***
— Камю-семпай, а вы свободны сегодняшним вечером? — прямо спрашивает Токия, смущенно уставившись в пол. Сегодня, кажется, Токия решился ему всё сказать, как никак, с той фотосъёмки прошёл месяц, и у них было много общей работы, на которой Ичиносе всё больше и больше восхищался Камю, влюбляясь в него. Правда, с прошлого раза, когда они работают вместе, граф больше не проявляет той нежности. Ника-кой. Это немного огорчало, но не в деле: вся грация, красота, лёгкость.… Всё ощущалось, чувствовалось и снова пленило сердце Токии. Правда… Одна работа… Слишком смущает Ичиносе. Это была реклама губной помады, которую нужно было красиво наложить на губы. Камю так нежно касался помадой к его губам, потирая пальцами по ним, если чуть-чуть вышел за контур, Токия хотел, чтобы однажды, эти губы поцеловал именно старший сэмпай, а не просто протер по ним пальцами. — М? Свободен, а что? — холодно ответил Барон, оторвавшись от газеты, которую он очень увлеченно читал. Ощутить на себе его холодный взгляд, зная, что он умеет быть невероятно нежным — не самое приятное ощущение. Ведь, ему очень сильно идёт нежная, ласковая улыбка, теплый взгляд и красивый голос, который так завораживает, особенно в его песнях. Впервые услышав сингл «Aurora», который, кстати, не так давно был записан, Ичиносе влюбился в голос Камю: очень нежный, спокойный, глубокий. И от самой песни хочется вспоминать какой-то красивый, нежный вальс, с красивыми и легкими движениями, в которых Камю, как верит Токия, невероятен. Сердце слишком сильно стучит, ведь если услышит отказ, то будет долго себя винить за эту, кажется, самую тупую идею в его жизни: пригласить графа на совместный вечер, на котором Ичиносе, наконец-то, признается. Ему хватит смелости, наконец-то всё рассказать. Слишком долго он всё держит в себе эти чувства. — Я хотел бы пригласить вас на совместный вечер- — Я отказываюсь. Делать мне нечего, с кем-то проводить вечер, когда можно спокойно сидеть дома, с чашкой кофе в руках и с вкусным уго- — Выбор ресторана на вас. — Ладно, уговорил. Тогда, в восемь вечера. — Конечно же! Тогда, я буду ждать! — воодушевлённо сказал Токия кивнул ему в ответ. Правда, через несколько минут, к нему дошло, что ещё не знает, куда он его поведёт. — А, куда вы меня позовете? — тихо и смущенно спросил Токия и Камю лишь резко обернулся, жутко на него смотря, от чего пробежала стая мурашек. Токия обернулся и ушел к себе в комнату в резком ходе. Но, теперь, он может быть спокоен насчет того, куда они пойдут: Камю — человек высшего общества, и точно не укажет какую-то забегаловку на дороге. Это точно будет какой-то роскошный ресторан, в котором нужно быть невероятно воспитанным и не показать своих глупых привычек, таких как стеснительность больших кругов, различных изысканных столов с красивыми вазами и прочим богатством. Как вдруг, Ичиносе получил от Камю сообщение, в котором был указан адрес сегодняшнего места встречи. Кажется, Токия узнал это место: он часто там сидит, когда ему нужно побыть наедине со своими мыслями и просто хорошо отдохнуть. Там очень хорошая атмосфера, отовсюду пахнет виноградом, так как по стенам на террасе растут виноградные лозы, а на них — большие горсти с очень хорошим белым виноградом. И если Токия хорошо помнит, то и вино тоже делают из этого винограда. Алкоголь там исключительно домашний, так предпочитает директор ресторана и шеф-повар. Каковым было удивление Ичиносе, когда он увидел именно этот адрес. Теперь можно спокойно вздохнуть, облегченно опустив руки. Над внешним видом особо можно и не заморачиваться: можно надеть красивую фиолетовую рубашку в черную клеточку и белые штаны, они очень сильно ему подходят. Да и в этом месте будет куда легче и спокойнее: Токия там уже частый гость и его узнают только по голосу. Поэтому, сейчас, с облегчением, он может пойти в какой-то кондитерский магазин и прикупить там каких-то вкусных кексов для графа. Чтобы вечер прошёл хорошо.***
Приятный летний вечер, который веял своим воздухом и перебирал синие волосы парня, который ожидал своего гостя. Ичиносе сейчас был полностью спокоен: уверен, что всё пройдёт хорошо, они смогут провести вместе приятное время, найдут много общего и станут хотя бы друзьями, если Токия не дождётся взаимности. Это пугало парня, ведь он впервые признаётся в любви, да ещё и мужчине, который старше него лет на пять, а то и больше. Но, Токия не волнуется. Он расслабился из-за такого красивого заката, который навис на небе, залив синее покрывало красивыми оранжевыми и красными цветами. Токия ощущал какое-то умиротворение, когда глаза встретились с прекрасным видом из террасы. На лице появлялась счастливая улыбка, как вдруг, глаза заметили, как к Ичиносе подходит Камю, который одел на себя пастельно-голубую футболку и джинсовый комбинезон. — Ичиносе, доброго вечера, — сегодня, кажется, граф был в хорошем расположении духа: на лице царила красивая нежная улыбка, голос был теплым и ласковым. Токия улыбнулся в ответ и поблагодарил Камю за то, что он пришёл, попутно с этим Токия протянул ему красивую коробочку в ледяно-голубой лентой, в которой были вкусные кексы с любимой начинкой графа: ваниль и белый шоколад. — Ох, Ичиносе, не стоило тебе так затрачиваться, — Камю замешкался, заметив подарок от Токии, но тот закрыл глаза, нежно улыбаясь. — Мне не сложно, Камю-семпай. Все мы знаем, что вам очень нравится сладкое. Поэтому, я купил вам ваши любимые кексы. Я расстроюсь, если вы их не примите. Камю пару секунд смотрел на красиво обмотанный контейнер, аккуратно взял подарок за ленточку и поставил рядом с собой. — Спасибо большое, Токия. Мне очень приятно получить такой… вкусный, ахах, подарок, — блондин закрыл глаза и нежно улыбнулся, поправив спустившуюся бретельку комбинезона. — Я предлагаю заказать какой-то напиток, если вы не против, и продолжим наш вечер, — Токия прикрыл глаза, в голове прокручивая каждое слово, которое вскоре пролетит с его губ. Он хочет рассказать обо всём правильно, чтобы не напугать или же не рассмешить Камю, который имеет право отказаться, что не в приоритете для Ичиносе, ведь тогда, он будет винить лишь себя, потому что не смог всё нормально объяснить, вбросить Камю в ступор, в гнев, в полнейшее разочарование. — Неплохая идея, Ичиносе. Я согласен, можно что-то взять, думаю, что раз тут такой отменный белый виноград, — Камю посмотрел на виноградные лозы, которые красиво обвились вокруг столпов, что были установлены как крепление для крыши. — То и алкоголь тут тоже не менее худшего качества. Камю красиво улыбнулся, посмотрев на Токию, чем снова поразил его наповал. «Хочется поскорее услышать его ответ… » — Ичиносе всё время размышлял о том, что же он получит в качестве ответа? Отказ? Или же взаимность? Хотя, но взаимные чувства можно даже не рассчитывать, разве что, случится настоящее чудо, и Камю ответит тем же, что ощущает Ичиносе! Глаза Токии были прикованы лишь к красивому Камю, который казался невероятным в этом летнем закате. Хотелось лишь и делать, что смотреть на красивые черты лица, которые кажутся ещё красивее в этом закате, который распластался по всему небу, теперь, окрашивая его лишь в фиолетовые, розовые и жёлтые цвета. Нежная атмосфера в кафе также дополняла летний вечер: пахнет виноградом, ванилью и летней вечерней свежестью; где-то рядом, в траве, словно на скрипке, играют кузнечики, отчего на душе становилось очень тепло и уютно. Всё, чего лишь не хватает: гамака, пледа и теплых рук возлюбленного, который будет греть в своих объятиях, и напевать какую-то красивую песенку, под предлогом: «Так очень спокойно и можно расслабиться». — М, Ичиносе? — Камю вопросительно уставился на Токию, обеспокоившись тем, что тот и вовсе не реагирует на его слова. Парень обращает внимание на то, что граф обращается к нему, от чего встряхнул головой, приходя в «этот мир», краснеет, смущённо отводя взгляд. — Простите, Камю-семпай. Я задумался, — рассказывать о том, что Токия начал представлять то, что они в одном гамаке лежат, обняв друг друга и влюблено смотря в глаза, а может и даже нежно целуя друг друга, он не стал, ведь мало ли: вдруг старший подумает, что он — какой-то псих? Камю несколько округлил глаза, но это лишь на пару секунд, после снова появилась ласковая улыбка, от чего поднялось и настроение Ичиносе.***
Такая нежная и хорошая обстановка посодействовала тому, что они оба успели хорошо привязаться друг к другу. Токия легко находил любые темы, о которых можно поговорить с Камю, о чём с ним можно посмеяться и просто хорошо провести время. — Невероятно, Камю-семпай! Вы, правда, умеете на коньках кататься?! — ошеломленно спросил Токия, широко распахнув глаза. — Именно, Токия! Мне поддаются одни из самых сложных трюков, — гордо сложив руки на своей груди, Камю улыбнулся и поднял голову вверх, задрав нос. Токия улыбнулся и, кажется, тихо засмеялся, услышав, что это одно из самых ключевых хобби графа. — Что смешного, Ичиносе? — Камю вопросительно выгнул бровь, приоткрыв один глаз. Токия понял, что, кажется, зацепил его гордость, после чего прокашлялся, и немного стыдливо посмотрел в сторонку. — Просто.… Так необычно слышать то, что вы занимаетесь спортивным фигурным катанием… Не могу себе этого представить. Вы, коньки, красивый костюм со снежинками на синей ткани- — Иногда ты меня просто удивляешь, Ичиносе. Откуда такая точность? — Камю довольно улыбается, сложив руки на своей груди, устремив взгляд на то, как Ичиносе отчаянно пытается оправдаться: а как же он угадал костюм с дебютного выступления графа, да и к тому же, победного выступления. — Ч-что? — тот поднимает взгляд на графа, который открывает глаза и, выпив последний глоток вина, который был в его бокале, заявил: — Ничего особого. Кстати, посмотри, какой красивый закат, — Камю перевёл взгляд на реку, которая открывалась за маленьким выступом поляны. Вместе с ним, на реку смотрит Токия, и его взгляд замирает: такая красота, кажется, редкость в его жизни. Вода в реке кристально-чистая, в ней отражается тот самый закат, в котором Камю выглядит невероятным, небо уже укрылось фиолетовым цветом, но где-то виднелись розовые оттенки; ветерок больше напоминал легкий штиль, от которого можно было расслабиться и получить удовольствие от природы и ее красоты. А ещё, если это такая приятная компания, как Камю, с которым Токия, за один вечер, смог повысить уровень отношений: теперь они — друзья, а это неплохой шаг вперед, правда Токия кое-что понял. Сейчас, признаваться в чувствах будет тупейшим поступком, потому что отношения только стали развиваться в правильном русле, и если Токия с размаху скажет графу, что он влюблён в него больше месяца, то это может сильно повлиять на их отношения, которые только стали дружескими. — Вы правы… Невероятно красивый закат, — глаза Ичиносе сияют, наблюдая за рекой, в которой играет красота и нежная мелодия, что прокручивается в его голове; он переводит взгляд на Камю, который сейчас не сравнится с той красотой, что он только что просто «перебил» своей нежностью и тем комфортом, который от него исходил: уложил голову на поручень, сложив на нём руки, глаза буквально сияли, кажется, там отображалась вся красота этого момента. — Я и забыл, каким красивым может быть закат… — тихо говорит Камю, удобно устраиваясь на своих же руках, но после ощущает, что на него пристально смотрит парень, который его сюда позвал. — М? Что случилось? Токия понимает, что слишком долго на него смотрит. Слишком долго наслаждается его неземной красотой, в глазах вырисовывая то, что же будет с ними в будущем. Он представил много всего, что для него казалось невозможным: тёплый голос Камю, который он проявлял не ко всем, и то по праздникам. Его красивые глаза, которые хоть и ассоциируются со льдом, на самом деле они полны тепла и сияют, как только видят что-то красивое. —…Н-не хотите прогуляться по берегу у р-реки? Как ему хочется провалиться сквозь землю от стыда и смущения! Ну разве можно же прямо-таки в лицо предложить ему такое?! А если он посчитает странным и вовсе уйдёт?! Тогда всё, пиши «пропало» и о признании можно забыть на следующие лет пять, чтобы снова собраться с мыслями и рассказать о том, что он его любит. — Думаю… Можно прогуляться, Ичиносе, я не против, — Камю ласково улыбается, одобрительно кивая головой. Уж этого Токия и вовсе не ждал. Он только что согласился? Серьёзно? Это не сон? Может, стоит себя ущипнуть, чтобы окончательно проснуться и понять, что это лишь мечта. Но нет. Это сон наяву. Нет. Это реальность. Настоящее время, которое Токия должен хранить в своей голове, как настоящий отблеск самого драгоценного времени.***
— В последний раз я занимался катанием ещё года четыре назад, но мой талант не мог так просто уйти, — Камю следовал рядом с Токией, периодически смотря, то на него, то на реку, в которой через полчаса прогулки стала виднеться луна, отбившаяся от кристальной воды. — Четыре года назад, значит… Что же, у вас наверняка прекрасный опыт в этом виде спорта! — восхищенно говорит Токия, поглядывая на Камю, что не спеша, умеренно идёт рядом. — Девять медалей, из которых восемь — золотые. Одна лишь серебряная, уступил какому-то парнишке лишь в пять очков, — граф с упреком надул губы, закрутив на своём пальце маленькую прядку волос, которая через пять минут выглядела полноценным красивым завитком. На нем, видимо, хорошо отразился алкоголь, который они недавно выпили. Точнее, выпил лишь Камю, и только один бокал, но он, больше всего, просто не умеет пить, так как его лицо уже покраснело и он делал какие-то глупые рожицы, которые неподвластно делать тому Камю, который был в начале вечера. Но, особых «выкидок» не было, Камю лишь единственное себе позволил — склонится на Токию, когда они присели на лавку, стоящую под сакурой, которая как раз приобрела облик «весенней королевы»: расцвела полным цветом. Токия никогда не забудет то, как Камю уложил свою голову на его плечо, когда граф уснул. Да, пришлось понести его на руках, ведь Камю впечатался своей щёчкой в плечо довольно сильно, и даже не желал отлипать, ведь было «очень удо-обно!» Ичиносе вовсе не против. Это в лишний раз поможет ему переубедиться, что он очень сильно его любит, и готов целую вечность носить его на руках, какой бы ни была ситуация. На его руках, в нежных объятиях, Камю так аккуратно прильнул к его груди, уткнувшись в нее носом и половиной щечки, что Токие хотелось остановить время, чтобы запечатлеть это в своей памяти, как один из ключевых моментов, которые изменят его жизнь в будущем. Хочется еще побыть рядом. Хочется держать его на руках, ощущать теплое дыхание, которым Камю дышит прямо ему в торс, немного взбудораживая его тело полностью, но всё же, так сильно ему это нравится, что он готов ценой всей своей жизни защищать это тепло. Волосы Камю безобразно раскинулись на лице и плече Токии, которые последний аккуратно поправил пряди, что закрывали красивое лицо графа, и позволил себе невесомо прикоснуться к его лбу своими губами, целуя нежную кожу; кажется, что Камю это почувствовал, хотя он лишь улыбнулся и прижался к Токии сильнее, сказав последние на сегодня слова: — Спасибо за прекрасный вечер, Токия. После этих слов, «спящая красавица» окончательно уснула, обвив руками шею Ичиносе, загнав того в краску да погуще.***
Как же, всё-таки, хочется, чтобы Камю разрешил спать рядом. Лечь к нему, нежно обнять и поглаживать по его волосам, наслаждаясь их запахом, играться с ними, вонзиться в них пальцами и разрывать пряди на маленькие прядки. И охранять его сон от всяких бед, от всего плохого. Защищать этот сон ценой своей жизни, чтобы ничто не потревожило его, пока он видит сладкие сновидения, в которых он счастлив, красиво улыбается и наверняка, любуется красивым закатом, точно так же, как и час назад. Ичиносе любит наблюдать за тем, как он спит: прижался щекой к подушке, приоткрыв рот, и тихо засопел, укутавшись в тёплое одеяло, которое Токия недавно на него набросил, чтобы он не замёрз, иначе, если такое случится, то Ичиносе себе такого не простит. — Выглядит таким умиротворенным.… Вот бы он был таким всегда, а не только под воздействием алкоголя, — Токия с нежностью смотрел на спящего Камю, сидя рядом с ним. Да, хоть он сидит там недолго, всего лишь полчаса, которые Ичиносе с грустью разорвет своим уходом, чтобы не вызвать никаких подозрений, а уж тем более, чтобы Камю не посчитал его за «чудака». Но Токия улыбается, вопреки каждой своей грустной мысли. Он не думал, что сможет провести с ним такой хороший вечер; не думал, что сможет комфортно себя чувствовать в его присутствии и уж точно не догадывался, что они найдут общий язык и смогут так хорошо поговорить. Он вовсе даже не мечтал об этом, почти, что после того, как не влюбился в молчаливого холодного графа, сердце которого можно назвать самой теплой вещью в целом мире. — Как же мне признаться, что я уже месяц тебя люблю? — тихо прошептал Токия, в последний раз погладив Камю по голове, даже не думая о том, что он его услышал. Так и есть. Камю услышал его тихие слова признания, которые он ему оставил напоследок, после чего поднялся с кровати и тихо вышел из комнаты, закрыв за собой дверь.***
— Ичиносе, только попробуй облажаться на этот раз! Я тебе клянусь, я лично выгоню тебя из этой студии! — грозно прорычал Камю, глядя на Токию своим презренным взглядом. У них снова совместная фотосессия. На этот раз, это реклама новой ювелирной коллекции, которую совсем недавно доставили в Токио, и самые известные личности, которые в рекламе выглядят прекрасно, так это только личности с Блистательного Агентства. — П-пожалуйста, не кричите на меня, Камю-семпай… Я никогда не носил украшения! Да ещё и серьги! Они же массивные! Я все уши себе оттяну! — жалобно проговорил Ичиносе, стараясь нацепить на себя эти длинные серьги, которые он никогда не одевал в своей жизни, да ещё и не хотелось подвести Камю, чтобы не показаться неумелым мальчиком, который испугался того, чего он не делал. — Господи, да что же в этом такого-то?! Эти серьги даже не в настоящие дырочки от прокола одеваются! Они поверх ушной раковины одеваются! — грозно прикрикнул Камю, резко подходя к Ичиносе, чем напугал его до дрожи рук. Почему он снова переключил свой «режим» на злого и противного дядьку, от которого хочется спрятаться и никогда-никогда его не видеть больше?! Токия снова вздохнул и посмотрел на себя в зеркало. Как-то… неловко он себя сейчас чувствует. Камю был так добр к Ичиносе вчера, еще до того, как выпил и стал «еще добрее». Они нашли общий язык, так хорошо и увлеченно разговаривали. Даже намека на злого графа не было! Что же поменялось за то время, пока он дрыхнул в комнате у Ичиносе, пока сам Токия спал на диване в гостиной? У него даже спина болит из-за этого! Может быть, Камю был добрый и ласковый только из-за того бокала вина? Если это так, то теперь-то парень поймёт, что спровоцировало такую реакцию Камю на оплошность. — Тут хочешь закончить эту работу поскорее, и так не самое лучшее самочувствие, а тут ещё и косяки твои! Простолюдин, мог же научиться за такое время нормально работать. Из-за этих слов Токия тут же поник. Так вот какого о нем Камю мнения… А вчера показалось, что они вполне хорошо общались… Видимо, это оказался сон. Ну, конечно же. Простой сон, который Ичиносе просто принял за явь. Сердце в груди резко сжалось. Захотелось заплакать. Просто взять и заплакать у него же на глазах, чтобы увидел, как обидно Токие от этих слов. Но, Ичиносе просто не хочет предоставлять ему проблем. Уже успел облажаться, у него же на глазах. Токия молча перевел дыхание и… Оставив набор серег, ушел со студии, чтобы не принимать участие в этой фотосессии. Он не хочет больше предоставлять проблем, или тем более, чтобы на него злился граф. Это даже хуже, чем стать источником бед. На каждый промах находится уязвимое слово. — Ичиносе, ты куда направился?! Ичиносе! Кто же, кроме как Камю, может пойти на поиски ушедшего парня и коллеги? Никто. Камю был уверен, что в этом виноват он. Ичиносе так резко ушёл только из-за того, как с ним повелся блондин. Тем более.… После сказанных вчера слов, Ичиносе так поступит только после этого замечания Камю, да и в принципе, от любых слов, которые говорит граф, Токия бы так и сделал. Сейчас, когда Камю запутался.… Запутался в своих к нему отношениях… Граф просто выбежал из фотостудии, пообещав, что обязательно его вернет. Во что бы то ему не стало. И даже не знает, почему он это сказал: потому что ему важна работа? Или потому, что ему важен Ичиносе? Ведь в любом другом случае, он бы просто на это забил, не стал бы так реагировать. Ну ушел и ушел, черт с ним. Побесится и вернется. Но нет. Камю в надежде, что Токия не очень далеко ушёл, чтобы его нужно было искать. — Ичиносе! Ичиносе! — Камю звал его со всех сторон, стараясь зацепиться взглядом за знакомую макушку, которая не успела далеко уйти. Но, искать пришлось неплохих полчаса, пока мужчина не прошел к какому-то парку, где на лавочке, склонив голову, сидел Токия, не замечая абсолютно никого вокруг. — Ичиносе, наконец-то нашёл! — Камю тут же подбежал к нему и резко остановился, когда он услышал, что Токия плачет. Это и вовсе выбило мужчину с колеи. Неужто он плачет.… Из-за Камю? Хотя, это вполне ожидаемо: услышать такие слова от человека, которого ты любишь. Камю ощутил страх. Страх, что из-за своих чувств, один человек может полностью измениться и тем более, закрыться в себе. Ведь он не хочет… — Токия… — Я идиот, который ни с чем не может справится… Разве не это вы мне сказали? Токия не кричал. Он знал, что если он сейчас начнёт кричать, то это притянет лишнее внимание, а подставлять под угрозу он не хотел никого, а Камю тем более. Если об Ичиносе пойдут разговоры, всё ровно. Главное, чтобы честь графа не была осквернена. Ичиносе готов принять на себя все сплетни, лишь чтобы Камю и его репутация остались целы. — Токия, я… — Вы сказали, что я мог бы и научиться нормально работать, за столько времени-то… Хах… — Токия, за что ты меня полюбил? Этого вопроса Токия не ожидал услышать. С этим вопросом пришло, кажется, почти всё, что таилось внутри: горькие слёзы, боль, но вместе с этим и танец, расцветающий в душе. Танец самых ярких эмоций, которые бушевали тогда, ещё во времена самой первой совместной работы, и во время их ужина, который прошел просто на «ура!». Токия заплакал снова, но уже на глазах у Камю. Он совершенно не знал, как себя вести. Видимо, вчера Камю услышал абсолютно каждое его слово, всё то, что он сказал спящему, а после покинул комнату. Теперь так стыдно за то, что он вчера наговорил… Идиот… — Так и знал, что нужно язык за зубами держать, идиот, — дрожащим голосом сказал Ичиносе, даже, кажется, немного посмеялся с самого себя, пока голос Камю не стал строже и настойчивее. — Ичиносе, скажи, за что? За что ты меня полюбил? — Словно это изменит ваше ко мне отношение и мнение, как был неудачником, так им и останусь. Разве я на что-то способен? Лишь на целое ничего- Токия не успел что-либо договорить, ведь его лицо оказалось в ладонях Камю, и в скором времени, граф нежно и аккуратно поцеловал его в губы. Глаза Ичиносе раскрылись, щеки покрылись краской, она даже добралась к ушам; сердце невероятно бешено застучало, руки стали дрожать. То, что сейчас происходит… Просто не может существовать в реальности! Камю отстранился спустя пару секунд, придерживая Токию руками за лицо, и стал аккуратно вытирать его слёзы. Он не должен плакать, не из-за Камю, не из-за себя. Вообще, из-за кого-то либо. Его слёзы не нужны такому, как Ичиносе Токия. — Как ты думаешь.… Поменялось ли моё к тебе отношение? Буквально, только что? Токия покраснел ещё сильнее, когда он снова услышал этот ласковый, тёплый голос Камю, которым парень наслаждался каждый раз, когда он его слышит. Этот голос, который пьянит, стоит ему только проявиться. Голос, который убаюкивает, и, честно сказать, Ичиносе не раз засыпал, когда он слушал песни Камю. Только те песни, которые наполнены нежностью, лаской, теплотой и добром. — Ещё вчера, когда мы ходили у реки, когда вместе сидели в кафе, смотрели на закат…. Ещё тогда мне казалось, что я несколько строже к тебе, чем я есть. Хах. Даже невероятно строже, — Камю улыбнулся, смотря прямо Ичиносе в глаза. Никогда их не замечал…. — Ты был самим собой. Ты был спокоен, теплый, нежен. И даже, когда ты тащил меня на своих руках. Так аккуратно и нежно… Ни один «простолюдин» на себе меня не нёс. Токия, услышав эти слова, просто не смог себя сдержать, и снова заплакал, но теперь уже от того, как же ему сейчас просто неловко! Он действительно тогда позволил себе чмокнуть Камю в лоб?! Да ещё и столько всего наговорил! Токия обязательно будет себя за это каждый день угнетать. Но сейчас… Сейчас он просто утыкается графу в плечо, закрыв свои глаза ладонями. Сам Камю позволил ему это сделать. Ведь аккуратно пододвинул его к себе и обнял за плечи. — Ну, всё-всё, Ичиносе, не плачь. Если ты будешь плакать, то ты, для меня, навсегда останешься неудачником. И через месяц, и через шесть месяцев…. И через некоторое время, каждый раз, когда мы будем завтракать вместе, я буду говорить: «Уж на этот раз, неудачник постарался на славу». Камю ласково улыбнулся, когда Токия резко посмотрел на него и ласково ударил по плечу, но вскоре, лишь смущённо улыбнулся, смотря на Камю из-подо лба. Было как-то приятно от такой поддержки со стороны графа, он улыбался своей ласковой улыбкой. Значит ли это, что теперь, Камю будет к нему ласковым ещё чаще? — Дурак… — смущённо сказал Токия, опустив смущённый взгляд вниз. — Ну что, же, Ичиносе. Я жду, — Камю поднялся, сложил руки на груди и нахмурился, выжидая у него самых главных слов. Всё таки, Токия ещё не сказал те заветные слова. Ичиносе поднял голову, снова ощутив то, что Камю напряжён. Но не так сильнее, чем сам парень. Вдруг это снова какая-то актёрская игра графа, и Токия снова на это ведётся. Токия долгое время не поднимал на Камю глаз. Было страшно. Очень сильно, ведь он не хочет показаться глупым в мыслях мужчины. Но когда он снова сел рядом с Токией на корточки, и аккуратно положил руку ему на колено, Ичиносе понял — его страх абсолютно напрасен. Камю добрый. Ласковый. Именно тот, которого Токия полюбил ещё месяц назад. — Не бойся, Токия. Уж уверен, что с этим ты наверняка справишься. Токия поднял глаза на Камю, пока тот подмигнул. Кажется, Камю вообще впервые это делает. — Ты умеешь подмигивать? Это ты? — Ичиносе. — Всё-всё, прости, — Токия неловко засмеялся, а после смущённо покраснел и стал почесывать свой затылок. Ему точно нужно этого говорить? — Так, Токия, давай вместе. Камю аккуратно взял Ичиносе за руки, сплетаясь пальцами их ладоней, и он поднял парня с его места, чтобы он смотрел только ему в глаза. Как вдруг, рядом с ними стали аплодировать люди. Видимо, они все хотят, чтобы синеглазый наконец-то сказал о своих чувствах. — Ну же, неудачник, давай, смелее-е, — ласково прошептал Камю. — Даже люди тебе об этом говорят. То-ки-я~ Было очень неудобно. Уже и люди подталкивают Ичиносе к действиям. И правда, пора бы уже…. — Я… Я… Я люблю тебя, Камю. На щеках появился румянец, который снова залил ещё и мочки ушей, а вот Камю ласково улыбнулся и нежно поцеловал Токию в губы. Они целовались почти десять секунд, а после отстранились, всё так же держась за руки. А вот за «неудачника», он готов был Камю просто стукнуть по голове! — Ну вот, нет ничего сложного, разве нет? — Я тебя стукну по голове за «неудачника», понял? — Ну, пока что, побудешь именно им. После фотосессии с серёжками… Я подумаю, кем ты будешь. И уже спустя полчаса, они вернулись в фото-студию, в которой Токия, окрылён новыми чувствами и поддержкой Камю, сделал эту фотосессию одной из своих самых лучших.***
Они возвращались домой почти сразу же, как закончилась фотосессия. Серьги им разрешили забрать с собой, так как узнали, что случилось между ними, пока Камю возвращал Ичиносе назад. Пара решила, что можно даже не снимать украшения, пусть красуются у них на ушах. — А знаешь… Когда ты спишь пьяным, прижимаясь к подушке щёчкой, то ты такой милый, Камю-чан, — ласково сказал Токия, смотря на графа; тот, в свою очередь, просто широко улыбнулся. — Ну, да, я не особо люблю пить. Да и не пью я, а дегустирую. — Ну, значит, завтра снова тебя поведу в то самое кафе. На очередную дегустацию, — Токия ласково улыбнулся, когда поднял взгляд на графа. Он не верит, что сейчас, он так просто идёт рядом с ним, так просто держит его за руку. Так просто и легко с ним разговаривает, ни о чём не думая. Камю тогда лишь кивнул и ласково поцеловал Ичиносе в лоб, обняв его за плечи. Лёгкий вечерний ветерок ласково трепал волосы, а на душе пели птицы, ведь любимый человек рядом, и для счастья больше ничего не нужно. Лишь тёплая рука в ладони, ласковая улыбка и самые нежные объятия, которые они дарят друг другу.