Вселенная в твоих глазах

Ничто в мире не исчезает и не пропадает без следа. Как закон сохранения энергии: пропадая из одного состояния, перерождается в другое, но всегда сохраняется в системе. Илайн всегда так думала, полагая, что после смерти атомы и молекулы, на которое в конечном итоге разгалается тело, продолжат свое существование, но уже в другом виде. В виде травы, земли, воды и даже воздуха. И будут существовать даже после гибели планеты, бороздя космос, существуя вечно. И было даже приятно ощущать себя частью великого и бесконечного. Если смотреть на жизнь и смерть в таком ключе, то и умирать не страшно, а сама смерть воспринимается как новая ступень. Когда внезапным ударом покареженного металла и визгом сломанных и бесполезных тормозов конец настиг её, она даже не успела поразмыслить о том, что ждёт ее дальше, моментально попав в оглушительную, бесконечную тишину, к которой, при всём философском взгляде на существование, она не была морально готова. Но тишина вдруг разорвалась грохотом, а глаза распахнулись, неверяще глядя на мешанину разноцветных всполохов перед ними. И первой логичной мыслью было: "какого черта происходит?" А посмотреть было на что. Повсюду лес из каких-то острых пик, красного цвета, напоминавших кости гигантских давно канувших в лету чудищ, заляпанные кляксами чего-то сюрреалистично-разноцветного, будто огромный художник уронил свою палитру на землю, расплескав разведённые водой краски. И это лишь малая часть того, что поразило девушку. А упавший на собственные руки взгляд не смог оторваться от них более, заставив в ужасе охнуть: это были кости скелета. Изящные, явно женские, но до странного трехцветные, каких не бывает в природе. В панике заглянув под ворот мешковатой одежды, там обнаружились винного цвета линии ребер, тонкими лучами расходящиеся от темной грудины. — Какой ужас! — тоненько и тихо пропищала она, хватаясь за голову и тут же в шоке отдергивая от нее руки, испугавшись непривычной гладкости черепа, — Ха, это галлюцинации, такого быть не может... Попытка ущипнуть себя успехом не увенчались: кожи-то нет. А каким способом ещё можно было вызвать хоть какие-то отрезвляющие болевые ощущения она не понимала. В страхе заозиравшись, она заметила, как к ней бежит кто-то. И девушка хотела было уже попросить о помощи, как увидела ещё одного скелета, но выражение его лица, если его так можно было назвать при приближении, не выражало ни капли дружелюбия. Но, по крайней мере, когда ее снесло от неожиданного удара прямо под дых, вышибая весь воздух, она поняла, что точно не спит, ощутив как волнами через кости прошла настоящая боль. "Ну супер, неужели всё это реально... Да как так-то вообще??"- подумалось ей, пока она, кряхтя, поднималась с земли, отмечая, что пропахала собой добрых пару метров. Предплечье и плечо ощутимо зудели и ныли. Едва успев распрямиться, новым ударом под левый бок её впечатало в ближайшие скалы, ненадолго полностью дезориентируя и пуская в глазах цветные пляшущие спиральки, мешающие видеть. В защищающемся жесте девушка подняла дрожавшие ладони, в слабой попытке оградить себя от молниеносного обидчика, зажмуриваясь и ожидая, что весь этот похожий на неудачный кошмар сон кончится. Разросшийся в, похоже что сломанных теперь, рёбрах жар боли помогал не разбрестись всем мыслям, как овцам, учуявшим волка, выдавливая из себя голос, который единственный к счастью остался ей привычным, тихим, мягким и женственным, хоть и полным страха, потерянности и желания поскорее закончить мучения: — Хватит... за что... Где я.. Хватит... Пожалуйста... Помогите... — Девушка-скелет почти плачет, рвано и поверхностно дыша, все ещё держа щит из тонких ладоней, в наивной надежде, что это ее спасет. — Ха? Эррор? Что это с твоим голосом? — громкий уверенный голос рядом заставил ее вздрогнуть и сжаться. Эррор? Какой ещё Эррор? Это вообще имя? Или термин какой-то? Существо приблизилось, медленно и аккуратно, будто ждя подвоха, издавая лишь тихое шуршание травы под ногами. А жертва почти затаила дыхание, ожидая невесть чего, но больше склоняясь к концу этой нелепой галлюцинации, даже в тайне надеясь на это. Он смотрел на её руки, тут же отметив, насколько они другие, поразившись разительным переменам, которые отчего-то настигли его соперника прямо в жарком сражении. И теперь это уже был не он... Чтобы поумерить собственный пыл, белый скелет наскоро отпил из зелёного флакона жидкость, поспешно глотая и небрежно вытирая рукавом рот. Спокойствие и любопытство тут же накрыло с головой, и не устояв, он коснулся таких тонких фаланг, зажимая их своими, оказавшимися в сравнении куда больше и отводя руки пришелицы в стороны, открыв вид на совершенно другого разрушителя. Это было существо совершенно точно женского пола: бросалась в глаза женственная манера движений, изящные черты черепа, зажатость и непривычная для Эррора пугливость. А разрушитель ли это вообще? Точно нет! Он бы не позволил себя трогать, как минимум. И как гром среди ясного неба пришло чуть запоздалое осознание, что он, Хранитель, причинил боль совершенно беззащитному существу, пусть и так похожему на его врага, что было недопустимо. Его душа болезненно сжалась в сожалении ещё сильнее, когда взгляд мазнул по трещинам на руке и болезненной позе этой девушки, которая всё же осмелилась поднять на него взгляд. А ей же вмиг почудилось, что в его глазах плещутся созвездия. Странный скелет с белыми костями, державший сейчас ее руки и меря её изучающим, полным любопытства и сожаления взглядом больше не выглядел агрессивно, хотя и не внушал ей доверия, напомнив энтомолога, поймавшего редкую бабочку. Таких чудиков ей ещё не доводилось встречать, всё в нем выдавало неописуемую натуру творца: от многочисленной, необычного кроя одежды, до темной кляксы на щеке. Похоже, он её с кем-то спутал, но это не отменяло факта того, что она получила болезненный урок. — О, звёзды... Что ещё за игру придумали создатели. Ты ведь не Эррор? — скелет скептически прищурил один глаз, цепко и с сомнением всматриваясь в фигуру перед собой и отпуская её руки. — Ч..что? Я Илайн. Это что, сон? — снова тихий девичий голос и широко распахнутые глаза, которые теперь полностью развеяли все сомнения художника. Выражение его лица моментально сменилось, озарив лицо ласковой и доброжелательной улыбкой, а руки поднялись в сдающиемся жесте: — Упс, я тебя спутал кое с кем, хах! Меня зовут Инк, — скелет дружелюбно протянул ладонь для рукопожатия, все ещё ободряюще улыбаясь. Девушка осторожно пожала руку новому знакомому, поморщившись от прострелившей боли из-за повреждений, которые предназначались не ей. — О, небо, я ранил тебя... Прости, я не хотел, не знал ведь... Позволь помочь? Сможешь переместиться со мной в Анти-Пустоту? Погоди, дай, посмотрю, — беспокойство и сожаление ещё сильнее накрыло Инка, причинение страданий было для него сродни пытке. Он не терпел насилия в каком бы то ни было виде, а текущее сражение было лишь частью обороны мира, в которое Илайн попала, как под горячую руку. Инк почти лихорадочно начал осматривать ее поврежденную руку, беспрестанно извиняясь. Девушка силилась понять, о чем говорит это существо, постоянно менявшее фигурки в глазах, жестикулируя и что-то теперь объясняя, однако перегруженное в одночасье такими переменами сознание, тихонько помахало ручкой, отключая ту от реальности, заставив тело бессильно сползти по камням. — Илайн?? О нет, я убил невинное существо! — в панике кинулся к ней ненадолго отвлекшийся Инк, попутно коря себя всем, чем можно. Подхватив почти сползшую полностью на траву особу, он судорожно приложил к ее груди голову. Вздох облегчения сорвался в тишине: душа внутри подала признаки жизни, оборвав в художнике липкие нити зародившегося страха. Решив, что так ему будет даже проще, он перехватил Илайн поудобнее одной рукой, открывая свободной портал с помощью Бруми. Теперь тело, так похожее на разрушителя, было до удивительного миниатюрным и лёгким, не представляя проблем для удержания даже одной рукой. Оказавшись дома, художник торопливо уложил ношу на свою кровать, оставив кисть небрежно валяться на полу. Почесав скулу, он задумчиво вперился взглядом в бессознательное тело в местами порванной одежде, силясь вспомнить, что только что хотел сделать. Природная забывчивость иногда мешала, а сейчас это и вовсе было некстати. Инк щёлкнул пальцами, вспомнив и полез куда-то за пазуху жилетки, выуживая оттуда тонкую кисточку с мягким густым ворсом. Сев рядом с девушкой и перегнувшись через её тело к поврежденной руке, он бережно закатал надорванный рукав свитера, оценивая ущерб. Небольшие, но точно болезненные трещины проходили вдоль всей плечевой кости, идя затем через большую лучевую кость и оканчивая свой путь на ладони. Инк плавно погладил ее тонкую руку кончиками пальцев, отмечая, что она на ощупь походила на нежную замшу, излучая приятное тепло. Как странно. Он прежде не встречал скелетов женского пола ни в одной из известных ему вселенных, и такое открытие вносило в мысли сумбур. Инк не мог не радоваться тому, что такой клад удалось найти и забрать именно ему... Словно наткнулся на настоящее сокровище, которое было скрыто от всех долгое время, а он нашел его по воле небывалого случая. И причину такой практически эйфории, с нотками приятного волнения и предвкушения чего-то нового и крайне интересного, он пока не выяснил. Инк начал бережно водить по руке Илайн кисточкой, обводя резанные края трещины, исцеляя ту без следа. Его внимание то и дело цеплялось за новые детали, ведь Эррор не подпускал к себе близко никого и никогда, и теперь любая черта открывалась заново и во всех подробностях уже женского обличия. Закончив с ее рукой, он все так же бережно, будто обращается с хрусталём, оголил испещренные изломами рёбра. От этого зрелища его душа с болью сжалась. — Ох, создатели... Бедняжка. Прости, милая, — он виновато закусил собственный кулак. Как должно быть больно ей было, и во всем виноват он. Художник снова принялся лечить тонкие кости, попутно любуясь открывшейся ему откровенной картиной, получая от этого эстетическое удовольствие. Насыщенный красный бархат ее костей приводил его в восторг, заставляя ненароком касаться руками, в попытке запомнить это чувство, убеждая себя, что лишь хочет удостовериться в отсутствии других повреждений. Взгляд невольно поднимается выше, в попытке взглянуть на душу, скрытую сейчас помятым краем одежды, но не будет ли это слишком бесцеремонным? Но крайне развитое, даже чрезмерное, любопытство тянуло его непреодолимо, и он бы точно совершил что-нибудь лишнее, если бы не шевеление приходящей в себя девушки, вынудившее его поспешно одернуть край ее свитера в исходное положение. — Нххг... Ну и сон... — она с усилием потерла глаза руками, и замерла в таком положении, широко раскрыв глаза, смотрящие теперь через расставленные пальцы, — О нет... Это не сон... Ее взгляд метнулся к сидящему рядом Инку с зажатой в пальцах тонкой кисточкой. В его глазах мелькали жёлтые звёздочки и голубые ромбики. Странное сочетание, на которое Илайн буквально залипла. — А...эм?... Ты в порядке? Я тебя вылечил, - скелет беззаботно улыбнулся указывая на предмет в своей руке, — надеюсь, ничего не пропустил. Нигде не болит? — Эээ... Нет, вроде. Спасибо. Наверное... — девушка-скелет неуверенно села, снизу вверх глядя на незнакомца, притащившего ее к себе. Она никогда не видела монстров и чудищ: в ее мире их просто не существовало. По крайней мере она так думала, ведь в прошлой жизни точно была человеком. Воспоминания будто плавно стерлись, как если бы по линиям графита прошлись клячкой, жизнь началась с чистого листа. И теперь, словно попав в какую-то сказку, она с плохо скрываемым интересом вовсю пялилась на Инка. Он сидел к ней в пол оборота, подогнув одну ногу под себя, убрав кисточку куда-то в жилетку, с взаимным любопытством изучал в ответ. Илайн как под гипнозом вдруг тыкнула его в щеку пальцем, будто проверяя - не эфемерный ли это дух или наваждение. Инк хихикнул, улыбнувшись ещё шире и, к немалому удивлению девушки, тыкнул ее в ответ. После этого странного во всех смыслах знакомства прошло уже много времени, и Илайн, узнав, что она теперь разрушитель вселенных, активно изучала новое для неё поприще. Этим она сперва вызывала у Инка здравые опасения: он совсем не желал сражаться с ней, как делал это прежде с Эррором, но девушка заверила, что хотела бы пустить свои способности во благо, удаляя что-то откровенно заброшенное или помогая чинить и переделывать старое. Это вполне устроило и обрадовало творца, который помогал ей теперь в освоении способностей с больши́м энтузиазмом. Открывание порталов и телепортация дались ей не с первого раза и даже не со второго, зашвыривая бедную кучку костей порой в такие дебри, что даже Инку приходилось попотеть, дабы вытянуть оттуда новую подругу. И однажды, она даже едва не ушла на дно с концами, переместившись в толщу воды огромного водоема. И если бы художника не было с ней в тот день, то вряд ли хоть кто-нибудь обратил бы внимание на жалкие пузырьки воздуха на поверхности глубокого озера. Она лежала на мокром песке и с хрипом откашливалась, с трудом сфокусировав немного плывущий взгляд на обеспокоенной мордашке художника, склонившегося над неумёхой. — Кхех, кххх, ехх... Опять... Мимо... кхххех, — всё ещё закашливаясь и жадно хватая воздух попыталась пошутить Илайн. — Хаха, да уж! Купаться я сегодня точно не планировал, — он хитро улыбнулся, отстраняясь, чтобы вдоволь насмотреться на очаровательный по его мнению вид девушки-скелета, к чьим костям теперь липла мокрая рубашка и бриджи, заставив его душу мелко взбрыкнуть. Он с немного чудаковатым сожалением отметил, что был бы не прочь сделать ей искусственное дыхание, но этого не требовалось. А жаль... В последнее время с ним творилось странное, чего он прежде не испытывал, и это вводило его в ступор. Необычные мысли, направленные на Илайн, порой скручивали его нутро калёным железом, выбивая почву из под ног и толкая на безумные поступки. А девушка в свою очередь руководствовалась принципом "души прекрасные порывы", где "души" - это глагол. Она попросту боялась своих расцветающих теплых чувств к Инку, потому как ей взбрело в голову, что рядом с ним она выглядит тупицей и бестолочью, не знающей как применять свою магию. Сев рядом с творцом на песке, она вгляделась в водную гладь, старательно пряча пробравшую от холода из-за мокрой одежды дрожь. Инк, как ни в чем ни бывало, уже создал им сухую замену и, наскоро переодевшись за спиной подруги, уселся рисовать в небольшом блокноте, мелкими штрихами карандаша нанося набросок пейзажа, иногда приковывая к нему придирчивый взгляд. Хорошо, что догадался оставить на берегу эти вещи, прежде чем нырнуть за девушкой. Илайн, также быстро переоделась, а усаживаясь обратно, засмотрелась на движения его рук по бумаге: — Я раньше тоже рисовала. По-моему, любила это занятие, — она улыбнулась, вспоминая вдруг эту деталь из прошлой жизни, просто почувствовав покалывание в кончиках фаланг, при мыслях о карандашах. — А? Почему ты никогда не говорила об этом? — Инк оторвался от рисунка и обиженно нахмурился, меняя цвета своих удивительных глаз. — Ты никогда не спрашивал меня об этом, да и я почти ничего не помню о той жизни, — она грустно улыбнулась, слегка поежившись. Холод никак не хотел отлипнуть от ее косточек. — А что ты любила рисовать? — Мм... Наверное, пейзажи в основном. Природа - лучший творец. Она создаёт вдохновение. — Вот как... Сможешь дорисовать мой набросок? — Инк протянул ей карандаш и блокнот, вызвав выражение изумления на ее лице. — О... Ну... Да, почему бы и нет? — Илайн приняла предметы, нечаянно коснувшись замёрзшими пальцами руки Инка. Карандаш был немного погрызен владельцем, это немного развеселило девушку, и она начала дорисовывать небольшую картину с озером. Получалось очень хорошо, навыки рисования действительно остались при ней. Штрихи и линии получались весьма аккуратными и гармоничными, плавные переходы графитовых теней смотрелись вполне живо. И даже уже ощутимая и видимая невооружённым взглядом дрожь, не могла испортить художество, хотя очень старалась, немного раздражая этим Илайн. Инк, все это время не спускавший с нее хитрого взгляда, вдруг поднялся и сел сзади девушки-скелета, обнимая ее руками и согнутыми коленями, перебросив свой извечный шарф через её плечо на грудь и живот, закрывая таким образом от происков небольшого ветерка и заглядывая на получившийся пейзаж. — Ха! У тебя настоящий талант! Я не знал, что ты так замечательно рисуешь, Илайн, — он тихо похвалил ее, опаляя голую шею теплым дыханием. По ее костям прокатилось щекочущее чувство удовольствия. — Не такой, как у тебя, Инк. У тебя опыта явно больше. Сколько тебе вообще лет? — она немного развернулась, ловя его хитро прищуренный взгляд с мерцающими фигурками. — Я точно не помню. Дриму, к примеру, примерно 300. Я точно старше, но на сколько, не могу сказать... Просто забыл, — он невинно пожал плечами, пока Илайн в шоке раскрыла рот. — Чт... СКОЛЬКО?! Пффф, теперь чувствую себя глупым ребёнком, — она почти обиженно пробурчала ответ, опуская плечи и отводя взгляд к рисунку, чтобы поправить ещё несколько деталей, снова при этом немного поежившись. Инк, почувствовав это, сжал ее посильнее, делясь теплом: — Ты точно не глупая и совсем не ребенок в моих глазах, — творец произнес это с нечитаемой интонацией, которую девушка просто не поняла, предпочтя продолжить дорисовывать набросок, втайне нежась и согреваясь от тела художника.. Когда новая разрушительница освоила перемещение и создание порталов на вполне приемлемом уровне, она перешла к более сложному этапу - управлению нитями. И тут всё вышло наоборот. Сперва получалось неплохо, и Инк даже позволил ей пользоваться силой без его присмотра. Но позже возникли проблемы, за которые он потом долго винил себя, хотя Илайн твердила, что сама намудрила, даже радуясь тому, что всё так сложилось, сблизив их чуть больше. В своем уголке Анти-Пустоты она тренировалась управлять этой магией, привычными жестами отправляя темные нити в стороны, но сделав пару ошибок, она переплела их так, что не очень понимала, какую нить тянуть и каким движением. В результате нескольких таких оплошностей нити оплелись вокруг нее самой. Сначала было даже забавно, и Илайн посмеялась от щекотки, которую те вызвали, пройдя по позвоночнику. Но когда девушка-скелет запуталась в них полностью, стало не до смеха... Нити давили на шею, ребра и ноги, с каждым дерганьем сжимаясь туже и мешая дышать, в конце-концов едва ли не полностью лишив ее доступа к кислороду и сознания. На её счастье к ней зашёл Инк, желая поинтересоваться, когда та будет не занята, чтобы показать ей обещанную книгу, и тут же ужаснулся представшей пугающей картине, состоящей из едва дышавшей подруги и тугого комка злополучных пут. — Хей, Илайн, а ты... О, создатели, как же ты так? Погоди, я сейчас! Потерпи, милая! — Художник метнулся к девушке, проводя кистью, как мечом и рассекая неудачные последствия её тренировки. Добравшись до беззвучно висящего тела, он начал быстро рвать нити на шее уже мелкой кистью, оставляя на её позвонках потёки волшебных чернил, постоянно приговаривая: — Илайн, очнись, не спать! Илайн, я здесь. Сейчас... Уверенными движениями, он быстро справился и её тело скользнуло к нему в руки. — С...спасибо, — она слабо прохрипела ему в слуховое отверстие слова благодарности, доверчиво прижимаясь и глубоко дыша. Инк продолжал ее держать, не желая отпускать ни на миг, наслаждаясь её жадными и такими будоражащими вдохами, ребрами чувствуя ее грудную клетку, за которой сладко трепыхалась душа. Успокаивающе поглаживал и сам потихоньку усмирял собственную, которая успела крепко испугаться за полюбившуюся ему кучку косточек. — Больше никаких тренировок без меня, видят звёзды, ты меня специально с ума сводишь, — он усмехнулся двусмысленности своей фразы, которой, впрочем, остался доволен. Время шло, мастерство росло, и жизнь стала по настоящему беззаботной. Инк уже не боялся, что Илайн покалечится, используя магию, и всецело доверял всем ее действиям, позволив работать с "подчисткой" мультивселенных самостоятельно. Он любил ее разыгрывать, придумывая разные шалости, вроде кражи всех её вкусностей из дома в Анти-Пустоте, где та теперь жила, или замены всей ее одежды на что-то чрезмерно откровенное или нелепое и яркое. Любил смотреть, как она сердито сжимает зубы или машет тонкими руками, пытаясь донести, что обиделась, а то и вовсе пытаясь напасть, что ему особенно нравилось. А потом он сам внезапно нападал с щекоткой или объятиями, смущая девушку так, что череп покрывался румянцем чуть ли не целиком. Илайн всё ещё держала все чувства в себе, лишь иногда давая слабину, когда художник не смотрел или спал, подолгу задерживая на нем взгляд или случайно касаясь. Она до сих пор не могла поверить, что может быть интересна такому необычному, опытному и несомненно умному существу, как Инк. Но художник знал, что делает, и его хитрый план был почти завершён. В один из обычных, как ей казалось, дней, он позвал Илайн посмотреть на звёзды в одной пустой вселенной, непринужденно заведя с ней беседу о космосе. — Так ты говоришь, что тут созвездия совсем другие, нежели в других мирах? Хмм... Да, пока что не вижу знакомых звёзд, — девушка-скелет слегка прищурилась, внимательно вглядываясь в далёкие мерцающие огоньки над головами. — Мне эта вселенная кажется занятной. Тут есть созвездие с названием "глаза художника", представляешь? — он подмигнул подруге, меняя зрачки на необычные розовато-желтые звёздочки. Илайн раньше не замечала таких знаков в его глазах, и это отвлекло ее от созерцания небес. — А? Н...нет, не знала. Я же впервые здесь, — она немного нервно передёрнула плечами. — Вон смотри, видишь тот полукруг и маленькую туманность? — Инк вытянул руку, очерчивая невидимые контуры где-то над горизонтом. Илайн вгляделась ещё внимательнее, но не могла разглядеть того, о чем говорит творец. Зрение ее было неважным, и слишком мелкие детали расплывались в неясные очертания. Она разочарованно покачала головой: — Я плохо вижу, Инк, где? — Ха, да ладно, так хорошо видно. Ну же, смотри внимательно, — Инк с хитрой и довольной улыбкой оказался сзади и, беря ее руку в свою, вытянул вперёд, указывая на мерцающие холодом точки, - воооон там, смотри... Он медленно мурлыкнул ей в ушное отверстие, вовсе не глядя на звёзды, а склонившись к ее шейным позвонкам, а второй рукой проводя по ребрам, скрытым под темным джемпером. — Инк, ч... Что ты делаешь? — почти пискнула девушка-скелет, пытаясь было развернуться, но ничего не вышло: творец усилил хватку, удерживая ее в таком положении: — Тссс, подожди, милая, — сладкий шепот пробил стену ее былого спокойствия. Ее душа испуганным воробушком забилась в грудной клетке, и Илайн даже испугалась, что художник почувствует это, ведь его рука крепко прижата к солнечному сплетению. Но она не могла не отметить, как вся ситуация заставляла ее трепетать в неясном предвкушении и еле различимых очертаниях любопытства. Тепло его тела, ощущение того, как он дышит, прикосновение рук - все это сводило с ума из-за длительного вынужденного утаивания собственных чувств... Вторая рука Инка опустилась рядом, медленно поглаживая проступающие через одежду ребра другого бока, поднимаясь выше и останавливаясь на таких тонких ключицах. — Ах, ты такая изящная, Илайн... Красивая... О, создатели, как же я давно этого хотел, — он снова произнес это немного мурлычащим голосом, с нотками приятной хрипотцы, перекладывая свою голову на другое её плечо и внезапно проводя языком по боковой поверхности нижней челюсти, заставив девушку нервно пискнуть. — Инк, з...зачем т..ты, мы, мы же... Не можем, — Илайн была почти в панике. Ещё никогда она не была так близко к художнику и в такой ситуации. Они явно перешли черту обычной дружбы. А была ли она вообще? — Можем, еще как... Хей, всё будет хорошо, слышишь? Верь мне, — он развернул ее к себе, заглядывая в растерянные, но подернутые мутной дымкой глаза, — ты веришь? Она без сомнений кивнула, и ее тут же увлекли в жарком поцелуе, не дав времени одуматься, убежать или подумать о том, что будет дальше. Да и ей этого не хотелось. Хотелось лишь отдаться такому нежданному счастью с головой, поддаться эмоциям и принять происходящее как нечто естественное и ожидаемое. У Инка голова шла кругом от чувств, что он так долго вынашивал. Он ликовал: наконец-то найденное им сокровище принадлежит лишь ему. Он будет обладать ей, возьмёт нежно, но уверенно. И никого никогда не подпустит близко, как и прежде, храня ее ото всех как зеницу ока, боясь хоть на миг потерять обретенное счастье. Он сплетал их языки в необыкновенном особом танце, иногда отрываясь, ловил ее смущенное дыхание, неспешно обводя руками острые углы позвонков под одеждой, спускаясь к пояснице, чтобы пропустить их под кофту и пройтись невесомым касанием по бесподобной, мягкой поверхности тонких ребер. Илайн неумело, но зато искренне подавалась вперёд, кладя руки на его шею, немного сжимая ее и расходясь щекочущими душу движениями по линиям ключиц до грудины, за которой ощутимо даже под одеждой металась его душа, разнося лёгкую вибрацию по костям. Инк опустился на траву, утягивая за собой спутницу и снова начав целовать её, раззадоривая пожар внутри них обоих. Илайн чувствовала, как внутри словно растекается горячая лава, а от приятного запаха тела художника рвет крышу. Творец, мягко поддев край ее одежды, снял ту, оголяя такой восхитительный вид на тонкий веер бархатистых, насыщенных цветом ребер, за которыми виднелась светящаяся в нетерпении разгоряченная душа. Он надавил на её плечо, вынуждая лечь на траву, начав оставлять дорожку из нежных покусываний на грудной клетке, доходя до ложных ребер и вновь садясь, чтобы руками пройтись по оголенному, рубиновому позвоночному столбу от поясницы, скользнув наверх, за грудную клетку к душе. Ее тихий стон словно сладкий нектар разлившийся в нём самом, едва не вырвал из него ответный, но он сдержался, лишь приоткрыв челюсти. Пощекотав её душу кончиками пальцев, он поймал ртом ещё один стон Илайн, тут же прижимаясь к ней всем телом. Его собственное желание росло с каждой минутой, а то, как руки Илайн сейчас гуляли под его одеждой, сводило с ума. Она будто рисовала на его теле карту самых чувствительных точек, подолгу на них задерживаясь, выписывая волшебные узоры, заставляя белого скелета рвано выдыхать ей в поцелуй, страстно шептать её имя и дарить в ответ все более настойчивую ласку. Инк и сам не заметил, как в конечном итоге они оба остались обнаженными, плавя друг друга жаром собственных костей и душ, сочащихся магией, как переспевшие плоды черешни. Их сформировавшаяся согласно полу магия, заставляла их трепетать в нетерпении. Инк, тяжело дыша от плохо сдерживаемого тумана вожделения, опустил руку вниз, медленно погрузив пальцы в горячую магическую плоть Илайн, заставив ту выгнуться, цепляя своими ребрами цвета вина его - испещренные витиеватыми темными узорами. — Да, милая, я сделаю тебе приятно, — он улыбнулся ей, цепляясь взглядом за ее затуманенные разномастные глаза. Медленно двигая пальцами внутри нее вперёд и назад, он с удовольствием слушал сбивчивое дыхание девушки, неторопливо доводя её до грани ласковыми, мягкими движениями. Его магия разноцветной, как сияющий сапфир, души пачкала собственные ребра и тазовые кости, билась в нетерпении и пульсировала, желая большего. И словно слыша ее зов, Илайн вдруг обхватила её пальчиками, мягко вынув из груди любовника, и начала массировать, водя по её нежной поверхности круговыми движениями пальцев, прижимая к губам, выдыхая в нее горячий воздух. Инк не сдержал стона: — А..аах, Илайн, о... Зв..ёзды! Вынув пальцы из ее горячего тела, художник в ответ достал и её душу и медленно провел по ней языком, слизывая магическую жидкость с ее поверхности и заставив Илайн под ним выгибаться до хруста в позвонках. — Инк, ммм, — она стонала негромко, но так сладко, и творец, мягко соединил их души, даря новую волну сильнейшего возбуждения обоим. Он порывисто выдохнул и мягко развел колени Илайн, размещаясь между ними и мягко, неспешно начиная входить. Ей было больно, и он припал к ней в поцелуе, будто желая выпить всю эту боль. Когда яркие вспышки перед глазами исчезли, оставив лишь жгучее, но приятное чувство, Инк начал движение, нежное и неспешное, прислушиваясь к ее сбитому напрочь дыханию, с упоением ловя его ртом, не желая пропустить ни капли. Их души сжимались в сияющем совместном танце над ними, посылая своим обладателям волны нестерпимого удовольствия, от чего те не могли сдержать голоса, иногда останавливаясь, чтобы справиться с судорогой наслаждения и продолжить снова. Илайн шептала ему нежности, исследуя руками все косточки, а Инк в ответ тихим голосом пускал по ней ласковые мурашки, иногда срываясь на стон, когда ее душа ощутимо толкалась магией в собственную. Он ускорил темп, чувствуя, что почти на вершине блаженства, ощущая, как тело под ним вторит и отзывается на его темп. — Ил..айн... Я сейчас... — прохрипел художник и через некоторое время его пробила сводящая все кости судорогой разрядка, заливая тягучими потоками внутреннюю поверхность магии и костей девушки-скелета. Илайн прошибла ответная сладкая мука вслед за Инком, вырывая почти вскрик, сквозь сжатые зубы, заставляя все внутри жарко пульсировать, а согнутые ноги дрожать. Их души с приятным звуком отлипли друг от друга и мягко скользнули к своим телам, занимая положенное им место за линиями ребер. Пара тяжело дышала, опустошенная, счастливая и объединенная теперь навсегда. Они лежали на траве, вновь одетые, молча глядя на тысячи сияющих звёзд, улыбаясь своим мыслям и иногда бросая друг на друга долгие, полные наслаждения взгляды. — Инк, я кажется теперь вижу, — Илайн хитро улыбнулась, повернувшись к художнику — А? О чем ты, моя сладкая? — он с интересом посмотрел в ее блестящие жёлтые искорки глаз. — Вселенную в твоих глазах...