━━━━━━━━》❈《 ━━━━━━━
Чонгук всегда приходил в класс ближе к звонку, потому что так у одноклассников оставалось меньше шансов застать его одного, без покровительства их классного руководителя. Он на секунду остановился перед дверью в класс, чтобы перевести дыхание, его белые уши тут же плотно прижались к черепу из-за громких криков, доносившихся по ту сторону двери. Дети в его классе всегда были очень шумными и активными, им постоянно нужно было двигаться на переменах, дабы потом спокойно сидеть за партой хотя бы первые десять минут урока. Чонгук, хоть и был гибридом кенгуру, не сильно разделял их страсть к игре в салочки, которая больше напоминала бессмысленную беготню из одного крыла учебного заведения в другое. Но не то, чтобы Чона вообще кто-то звал играть, по правде говоря, никто в его классе не хотел иметь с ним дело. Причин для их нежелания общаться с Гуком было целое море, начиная с того, что Чон был жалким травоядным: «Мы ведь хищники, Чонгук-и, хочешь, чтобы мы слопали тебя на обед?», и заканчивая тем, что его внешность немного отличалась от них. Чонгук был гибридом кенгуру, что отпугивало от него большинство травоядных, но при этом не привлекало хищников, но не это было главной причиной травли. Он был альбиносом. И сам факт его существования рвал все шаблоны бедных детей из его школы на две ровные части. Возможно, именно поэтому его не возлюбили? Потому что ему не было места в идеальной картине мира, что сложилась в головах его сверстников? Он - прокаженный мальчик, не стоящий ни капли их времени. Чего уж там говорить о хорошем отношении или уважении его интересов. Хотя одноклассники и считали, что его болезнь была невыносимым бременем, которое он должен был нести всю свою жизнь… но это было вовсе не так. В общем и целом с альбинизмом можно было спокойно жить, если соблюдать ряд правил и реже смотреть на солнце. Да, у него были некоторые проблемы со зрением, но у кого их сейчас нет? Подводя итог, Чонгук был обычным гибридом, он не был смертельно болен и не выглядел, как живой труп, так что у его одноклассников не было повода оправдывать свою неприязнь его, якобы странным, внешним видом. Они просто ненавидели его, О'кей? Той самой беспочвенной слепой ненавистью, которая не имела никакого смысла и не приводила ни к какой цели. Просто ненависть, просто возможность выплеснуть негативные эмоции. Чонгук - просто мальчик, которого не жалко. Слабое звено. Своим внешним видом кенгуру привлекал внимание издалека: белые волосы, небрежно спадающие на красные глаза, на голове два навострённых уха, а за спиной нервно дергающийся хвост, ко всему прочему ещё прибавлялось крепкое телосложение, свойственное для гибридов его вида. Все это делало его огромным бельмом (ха-ха, он ведь полностью белый) на глазу у всех его одноклассников. Не проходило ни дня, чтобы в его сторону не было кинуто едкого замечания о его бесцветных волосах или светло-красных глазах. И каждый раз, когда кажется, что обиднее быть уже точно не может, они придумывали все более изощренные обзывательства, раня кенгуру в его и без того кровоточащее сердце. В класс Чонгук проскальзывает белой тенью, он старается все делать как можно незаметнее и тише, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, но, похоже, сегодня был не его день. Учебник по биологии выскальзывает из его рук в самый последний момент и приземляется на землю с громким «Бух», что разлетается эхом по всему классу. Все взгляды моментально устремляются на него, а шум болтовни затихает в ожидании следующих действий парня. Такое пристальное внимание показалось Чону подозрительным, но из-за нехватки времени он не стал зацикливаться на такой мелочи. Его больше волновало то, что учитель должен зайти в класс с минуты на минуту, а он все ещё не подготовил своё рабочее место. Чонгук замечает, что его рука слегка подрагивает, когда он кладёт её на дверцу собственного шкафчика, его действия все ещё сопровождает гнетущая тишина. Причину он узнает сразу же, как только открывает дверцу злополучного шкафчика. Перед его взором предстаёт нелицеприятная картина: к верхней полке ящика скотчем прикреплён листок с его черно-белой фотографией, на которой выделяются два кроваво-красных креста на каждом из его глаз. Это лишь смутно напоминает кресты, потому что к тому времени красная краска успела стечь вниз по его лицу, образуя неаккуратные разводы по всей фотографии. Чонгук хмуро осматривает свой портрет, прежде чем уловить металлический запах, исходящий из глубины его шкафчика. Движимый любопытством, он медленно приподнимает листок, чтобы в следующую секунду приступ тошноты стремительно поднялся вверх по его горлу. Увиденный ужас быстро размывается пеленой жирных слез, собирающихся в уголках глаз, они тут же стекают вниз по бледным круглым щекам мальчика, но картинка, казалось, отпечаталась на внутренней стороне его век. Перед глазами ещё долго будет стоять вид растерзанной тушки голубя прямо посреди его личных вещей. Похоже, что тело убитой птицы пролежало там некоторое время, потому как под ним уже успела образоваться целая лужа багряной крови. Чонгук всхлипывает и тихо скулит, он не знает, что переполняет его больше: обида на выходку нечестивых одноклассников или же жалость к ни в чем неповинному существу. Но все же хорошо, что это всего лишь голубь, если бы на его месте оказалась дворовая кошка, то Чон бы точно упал в обморок прямо посреди класса. — Как тебе наш подарок, Гуки? Кстати, крестики на твоих глазках нарисованы его кровью, — злобное хихиканье расползается по всему классу, но слова слишком поздно доходят до кенгуру. Шок медленно расползается по лицу, делая и без того большие глаза юноши похожими на две спелые вишни. Он панически отдергивает руку от листка, но вязкая жидкость уже успела отпечататься на коже. Красный цвет покрывал собой всю внутреннюю сторону ладони и даже фаланги пальцев гибрида. Вокруг него волнами вибрирует смех, с каждой секундой становящийся всё громче и громче, он давит на уши гибрида и сжимает его голову со всех сторон, будто пытаясь лопнуть её, как праздничный шарик. Чонгук боится, что это может стать правдой, если он в скором времени не выберется из замкнутой комнаты, полной издёвок и насмешек его сверстников. Собравшись с мыслями Чон первым же делом решает избавиться от грязи на себе. Не задумываясь, он тянется к первому попавшемуся клочку ткани. К несчастью, тем самым клочком оказывается его белоснежная рубашка, на которой теперь красуется контрастный рисунок из кровяных клякс и разводов. — Этот цвет подходит твоим глазам, крысёныш, — голос доносится до Гука словно через толщу воды, его взгляд все ещё прикован к окровавленному тельцу внутри его шкафчика, а чистая рука перекрывает рот в попытке сдержать тошноту, подступающую каждый раз, когда его чувствительный нос улавливает запах разлагающегося тела животного. Когда в классе наконец-то появляется учитель, Чонгук наполовину отходит от прежнего состояния шока. Он старается глубоко дышать (на сколько это возможно с рукой плотно прижатой к его нижней части лица), чтобы перестать плакать на глазах у всех, но получается из рук вон плохо. Когда Чонгук рассказал о своих проблемах маме, та посоветовала никогда не показывать свои истинные эмоции другим людям, так его обидчики больше бы не смогли получать от него нужную реакцию и вскоре бы потеряли интерес к бесцветному кенгуру. Это была хорошая идея и Чонгук старался следовать этой мысли каждый раз, когда к горлу подкатывал новый ком слёз, но сейчас ничто не было способно заставить его прекратить лить слезы. Они все катились и катились без остановки, Гук не знал, что нужно сделать, чтобы это прекратилось. Безысходность заставляла ещё больше слез падать на пол возле его блестящих чёрных туфель. Его тело подрагивало от истерики, когда Чонгук, не тратя времени на объяснения, проскочил прямо мимо учительницы к выходу из смеющейся комнаты.━━━━━━━━》❈《 ━━━━━━━
Колени отозвались тупой болью, когда кенгуру со всего маху шлепнулся на тёплый асфальт в паре десятков метров от чёрного выхода. Учебное заведение, в котором он провёл большую часть своей юности, было самым большим в его городе, а класс располагался в дальнем крыле, достичь которое можно было не меньше чем за пять минут . К тому моменту, когда он вышел за пределы школы, его сердце бешено колотилось от беспрерывного бега, а грудная клетка ходила ходуном в попытках получить достаточно воздуха. Чонгук бежал по коридорам, боясь оглянуться назад и увидеть там толпу, гонящуюся вслед за ним, с лицами и руками измазанными в чьей-то крови. Кто знает, что они могли бы сделать с ним если бы учитель не появился в нужный момент… Они окунули бы его лицом в эту лужу крови? Заставили бы попробовать ее на вкус? Чонгука передёргивает от одной мысли, он хочет навсегда забыть сегодняшний день и больше никогда не возвращаться в это Богом забытое место. — …орошо? Чонгук подскакивает на месте, нервно глядя на силуэт человека перед собой. Он не видит его лица, слёзы все ещё затуманивают его взор (ну и, может, потому что он все ещё не вытащил очки из своего рюкзака). Мозг кричит ему снова пуститься в бегство, вот только возможности отступить нет, человек стоит практически вплотную, возвышаясь над головой дрожащего гибрида. — Эй, тише-тише, я хочу помочь, — незнакомец вскидывает руки вверх в знак капитуляции, но Чон не видит этого. Кенгуру не решается поднять лицо выше колен собеседника, боясь показать своё неуважение к старшему гибриду. В своём нестабильном состоянии Чонгук успевает подметить, что у человека перед ним стройные, натренированные мышцы ног, что может значить только одно… Он - хищник. На периферии зрения мелькает чёрный шелковистый хвост, он озабоченно метался из стороны в сторону, прежде чем плотно обернулся вокруг ноги хозяина, словно блестящий пояс. Один взгляд на утонченную часть тела хищника заставляет инстинкты Чонгука включиться и наконец взглянуть в лицо собственному "страху". Он нерешительно поднимает голову вверх и встречается взглядом с золотыми глазами одной из самых опасных кошек. Это Пантера. Чонгук пытается вжаться в стену за собой всем своим существом, но мягкое давление руки на плечо заставляет его прекратить свои бесполезные попытки. — Я не собираюсь тебя есть или что там ещё тебе подсказывают инстинкты, — непринужденно слетает с губ юноши. Его голос - тихое мурчание, заставляющее кожу Чона покрываться мурашками, а уши подниматься вверх, в надежде ещё раз услышать голос прекрасной кошки. Дело в том, что Гук ещё никогда не разговаривал с кошачьими гибридами один на один (не то, чтобы он вообще разговаривал хоть с какими-нибудь гибридами), что если все они разговаривают, так же как и этот загадочный незнакомец? Что ж, возможно у Чонгука теперь есть слабость к кошачьим гибридам. — В-вы что-то хотели? — Чонгук аккуратно спрашивает, боясь лишний раз взглянуть в глаза прелестному созданию. Из горла пантеры вырывается нечто похожее на мяуканье, но звук был слишком тихим, чтобы Чон мог сказать наверняка, да и сама кошка, кажется, не придала этому особого значения. Возможно, Гуку просто померещилось? Юноша над ним устало фыркает, завидев замешательство в глазах мальчика, и не без толики лени, грациозно присаживается рядом с ним на землю. Теперь, когда они оказываются на одном уровне, кенгуру замечает, что гибрид пантеры на полголовы ниже его самого. Этот факт что-то делает с его сердцем, потому как то начинает бешено качать кровь по его венам. Когда его щеки начинают гореть под пристальным взглядом парня, Чонгук понимает, что пауза чересчур затянулась и одному из них пора бы уже что-то сказать, а иначе… — Так что с тобой приключилось? — глаза пантеры опускаются вниз на красные следы, разбросанные по всему подолу его рубашки. Чонгук ещё не успел ответить, а кошка уже тянется к пятнам рукой и, подцепив край вещи острым когтем, внимательно разглядывает испачканную ткань. — Ты ведь не вишневый джем на себя намазал? — Чон молчит, глупо уставившись в желтые глаза незнакомца. Тогда он пробует ещё раз: — Это кровь? По какой-то причине Чонгуку совсем не хочется врать этому человеку. Он, наперекор здравому смыслу, молчаливо кивает в ответ. В награду за честность Чону достаётся право наблюдать за быстрой сменой эмоций на лице пантеры: первоначальное любопытство сменяется хмуростью, затем замешательством с примесью злобы и в конечном счете останавливается на обеспокоенности с еле заметным налетом печали. — Я чувствую… кровь не твоя, да? Она не принадлежит гибриду, — юноша продолжает задавать наводящие вопросы, а Чон продолжает откровенничать (даже если его откровения заключаются во взмахах головы в разные стороны). Получив ещё один ответ от кенгуру, парень задумчиво замирает на некоторое время, Чонгук может слышать отсюда, как шестеренки яростно крутятся в его голове в попытках придумать что-то. Ещё один наводящий вопрос? Чонгуку нравится играть в горячо-холодно, но разговор словами во многом бы упростил их диалог. — Меня зовут Чонгук, — гибрид напротив него испуганно подпрыгивает от неожиданного звука, и Чонгук не может сдержать хихиканья при виде вставшего дыбом хвоста пантеры. — Я Пак Чимин. Приятно познакомиться с тобой, Чонгук, — Чонгук незамедлительно пожимает протянутую когтистую руку, замечая как маленькая ладошка Чимина тонет в его собственной. А ещё он замечает, что участок кожи кошки, начиная от кистей и заканчивая где-то под рукавами кожаной куртки, усыпан множеством чёрных пятен. Издалека его руки кажутся выкрашенными в чёрную краску, но это лишь часть внешности Чимина. И Чонгуку это нравится, так сильно, что он не успевает сдержать восхищённый вздох, когда кончики его пальцев касаются чёрной ладони юноши. Их руки смотрятся так контрастно на фоне друг друга. Чонгук неожиданно ловит себя на мысли, что хотел бы это сфотографировать и повесить фотографию на стену, предварительно подписав внизу что-то невероятно ванильное из разряда: «Инь и Ян.». Боже, о чём он только думал? Они пожимают руки непозволительно долго, оба слишком довольные чувством тепла, исходящим от их первого телесного контакта. Чонгук решает быть тем, кто прервёт дивное мгновение и первым отстраняется. На секунду ему даже кажется, что рука Чимина последует за ним, чтобы продлить контакт ещё ненадолго, возможно, чтобы сжать теснее или скользнуть пальцами между его собственных, но пантера так же быстро убирает свою руку назад. Они снова оказываются в гнетущей тишине, как и в первые минуты их встречи. — Та-ак… и чья же это кровь? — будто невзначай спрашивает Пак. — Мертвого голубя, что сейчас лежит в моем шкафчике, — тон Чонгука был слишком спокойным для таких слов. Он понимает это, когда поворачивает голову и замечает испуганное выражение на лице Чимина. Он не знает чего хочет сделать больше: рассмеяться или расплакаться. Что если выбрать все и сразу? — А ещё они изрисовали мою фотографию. Нарисовали крестики на глазах с помощью крови, — Чонгук больше не оборачивается на Чимина, тихо продолжая свой рассказ. Он не хочет знать, какая эмоция будет украшать лицо Пака после его признания. — Чонгук-и… — прозвище застаёт кенгуру врасплох, он осоловело хлопает глазами, пытаясь увидеть Чимина перед собой, но его скрывает толстая пленка слез на его глазах. Чон пытается смахнуть их руками, но и в этот раз ничего не получается, они продолжают растекаться бесконечным ручьём по всему лицу, как и тогда в классе. И если в прошлый раз ему пришлось спасаться бегством, в процессе поджав под себя длинный белый хвост, то сейчас так сделать не получится, он слишком устал, чтобы ещё раз пробежать стометровку за минуту. — Эй-эй, нет, только не плачь, — Чонгук скорее чувствует, чем видит, как Чимин приближается к нему. Сначала его тень встаёт прямо перед ним, закрывая собой свет, а потом пара тёплых рук опускается на его щеки, чтобы стереть соленые дорожки слез. — Ну же, детка, перестань плакать. Эти глаза слишком красивые для слез, — Чимин тихо воркует, поглаживая тонкую кожу под нижним веком. Чонгук был бы готов проплакать хоть целый месяц без остановок, если Чимин продолжит так ласкать его лицо и делать милые комплименты. — Да чего ж ты так раскис, Снежинка? Совсем извели тебя эти двуногие животные, да? — правая рука Чимина медленно перетекает от лица к белым прядкам на макушке, там она успокаивающе приглаживает растрепанные волосы и, как бы невзначай, проводит пальцами по чувствительным ушам. Чонгук прекрасно понимает, что Пак слишком хитер, чтобы сделать нечто подобное "случайно", тот скорее проверяет границы дозволенного, внимательно считывает реакцию на каждое движение и ласковое прозвище, аккуратно нащупывает, к чему можно прикасаться, а к чему нет. Его мысль подтверждается, когда когтистая рука начинает нежно почесывать основание ушек. От этого действия Чону хочется блаженно закатить глаза и навсегда раствориться в заботливых руках пантеры (ибо на свете нет ничего приятнее неторопливых почёсываний за ушами). Если так посмотреть со стороны, вся эта ситуация самый настоящий абсурд. Они встретились не больше десяти минут назад, Чимин для него буквально первый встречный, поправочка: очень внимательный и сопереживающий первый встречный, но всё же. А стоило то… всего лишь приласкать и успокоить, и вот доверие кенгуру уже в кармане у Чимина. Невероятно просто, Чонгуку и тошно, и печально от того, как просто его соблазнить мягкими касаниями и тёплыми руками. И если с Чонгуком тут все понятно, он всего лишь изголодавшийся до прикосновений и поддержки мальчик, который просто хотел, чтобы кто-нибудь хоть раз пожалел его, то… Для чего все это делает Чимин? — Почему? — слово слетает с губ, прежде чем Чон успевает прикусить свой язык. Дурак, какой же он дурак, Чимин прямо сейчас поймёт это и уйдёт, оставит совсем одного, как это всегда и бывало. — Что «почему», милашка? Чонгук старается пропускать милости мимо ушей, но Чиминовы прозвища проскальзывают в самые темные уголки сердца гибрида и заполняют их ранее невиданным тёплом. — Почему ты.. так добр ко мне? — голос кенгуру подрагивает, когда он задаёт свой вопрос. После его слов во взгляде Чимина вспыхивает что-то темное, тусклый след страха смешанный с яростью и великим множеством других эмоций. Чонгук знает каждую из них, как свои пять пальцев, потому что каждый день замечает этот взгляд у себя в зеркале, прямо перед выходом из дома. Уязвимость, отчаяние, беспомощность, одиночество, все оно здесь перед ним, прямо как на ладони. — Чимин-ши? — Чонгук кончиками пальцев дотрагивается до напряжённых плеч, будто касается дикого животного. Чимин, в отличие от них, не скалит зубы и не рычит на кенгуру. Он смотрит прямо, не прячет взгляд от Чонгука, погрязший в своём безумном желании довериться в ответ. Честность на честность, вот он успех отношений между людьми. — Знаешь ли ты, Гукки, что пантер как вида не существует в нашем мире? Есть биологический род, в который входят и львы, и тигры, и леопарды, и ягуары, но ни одной пантеры. Но я вроде как есть, стою перед тобой во всей красе, так как же это так получилось? — Чимин делает небольшую паузу, внимательно глядя в большие глаза своего собеседника, которыми тот хлопает в удивлении. Ну какой же милый малыш. — Дело в том, что у некоторых леопардов и ягуаров есть ген, который может повлиять на окрас шкуры и сделать ее "полностью" чёрной, так и получаются пантеры. Пантеры это - вид, которого на самом деле не существует, а его представителей другие кошки приняли считать страшными мутантами с чёрными пятнами на каждом участке тела. — Чимин, ты не… — Чонгука прерывает ладонь, мягко прижатая к губам кенгуру. Чимин улыбается натянуто, но не даёт Гуку закончить. Не время распускать сопли. Для него самого уже поздно лить слезы о прошлом, да и рассказал он это не для того, чтобы его жалели, а чтобы показать мальчику, что он не один в этом мире, что множество других гибридов по всей планете страдают от таких же нападок со стороны невоспитанных животных. — В начальной школе мне не посчастливилось столкнуться с группой больших кошек, которые посчитали себя обязанными показать, где мне, такому дефектному и противному комку шерсти, место. Они каждый божий день напоминали, что я не такой, как все кошки и никогда не стану даже отдаленно похожим на одного из них, и я терпел все это изо дня в день, искренне веря каждому их слову. Они ведь были правы, я не такой, как они, я в миллион раз лучше, потому что у меня есть то, чего нет у них - индивидуальность. И она отражается не только в моих взглядах на мир, но и в моем внешнем виде. А знаешь сколько в мире таких, как ты, Чонгук? Единицы. Ты должен быть горд тем, как ты выглядишь, потому что именно тебе досталось право иметь такую особенную внешность. И тебе должно быть все равно, что говорят твои одноклассники, потому что я вижу перед собой самого красивого мальчика школы. И, поверь мне, многие думают точно также, просто сейчас им слишком страшно признать это вслух. После ошеломительной речи старшего Чонгук, вроде как, теряет дар речи. Ему хочется столько сказать Чимину, да хотя бы просто поблагодарить гибрида за поддержку, но из горла не выходит ни звука, и Чону остаётся только открывать и закрывать рот, словно он рыба, выброшенная на берег реки. — Чонгуки, ты в порядке? Перебор, да? — Чимин обеспокоено проводит руками по плечам юноши, пытаясь привести того в чувства, но Чонгук ведь в сознании, просто не может вытащить слова из своей головы и сформировать их в полноценные предложения. — Чимин-ши… — он замолкает в ожидании, когда беспокойно мечущиеся глаза Пака наконец-то остановятся на его собственных. — Спасибо, — и смотрит, так преданно, как животное с улицы, которого впервые погладили по голове, а не оттолкнули с дороги. Чимин тепло улыбается всем лицом, глаза его прикрываются, а из-под верхней губы показывается пара заострённых клыков. Чонгук так и замирает на месте, улыбка кошки крепко сжимает все внутри него, и вскоре отпускает, позволяя горячему чувству привязанности растекаться по всему телу. Он ясно понимает, что их маленький пузырь комфорта вот-вот лопнет, возвращая все на круги своя. Сможет ли Чонгук ещё когда-нибудь поговорить со старшим? Неизвестность съедает его изнутри, когда внимательные желтые глаза встречаются с его алыми радужками. Сейчас или никогда. — Чимин-ши? Я.. я спросить хотел, ещё один вопрос, можно? — Чонгук смотрит испод белой челки, пытаясь хоть как-то спрятаться от всевидящей пантеры. Единственный барьер быстро устраняется одним взмахом когтистой руки. Чимин грациозно убирает мешающие зрительному контакту прядки в сторону и кивает, пристально глядя в глаза. — Я могу подойти к тебе в школе, если увижу? Просто поздороваться, мне много не нужно… — Чон нервно заламывает кисти в страхе услышать твёрдое «нет» из уст Пака. — Ничего с-страшного если ты не хочешь, я все понимаю. — Ты хочешь продолжить общение? — прямо спрашивает гибрид. Чонгук совсем не понимает, что Чимин чувствует по отношению к нему, оттого ожидание ответа становится ещё более напряженным. А потом Чимин делает то, о чем Чонгук даже мечтать не мог. Он резво бросается вперёд, от инерции слегка впечатывая младшего в стену, и крепко сжимает в своих объятиях, все таких же честных и тёплых, как и его глаза. Чонгук не удивится, если после этого его собственные глаза приобретут форму сердечек, тем более они уже подходящего цвета. Он незамедлительно оборачивает руки вокруг плеч пантеры, пока Чимин по-кошачьи мнёт в руках его узкую талию, и это… Так-то Чонгук не против, только у него в скором времени может остановиться сердце от таких проявлений привязанности, а так да, Чимин может хоть когти об него точить, он всеми лапами за. — Зови меня хён, Снежинка. Теперь я позабочусь о тебе.