***
Как и предполагал старший Тодороки, его загрузили работой, правда бумажной. Оказалось, что его подчиненная, с которой по тайному мнению коллег у него был роман, перекинула всю работу на парня со стажировки. Парень же слег в больницу с переутомлением, а бумаги остались без должного внимания. Теперь Огненный герой восстанавливал в памяти все события трехмесячной давности, которые не прочь был забыть и не вспоминать как страшный сон. В своем кабинете он держал кофе-машину и был счастлив, хоть что-то будет греть его пламенную душонку.***
Тойя сидел у кабинета, читая буклетики с разными советами по лечению простуды, насморка и всякого подобного. Мама у врача что-то задерживалась, по ее словам она должна была выйти уже минут через десять, но прошло больше получаса, а ее все не было. Он скучающе оглядывался по сторонам, рядом сидели одни женщины с округлыми животами, мама тоже с таким ходила совсем недавно. Находиться в больнице не хотелось, так ему еще только предстояло попасть к врачу. Дверь открылась, Рей вышла из кабинета слегка в шоке. То, что сказал ей доктор, ввело девушку в ступор, но она взяла себя в руки и подошла к сыну. — Извини, что так долго, — бирюзовые глаза смотрели с осуждением. — Я куплю тебе, что только захочешь. — Хорошо, — его глаза просияли, он спрыгнул с диванчика. Рей тихо засмеялась, старшему сыну одиннадцать, а ростом он был не выше младшеклассника. Зайдя в очередной кабинет, их встретил давно знакомый педиатр. — Здравствуйте, госпожа Тодороки, — врач низко поклонился, этот молоденький гад только и дожидается, когда Старатель отчалит на пенсию, чтобы подкатить к маме. Тойя недолюбливал этого напыщенного индюка, где это должно быть, чтоб докториш-шка подгонял свои клинья к посетительнице и плевать, что они довольно долго знакомы. — Здравствуйте, — Рей в ответ сделала легкий реверанс, после слов медсестры, ей не хотелось кланяться. Беловолосый внутренне напрягся. — Не волнуйся, это всего лишь стандартный осмотр, — мужчина похлопал мальчика по плечу. От злости по волосам пробежало алое пламя. Врач убрал руку от мальчишки, вопросительно глядя на девушку, она только пожала плечами. — Осторожнее надо быть. Твоя причуда — это не шутки. — Ага, извините, — он бессовестно хотел еще подпалить халат этому засранцу, что только и делает, что пялится на его маму. Опять начало клонить в сон, беловолосый и не заметил, как упал на кушетку. Рей была встревожена, он полпути к больнице проспал, так еще и дома утром не могла добудиться до него. Мужчина проверял пульс ребенка, тот недобро замедлился. — Дадим ему минут пять, а дальше посмотрим… — В каком смысле? — Рей было не до шуток, по белым волосам сына вспыхивало пламя, время от времени меняясь с алого на голубое. — О-он в порядке? — Пока ничего страшного, — он поправил очки. — Скажите, такое уже случалось? — Рей кивнула головой и печально посмотрела спящего. — Я думала, что это из-за того, что он часто не может усидеть на месте, поэтому засыпает. А сегодня что-то часто происходит, — Тодороки пересела поближе к врачу, совсем перейдя на шепот. — Это как-то связано с причудой или его болезненностью? — Скорее с причудой. Могу сказать, что диагноз нарколепсия подтвердился, по крайней мере это не смертельно. Всего лишь проблемы со сном. Не переживайте на этот счет, — мужчина взял её за руку. Какая же ты холодная женщина. Рей высвободила свою ладонь из мужской хватки и вернулась к сыну. — Если это не опасно, то что это? — Девушка указывала на пляшущие всполохи огня, она приложила ладонь ко лбу ребенка, остужая его. — Как это лечить? — Вы меня неправильно поняли, — начал оправдываться молодой врач, под серьезным взглядом беловолосой. — Сама болезнь неопасна, но вот в плюсе с причудой… — Лечение. — Пока могу посоветовать принудительный сон, в определенное время, — он нервничал, эта ледяная особа в первый раз для него выглядит так яростно. — А пока пусть не пользуется своей причудой, потому что сильное тепло способствует припадкам. Я напишу Вам, что ему можно, а чего категорически нельзя… — Так-то лучше, — Рей гладила сына по голове, прогоняя вспышки причуды. Огонь был слабым, что странно. Она тихо теребила непослушные прядки волос, ожидая, пока ребенок проснется.***
Рей вернулась домой с поднявшимся настроением. После больничного сна Тойя был неприлично активным, бегал по двору, скатывая огромные шары снега, чтоб получить семейку снеговиков. Нянечка, вызванная девушкой, рассказала, что происходило во время ее отсутствия, откланялась и ушла на вторую подработку. Фую что-то пыталась слепить из бумаги на кухне. — Что это мы тут делаем? — Сероглазая чмокнула в темечко дочурку и встала рядом. — Отвлекись, пожалуйста, и помоги выгрузить покупки. — Я делаю, — она посмотрела на стол и грустно продолжила. — Пытаюсь сделать гирлянду из бумаги, но Нацу меня бросил и смотрит мультики. — Я помогу тебе, солнышко, но сначала мы должны приготовить праздничный стол, хорошо? — Девочка просияла, хоть кто-то согласился помочь ей, Шото слишком маленький и ему нельзя доверять ни клей, ни тем более ножницы, сейчас весело агукал в своем ограниченном пространстве в окружении совершенно разнообразных игрушек. Для Нацу важнее посмотреть этих зверушек по телеку, хотя сама утром смотрела покемонов. Тойя влетел домой раскрасневшийся от мороза, на улице начинался снегопад, за короткое время их дорожку к дому замело неплохим слоем снега. — Мам, мам, — старший дергал женщину за рукав большой футболки, явно снятой с широких плеч мужа. — Там снегу намело, жуть просто как много. — Тойя, не мешай маме, — сестренка одернула его и потащила к «своей» части стола, почти без сопротивления. — Помоги порезать бумагу на ровные полоски… — Фую, это не интересно! Давай лучше на улицу пойдем, — он уже собирался вновь выбежать через боковой вход, но попался за шкирку. — Ма-а-ам… — С тебя на сегодня достаточно, — Рей с легкостью удерживала рвущегося на свободу сына. — Выйдешь на улицу, только если отец разрешит. Иначе я тебя заставлю что-нибудь выучить. И поверь, четверостишием ты не отделаешься… — Ла-а-адно, — протянул старший и уселся рядом с сестрой. — Давай сюда свою бумагу.***
Глава семейства возвращался обратно своим «огненным» ходом. Дороги были в пробках, движение почти нулевое. Он решился на отчаянный шаг, используя причуду, долететь до дома. Правда, немного не учел, что в воздухе, как бы, тоже ничего не видно. В полете он распугал стаю птиц, что летели на свою стоянку на ночной отсып, дважды пролетел над своим домом, пытаясь понять, что это за странные фигуры во дворе. Снеговики, правда не все долепленные. Особенно тот, у которого были самые большие скатанные снежки. Дети постарались, не иначе. Он зашел домой, снимая обувь и укладывая верхнюю одежду в шкаф. Было относительно тихо, слышно только тиканье огромных настенных часов, что отбивали десять часов. Дети, наверное, не дождавшись отца с работы, отправились спать. Надежда была только на молодую супругу. На кухне пахло вкусностями, Тодороки начинал переживать, если Рей устала, пока готовила, она тоже могла находиться на боковой. Он поднялся на второй этаж и пошел проверять, спят ли его чада. Удивительно, никого не было в кроватях. В спальне тоже было пусто. Старатель волновался и обходил уже каждую комнату, но тишина. Второй этаж оказался абсолютно пустым. Он вышел обратно на первый этаж и в него с громким треском прилетело конфетти. — Энджи, ты в порядке? — Рей вцепилась в воспламенившегося мужа, он, услышав знакомый голос, притушил свой огонь. — Тойя, ты дурак, — Нацу больно тыкнул брата в бок. Мужчина громко выдохнул, осознав, что они просто решили сделать ему сюрприз. Вот только не учли, что герою фокусы с семейным исчезновением не понравятся. — Там же написано в предупреждении: «Не направлять на людей»… — Рей, больше так не делай, — красноволосый обнял супругу, малыш Шото предпринимал попытки доползти к родителям, но у него была преграда в качестве мягкой стенки его кроватки. — Прости, я думала тебе понравится, — извиняющимся шепотом ответила беловолосая в губы мужа, пока старшие дети ушли на кухню. — Переодевайся, стол накрыт и только тебя ждет. К тому же у меня для тебя сюрприз. Мужчина только сейчас заметил, что девушка ходит в его майке, бодро покачивая бедрами. Кажется не зря он сегодня пахал над бумагами до седьмого пота, лишь бы завтра на работу не идти. Неужто госпожа Тодороки приготовила ему «сладкий» сюрприз? Он был в предвкушении. Для себя он твердо решил, что пора завязывать с такой работой. Он задолбался помогать кому-то по долгу службы. Хватит с него. Он сел за стол и объявил: — Я хочу открыть свое собственное агентство! — Это было действительно важное решение, ведь он практически перестал контактировать с семьей из-за этой сраной работы. — Это чудесно, дорогой, — Рей приобняла супруга, тихо чмокнув того в основание шеи. — Я рада за тебя. — А я решил, что буду делать, раз героем мне не стать то, — Тойя поднялся из-за стола и откашлялся. — Буду линчевателем, пап… — Энджи, не надо! Старший Тодороки вспыхнул, услышав неприятное признание. Правый глаз нервно задергался. Рей положила холодную руку на предплечье мужчины. Выглядел он недобро, Фуюми, почуяв плохую атмосферу, забрала из-за стола Шото и Нацу, уведя на второй этаж в свою комнату. Кажется Тойя умудрился испортить праздник одной фразой. Старатель давно сбил все планы старшего сына по становлению героем и надеялся, до последнего надеялся, что он перестал бредить этим. Тойя подошел к отцу и подергал того за рубашку. — Па-а-ап, — он помахал мелкой ручонкой перед глазами героя, привлекая его внимание. — Па~а~а~ап, я пошутил. Ты чего? — Уже поздновато, иди спать, сынок, — мужчина обеспокоенно выдохнул и потрепал беспокойную белоснежную голову. — Доброй ночи, — Тойя раздосадованно понял, что лучше бы помалкивал в тряпочку, хорошо хоть додумался свести то, что ляпнул в шутку, иначе разразилась гроза бы. Но точно понял, погеройствовать он еще успеет, пусть и в тайне от отца. Огненный герой молча смотрел в одну точку, есть не хотелось, он налил себе полный бокал вина, чтобы хоть как-то отпраздновать Рождество. Рей смотрела на супруга и размышляла, как будет лучше сказать необычайную новость. Она достала из кармана снимок УЗИ и, посмотрев на него еще раз, протянула мужу. — Энджи, у нас будет двойня, — Тодороки подавился выпитым напитком и вытер лицо салфеткой. — Что? — Сюрприз, любимый!