Владивосток

Беларусь очень любила готовить. Она стояла около плиты, внимательно наблюдая за шипящей сковородой на которой постепенно разогревалось масло. То что она любит готовить было понятно ещё очень, очень давно, когда она ещё была значительно моложе, ей доставляло радость радовать Россию, которая любила, да и любит до сих пор, хорошо поесть. С Союзом в этом плане было сложнее, ведь она, самая старшая и самая серьёзная из них виделась с ними не так часто, но в те немногие моменты когда они всё же были вместе и когда Беларусь раскрывала свой кулинарный талант, Союз одаривала её похвалой. Сейчас же, когда в их семье появилось пополнение, её кулинарный талант был направлен на то чтобы удивить свою племянницу. — Хм… как ты думаешь, соли достаточно, или стоит ещё немного добавить? Россия сидела за столом, смотря на голубую шевелюру своей сестры стоящей за плитой, и перемешивая сахар в чае. Сейчас она была в гораздо более повседневной одежде нежели обычно. Массивное пальто сменила собой короткая майка, которая открывала живот и, кроме того, ещё и тот самый шрам, который Россия получила в драке с линкором Сирен. Эта рана так полностью и не зажила, отчего у России на животе слева был заметный тёмный шрам. Точно так же никуда не исчезли многочисленные порезы на её левой руке, тянущиеся от локтя и вплоть до кончиков пальцев. Именно из-за них Россия редко снимала с рук перчатки, всё-таки посекло в ту ночь её не слабо. Россия подняла глаза от кружки чая, на мгновение перестав размешивать сахар. — А? Не, не нужно. Делай как обычно. Беларусь Кратко усмехнулась, протягиваясь за солонкой. — И снова моя дорогая сестра витает где-то в облаках… — Добавив немного соли, она вновь стала перемешивать смесь, с которой она возилась на протяжении уже получаса. Через минуту она закончила перемешивать и, взяв немного смеси, и придав им форму, кинула на сковороду, потом ещё и ещё, пока она не была заполнена. Только после этого она, сполоснув руки, повернулась к России, оперевшись руками на столешницу. — Может скажешь, что тебя беспокоит? Я это заметила ещё днём, когда мы гуляли. Ты… тебя как будто подменили. Я понимаю, конечно, что тебе может быть неловко и прочее, но когда я пришла забрать вас, ты так себя не вела. Расскажи, что случилось? Россия достала ложку из кружки, продолжая смотреть, как небольшой водоворот кружится в кружке. — Когда я была у командира я вспомнила ту ночь, после которой мы решили, что Мише и Владе стоит перебраться в Парламент… — Её взгляд упал на многочисленные шрамы на руке. — Просто за всё это время я об этом не часто думала. А что было бы если бы они остались со мной? Что если бы я тогда не предложила бы это? Думая об этом… — Водоворот в кружке уже прекратился, но от этого стали ещё более заметны круги на воде. Через мгновение она поняла что у неё текут слёзы. Её дрожащий взгляд поднялся на сестру, которая быстро стала подходить к ней. — Нет, нет, всё нормально. Не нужно. — Она вытерла глаза и продолжила. — Думая об этом я постоянно виню себя за то что сделала… — Так, Россия, хватит. Боже, мы об этом говорили и не раз… — Она тяжело вздохнула прежде чем вернуться к плите. — Тогда это было необходимо, и ты это знаешь. Никто из нас не мог подумать, что произойдёт ну, что-то такое… — С шипением крышка сковороды была откинута в сторону и Беларусь стала переворачивать то, что она готовила, в то же время не прекращая свою речь. — К тому же, ты же не знаешь почему Миша умер, верно? — Спросила она, посмотрев через плечо на Россию. Та лишь покачала головой. — Нет. Я. Я так за всё это время и не спросила у неё, как умер мой суженый… и более того я даже не спросила когда… — Её глаза распахнулись ещё шире, когда она подперла голову двумя руками. — Боже… я даже не спросила когда он почил… что же я за жена такая?.. Как так можно было… как… как… Как обо мне сейчас Влада думает?! — Её жалобный, отчаянный взгляд поднялся в поисках защиты и поддержки сестры. — Ты не была женой никогда. — В попытке разрядить обстановку буркнула Беларусь, стоя спиной к России. Однако спустя пару мгновений без ответа она почуяла что-то неладное. Проверив содержимое сковороды, Беларусь повернулась к сестре. У той был еле заметный, но всё же румянец на щеках, к тому же она как-то подозрительно пыталась отвесь взгляд. — Вы же не расписывались. Или… — Ну… перед тем как они уехали Миша предложил мне выйти за него. Мы тихо расписались и он с Владой уехал… Беларусь стояла с шокированным лицом, и, казалось что у неё ещё дергался глаз. — Давай так, что ты ещё сделала, что я не знаю. — Сказала она ущипнув себя за переносицу. — Эм-м… да вроде ничего… Беларусь тяжело вздохнула. — Ладно, ладно… Сестрёнка, напомни, ты встречалась с сёстрами Венето? Россия, которая, казалось уже полностью пришла в себя после небольшой панической атаки, не поняла вопроса. — Да. Я виделась с Витторио и Литорио. Почему ты спрашиваешь? Беларусь снова повернулась к плите, начав снимать блюдо со сковороды. — Ну, во-первых, технически они наши с тобой двоюродные сёстры, но не об этом сейчас. Ты же знаешь, что нас с тобой сравнивают с ними, верно? — Ну да, я слышала, что нас сравнивают с ними. А что такого. Широкая, но прямая, слегка раздражённая улыбка исказила лицо Беларуси, в это же время на её лбу вздулась вена. — Да так, ничего. Просто чем дольше я живу я всё чаще задаюсь вопросом: а собственно почему тебя сравнивают с Витторио, а меня с её распущенной сестрой? А? Ещё ладно бы если по внешности, вы действительно похожи. Но нет же! Все кто об этом говорят что Россия спокойная и культурная, а Беларусь как Литорио, тоже распушенная! — Она снова повернулась от плиты. — Хотя если бы хоть кто-то знал немного больше… это же ты из нас двоих вечно делаешь что-то… что-то необычное. Не я! Глаза России всё ещё были немного красными, однако теперь её лицо окрасила немного виноватая улыбка. С какой-то стороны ей было жалко Беларусь. Немного. Её рука вновь поднялась к лицу, но на этот раз для того чтобы прикрыть улыбку и заглушить смех. — Я тебе не завидую, сестра. Но тут уже ничего не поделаешь… Беларусь неожиданно топнула ногой после чего в раздражении развернулась. — Если бы не Влада и не то, что она может пострадать из-за этого, я бы рассказала всем про твои похождения… — Эй! — Но на твоё счастье я очень сильно люблю Владу, свою маленькую и прелестную племянницу. И вот ради неё я готова потерпеть. Россия широко улыбнулась, делая ещё один глоток чая. — Я тебя очень люблю, сестрёнка. Знаешь, как я тебе благодарна? — Да, да. Ты это уже не раз говорила. — Как бы Беларусь не была возмущена своей репутацией, во многом которую она получила незаслуженно, и тем, что Россия, её сестра, не имела такой репутации, не могла долго бухтеть на сестру. В конце концов именно благодаря России появилась Влада, её любимая племянница, в которой она души не чаяла и ради которой пообещала стать самой лучшей тётушкой. — А что касается то, что произошло, то спроси. Мне кажется для Влады это такой же груз на душе как и у тебя и она не откажется рассказать. — Беларусь в последний раз проверила блюдо, прежде чем начать снимать его с огня. — К тому же, я, смотря со стороны, не вижу чтобы она тебя винила. Скорее, как и у тебя — жуткая неловкость в общении. — Правда? — С надеждой в голосе спросила Россия. — Ага! — Бодро ответила Беларусь. Она развернулась с широкой улыбкой и тарелкой перед собой. — Драники готовы! Вообще, предрассудки по поводу Кансен связанные с их местом «рождения» или прочими уникальными чертами были лишь частично необоснованными. К примеру никто не отрицал то, что почти все в Королевском флоте были помешаны на чае, в Железной Крови было полно пива. В Парламенте, как было известно многие пили, отчего почти каждого выходца из Парламента считали выпивающим, что к слову было не так уж и далеко от правды. Однако мало кто знал, что и в самом Парламенте было полно предрассудков, ведь его население и территория была поистине огромна. Стоит сказать, что в случае Кансен эти предрассудки зачастую являлись их особенностями. К примеру Ташкент будучи выходцем из Сардинии, очень любила средиземноморскую кухню, а Чапаев очень часто устанавливала отношения с подчиненными не обращая внимания на их статус. Беларусь это тоже не обошло. Она, названная в честь одной из областей Парламента, переняла в себя и множество особенностей культуры той области, особенно в кулинарии. Советская Беларусь умела готовить почти все блюда той территории, от простых картофельных драников, которые любила как Россия так и Союз, и до действительно сложных блюд, на приготовление которых она тратила не один день. Правда по иронии судьбы чем дольше она готовила, тем ниже была итоговая оценка её работы со стороны сестёр. Беларусь поставила тарелку на стол, рядом с другими, чуть раздвинув их. — Так-с, теперь нужно быстренько прибраться, и можно садиться! Как раз скоро Влада должна подойти. — Она уже было развернулась, чтобы убрать всё с плиты, как за спиной послышался невнятный звук. Беларусь закатила глаза. Она знала, или, как минимум догадывалась, что это был за звук. — Сестрёнка… — Она окликнула Россию неестественно ледяным голосом. — Мне кажется или ты что-то хотела сделать? — Ип! Беларусь убрала всё с плиты и наконец повернулась к сестре, которая сейчас вжалась в стул и даже не смотрела на полный стол. Россия очень любила поесть, ещё больше она любила готовку своей сестры, поэтому когда последняя готовила, ей было необходимо следить за тем, чтобы какой-то беловолосый линкор не нагрянул к ней. Беларусь уже была готова снова отчитать свою старшую сестру, когда прозвучали несколько стуков в дверь. Взгляды обеих сестёр моментально были брошены в сторону двери. Беларусь тихонько буркнула, чтобы слышала только Россия. — Повезло тебе на этот раз… — После чего пошла открывать дверь. Как только Беларусь чуть исчезла в коридоре, Россия тут же снова потянулась за чем-нибудь съестным, однако в этот же момент Беларусь снова сказала. -Если хоть что-то пропадёт — прибью! — Рука России опустилась. Всё же она приняла решение подождать.

***

Влада стояла под дверью Беларуси. Несколько часов назад они договорились собраться на ужин у неё, после чего они ещё несколько часов просто ходили по базе. Когда же солнце уже начало заходить за горизонт, Беларусь сказала что пойдёт готовить и удалилась, оставив Россию и Владу наедине, после чего они ещё около часа ходили. Россия даже пригласила её на свой корабль, показывая всё и особенно её каюту. Это было довольно иронично, ведь несмотря на всю величину корпуса корабля, и на то, что Кансен имел над кораблём почти не ограниченную власть, они почти всегда жили в одной единственной каюте, и в основном даже не капитанской. На корабле комната России была обставлена ещё скромнее чем в общежитии, ну так говорила Беларусь, которая могла сравнивать поскольку была и там и там. Влада же в свою очередь лишь сказала, что было довольно уютно, хотя даже она заметила как мало тут было вещей. Ей богу, даже гражданские общежития могли похвастаться большим количеством наполнения! После этого Беларусь, по внутренней связи, которая, судя по всему не пропадала даже без такелажа, что давало возможность Кансен общаться на больших расстояниях, хотя многие всё же предпочитали живое общение, сказала России и Владе, что скоро всё будет готово, после чего они пошли к общежитиям. Уже в общежитии они разошлись. Россия пошла к себе, а Влада вернулась в свою комнату. Там она переоделась в более повседневную одежду, сменив майку на футболку и сняв с себя пальто. На удивление, несмотря на толщину последнего, она проходила в нём весь день и ни разу не почувствовала дискомфорта. Когда она была готова Влада направилась к Беларуси, благо она уже знала где та живёт. Дверь открыла ей сама Беларусь. — Привет племяшка! — С яркой улыбкой сказала она, раскинув руки, заключая её в объятия. Влада не успела среагировать, как уже пыталась вдохнуть. — Дышать… — Просипела она. Хватка моментально ослабла. — Да! Да! Прости. Я никак не могу себя сдержать. Проходи, располагайся. — Она развернулась, приглашая Владу войти. Стоит сказать, что сейчас Беларусь была одета в куда более приличнее чем утром. Хотя что угодно было бы приличней нежели ночнушка. Сейчас на ней была длинная юбка и довольно свободная футболка, похожая на ту, в которой была сама Влада, что заставило её задуматься по поводу того: а откуда у неё вообще появилась эта одежда? В итоге она предположила что это ей отдали Россия и Беларусь. В конце концов она проследовала за своей тётей. Войдя в главную комнату она обнаружила Россию, сидящую за столом с задумчивым видом. Через мгновение она подняла глаза. — Привет, дочка. — Сказала она куда более уверенным голосом чем раньше. — Да, привет, мама. Беларусь хлопнула в ладоши, привлекая к себе. — Вот и славненько! Наконец все в сборе. Влада, проходи, садись. — Она указала на стул, который стоял напротив России. Беларусь же сила во главе стола. Когда она села, то её взгляд упал на Россию, которая продолжала о чём-то думать. — Сестрёнка ты о чём задумалась? — А? Да так, о своём. — Ответила она, прежде чем перевести взгляд на стол. — Я так думаю что уже можно приступать? Беларусь кивнула. — Да! — Она достала непонятно откуда три бокала и непонятную стеклянную бутылку с очень широким горлышком. Заметив это Влада слегка поморщилась. — Я пить не буду. Мне вчерашнего хватило. До сих пор немного мутит. Беларусь засмеялась. — Не переживай племяшка, это сок! Мы понимаем, что ты не будешь постоянно пить, поэтому я нашла у себя в запасах вот эту вот как бутылочку. Надеюсь тебе нравится виноградный сок. — Беларусь открыла бутылку и разлила по бокалам багровую жидкость, протянув их своей сестре и племяннице. Влада приняла стакан, обхватив его двумя руками и поднесла к губам. — Ну как? Влада поставила бокал на стол. — Вкусно… некогда раньше такое не пила. Беларусь, как и Россия, на мгновение замолчали, однако вскоре в их глазах появилась понимание, что Влада, живя в деревне не могла попробовать что-то такое. Следом они начали свой ужин. И тут Влада поняла одну проблему: Беларусь была скорее как бабушка, если судить по рассказам её сверстников ранее. В какой-то момент даже Россия с округлившимися глазами смотрела на то, сколько всего осталось на столе, а увидя слегка округлившиеся глаза дочери, отчаянно ищущей помощи у неё, она заговорила. — Сестра, я не знаю как ты, но мы с Владой уже не можем. Ты немного перегнула в этот раз… — Что?! Россия, да не смеши меня! Я же приготовила всего ничего! Влада, скажи ей! — Ип… Тетушка… всё было действительно очень вкусно, но… я действительно больше не могу. — Влада, с натянутой улыбкой, но не лицемерной, а с доброй но измученной, отодвинула от себя уже пустую тарелку. Беларусь почувствовала себя преданной. Её взгляд метался от сестры к племяннице. Следом взгляд упал на сам стол, и только тогда она поняла, что они обе были правы. Она действительно переборщила. — Кхм… похоже вы правы. Я что-то перебрала нынче… но ничего! Это всё равно не пропадёт! Мы можем отдать это остальным! Никто же не против? — Двое покачали головами. — Ну и хорошо! Давайте сейчас приберемся и отнесём всё вниз! — Хорошо. — Без проблем. Стоит сказать, что съели они действительно не мало, хотя по сравнению с тем количеством еды, которое приготовила Беларусь, это было меньше четверти. Во время того, когда Беларусь мыла тарелки а Россия и Владивосток перекладывали всё на чистые тарелки, на чем настояла сама Беларусь, она спросила. — Племяшка, тебе ужин понравился?! Скажи, твоя тётя вкусна готовит? — Да. Было очень вкусно. Беларусь засияла от радости. Слова её племянницы грели ей душу. В нетерпении она снова спросила. — А что больше всего? Влада на мгновение задумалась. Она не успела попробовать все блюда, но даже те которые она успела попробовать имели одну особенность — почти в каждой использовался картофель. Нет не так. Они почти полностью состояли из картошки! Думая об этом сейчас, Влада начала понимать откуда в Парламенте были эти шутки про беларусов и их любовь к картошке. — Драники были очень вкусными. Вкуснее тех, что я ела раньше. — Я очень рада что тебе понравилось! — Радостно сказала она. — А где ты ела их до этого? — Когда папа вернулся, он часто их готовил. Он всегда говорил что у него был очень хороший учитель, и что у него не получится никогда его превзойти. — Влада на мгновение задумалась. — Он говорил про тебя, верно? Беларусь поднесла палец ко рту, закатив глаза к потолку. — Ну-у, я когда узнала что он с Россией собирается жить, и зная то, как сильно моя сестра любит поесть, я решила научить его готовить хоть что-то, ведь вон та девушка за тобой, хоть и умеет готовить, но берётся за это редко. Я надеялась, что она изменится когда появилась ты, и это даже произошло, но вот только потом произошло нападение Сирен на город. Тогда Россия получила ранения и, вместе с твоим отцом, решила отправить тебя в Парламент. Ну а дальше… — Ясно. Всё таки он говорил про тебя. — Что значит вернулся? — Обеспокоенный голос России заставил их обеих повернуться к ней. — Разве вы не жили в Мирном до того как он был разрушен? В этот в глазах Беларуси появилось понимание по поводу беспокойства России. Она действительно помнила, что через дипломата в Англии они переправили в Парламент несколько сотен человек, которых расселили по разным городам. Так же она помнила, что отец Влады связывался с ними и даже называл точный адрес, но спустя время он перестал это делать. Две сестры стали ждать ответа от Влады, однако тот ещё больше их удивил. — Мирный? Мы никогда там не жили. — Они застыли в полнейшем шоке. — К-как не жили? — Голос России дрожал. Она никак не могла понять, что в итоге произошло. Она не понимала, почему её жених, судя по всему обманул её. Почему не сказал правду. В отчаянии она уперлась руками на плечи дочери. — Влада… дочка… можешь рассказать, что произошло и что значит «приехал»? Её дочь явно не ожидала подобной реакции. — Я… ну… я не помню как было прямо в раннем детстве, но лет так до семи — восьми, я жила со своим дядей в деревне Чулково, она чуть севернее Выборга, а потом как раз в возрасте лет семи, я в школу тогда уже ходила, к нам приехал мужчина… У нас дома были старые фотографии и я поняла что это был брат моего дяди, мой отец. Потом мы стали жить в одном доме, и так прожили до моих шестнадцати… — Россия едва заметно кивнула сестре. — Идите, сядьте. Мы тут уже закончили. Россия и Владивосток прошли, сев на диван, где Россия спросила. — Что случилось потом? — Когда мне было шестнадцать, здоровье папы резко ухудшилось. Он стал словно чахнуть… я и раньше это замечала иногда он кашлял кровью, иногда просто хрипел, а тогда, в тот год ему стало совсем плохо. Он не доедал, часто говорил непонятные вещи, и у него почти не спадала температура. — От нахлынувших воспоминаний у неё полились слёзы. Россия так же не осталась в стороне. Её глаза стали мокрыми, а белок покраснел. В это время Беларусь тихо выскользнула из квартиры. — В июле 1967 он скончался… П-перед с-смертью о-он-н с-с-сказал… Ч-что с-сожалеет обо всём с-что прои-произошло… а п-потом он… Агх! — Слёзы полились непрерывно. Россия моментально повисла на шее Влады, не в силах сдержать слёзы, так же как и сама Влада, которая сейчас крепче схватилась за фигуру матери. Старые воспоминания обеих вырвались наружу. Даже не смотря на то, что они знали друг друга уже несколько недель, они ни разу не говорили о том, что для них было дорого, об отце, о муже. Россия боялась потерять недавно обметенную дочь, а Влада думала, что Россия не хочет знать правду. У каждой из них были секреты. Раньше. Но не сейчас. Сейчас они были двумя раненными душами, что наконец смогли найти и открыться друг другу. — П-поче-чему т-тебя-я н-не б-бы-было рядом? Левая рука России легла на затылок Влады. Последняя чувствовала как Россия пыталась пальцами зацепиться за неё. Другая рука легла на спину, тоже сжавшись. Её голос дрожал. Дрожал ещё сильнее чем раньше. Слёзы продолжали литься из её глаз. — Прости. Прости меня… прости что не смогла найти вас. Прости за всё… Я. Я тебя больше никогда не оставлю… никогда не брошу… — Дрожащий шёпот матери успокаивал. Несмотря ни на что, эти слова… они были правдой, Влада не могла понять откуда, но она точно знала, что эти слова были правдой, отчего она ещё сильнее прижалась к России. — С-Спа-Спасибо, мама.

***

Два корабля шли разрезая морскую гладь. Они шли уже около недели, пробираясь через неприветливые воды Атлантики. Плывя от Ленинграда они прошли через несколько штормов только в Балтийском море, следом они вышли в Атлантику, которая, на удивление для обеих была очень спокойной. До прибытия на Азоры со паслась несколько дней. Этот мини конвой состоял из одного эсминца — Сообразительной и одного из немногих авианосцев Северного Парламента — Волгой. Последняя, к слову не сильно была рада своему назначению в эту экспедицию, ведь отношения у неё с двумя сёстрами Союза были в лучшем случае натянутыми. При том, что с самой Союз были вполне себе хорошими. Тут дело было в том, что несмотря на свой небольшой боевой опыт, Волга была разведчиком. Она после войны внесла особый вклад в борьбу с остатками предателей и прочих преступников, которые несомненно остались. Так же она занималась делами неверно осуждённых, которые к сожалению были, мало ли однофамильцев в такой огромной стране как Парламент? И хотя она делала правильные и полезные вещи, для двух солдат, России и Беларуси, она оставалась какой-то неправильной. Ещё чего? Вместо сражений с врагом, вместо защиты людей и городов, она занимается подковерной вознёй, и вечно суёт нос куда не нужно! Когда Волге сказали, что она отправляется на выручку именно им, она не обрадовалась, хотя виду тогда и не показала. К тому же её смутила часть что. — «Мне нужно чтобы ты разобралась, что там происходит» — Слова Союза всё ещё звучали в её голове. На протяжении почти всего плавания, когда выдавалась свободная минутка, она размышляла над ними и над остальной часть того разговора. Хотя минутка выдавалась не то, чтобы часто. То Сообразительный что-то учудит, то внутренняя страсть к выпечке заставит её несколько часов заниматься кулинарией, то очередной шторм. Дел было много. Ещё её радовало то, что она знала, на той базе были некоторые Кансен из Ортодоксии, а она очень любила хорошую выпечку.

***

Где-то на другой стороне Атлантического океана огромное соединение шло к Азорским островам. Его состав превосходил всё, что было до этого. Пятнадцать авианосцев, шесть Сакурийских и девять Орлиных. Десять линкоров, больше дюжины тяжелых крейсеров и множество эсминцев и легких крейсеров. Вся эта сила направлялась к передовой базе Азур Лейн. Первое нападение, около месяца назад, было не таким масштабным, но тогда была одна проблема — ни Империи, ни Союзу не хотелось втягиваться в войну со всеми. Их план удался. Ортодоксия и Сияние сразу открестились от Азур Лейн, а вот с Парламентом получилось сложнее. Устав от ожидания и понимая что Железная Кровь и Королевский флот концентрирует свои силы, объединённое командование приняло решение атаковать базу на Азорах даже не смотря на то, что они могли нарваться на проблемы с Парламентом. Стоя в командной рубке, Дзуйкаку смотрела на раскинувшиеся перед ней карты. Она прокручивала в голове последнее сражение. Её взгляд невольно упал на левую руку, которая была сломана в нескольких местах после битвы с Россией, она зажила лишь чудом. Про себя она надеялась отомстить в этот раз, однако она так и не знала что делать, ведь войны с Парламентом не было. В этот момент на связь выходит один из двух флагманов этого огромного флота — Акаги. — «Следуя последним приказам верховного командования, база противника на Азорских островах является приоритетной целью. Любые действия разрешены. Все кто оказывает сопротивление — угроза, требующая устранения.» — Для Дзуйкаку это сообщение означало лишь одно — она могла поквитаться с Россией. На её лице заиграла уверенная улыбка.

***

Россия сидела на диване, смотря на лежащую на коленях голову своей дочери, которую она изредка медленно и осторожно поглаживала. Её глаза продолжали отдавать красным цветом, а на щеках были заметные бороздки от слёз, однако дыхание было очень спокойным и умиротворенным. После того, как Влада заснула, Россия так и не сменила положение, да она и не хотела этого делать. — У тебя всё нормально? — В этот момент, открыв со скрипом дверь, вернулась Беларусь. Она уже закончила относить все блюда вниз и теперь вернулась обратно. Россия довольно долго не отвечала, продолжая играть с белоснежными волосами своей дочери. — С того момента, как она заснула, я всё думаю над тем, что она сказала. — Да. Я тоже пытаюсь понять, о чем она говорила. — У него что-то случилось. Что-то о чем он не смог мне сообщить и что-то заставившее его оставить её на более чем пять лет… — Она нахмурилась. В этот момент Влада начала что-то бурчать и слегка дёргаться во сне. Россия неспешна наклонилась и поцеловала её в лоб. — Спи спокойно, дочка. — Прошептала она, и на удивление Влада продолжила свой спокойный сон. Беларусь не могла не улыбнуться от умиление, однако вскоре это улыбка переросла в грустную, когда синеволосый линкор спросил. — Что будем делать дальше? Стальной взгляд России поднялся к сестре. — Сейчас всё это бессмысленно. Когда мы вернёмся на родину, нужно будет порыться в документах того времени и понять что произошло. — А что с Союзом? Вопрос Беларуси ненадолго озадачил Россию. — Сначала нужно понять что случилось тогда. Союз — подождёт. — Ясно. — Едва усмехнулась Беларусь. — Ладно, я тогда сегодня в твоей комнате посплю. Ты не против? — Нет. — Россия покачала головой. — Не против. — Беларусь кивнула, и пошла в сторону выхода, когда услышала вслед. — Спокойной ночи. — Ага! И тебе того же! Вскоре дверь закрылась. Россия продолжала сидеть, изредка поглаживая волосы Влады. Смотря на спящее, умиротворенное лицо дочери она шепотом произнесла. — Я тебя никогда больше не оставлю. Никогда…