Благовония страсти

Рафаэль поколебался, прежде чем зайти после многообещающего приглашения. Хотя он уже давно чувствовал себя с ног до головы грязным и знал, что никогда ничем не смоет с себя следы греха, все же его крохотные ошметки светлой части души сомневались в решении вступить в еще более вязкое дерьмо и увязнуть ниже. Причем мутант вовсе не проецировал чувство неприязни на других. Не сторонился прикоснуться к проституткам, не боялся подхватить заразу, не осуждал образ жизни. По мнению черепахи, никто не был нечист в том подвале, кроме него. Наоборот только Раф, урод и внешне, и морально, способен замарать женщин, промышлявших с юношества ублажением мужчин и за редким исключением прочих гендеров. Потому хулиган, вдохнув поглубже, шагнул в импровизированную из технических помещений квартиру, ставшую некогда любовным полигоном. Привилегированная возможность посещать дам, как единственному экстраординарному клиенту, не через основной вход с подъезда асоциального жилья со стороны двора, а через окно подвала с торца, лишь подчеркивало его место у параши. Лили хватало такта, чтобы промолчать о заметном смущении зеленого, как бы тот специально, чтобы скрыть волнение, не хмурился, придавая суровое выражение лица. Женщина достаточно повидала на своем веку разных мужчин, от практически еще мальчишек до по-прежнему бойких стариков, чтобы заметить, насколько зажато себя ощущал ниндзя. Она понимала, что ее задача дать нервному Рафаэлю почувствовать себя уверенно и развеять тревоги из-за неопытности, расслабить. Лили следовало включить все женское обаяние, чтобы обольщение для гостя виделось естественным, насколько подобное возможно при посещении ночных бабочек. Сама она не любила излишнюю наигранность, и научилась в каждом видеть красоту, чтобы относиться положительно к любому со всей искренностью. Мими молчала, потому что всегда первое слово держала старшая сестра. Младшая, ехидно вздернув бровь, с замешательством разглядывала спасителя ниже пояса, где не просто было ровно, а вовсе ничего не было, с трудом представляя, чего стоило ожидать от секса с двуногой черепахой. Она догадывалась, что у такого, откровенно говоря, страшилища не могло быть раньше девушки. Женщине польстило, что станет для столь редкого существа первой. Опасений по поводу габаритов партнера в целом и непосредственно достоинства она не испытывала, поскольку несколько раз снималась на фотосессиях для зоофилов. Мими нравилось наличие сего опыта, но, с сожалением, до сих пор была уверена, что ее ничто уже не способно удивить. А вот мутант одним лишь сегодняшним появлением приятно заинтриговал. Обе девушки посчитали, что бунтарь не явится, не откликнется на предложение расплатиться по-своему, трухнет связываться с людьми интимно или вовсе не захочет их, беспанцирных. Однако спустя несколько дней после геройского поступка крадущийся все-таки пожаловал. Нетрезвый, обкуренный. Совершенно потерянный. Безмерно унывающий. — Сладкий, мы тебя заждались, – проворковала Лили, опасливо проведя тыльной стороной пальцев по щеке мутанта. Старшая старалась изо всех сил не подавать виду, что с непривычки зеленая кожа пугала. Но рука женщины непроизвольно задрожала от прикосновения. Судя по тому, как дернулись желваки черепахи, он это заметил и еще пуще помрачнел, явно раздумывая уйти. — Признаюсь, это не с похмелья. Не обижайся, милый. На самом деле мне с детства нравились рептилии. Я не отлипала от террариума со змеями. Но мне никогда не давали их потрогать. Мама запрещала. Ей была так противна сама мысль, что не хотела видеть, как дети это делают. А ведь жаль. Змеи такие гладенькие и холодненькие, – завершила заговорщицким тоном подруга, аккуратно перебирая пальцами по массивной челюсти. Раф усмехнулся, подумав про себя что-то о намеках на предназначение проститутки с малых лет и своем удаве: скоро его причиндалы по-настоящему потрогают. Эта мысль приободрила и придала смелости, кровь прилила ко всем органам. Бугай, наклонившись к уху Лили, осклабился: — А мой наоборот теплый и бугристый. Опалившись тяжелым смрадноватым дыханием, из глотки старшей вырвался тихий, томный полустон. Жутко щекотно и от этого приятно. Сами слова эффекта не возымели бы вообще, если бы перед женщиной не стоял мутант. — Так чего мы теряем даром время? – вмешалась Мими. Ей не терпелось увидеть то, ради чего она отказала сегодня своему богатому завсегдатаю, как только в окно постучал ночной дьявол. Взяв Рафа за локоть, она вкрадчиво промурлыкала: — Пойдем в душ? — Вместе?! – оторопел Красный, сглотнув. – В смысле… прямо так… – сипло, теряя голос, шокировался он, – втроем?! — Конечно. Мы же с Лили двойняшки. Все делаем по возможности вместе, – улыбалась игриво Мими, фыркнув. — Кроме того, что делаем по отдельности, – беззлобно чуть закатила глаза старшая. – Всего не разделишь пополам. А ты большой мальчик, – Лили снова положила ладонь на щеку мутанта. На сей раз уже спокойнее и нежно погладила чешуйки большим пальцем. – Тебя нам обеим хватит. Мими взяла тяжелую ладонь Рафаэля и легонько потянула за собой в ванную. Здоровяка так, конечно, сдвинуть было невозможно. Он сам последовал за девушкой без ненужного сопротивления. В конце концов ломаться как целка Македонская уже поздно. А он именно так себя и ощущал, забитым прыщавым пятнадцатилетним девственником-дегенератом, в свои двадцать девять с хвостиком. Вся проблема в то мгновение состояла в том, что бунтарь как назло себе много думал. Слишком напряженно. О чем угодно вместо того, чтобы сосредоточиться на предстоящем сексе и выпустить наконец-то зверя, который так легко выскакивал из сорвиголовы, обычно когда не попадя. Раф стеснялся оголить пенис, стыдился неопытности, злился на хлынувшую ответственность, боялся покалечить женщин. Ему не было все равно, что подумают о нем даже девушки, дарящие любовь за деньги или помощь. Ниндзя хотел оставить положительное впечатление о себе как о мужчине. Не то природа самца заиграла, не то совесть. Красный дал себе четкую установку сделать так, чтобы удовольствие получил не только он один. По крайней мере это с его позиции было справедливо. Хотя бы какие-то зачатки принципов должны ведь оставаться даже у такого пропащего чудовища. — Я присоединюсь позже, – проворковала Лили в панцирь черепахи. – Подготовлю постель. Ты же застал нас в расплох! Хлопок или атлас? Рафаэль вопрос не расслышал. Все его внимание приковала линия шеи Мими, где заканчивались ее короткостриженные разлохмаченные бунтарские волосы и виднелась кожа. Несмотря на некоторую угловатость в противовес округлым чертам сестры, более хрупкое, узкое тело младшей было так же по-женственному пышно и желанно. Мими щеголяла перед мутантом в одной лишь безразмерной мужской майке до колена, что так прекрасно подчеркивала стройность фигуры при ходьбе. В душевой зажурчала вода. — Теплую надо подождать пару минут, – объяснила женщина, подставив раскрытую ладонь под струю тропической лейки. Тут же съежилась. Из-под майки проступили набухшие соски, тело покрылось гуськом. – Бр-р, холодная до жути! В пору было добавить нечто наподобие: «Я тебя согрею», – но Рафа снова сковала неуверенность. Язык онемел, рот приоткрылся, челюсть заклинило, губы задрожали. Хулиган несколько раз осекся, протянув трясущиеся руки к девушке, пока она стояла спиной к нему, и, как ошпаренный, убирал их. Слишком близкий и тесный контакт в узком помещении вызвал приступ паники. Хотелось убежать, но ноги словно пригвоздило к полу. Мими на выбор выставляла из шкафа на полку флаконы с ароматами, сдобренными афродизиаками. Она их вдумчиво перебирала, словно решая, подействует ли на черепаху такая небольшая доза и пригодятся ли они вообще. Клала указательный палец в рот, склоняя голову то в одну, то в другую сторону. Читала состав, покусывая фалангу. Крадущийся промычал что-то под нос недовольно, мечтая себя же придушить за трусливость. Вела себя девушка заметно вызывающе и двигалась действительно сексуально. Каждый жест сквозил призывом наброситься. Вдруг одна из баночек упала, и Мими, хитро лыбясь, наклонилась за ней не сгибая колен. Ягодицы девушки оголились. Узкая полоска трусов по сути ничего не прикрывала. Рафаэлю поплохело до темноты в глазах и боли в груди. Вероятно, у бедняги из-за нездорового образа жизни резко подскочило давление от переизбытка эмоций, ощущений. Черепаха инстинктивно оперся одним плечом о стену и шумно задышал. Мими, выпрямившись, лишь осклабилась. Она не впервые видела подобное. Девушка подошла к прибалдевшему мутанту и положила руку между его бедер, где предположительно обязан скрываться половой орган. Она не спускала своих похотливых глаз с единственного желтого ока мутанта, продолжая ощупывать щитки пластрона. В какой-то момент она чуть не засмеялась из-за ассоциации с поглаживанием женского лона. Конечно, высказать сие вслух она себе не позволила, чтобы не обижать и без того несчастного уродского девственника. Женские пальцы скользнули ниже и дальше, нащупали край хвоста. Раф, зажмурившись, невольно зарычал, когда Мими дернула отросток, изучая реакцию. Он непроизвольно опустил руки на плечи проститутки, заставляя присесть ту на корточки и оказаться у выпирающего, но все еще не показавшегося органа. Женщина даже под физическим напором упрямо произнесла, покачав головой, с легким возмущением: — Не-а. Сначала туда, – повернулась вполоборота. – Все мы вылезли из таких дыр, что принять душ необходимо. Это наш единственный принцип или правило. Называй, как хочешь. Пристыженный мутант поднял веко, и его руки безвольно соскользнули с женских плеч. Хулиган раздувал широкие ноздри. Тут же в полупрозрачном неглиже в ванную комнату зашла Лили, на ходу распуская длинные волосы из небрежного пучка. Через ткань просвечивалась нагая крупная грудь, пупок, крохотное пятно лобковых волос. У Рафаэля пересохло в горле, стало еще более неловко. — Вы меня почти дождались? – в удивлении улыбнулась старшая. – Приятно. Опытная женщина перевела взгляд с озадаченной сестры на мутанта и все поняла. Младшая отступила и шагнула к душевой зоне. — Уже горячо, – ухмыльнулась Мими, подставив пальцы под дождик. – Можно даже обжечься. Старшая в это мгновение подошла к бунтарю и взяла того, как послушную марионетку, за тяжелую руку. Ладонь черепахи положила себе на грудь и прошептала мягко: — Сними? Рафаэль потупился: — Я… мне… — Чш-ш-ш, – протянула старшая, положив свой тонкий палец на треснутые губы рептилии. – Просто делай. Пообщаться всегда успеем. А страсть не терпить долгого ожидания. Женщина задумчиво помяла черепаший рот, пока Раф от щекотки не схватил аккуратно палец на клык, неконтролируемо прорычав. Обе девушки похоже заулыбались. Рафаэль потянул за пояс неглижа, и тонкая легкая ткань оказалась на полу. Мутант сразу же откровенно залип, не веря своему озабоченному счастью. Мягкое, податливое, возбужденное неизвестностью тело находилось в его полном распоряжении. Лили пока специально не предпринимала больше никаких действий, чтобы дать возможность мужчине насмотреться вблизи на сокровенное вживую. Сама внимательно вглядывалась в лицо мутанта, бегала озорным взором по сводам стальных мышц. Настолько крупных и тренированных мужчин ей не довелось встречать раньше. Мими спешно снимала с гостя амуницию. Ниндзя стало настолько плевать на то, где находилось его оружие, что он даже не думал взглянуть, куда девушка его убрала. Случайные прикосновения до кожи волновали его сильнее, будоражили нервную систему. Закончив, младшая тоже разделась, порывисто сорвав майку. Отбросив небрежно одежду на пол, обняла сестру по сути за грудь, подойдя сзади. Положила голову на плечо старшей и, потеревшись о ее шею, вкрадчиво, с нотой раздражения, спросила у гостя: — Так ты с нами? Пролилась последняя капля. Рафаэль завелся окончательно. Здоровяк наклонился вперед и прижался губами ко рту Мими, раззадоривающую его своей колкостью. Мягко, скользко, упруго, сладковато. Поцелуй с женщиной ничего общего не имел с отеческим или братовым ни по механике, ни по сути. Да и то давно позабыто. Первый настоящий поцелуй был засчитан, когда Мими разжала губы, чтобы впустить язык здоровяка внутрь. Рафаэль уже не терялся и сразу же опробовал новую ласку. Младшая подхватила боевой настрой и заулыбалась. Хитрую Лили здоровяк взял за грудь и с жадностью ощупывал, мял, водил, привыкая к странной субстанции. В отличие от губ, этот орган оказался не таким упругим, пожалуй, словно чуток дрябловатым. Но крупная грудь была увесиста, гладка, бархатиста. Трогать подобное было сродни перебиранию мяча-антистресса. Умиротворяющее действо. Фраза «это вам не сиськи мять» приобрела новые, неведомые смыслы. Младшая, нехотя отстранившись, отступила на шаг назад, и оказалась под струей воды, уводя за собой сестру, а та следом — гостя. В душевой стало так тесно, что бедро старшей непроизвольно дотронулось до нижней выпирающей части пластрона. Лили приподняла колено, держась за корпус исполина, и вперла его в выпуклость чувствительных щитков, помассировала. Рафаэль застонал, едва не отключившись от головокружительных ощущений. Его так распирало, что, казалось, вот-вот кончит прямо так, через естественный петтинг. Очнулся он в следующую секунду, когда понял, что член все-таки выскользнул из укрытия. Покраснев до нельзя, Раф открыл глаз, чтобы посмотреть на реакцию подруг. Девушки не сумели скрыть удивления, вытянувшись в лицах. Мутант выдохнул — по крайней мере это были не гримасы ужаса. Скорее напротив, женщины были приятно шокированы. А шлюх не так просто поразить достоинством. В целом ствол члена черепахи мало отличался от человеческого. Разве что был чуть тоньше, у́же средних мужских параметров, но довольно длинный, пожалуй, вполне даже очень. Разумеется такой же зеленый, как сам мутант. А вот головка как раз не особо походила на привычную для женщин: волнистообразное навершие, шириной раза в полтора больше самого пениса, представляло собой несколько своеобразных холмов. Розовый конец горел от желания, изнывал от истомы, непроизвольно подрагивал. Пораженная Мими, облизнувшись, брызнула на член гель для душа и принялась растирать его. Перехватив дыхание, черепаха, вскинув голову и закатывая глаз, ударился затылком о плитку. Тело насквозь прошибло зарядом удовольствия. Каждая чешуйка ликовала от происходящего наяву, а не в грезах. Организм бурно отвечал на ласку, кровь бурлила. Раф плотно стиснул зубы, чтобы не застонать в голос, как ему хорошо. Лили, положив ладонь на щеку ниндзя, поманила парня к себе, заставляя наклониться. Скрепила связь с другом совсем не похожим на другой, первый, страстным поцелуем, не менее фееричным и незабываемым. Она делала это совсем не так, как сестра: младшая брала любовь и наслаждалась полученным, а старшая отдавала и радовалась тому, что подарила кому-то удовлетворение. Целоваться с Лили было приятнее, чем с Мими. Наверняка первый поцелуй не забудется, но помнить вкус женщины будет Раф именно благодаря старшей. До сих пор громила считал, что поцелуй не более чем некая формальность, без которой можно обходиться. Думал, что это всегда просто одинаковое механическое действие, мало чем отличающееся от одного партнера к другому. Так, для разогрева, если по-другому выразить настойчивость никак. Рты, слюни, языки, — какое там могло быть разнообразие? Однако двойняшки доказали обратное. Открытие, что у двух женщин, почти одинаковых с лица, совсем разный стиль, подход. Вкус. Щекочущее чувство на губах прерывать не хотелось. Было в сим жесте нечто такое же сакральное, объединяющее, как и то, к чему стремилась троица. Вдруг на члене очутилась вторая рука. Мельче, не такая грубая, будто мимолетная, почти невесомая. Она орудовала ближе к головке, а первая — пластрону. Бунтарь буквально взвыл от обслуживания двумя чужими ладонями одновременно. Девушки спустя несколько поступательных движений поменялись. Рафаэля распирало, разрывало его нутро. Но он, не прекращая постанывать и рычать, терпел, как бы не хотелось обратного. Сдерживал порыв отпустить лавину, чтобы дольше понаслаждаться, смакуя каждую секунду. К тому же он бы себе не простил, если бы изверг сперму впервые с кем-то благодаря чисто одной мастурбации, пусть и в кои то веки не своей натруженной до мозолей рукой. Лили, словно прочитав мысли, разорвала поцелуй, закусив губу. Убрала руку с пениса и эти же пальцы запустила себе во влагалище, промычав от удовольствия. Мими так же прекратила водить по члену и прислонилась к нему передом, вызывающе глядя исподлобья. Рафаэль, потеряв контроль, когда член перестал получать усладу, взревел. Схватил младшую за талию, развернулся. Тут же приподнял и припечатал спиной к стене. Вошел не с первого раза: широченная головка туго растягивала даже разработанные и повидавшие много органов и предметов стенки. Рафу держать на весу худенькую Мими не составляло труда. Девушка попробовала взяться ногами, скрестив их, но конечности соскальзывали с панциря, царапались об острые края, сколы. Да и не охватили бы всего мутанта и при всем большом желании. Мими застонала, почти закричала, когда черепаший пенис внутри защекотал ее по всей длине. Рафаэль ускорил темп и держал его таким же быстрым. Ахал и охал, неосознанно выплевывая маты от блаженства. Ощущения сдавленности при проникновении, теплая скользота, чавкающие шлепки, — ощущения ни с чем несравнимы, непередаваемы и неповторимы. Так отлично Рафаэлю никогда еще не было. Эйфорию от буйства эндорфинов ничто не способно было затмить. Бунтарь вознесся куда-то высоко и там нашел свой одномоментный Рай, настоящее чудо. Открыл новую вселенную, где вкусил мимолетное счастье. Он там очистился и более не чувствовал грязи. То, чем здоровяк сейчас занимался, было настолько естественно и необходимо, что подтверждало: он такой же, как все существа на грешной планете. По факту ничем не лучше и не хуже. Именно в момент страсти, как и при некоторых других переживаниях, принадлежность к тому или иному существу не имело никакого значения. Рафаэль в ванной не являлся человеком, но также равно и перестал быть мутантом, черепахой, ниндзя. Он стал некой универсальной мужской единицей, свободным от предрассудков элементом интимной близости. Лили тоже нашла себе применение. Она встала на корточки и аккуратно затеребила край хвоста. От того, как Раф стал дышать чаще и прерывистее, поняла, что ему такое тоже нравилось. Женщина пробовала по-разному воздействовать на плоть, пока не отыскала такой вариант, что гость завопил, моля не прекращать, не менять положение, темп, степень сжатия. Не самое удобное положение для нее, но Лили по-честному старалась придерживаться линии. Девушку очень возбуждало, когда ей удавалось вызывать подобные будоражащие чувства у других, словно это ей делали приятно. Вдруг Мими задержала дыхание на несколько секунд, шумно вдохнув через рот. После тело затряслось в экстазе, и она не могла даже простонать — вырывалось одно лишь прерывистое мычание. Рафаэль чуть не кончил. Вовремя остановился, помыслив отголосками разума о том, что хотел бы достигнуть семяизвержения со старшей. Вышел из Мими и наблюдал с маниакальным блеском в глазу за тем, как бьется, потрясывается, извивается младшая из сестер. Она определенно не придуривалась. Или была отличной актрисой, играла натурально. Да только, если верить женщинам, они ни разу не снимались в эротике, не вели порнографический блог, предпочитая классику. Хулиган постоянно в одиночку баловался тем, что, онанируя, оттягивал взрыв оргазма как можно дольше, прерываясь в какой-то момент на самом подступлении пика. Читал, якобы с подобными экспериментами стоило быть осторожнее, будто так можно навредить мочеполовой системе. Но советы для людей-мужчин могли не подходить мутанту. В любом случае менять что-то было поздно. Ниндзя мастерски не раз проводил такой трюк, добившись высот на поприще самоудовлетворения различными техниками. В полноценном сексе навык пришелся кстати. Пока черепаха ждал окончания фееричного оргазма, не пропуская ни единого вздоха, Лили от хвоста перешла к члену. Она встала и прямо из-за панциря протянула руку вперед, кладя на пенис. Раф тут же повернул голову и отрицательно помотал головой. Дрочить он и сам мог — на сегодня ему хватило этого, сотворенного чужими руками. После того, как член побывал в вагине, мастурбация уходила на второй план. Когда наконец-то Мими отпустило из невероятно длительного оргазмического припадка, чему та подивилась сама, ниндзя осторожно опустил обмякшую девушку на ноги. Младшую на долю секунды повело. Но она улыбалась так широко, а глаза настолько ярко блестели, будто она находилась под кайфом. В добром настрое проститутка вернулась под дождик, чтобы омыться. Раф повернулся к Лили, взял за руку и хрипло, с полуулыбкой, пробасил: — Наш черед, красотка. — Милый, я не особо люблю такие экстремальные методы. Только так, немного побаловаться, – женщина положила щеку на руку рептилии, потерлась. Затем перевернула ладонь и поцеловала запястье. Ее наметанный глаз сразу же, как только были размотаны бинты, заметил многочисленные особые шрамы, которые остаются после попыток суицида. Она ни в коем случае не осуждала и не считала это слабостью. Понимала, как тяжело, когда ты не такой, как все, жалела. Общество вынуждало так поступать. Да и расколотый по центру пластрон и выбитый местами панцирь явно не говорили ни о чем хорошем. Но Лили даже не догадывалась, что единственная причина, по которой Рафаэль оставался жив, — мутация, дающая сверхрегенерацию. Понятия не имела об истинных причинах попыток убить себя, в коих внешность не играла абсолютно никакой роли. — Пойдем в спальню? – склонив голову к плечу, молвила она. — Мне без разницы, детка, – честно признался Раф. – Плевать, где. Пенис без разрядки уже заболел так, будто его опустили в банку с кислотой. Лишь бы поскорее все сделать. То, что Лили вся влажная, особенно волосы, и намочит свежую постель, парня не волновало совсем. Да и если девушка предлагала, значит, ее все устраивало. В спальне Раф позволил, чтобы Лили руководила им. Женщина уложила бугая на спину и потихоньку оседлала сверху, привыкая к непривычно широкой головке. Ей хотелось принести этому бедному существу все удовольствие любви, на которое она только была способна, чтобы он не прилагал особых усилий. Просто наслаждался. Однако при первых же толчках наездницы мутант взял девушку за талию и принялся вбуриваться так глубоко и сильно, как только хотелось. То ускорял, то замедлял темп. Стоическое терпение у зверя закончилось. Он всю жизнь ждал секса и получил награду — просто трахал женщину, как заблагорассудится, к которой даже не испытывал никаких романтических чувств. В сердечную любовь Рафаэль давно перестал верить и прекрасно обходился без нее. Но секс никто не отменял. Он, в отличие от эфемерного чувства, придуманного поэтами и коммерсантами, был реален и приносил только удовлетворение. Непредсказуемость закружила голову Лили. Она не могла предугадать, какой будет следующая фрикция, и из нее ручьем изливалась терпкая влага. Стоны обоих любовников заполнили комнату. Из санузла вернулась Мими. Увидев, в какой позе Раф имел сестру, девушке захотелось продолжения банкета. Она взяла вибратор на присоске, поставила его на табурет, и, надежно закрепив, присела сверху. Поскакала тоже, подстраиваясь под темп пары на кровати. В небольшой комнатушке с низкими потолками стало по-настоящему жарко. Толчки Рафаэля стали более редкими и рваными, глубже и основательнее. Лили и Мими просекли, что вот-вот наступит финал, и приготовились услышать новый вой. Здоровяк за одно мгновение умер и воскрес. Перед взором заплясали звезды, когда в нем что-то разорвалось и потекло, горячее, густое, обильное. Рафаэль действительно завыл как-то даже по-звериному от божественного кайфа и невыносимой боли — долгое воздержание чревато яркими последствиями. И обмяк, как тряпочка, пропитанная потом, израсходовав моментально все оставшиеся силы. Жадно хватал воздух. Лили застонала следом, когда сперме перестало хватать места в нутре, и семя, наполнив собою матку, просочилось. Она давно не испытывала такого всепоглощающего оргазма или вовсе — никогда. Девушка, расслабившись, опустилась на пластрон и перекатилась на кровать, уложившись рядом под боком. Вскоре и Мими, достигнув обычного, но не менее приятного, второго оргазма, уместилась под подмышкой громилы с противоположной стороны и тоже приобняла. Троица какое-то время пролежала молча, приходя в себя. Каждый думал о своем. Бунтарь не мог поверить, что это свершилось с ним наяву, боялся проснуться. Мими упивалась новым опытом. Лили успокоила душу добрым делом. Рафу жутко захотелось крепких сигарет. Последний раз закурил перед тем, как зайти в гости: для него это долгий срок без никотиновой дозы. Пелена экстаза спадала, и в голову начали закрадываться прежние мрачные думы. — Курнуть есть? – спросил он безрадостно, бесцветно, апатично, безразлично глядя в потолок. С долей презрения и боли. Тепло двух жмущихся к мутанту женщин ни капли не согревало. — Конечно, милый, – отвечала Лили, – для тебя найдется все, что пожелаешь. Проститутка присела на постели, отодвинула ящик прикроватной тумбы и вынула маленький пакет с сухой травой. — Хочешь, косячок замутим? – улыбнулась заговорщицки старшая. – Самое время пообщаться! Рафаэль нехотя кивнул. Глаза Мими хищно заблестели. Лили радостно потерла руки.

***

Странная компания из проституток-двойняшек и мутанта-черепахи незаметно для себя просидела до рассвета, взяв обещание обязательно повторить. А то и вовсе превратить в традицию. 07.–18.08.2023, 8–00