, прокрутил вниз, чтобы увидеть некоторые незавершенные наброски. Он выбрал одну из картин Аякона перед войной, оцепенев, пока рисовал и расстраивался.       Он как раз подправлял небо, когда манипулятор хлопнул его по плечевому сегменту, Лендмайн стоял позади него. — О, секундочку. — Он убрал датапад попрощавшись, и направился к общей лаборатории Персептора и Брейнсторма. Послав Персептору быстрый сигнал, он повернулся к лестнице. Улыбаясь, когда Персептор отправил ему ответный.       В ту секунду, когда серво ступило на пол, оба ученых повернулись к нему с решительным выражением оптики. Брейнсторм бросился вперед, подрезая Персептора и прыгая сверху на Тандерклэша. — АХ-ХА! — Он вырубил красного меха. — Я ВЫИГРАЛ! — Он соскользнул с него и потащил в сторону своей лаборатории. — Ты можешь просто подождать. — Джет щелкнул по красному корпусу, который просто неподвижно лежал на полу.       — Э? — Тандерклэш пристально посмотрел на друга, а затем вернулся к Брейнсторму, он знал, что ученые были сильнее связанны, чем только обменом данными (ни просто так, лаборатория находится на нижней палубе). — Ссора?       — Больше чем «ссора», если спросишь меня, — рявкнул Брейнсторм, выуживая какие-то инструменты из массивного черного чемодана.       Персептор поднял шлем вверх. — Он вышвырнул меня с моей платформы и с его из-за гравитации.       — Это явно не теория, — джет щелкнул, открывая кейс.       — Это теория.       Тандерклэш стоял неподвижно, лукавые замечания и грубые жесты летали взад-вперед, очевидно, это был не просто спор о гравитации. Персептор поднялся, отряхивая пыль, бросив быстрый хмурый взгляд на коллегу и повернулся к нему спиной, работая в одиночку.       — Вот! — Брейнсторм шлепнул ему в манипулятор странный новый пистолет.       Он сгорбился от неожиданной тяжести. — Что это? — Тандерклэш выпрямился во весь рост, осторожно держа оружие.       — Итак, некоторое время назад я смотрел этот дурацкий фильм «Автостопом по Галактике», британский, отличный юмор, отличные персонажи (один из них точь в точь Родимус). Но это навело меня на мысль, там был такой пистолет точки зрения, где стрелок может передать кому-то свои эмоции и точку зрения. Он сделал ударение на слове «кому-то» и впился взглядом в Персептора.       — Хорошо… — Тандерклэш просто кивнул в ответ.       — Я имею в виду, только подумай об этом, это может быть использовано практически где угодно: в терапии, в интервью, на платформе, во время террористических атак, при открытие нового вида, на платформе, в связях с общественностью, на платформе.       — Вижу, — он кивнул.       — Я упоминал «на платформе»?       — Да.       — О, хорошо, — Брейнсторм нырнул под рабочую станцию, достал несколько силовых кабелей и накинул на плечи Тандерклэша. Один за другим он вставлял их в пистолет, проверяя показания и уровень мощности. — Хорошо.       — Мы с Тандерклэшем должны взглянуть на квантовые двигатели, — Персептор сжал крыло джета.       — Можешь заценить мою квантовую корму пока ждешь, — Брейнсторм огрызнулся в ответ, сбросив с себя манипулятор микроскопа. — Хорошо, теперь подними его немного выше, — он заполз, подсоединяя еще провода.       Тандерклэш был покрыт проводами, вес пистолета теперь удвоился, бирюзовый мех просматривал мысленный список, дергая за несколько проводов. Персептор наблюдал и ждал, постукивая серво, недовольный поведением возлюбленного.       — Хорошо, давай посмотрим, включится ли он вообще, — сказал Брейнсторм, щелкая переключателем на пистолете.       Тандерклэш почувствовал это раньше, чем услышал, он тихо гудел, — Брейнсторм, он должен гудеть?       Джет пожал плечевыми сегментами, — большинство наших бластеров делают так, просто никто этого не замечает, дай ему несколько минут. Персептор застонал, закатывая оптику.       Дверь скользнула в сторону, пропуская Родимуса, он затормозил трансформируясь. — Я получил еще несколько форм от Магнуса, что бы вы каталогизировали на каждой новой планете? — Он оторвал взгляд от планшета, и его лицевая мгновенно сморщилось, когда взгляд остановился на Тандерклэше.       — Я думаю, что мы будем делать заметки об атмосфере, растительной жизнь, животной…       — Хорошо, — Родимус подтолкнул датапад Персептору.       Пистолет начал гудеть все громче и громче, слегка подрагивая в манипуляторах, — э-э, Брейнсторм?       Джет навис над ним, — это странно, я проверил расчеты и все такое.       — Ты никогда не проверяешь дважды или трижды, — рявкнул Персептор.       — Ладно, знаешь, что Перси! — Брейнсторм крутился вокруг меха метая в него острые взгляды.       — Эм.       Пистолет стал громче.       — Может кто-то заполнит эти бланки? — Простонал Родимус.       — Брейнсторм? — К этому времени он увидел, что металл дымится,       — Что? Что я запираю других ботов вне их кварт? — Персептор с грохотом опустил датапад.       — БРЕЙНСТОРМ!       — Что?! — Он развернулся, глядя на Тандерклэша, Родимус и Персептор наблюдали.       — Я думаю, у нас проб-… — Тандерклэша отбросило, зрение померкло, и он погрузился в стазис.

***

      Процессор прогрелся, мгновенно заработали системы, все ожило за считанные секунды, основные системы, подсистемы. Чувствуя, как серво, манипуляторы, каждая система работала идеально. Он проверил, это было рекордное время пробуждения, всего 5 минут. Искра воспарила, огонь горел в корпусе, казалось, что он подключился к двигателям и может проехать по всей поверхности Кибертрона за час. Однако он заметил, каким душным и густым был воздух. Подтягиваясь, задохнулся, охлаждающая жидкость скатилась по спинным магистралям. Казалось, что он подхватил вирус, он горел, провода и процессор раскалились.       Раздался быстрый стук в дверь. — Привет?       — В-войдите, — он выдохнул, схватившись за горло, высокая температура, высокий голос, искра буквально горела и процессор работал, должно быть он болен. Он встал и потянулся за кубиком энергона.       Циклонус вошел, возвышаясь над ним, оглядывая. Он никогда не ненавидел пурпурного джета, но иногда этот холодный взгляд пугал его даже больше, чем взгляд Мегатрона. Слава Праймусу, Тейлгейт заставлял меха улыбнуться.       — Могу я тебе как-то помочь? — спросил он, прислонившись к стене прочищая горло. Что это за вирус такой?       — Ультра Магнус попросил меня сообщить, что твою смену заняли, а Мегатрон позаботился о других обязанностях.       Он кивнул, — спасибо, — он потер шлем, не в силах вспомнить, что делал перед перезагрузкой, — что произошло?       Циклонус скрестил манипуляторы, — взрыв в лаборатории.       Он тут же вскочил, выпивка у Сверва, отмененный обед с Рангом, смена на мостике. Поход в лабораторию, чтобы помочь Персептору. Брейнсторм, похитивший его, чтобы испытать новое оружие. Джет кружил вокруг него, споря с Персептором, входит Родимус, взрывается пистолет, — все остальные в порядке?       — Рэтчет был первым на месте происшествия, затем Дрифт, кроме нескольких вмятин и царапин, все в порядке. Мы с Тейлгейтом проверяем остальных, — пурпурный джет повернулся, чтобы уйти, — у нас небольшой список, но я предпочитаю проводить как можно больше времени со своим конджанкс.       — Спасибо, — он поставил пустой куб на стол, — все остальные тоже в своих квартах?       — В медотсеке не было места, меня послали проверить, как ты, — Циклонус вышел, дверь за ним закрылась.       Тандерклэш выдохнул, глядя на душевую, его обшивка была липкой и горячей, — что это за вирус? — он шагнул в душ, включил воду и, дал ей стечь в течение нескольких секунд. — Сначала я проверю Брейнсторма и Персептора, а затем… Родимуса? — Он не был идиотом, ладно, может быть, у него была искрометная влюбленность в меха, который… ненавидел его. Будь проклята его искра, а бак проклинает все его существо и самого Праймуса за то, что он создал Родимуса.       Тандерклэш шагнул в душевую, расслабляясь, когда горячее масло потекло по обшивке, убедившись, что масло попало в каждую щель. Включая вентиляторы и беря ткань, чтобы очистить несколько труднодоступных мест. Он потянулся, чтобы просунуть манипулятор между плечевыми пластинами, но остановился, потому что его фигура не была смесью тускло-голубого, белого и золотого, вместо этого она была оранжево-желтой с густым слоем полировки. Он выключил вентиляторы, выйдя из душевой и встал перед зеркалом. — О.       Это была не его лицевая, заостренный подбородок, голубая оптика и серая краска. Он схватился за корпус, оранжевые пластины, маленькие серво, острые углы. — Родимус? — Тандерклэш снова посмотрел в зеркало, плечевые сегменты опустились, оптика расширилась, а бак скрутило. Он схватился за оранжевую обшивку и желтые провода. — Где Родимус? — пискнул он.       Он выбежал из мойки, из кварты и повернул направо, миновав Тейлгейта и Циклонуса, заработав острый взгляд от фиолетового джета. Ему было все равно, он затормозил, прежде чем рвануть влево. Он уже много лет не бегал так быстро, какие чудеса мог сотворить альт-мод Родимуса? Двигатель взревел, когда он остановился.       Стуча в дверь одним манипулятором, в то время как другим набирал код, дверь открылась, открыв темноту его кварты. Процессор завертелся, видя, как его корпус неподвижно лежит на платформе, корпус покалывало, пока он медленно приближался к нему, хватая массивный манипулятор. — П-привет?       — Ммм? — мех хмыкнул (я всегда так разговариваю?), нахмурившись, но оптика не включилась. Желтая лицевая сморщилась.       — Хорошо, послушай, мне нужно, чтобы ты медленно просыпался и шел под горячий масляный душ, — он навис над собой, похлопывая по плечевому сегменту.       — Я шлаково себя чувствую, оставь меня в покое, — мех заворчал, отмахиваясь от него.       Тандерклэш практически вибрировал от беспокойства, кто бы ни был в его корпусе, должен был оказаться в мире боли. — Ладно, я не хотел этого делать. — Он отпустил манипулятор, сталкивая свой корпус с платформы, задыхаясь от огромного веса, которым он обладал. — Давай, вставай! — Он проворчал: «Родимус, может, и обладает мощью, но его корпус не был создан для того, чтобы что-то поднимать». Шлак, из чего сделан его корпус? Из свинца? Пальцы соскользнули, он упал лицевой на платформу, и корпус рухнул на него сверху. Тандерклэш ахнул, серво болтались и брыкались в воздухе, шлепая ими по меху. Ужас ударил в искру, это конец, похоже, он будет задавлен собственным корпусом, и некоторые меха считали это кинком?       — Что за шлак? — Корпус выпрямился, потягиваясь и задыхаясь от боли. — Праймус, что я делал? — проворчал мех, с громким скрипом входя в мойку.       Тандерклэш наблюдал, как его корпус неуклюже продвигался вперед, каждый шаг вызывал громкое шипение. Он включил душ, и сюрреалистическое чувство не покидало его. Кто был в его корпусе? Можно ли это исправить? Если да, то, как долго это продлится?       — Я знаю, что ты наблюдаешь за мной, — рявкнул на него мех, бросив свирепый взгляд только для того, чтобы его лицевая смягчилась. — Ха, что это за Хэллоуин? Хорошая маскировка, ты выглядишь точь-в-точь как я, — он засмеялся, стряхивая с себя немного масла. — Это все еще не извиняет тебя за то, что ты пялишься на меня, как какой-то любитель порно, пока я в этом… — он огляделся, опираясь манипуляторами о стену. — Крошечная мойка? — Огрызнулся он, это был Родимус.       Тандерклэш тупо кивнул, глядя на свои (ну, Родимуса) серво, Родимус был в его корпусе, а он был в его корпусе. Он стоял в оцепенении, уже составляя план, как выследить Брейнсторма и спросить, как они могут это исправить. То есть, если бы дет все еще был самим собой. Ох, шлак. Бак ухнул вниз, если он был в корпусе Родимуса, Родимус был в его, и то, что Родимус страдал, означало, что их искры не переместились. Родимус был в его корпусе с его умирающей искрой.       Родимус умирал.       — Лучше, намного лучше! — Родимус вышел, позволяя маслу капать с него, и схватил тряпку. — Так что с костюмом? — Каким-то образом его фирменная улыбка распространилась по губам Тандеркэша.       — М-м, — Тандерклэш уставился на свой корпус. — Хорошо, Родимус, я просто хочу, чтобы ты спокойно посмотрел в зеркало.       Родимус рассмеялся. — Что у меня краска потерлась? Или Дрифт там нарисовал несколько коннекторов? Полировка снова облупилась? — Он пожал плечевыми сегментами, снова повернулся к душевой и посмотрел в зеркало. Он усмехнулся. — Ладно, Дрифт превзошел самого себя на этот раз, да, Дрифт? — Он взглянул на Тандерклэша. — Засунул меня в «корпус» Ляпсусклэша, ха! Должен признать, что выглядит довольно круто.       — Родимус, я не Дрифт. — Было больно слышать это прозвище и, наконец, понять, с чего все началось. — Это я, Тандерклэш.       — Хорошо и? Что это за голограмма, которую состряпал Брейнсторм?       — Нет, Родимус, это… Я держал этот пистолет точки зрения, и он взорвался, и я думаю… Я в твоем корпусе, а ты в моем.       Родимус нахмурился. — Докажи.       Тандерклэш встал перед Родимусом. — Открой искровую камеру.       — Открыть мою искру? Ты что, спятил? — крикнул он, ударив Тандерклэша.       Его швырнуло на пол. — Думаешь, ты старпер, который может буквально швырять кого-то, как футбольный мяч? Я не знаю, откуда берется эта сила, но я вышвырну тебя из воздушного шлюза! — Родимус подбежал к нему.       Тандерклэш пискнул, заползая под платформу. — Послушай меня, я Тандерклэш! — Он ткнулся шлемом в платформу, когда Родимус врезался в нее.       — Мне все равно, даже если ты утверждаешь, что ты «величайший автобот всех времен», и даже если ты запульнешь мою корму в космос! — взревел Родимус, хватаясь за край платформы и крутя ее, как масленку.       Тандерклэш в панике прыгнул на Родимуса и вскарабкался ему на плечи, цепляясь за них. — Родимус, тебе НУЖНО успокоиться!       — Я отобью твою извращенную корму!       Он увернулся от манипулятора. — Я просто пытаюсь доказать свою точку зрения!       — УВИДЕВ МОЮ ИСКРУ?! — рявкнул Родимус.       Тандерклэш избежал еще одного манипулятора, цепляясь за то единственное место, до которого он никогда не мог дотянуться. — ИЗВИНИ, НО ЭТО МОЙ КОРПУС, А ЭТО ТВОЙ!       Родимус зарычал, отбегая назад и врезаясь Тандерклэшем в стену.       — Шлак! -Прохрипел Тандерклэш. — Родимус, пожалуйста!       Родимус снова впечатал его в стену, пригвоздив к ней. — Слезай! — Он соскреб Тандерклэша со спины и развернулся, прижимая его к стене. — Хорошо, если это какая-то шутка, — его серво придавило серво Тандерклэша.       — Это не смешно, — простонал Тандерклэш. — Ладно. — Он расстегнул грудные пластины.       Комнату охватил ослепляющий свет, неизвестный огонь прожигал корпус насквозь. Родимус отшатнулся, пряча оптику. Искра была ярко-голубой, как крошечная звезда, но намного ярче, чем любая искра, которую когда-либо видел Тандерклэш.       — Что за шлак? — Он пробормотал, закрывая свои створки и накрывая их манипулятором.       — Родимус?       Родимус лежал на полу и смотрел на него, лицевая стала бледнее, оптика широко раскрыта в неведомом ужасе. — Это моя искра…       Тандерклэш кивнул. — Мы найдем Брейнсторма и Персептора, объясним им это и. Он ахнул, чуть сильнее вцепившись в обшивку. — И… мы это исправим. Он перенастроил оптику, глядя на Родимуса.       — Твоя искра, — прошипел капитан. — Ни слова о ней.       — Она прекрасна, как звезда.       — Этого не может быть на самом деле. — Родимус зашаркал обратно к умывальнику, знак автоботов раскололся посередине и раздвинулся. Открывая его крошечную мерцающую искру в массивной камере. — О. — Родимус пошатнулся, перенастраивая оптику, его желтая лицевая стала еще светлее, грудь сжалась, когда корпус рухнул, разбив крошечную раковину шлемом.