Манускрипты и письмена

В глуши лесной, За широкой рекой На радость Пророс цветок молодой. Яркий окрас, Широкий бутон — Манило всех это В нем. Цветок проростал, К свету тянулся. Но свет к нему Не прикоснулся. Корни его были крепки, А листья и стебель Слабы и хрупки. Хоть влаги и пищи Цветку было вдоволь, Но светом был нищий — Пророс не как ковыль. Однажды ночью В его закуток Со всей своей болью Пришел вырвать цветок: «Я — чудище, пришедшее с темных глубин. Я — ужас в ночи, призванный людей пожирать, унижать. Я — пес, загрызший все ваши шеи. А ты кто?», — спросил он цветок. «Я лишь цветок, Не одинок я, но беден, Светом во тьме я обделен, Силою темного леса сражен. Твои намеренья страшны, Боюсь твоей я злобной пасти И алых следов на зубах, от крови, И пены под ртом, что землю марает боюсь я отчасти. Твои глаза как ужас смерти, Твое дыханье как протяжный боли стон, Твой взгляд как горячий ветер… Я ослеплен.» «Ты ослеплен не от красоты, а от страха. Ужас сковал тебя, словно капкан. И я не дам уйти такому слабому. Я уничтожу тебя. Навсегда», — чудовище гроздно рычало. Цветок же грустно замолчал — Разорван будет в клочья. Ведь слаб он, свою роль не сыграл. Увы, погибнет этой ночью. Деревья, что скрывали свет, Не дав прекрасному цветку развиться, Остались наблюдать разорванный его скелет, Скелет цветка, которому не дали проявиться.